Глава 5. (1/2)
Темно-голубой «Камаро» остановился возле белого домика с невысоким штакетником, который Елена уже привыкла называть домом. Послав последнюю улыбку темноволосому красавчику, вальяжно сидевшему за рулем, она скользнула губами по его щеке и попыталась открыть дверь. Однако Деймон с хищной ухмылкой притянул девушку к себе.- Так быстро? - изогнул он бровь. - Ничего не забыла, милая?Состроив забавную гримаску, та возвела глаза к небу, но её приятель, не обращая внимания на реакцию, нежно прижалладошку девушки к своей щеке. Этот жест отозвался теплом в груди Елены, мягкая улыбка тронула её губы, когда Деймон коснулся губами костяшек пальцев. Хитро поглядывая на девушку из-под полуприкрытых ресниц, он несильно прикусил её указательный палец.- Ты неисправим! - рассмеялась Елена.- Знаю, - с довольным видом сообщил её спутник. В глазах его плясали искорки веселья. - Но в этом часть моего шарма!- Скромность так украшает тебя, Сальваторе!Тот хмыкнул.- Согласен, скромность не мой конек. Зато я обаятелен, умен и охренительно красив. - От хохота Гилберт сложилась пополам. - И, кстати, при таких выдающихся достоинствах — никакой мании величия!
- Бог? - вытирая слезы, уточнила Елена.- Где-то рядом, - покрутил пальцами её приятель. - Я над этим работаю.- У тебя талант смешить меня.- О, да! Приплюсуем к списку.- Замолчи, Деймон, просто замолчи! - Елена уже рыдала от хохота. - Если не хочешь, чтобы твоя драгоценная особа пострадала от невежливого обращения с моей стороны — лучше заткнись!- Вот так всегда, - погрустнел он. - Разве могут жалкие людишки...Не особо церемонясь, Гилберт прихлопнула его рот ладошкой, но парень несильно прикусил её пальцы, и та, смеясь, отдернула их.- Глас истины заткнуть нельзя! - пафосно выдал напоследок Деймон и, не выдержав, расхохотался сам.Когда Елена смогла говорить, не срываясь на истерическое хихиканье, она пристально посмотрела парню в глаза.- Знаешь... Если бы я знала тебя чуть хуже, то могла бы и поверить.- Иногда удобно быть тупорылым придурком, - пожал он плечами. - Ты удивишься, но многие и впрямь считают меня недалеким красавчиком, помешанным на собственной внешности.- Я знаю, что ты другой, - Елена положила подбородок ему на плечо и медленно провела по скуле, изучая как будто выточенные искусным скульптором черты лица.- Ну... Я теперь тоже знаю, что ты совсем не высокомерная стерва.Девушка хмыкнула и отстранилась. Личные разговоры с Деймоном, да и вообще с кем бы то ни было, по-прежнему давались ей нелегко. Не отвечая, она вышла из машины и неловко переминалась с ноги на ногу, поглядывая в его сторону.- Мне, наверное, пора, - опустила глаза Елена.- Ладно. Заеду часиков в 7, - сообщил он, заводя «Мустанг».- Стой, нет! На вечер у меня другие планы.- Какие?
