Голос (1/1)

Тусклый свет десятков свечей пробудил Бо Икао от долгого сна, осторожно прокравшись под веки. Юноша резко втянул в себя воздух, наполненный ароматами пряных трав, и тут же закашлялся. Кашель отдался ужасной режущей болью. Бо Икао застонал. Но с губ его сорвался лишь чуть слышный глухой сип.Чья-то мягкая кисть легла на его лоб, огладила волосы и скулы. Юноша с трудом повернул голову к тому, кто находился у его кровати. Среди золотых отблесков свечей сияли два изумрудных глаза. Демон-лис Цзысюй сидел на его ложе совсем рядом и мягко улыбнулся ему.—?С возвращением, Бо Икао,?— поприветствовал он юношу. —?Я ждал тебя. И очень волновался.Бо Икао открыл было рот, чтоб хоть что-то ответить, но Цзысюй приложил палец к его губам.—?Пожалуйста, не пытайся разговаривать. Твоё горло изранено.Бо Икао положил на горло кисть и нащупал мягкую ткань, что обхватывала шею, закрывая глубокую рану. Цзысюй отнял его ослабевшую руку от пореза и спрятал меж своих ладоней, поглаживая.—?Знаю, знаю, что ты хочешь спросить. Как ты вернулся, да?Бо Икао кивнул, не отводя взгляда от своего спасителя.—?Ты сам даже не знал, что расколол свою душу. То, что я смог собрать её воедино, благословение Небес. Думаю, Небесные сами не желали твоей смерти. И, знаешь, в кои-то веки я с ними согласен. Столь великий талант должен жить.Демон-лис помог Бо Икао сесть на кровати. Одеяло соскользнуло вниз, открывая обнажённый торс. Цзысюй подал юноше нижнюю рубашку, помог одеться и завязал многочисленные ленты-завязки. А потом подал Бо Икао пиалу, наполненную ароматным целебным отваром. Он заставил юношу выпить всё до капли, пусть и превозмогая ужасную боль от растревоженной раны на горле. Цзысюй поднялся с ложа и подошел к широкому столу, что располагался в самой середине высеченной в камне пещеры.Стоя, Цзысюй почти задевал макушкой низкие своды этого каменного мешка. Очевидно, они находились где-то в горах, очень далеко от столицы.Зеленоглазый поднял на руки цинь, что покоился на столе, и принёс его к ложу Бо Икао. Юноша сразу же узнал свой родной инструмент. Всё в нём было прежним, за исключением пары новых блестящих струн.—?Если не можешь говорить, играй,?— сказал Демон-лис, укладывая цинь на колени Бо Икао,?— играй. Я тебя услышу.Лекарство возымело действие, и двигаться Бо Икао стало легче. Отступила саднящая боль во всём теле. Он пробежался руками по струнам, огладил тёплое дерево. Он словно воссоединился с близким другом. Юноша с благодарностью посмотрел на Цзысюя.—??Как я выжил???— пропели струны.—?Ты не выжил. —?Демон-лис помотал головой. —?Ты был мёртв. И это было важно для твоего дела. Если бы ты выжил, император Шан забрал бы жизнь твоего отца. Что ты помнишь из последних событий? Помнишь, как ты умер?—??Отец жив??—?Да. Твой отец вернулся в Сици. Сейчас он и твой младший брат возглавили сопротивление. Они готовятся напасть на Чжаогэ и свергнуть тирана Ди Синя с трона. Пусть Небеса им помогут,?— выдохнул Цзысюй. —?Что ты помнишь?—??Темноту. Помню боль. Меч Ди Синя у моего горла и вспышку света, что пришла вслед за болью?.—?Прямо на глазах у этого тирана ты зарезал себя. Непокорное дитя! Не послушал ни отца, ни старика Цзян Цзыю! Когда ты прикоснулся к струнам Песни Осени, судьба твоя решилась сама собой. Глупый мальчишка! Ты решил скрыть истинные чувства от императора. Как же мог ты подумать, что император настолько глух, чтобы не услышать гнева в твоей игре? Гнев за отца, боль и ненависть. Всё равно, что произнести вслух оскорбительную тираду прямо перед троном! —?