Comfortably Numb (1/2)

Хлопок дверью оказался настолько сильным, что хиленький материал древесины так и продолжало заносить то в одну, то в другую сторону на металлических петлях, что создавало небольшой сквозняк в офисе. Послышался агрессивный стук каблуков, а затем в помещении показалась разъярённая персона миссис Грэворг. Эмма и Шон, как и все в офисе, выжидающе следили за тяжёлой, подпрыгивающей походкой начальницы, гадая, к какому столу она подойдёт.

Несколько мгновений спустя толстая папка из рук женщины с грюком падает прямо у Бойнтон перед носом. Стыдный животный страх в момент овладел девушкой и её другом, а вместе с ним и непонимание происходящего. Бумаги тут же разлетаются повсюду, а затем и вторая папка попадает на клавиатуру Эммы, сбивая всё введённые ею данные.Опешив от такого хамства в свой адрес, девушка даже не успела разинуть рот, дабы выяснить в чём дело, как на всё помещение раздался рассерженный тон.

—?Это так ты редактировала?! Глаза мои этого позорного чтива не видели бы! Сказано было: твоя Аддис-Абеба никому не сдалась! Это вот что?! —?начальница сунула Эмме скомканный документ. Голубые глаза начальницы налились кровью, а нарисованные брови плясали по лбу, выказывая неконтролируемые эмоции. Миссис Грэворг была похожа на брызжущего слюной и рвущего глотку бульдога, готового вот-вот сорваться с цепи административной ответственности и разодрать девушку в клочья.—?Какая ещё Аддис-Абеба? —?совершенно ничего не понимая, спросила Бойнтон.—?Про которую здесь написали! —?зашипела начальница.—?А я какое отношение к этому имею?—?По-твоему я это дерьмо отсеивать должна? Ты у меня напляшешься ещё! Перекрою кислород так, что годами будешь сидеть среди офисных планктонов и буковки набирать!

После этих слов женщина развернулась и ушла прочь обратно в свой кабинет. Все тут же выдохнули с облегчением кроме Эммы. Девушка, как будто впала в транс, не веря, что на неё наорали при всех коллегах.

—?Так это же вообще не твоя работа,?— Шон присел и подобрав с пола скомканный листочек, недоумённо посмотрел на свою подругу. —?Этим Грэворг должна была заниматься! Отлично! Класс! Она ещё ни в чём и не виновата? Просто попала под горячую руку невыносимой ведьмы. Один из ящиков стола чуть не слетает с креплений, когда Эмма быстро хватает из дальнего угла припрятанную пачку сигарет с зажигалкой и выходит из офиса прочь. В тесной курилке, пропитанной неприятным запахом табака, девушка выуживает сигарету и, поспешно щёлкнув зажигалкой, наконец подкуривает. Тонкие сигареты с фруктовым экстрактом припасены специально для таких экстренных случаев.

ЗОЖ, который Эмма так яро пропагандировала и каждодневно соблюдала, сейчас идёт на хуй.

Сделав первую затяжку, она судорожно выдыхает клуб сизого дыма и немедля, затягивается во второй раз. Бойнтон трясло, она бы и рада дать волю своим эмоциям, но та самая закалённость её характера не позволяла ей этого сделать. Девушка продолжала поспешно курить выдыхая сизый дым, от которого уже начинало тошнить.Дверь курилки медленно открылась и в проёме показался Шон. Снайт понимающе и с некой осторожностью смотрит на подругу, которую впервые застаёт в обществе никотиновой палочки. Докурив, Эмма затушила бычок в прозрачной пепельнице и обернулась к парню, а тот, в свою очередь, без лишних слов подходит и топит Бойнтон в своих крепких объятиях. Эмма с упоением прячет своё лицо у него на плече, всё крепче сжимая широкие плечи Снайта.

Почему именно она? Почему её это так задевает? Почему так сложно быть сильной?—?Идём в Мак,?— шепчет друг, а потом добавляет,?— сегодня можно. Я угощаю. Действительно, фаст-фуд не вреднее сигарет.—?Загоняться из-за старой маразматичной бабки с манией величия?— глупо! —?продолжает Шон, когда Эмма, потягивает свой милкшейк, смотря в пустоту. —?Мы оба с тобой прекрасно знаем, что ты?— лучший редактор в отделе. Работаешь не покладая рук, совершенствуя при том свои профессиональные навыки. А эта Грэворг?— абсолютно никудышный руководитель,?— не переставал утверждать Снайт.

