На несколько долларов больше (1/2)

1. Счастье У него было немного – верный кольт, конь, к которому лучше не привязываться, потому что чужой кольт мог быть вернее, шляпа, пара любимых сапог да пончо. Он всегда хотел больше – может, свою землю, может, просто горсть бездумной роскоши. Денег, в общем. Еще дожить до старости, пожалуй, потому что как оно там – любопытно. У него было немного, и ему этого не хватало. А потом встреченный в пути старик, закусив трубку и поглядев с хитрецой, лениво бросил перед прощанием: ?Ты счастливый человек, мальчик?. И он, неосознанно отвернувшись от мертвых двадцати семи тысяч, прижал кольт к боку локтем, посмотрел на пыльные сапоги, потом старику вслед и почувствовал, что тот прав.

2. Имя Они сидят друг напротив друга за столом в салуне и не говорят ни слова. Мортимер паровозом выпускает облака, насмешливо щурясь, и смотрит, как Мэнко упрямо сжимает горлышко уже давно пустой бутылки – не первой, к слову. Их шляпы лежат между ними, их отель через дорогу, на улице пусто, в салуне пара пьяниц храпит по углам, и хозяин чересчур добр, а на деле просто тщедушен, чтобы гнать их всех восвояси.

Они слишком пьяны, или Мортимер просто так думает – Мэнко глядит остро, ясно, только излишне пристальное внимание и выдает в нем опьянение.

– Ну? – он присасывается к горлышку снова и чертыхается, когда оттуда не льется ни капли.

Мортимер усмехается, разглядывает следы сажи на кончиках пальцев. – Я... – он задумчиво притыкает трубку к губам, – человек? Мэнко смотрит на его лоб и тоже на свои пальцы, на которых сажа осталась разве что под ногтями. – Может, да, а может, нет. Я какая-то гадина? Мортимер бросает взгляд выше глаз и усмехается. Они играют в эту глупую игру уже с вечера, и на лице Мэнко значится ?Мэнко? – крупно и неровно, потому что на ровный почерк сажей по коже рассчитывать не стоит. Вроде ничего особенного, но тут вот какая штука – они друг друга по имени не называют, только мальчиком да стариком, и Мортимер считает, что это как-то нечестно по отношению к способному... мальчику.

– Да. Все время, – отвечает он, попыхивая, и смеется.

Мэнко усмехается и трет веки, а потом встает, надевает шляпу, закрывая ею свое имя, и уходит, не прощаясь, – только смотрит чуть задето, с норовом, и зачем-то уносит с собой бутылку. Мортимер идет следом спустя минуту. В его номере стены пахнут пылью и влагой, а зеркало такое мутное, что в нем почти ничего не разглядеть. Но все же он недоуменно всматривается в отражение всего пару секунд и с ползущей на лицо ухмылкой растирает по лбу слово ?собственность?*.

_______*я думаю, тут можно считать, что может быть написано как ?property?, так и ?mine?.3. Солнце Солнце палило нещадно, забираясь под веки, нагревая голову, проливаясь за шиворот. Оно отражалось в песке, в небрежно брошенной монете и вымытом боку лошади, даже в давно не чищенном револьвере, выпавшем из руки, – мутно и неверно. Солнце ярко и чисто отражалось в его остекленевших глазах. Мортимер закрыл недвижимые веки подрагивающей ладонью, на миг скорбно склонил голову и с тяжелым сердцем взялся за лопату. Ему еще нет пятидесяти. Ему уже слишком многих пришлось похоронить.

4. Возраст Мэнко думает, что молод. Полученные деньги тратятся быстро и легко. Ему хватает на отели, салуны и женщин, оружие и лошадей. Когда все заканчивается, можно заработать снова. Жизнь как непрекращающаяся гонка, постоянный водоворот – живешь, пока движешься. Выстрелы глушат, огни слепят, редкий смех раскатисто дрожит в груди. Мэнко не любит безмолвие – не потому, что оно затишье перед бурей. Просто в предрассветные часы, когда все полуночники уже разошлись, а жаворонки еще не проснулись, звуки смолкают, и в кромешной тишине, где отвлечься больше не на что, Мэнко остро чувствует, что стар.

5. Камень Камень был последним.

Мэнко небрежно уложил его поверх заложенного такими же кургана и прижал посильнее. Он не собирался хоронить Индейца или Грогги, никого из них – но спустя несколько часов на солнцепеке от тел начало смердеть, будто отпуская наружу дерьмовые душонки. Потому он здраво рассудил, что для получения награды достаточно одних голов, и, коли уж приходится терпеть вонь, хотя бы больший вес можно бросить. Мэнко медлил нарочно, не желая гнаться следом за гнедой лошадью и ее старым седоком, будто преданный брехливый пес, не желая проситься в партнеры или хотя бы упорно совать в руки заслуженные деньги.

Камень был на сердце.6. Разделение//Police!AU// – Ты федеральный маршал, мальчик. Нельзя быть таким легкомысленным.