злобно проговорил Лис,?— впрочем, всё уже в прошлом. Сейчас мы можем только смириться с тем, что произошло.—??Прости меня. Я не мог заставить замолкнуть своё сердце. Отец знает, что я жив???— вопрошали струны.—?Нет. И ему нельзя пока об этом знать. Чтобы свергнуть императора Шан, потребуется весь гнев, какой только может найтись в Сици. И гнев за твою смерть, смерть невинного сына, станет искрой, что разожжёт пожар в сердцах воинов сопротивления.Бо Икао положил кисти поверх умолкнувших струн. Взгляд его совсем потемнел. Он многое бы отдал сейчас за то, чтобы оставить отцу и братьям хотя бы одну единственную короткую весточку, но Цзысюй никогда этого не позволит. И Бо Икао внезапно почувствовал себя пленником.—?Ты не пленник здесь,?— Цзысюй словно прочитал его мысли,?— но ты должен понимать расстановку сил. Сейчас ты слаб. Уйдёт время на то, чтобы окончательно излечить твой дух и твоё тело. Рана на шее вскоре заживёт, благодаря божественным нитям, которые я выпросил у старика Цзяна. Однако, голос к тебе не вернётся. Меч императора непоправимо истерзал твои связки. Отныне твоим голосом станет цинь. Попробуй что-нибудь сказать, не прикасаясь к струнам.Бо Икао возвёл глаза на демона-лиса и струны вновь пропели. Только теперь юноша не касался инструмента пальцами. У него получилось с первой же попытки.—??Как это возможно??—?Я уже говорил тебе. Твой дух оказался расколот на две части. Половина оставалась в теле, вторая половина оказалась запечатана в цинь. Благодаря этому я смог воссоединить твой дух и вернуть тебя в мир, несмотря на то, что ты действительно какое-то время был мёртв. ?Пьющий души?, это моё второе имя. Я умею собирать осколки воедино. Старик Цзян Цзыя отдал мне цинь, вторую половину твоей души я успел поймать в Небесный Сосуд. Ты можешь разговаривать на языке циня, голосом струн.Бо Икао уложил инструмент рядом с собой. Теперь вовсе не требовалось держать его на коленях. Юноша опустил голову, и длинные пряди распущенных чёрных волос упали на лицо. Цзысюй сел позади него, мягко поглаживая спутанные локоны, и стал убирать их в строгий узел на макушке.—?Вот,?— сказал он, затягивая причёску белой лентой,?— теперь волосы не будут тебе мешать. Нужно обработать рану. Я взгляну?—??Да, хорошо??— струны дрогнули, словно всхлипнули.Цзысюй сел перед юношей и, ласково дотронувшись до его подбородка, приподнял лицо Бо Икао вверх. В неясном свете свечей блеснули две дорожки слёз на щеках пробуждённого музыканта. Цзысюй мягко проследил их и отёр пальцем. Не сводя глаз с Бо Икао, он облизнул солоновато-сладкую от слёз подушечку указательного пальца.—?Сладко,?— прошептал демон-лис,?— живые слёзы так сладки. Словно нектар. Прости мне эту вольность.—??Цзысюй…??— струны словно вздохнули.—?Ты впервые назвал меня по имени, мастер циня, Бо Икао,?— ответил ему демон-лис,?— моё имя прозвучало твоим сердцем.—??Тогда, на горе, ты тосковал о ком-то. Ты хотел разделить свои чувства с кем-то. Сердце твоё было неспокойно. Но сейчас… —?струны сыграли трель и замолкли на мгновение,?— сейчас я слышу спокойствие в твоём голосе?.—?В моём сердце больше нет противоречий. Я чувствую, что за долгое время наконец поступил по велению своего сердца. Ты вернулся в мир. Подождём немного, и я помогу тебе добраться до Сици к отцу и братьям. Я начинаю верить в справедливость Небес. Ты помог мне открыть глаза и увидеть этот мир совсем иным. Спасибо тебе, Бо Икао.