Неподдельное недоумение в серо-голубых глазах заставило её улыбнуться.- Просто... планы, - уголки губ девушки поползли вверх. Ей нравилось дразнить этого самоуверенного красавца.- Так отмени их, - как само собой разумеющееся потребовал Деймон.- Что? - нахмурилась Гилберт. - Это ты так шутишь?- Не шучу. Я как-то не в восторге от того, что моя девушка...- Эй, стоп, Сальваторе! Если ты забыл, то я вовсе не твоя девушка, и ты не имеешь ни малейшего права приказывать, что мне делать.- Это ты ошибаешься, Гилберт, - упрямая складка залегла возле губ парня, а в глазах появился опасный блеск. - Да, все начиналось как игра. Но, кажется, мы с тобой договорились...- Мы не договаривались ни о чем подобном! Я всего лишь сказала, что готова дать нам шанс! И, кажется, уже жалею об этом.- Жалеешь? - скрипнул зубами парень. - Отлично! По-твоему, мне должно быть все равно на то, что вместо встречи со мной ты собралась куда-то, так? Кто это — Мэтт? Я видел, как он смотрел на тебя этим щенячьим взглядом. Решила пожалеть бедолажку?- Не веди себя, как ревнивый идиот!- Ревнивый? - презрительно изогнутая бровь красноречиво сказала, что он думает по этому поводу. - Успокойся, Гилберт. Ревновать тебя мне и в голову не приходило. Просто не хочу выглядеть дураком. Неважно, что происходит между нами, для всех ты пока что вроде как моя подруга. Встречайся с кем хочешь, но давай для начала покончим с нашим «стремительным романом», - криво улыбнулся он.
В горле болезненно запершило, но Елена ответила взбешенным взглядом.
- Отлично! Ты свободен, Сальваторе. Правила те же, что и в первый день — ты держишься от меня подальше, а я не трогаю тебя. Все?Вместо того, чтобы ответить, Деймон плотно сжал губы. Нужно было всего лишь был сказать «Да», но все внутри него бунтовало против подобного исхода. Он не хотел терять Елену. При всей странности и запутанности их отношений те три недели, что они провели вместе, были замечательными. После долгого времени, когда рядом не было ни единой близкой души, эта девушка стала для него особенной. И вот сейчас непонимание и обида могли разрушить ту хрупкую радость, что давало общение с ней. В напряженном молчании они буравили друг друга злыми взглядами, и ни один не хотел уступать.- Сядь в машину, - процедил Деймон сквозь зубы.- Нет.- Сядь в эту чертову машину, Елена, и давай поговорим!- Ты манипулировал мною с первого дня, Сальваторе, а теперь соизволил снизойти до разговоров?!
- Я никогда не манипулировал тобой.- Правда? Это ведь была моя идея — разыграть влюбленную парочку, чтобы взбесить Кэролайн, да?На лице Деймона проступили желваки.- Хочешь сказать, я заставил тебя?- Нет, не заставил. Сыграл на моей обиде и злости. Но, в конечном итоге, ты добился того, чего хотел, так?- Да, так, - с плохо контролируемой яростью ответил он. - Но я никак не думал, что игра перерастет во что-то серьезное. Я не хотел увлекаться тобой, Гилберт, но это случилось. И кто кем теперь манипулирует? Я говорю тебе честно, что ты мне небезразлична. А что делаешь ты? Ведешь себя, как последняя идиотка, цепляешься к словам и обвиняешь во всех смертных грехах. Трудно признаться, что ты испугалась? Дело ведь в этом, так? Ты что-то чувствуешь ко мне, но после всего, что случилось с тобой, ты боишься. Ты отталкиваешь любого, кто подходит к тебе чуть ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Отец бросил вас, а мать ведет себя так, будто вас с Джереми не существует, и что ты делаешь? Ты подозреваешь всех и каждого в том, что он хочет причинить тебе боль.