Цзысюй нашёл руку Бо Икао и поднёс к своим губам, оставляя на горячей ладони мимолётный поцелуй. Лёгкая рука в ответ легла на его волосы, и дрожащие пальцы пробежались по распущенным чёрным прядям демона-лиса.—??А если я не захочу возвращаться в Сици???— тихо пропели струны в низком регистре, словно Бо Икао хотел прошептать.—?Почему? —?демон-лис встретился взглядом с юношей, не отпуская его руки.—??Есть ли мне место там теперь? Все считают меня умершим. Даже если бы я вернулся к отцу, то вскоре отправился бы в странствия. Может, кто-то ещё увидит мир совсем иным благодаря моему циню?.—?Я не стану тебя удерживать. Поступай так, как велит сердце.—??А если сердце велит мне остаться с тобой, Цзысюй? Стать твоим спутником? Ты бессмертен, моя жизнь?— лишь короткий отрезок на твоём пути?,?— Бо Икао собрал в себе силы и сжал руку Цзысюя.—?Бо Икао, неужели ты думаешь, что я всё ещё бессмертен? Всему есть цена. Я с готовностью отдал всё, что имел, для твоего возвращения. А из ценностей у меня было одно лишь бессмертие. Небесные приняли эту плату. Так что теперь мы с тобой на равных,?— с лёгкой горечью проговорил демон-лис.—??Выходит, ты теперь тоже смертен???— прозвенели струны.—?Да. Теперь я смертен. И я не жалею о своём решении, не нужно смотреть на меня с такой виной и сочувствием,?— Цзысюй не отводил взгляда от тёмных карих глаз Бо Икао, в которых играли противоречивые чувства.—??Примешь ли ты мою руку???— Бо Икао протянул кисть, возвращаясь к заданному вопросу. —??Ты уже достаточно странствовал в одиночестве. Как знать, может, именно такого исхода желали Небеса??Вопреки ожиданиям спасённого юноши, Цзысюй не отмахнулся от поданной ему кисти. Он переплёл свои пальцы с тонкими пальцами Бо Икао.—?Как считаешь, мастер циня,?— прошептал Лис,?— может ли звучать одна песнь на два голоса?Струны молчали. Бо Икао кивнул в ответ, притягивая Цзысюя в объятия. Демон-лис не мог вспомнить, кого он обнимал столь трепетно в последний раз. Да и обнимал ли. Впитывая сердцем живое тепло спасённого юноши, Цзысюй словно восставал из тысячелетнего сна среди холодных стен собственного отшельничества.Мелодия циня, что когда-то одиноко проливалась среди гор, теряясь в холодных туманах, теперь звучала на два голоса. Рука-об-руку в мир возвращались два величайших мастера циня, чтобы нести свою песнь сердцам, способным услышать её и познать таинства.Чжаогэ пал.Битва не была продолжительной. Ослабленная изнутри стараниями недоброжелателей, изголодавшаяся по справедливости, точно путник по воде в пустыне, Столица не продержалась долго. Битва продлилась несколько часов, и вскоре дворец Ди Синя перешёл в руки сопротивления. Тиран-император был свергнут и убит. Новую власть возглавил Цзи Фа, второй сын князя Цзи Чана.

После победы не прошло и пары дней, когда во дворец Чжаогэ пришло письмо для юного императора. Это был свиток, перевязанный белоснежной лентой.Открыв послание, император Цзи Фа был озадачен. Пергамент оказался абсолютно пустым, без единого символа. Новый властитель не нашёл также и потайных знаков, которыми изредка обменивался с главами отрядов в дни подготовки наступления на Чжаогэ.Но из футляра, в котором пришло письмо, в руку Цзи Фа выпал смотанный отрез тонкой проволоки, похожий на тетиву лука. Размотав его, император лишился дара речи. На ладони его лежала цельная струна для циня, в которой он безошибочно узнал ту самую, что когда-то была прилажена к духовному инструменту его старшего брата, Бо Икао.