Он понял, что зря заговорил о её семье, как только фраза сорвалась с губ. Лицо Елены превратилось в бесстрастную маску, взгляд потускнел и сама она как будто сжалась, стала меньше ростом. Деймон проклинал свой язык, но сказанного не воротишь. Пользуясь замешательством девушки, Сальваторе выскочил из машины. Не решаясь дотронуться до застывшей, как статуя, Елены, он неловко встал возле неё и попытался поймать взгляд.- Прости. Прости пожалуйста. Все, что я сказал сейчас, это глупость.- Не глупость, - голос девушки звучал глухо, боль, терзающая её, казалось, отдавалась и у него внутри. - Все так. Разрушенная семья, потерянные ориентиры... Но не страх. Не страх, ты понял меня? - глаза её яростно сверкнули. - Ты кретин, Сальваторе. Доморощенный психолог, который вдруг решил, что знает все обо всех. Ты ни черта не знаешь обо мне, ясно? Ни обо мне, ни о моей семье. Засунь свои выводы в задницу и просто отвали. Понял?Её колотила крупная дрожь. Деймон в испуге попытался было прижать к себе содрогающееся тело, но Елена оттолкнула его так сильно, что он ударился бедром о дверцу машины. Бросив уничижительный взгляд, она развернулась и, расправив плечи, двинулась к дому. Ему оставалось только с тоской наблюдать, как, так ни разу и не обернувшись, она скрылась за дверью.Елена права. Он действительно кретин. Ревнивый кретин.Устроив плюшевого медведя на коленях, девушка вот уже второй час, не отрываясь, смотрела на стену. Она не хотела думать о том, что только что произошло. Не сейчас. Да и потом ни к чему. Она ведь права, да? Лучше положить конец таким отношениям сразу. И Деймон был совершенно не прав, когда сказал, что она бежит от привязанностей, потому что боится снова обжечься, это неправда!
Но в глубине души Елена понимала, что в его словах была большая доля истины. Да, её задело, что он пытался диктовать свои условия, но с его собственничеством она бы справилась... Если бы не понимала, что за этим стоит. Дело вовсе не в том, что Сальваторе пытался контролировать её, нет! Причина, по которой она оттолкнула парня, заключалась в том, что в какой-то момент времени он повел себя так, будто имел на это право, будто они близки настолько, что он может волноваться, ревновать, злиться... чувствовать. Что-то к ней чувствовать. Ждать ответных чувств от неё. А она не хотела подпадать под чары этого красавчика. Да и не во внешности дело — так получилось, что за какие-то две недели он стал важной частью её жизни. Причем, похоже, самой приятной её частью.
Именно с Сальваторе Елена забывала обо всех своих проблемах и могла дышать полной грудью, смеяться от всей души, испытывать удовольствие от шутливой перепалки или серьезного спора. Ей нравилось ловить его долгие, внимательные взгляды, нравилось говорить с ним, быть рядом, ощущать частью своей жизни. Если быть до конца честной, ей нравились даже их поцелуи на публику — несмотря на внешнюю сдержанность, оставаться равнодушной к его нежным или страстным касаниям она не могла.
Девушке оставалось только признаться в том, что она начинала терять голову рядом с этой несносной занозой по имени Деймон Сальваторе. Он нравился ей, по-настоящему нравился. Так, как, пожалуй, никто из парней до сих пор. С ним она ощущала себя нужной, значимой, защищенной и... И свободной, как это ни странно. Свободной от каждодневного прессинга проблем, от тоски по отцу и прежней жизни, от волнения за мать и их с братом будущее... Деймон обладал способностью заставить её смотреть на мир через призму положительных эмоций и видеть в нем хорошее, не смотря ни на что. Рядом с ним Елена обретала силу сопротивляться рутине, которая грозила затянуть из-за хронического безденежья и проблем, обрушившихся на их семью с переездом. Рядом с ним Гилберт начинала верить, что сумеет справиться со всем, что в её мире есть место радости и надежде.Но то доверие, которое она начинала испытывать к Сальваторе, делало её зависимой и, значит, уязвимой. До сих пор Елена безгранично доверяла лишь двум людям — своим родителям. Но и отец, и мама предали её, оставили один на один с жизнью, к которой она была не готова в свои 17 лет. Ничто не подготовило её к тому, что сейчас ей пришлось взять на себя всю ответственность за семью — или то, что от неё осталось. Никто не спросил её, хочет ли она взвалить на себя воспитание Джереми, но именно она осталась для брата единственным старшим авторитетом.
Отец, зная, что Миранда отказалась от любых выплат и алиментов, ни разу не позвонил и не спросил, нужно ли им что-то, и от его безразличия у Елены наворачивались на глазах слезы. Те жалкие остатки денег, что у них еще были, она попыталась растянуть, насколько только возможно, но они подходили к концу.