—?Не знаю, каким идиотом надо быть, чтобы не понимать этого. Вон, кондиционеры даже поставить не может, сидим все, как в душегубке. Эта карга уже вообще ни хрена в своём деле не соображает: не знает у кого из её подопечных какие обязанности! Статьи штампует однообразные и скучные! Возраст уже не тот, чтобы тексты редактировать, а уж тем более писать?— на пенсию давно пора. Оно и ясно, что ей недолго здесь заправлять осталось. Куда твой папаша только смотрит?— непонятно. Ты поинтересуйся у него.—?Угу, сейчас позвоню и скажу: ?Пап, начальница?— дура! Уволь её, а то она на меня сегодня наорала?. Так по-твоему? — возмущённо произнесла Эмма.—?Доведи до его сведения. Откуда мы знаем, может он тоже зуб на неё имеет и как раз повод ищет.—?На самом деле это нормально. Я ведь недавно здесь работаю, а она, считай, всю жизнь журналистике посвятила. На ком ей ещё отрываться?—?Да не нормально это ни хрена! —?вскипел Шон. —?Ты ни в чём не виновата! Так ещё спишь по четыре часа в сутки из-за работы. И это при отце-начальнике! Нет, другое дело, если б ты захаживала в офис раз в неделю на полдня: поболтать и узнать новости. Но это же не так! Ты честно и добросовестно трудишься, чего нельзя сказать о половине людей в нашем офисе!—?Всех прессуют в начале карьеры. Чем я лучше?—?Прессуют не тех, чей отец по щелчку пальцев может уволить. И не тех, кто пашет, как проклятый.—?Слушай, ну хватит уже! Хватит! —?не выдержала Бойнтон. —?Они сами разберутся! Нам-то чего в это лезть? Земля с орбиты не сошла из-за того, что она на меня голос повысила. Я потерплю, ничего страшного. Снайт лениво откинулся на спинке стула и скрестил руки на груди, недоверчиво глядя на девушку.—?Ты себя-то видела в курилке? У тебя было лицо ребёнка, который узнал, что его родители разводятся.—?Ну, Шон!—?Что ?Шон??! Я в следующий раз возьму и ей скажу, что она та ещё ведьма!—?Да, а потом мы вместе будем сидеть и искать тебе новую работу. Я ещё останусь виноватой.—?А если так скажешь ты, то работу придётся искать уже ей.—?Не хочу я скандалов, — тихо ответила девушка.—?Да дело даже не в том: хочешь или нет. Ты делаешь вид, что проблемы нет, когда она есть и пипец, как тебя задевает. Миришься со всем вместо того, чтобы бороться и настаивать на своём, а потом тебя пожирает буквально изнутри! Относишься к себе, как к устройству, к машине, которая не устаёт и считаешь отдых лишним! И это я ещё не говорю, что ко всему этому, ты забываешь какой сегодня день недели, забываешь о важных делах, забываешь завтракать!.. Ты для чего живёшь, вообще? Симптомы Альцгеймера тебе не к лицу, если что! Вот какой смысл в этом твоём вегетарианстве, в диетах, в йоге, если ты себе сейчас здоровье просто подрываешь недосыпом и бесконечной беготнёй. Выспись в конце-то концов по-человечески! Какой ты была два года назад и какой стала теперь?— разница колоссальная. Шон не на шутку разошёлся, отчитывая Эмму, как плохую ученицу в школе, непривычно было видеть его таким... строгим, серьёзным. Некоторые посетители замерли, наблюдая за таким спичем Снайта, а Бойнтон не знала, куда спрятать свои глаза или, как отреагировать на недовольство друга, чтобы хоть немного усмирить его пыл.—?Тебе нужно научиться ценить себя и бороться не только за права других, но и за свои,?— парень прервался, а после добавил,?— для начала. Шон наконец выпустил свой пар и после продолжал беседу в своём привычном русле, но только девушка его больше не слушала, а всё думала о том, что вся её жизнь?— иллюзия. Разве об этом она мечтала, когда вместе с отцом подавала документы в колледж на факультет журналистики? Да, взрослой жизни свойственно приносить разочарования, но Эмме осточертело постоянно повторять себе, что нужно лишь дождаться конца недели?— и станет полегче, дождаться конца месяца?— и станет полегче, нужно закончить эту статью?— и её точно повысят.

Проходило время, а легче так и не становилось. Она как Сизиф денно и нощно катила свой камень вверх по скале, но толку от этого было мало. И теперь Бойнтон уже всерьёз задавалась вопросом: что она здесь делает? В сложных ситуациях, когда Эмме действительно приходилось туго, и от неё по большей части ничего не зависело, она внушала себе: всё, что она видит вокруг себя, слышит, ощущает, чувствует?— всё обман. Есть где-то в параллельной реальности жизнь, где она счастлива, и, как ни странно, но такой наивный детский трюк порой оказывался очень действенным?— пускай и не надолго, но всё же легчало. Не успела Эмма вернуться с обеда, как телефон разразился звонком отца, уже введённого в курс событий.—?Что у вас случилось? —?сразу переходя к главному вопросу, не распыляясь на приветствия, начал мягкий бархатный голос.—?Полагаю, ты уже знаешь, но сначала мне хотелось бы услышать версию, которую изложила Грэворг. —?Опустившись в своё кресло, с едва скрываемым раздражением выпалила девушка.—?Ты можешь хотя бы раз без пререканий отчитаться о работе?—?Нет, пап, не могу. Пока здесь эта ведьма?— не могу. —?Эмма вскинула подбородок, чувствуя своё превосходство, ведь отец не стал бы звонить просто так.

—?Она сказала: ты снова про Эфиопию написала, хотя она просила тебя этого не делать, и, мягко говоря, очень плохо отредактировала.—?Я понятия не имею каким образом и, главное, откуда к ней попал материал по Эфиопии,

— устало усмехнулась девушка, а затем гордо добавила, — я к этому абсолютно никакого отношения не имею. Грэм с минуту молчал, переваривая сказанное дочерью, но она поспешила первой нарушить паузу.—?Этой колонкой она сама должна была заниматься. —?Эмма бегло взглянула на Шона, который мастерски делал вид, что занят своей работой.

—?М? —?будто не поверил мистер Бойнтон.—?Угу! —?ещё больше раздражаясь, выпалила девушка.—?Всё понятно с вами. Хорошо.—?Нечего хорошего в этом нет. Я всё понимаю. Я ведь по жизни человек понимающий, не так ли? Но этого я понять не могу. Я знаешь ли, не для этого здесь свою молодость прожигаю, мне не в кайф вставать в шесть утра пять дней в неделю, пилить через весь город на такси в душный офис, чтобы послушать как на меня выльют очередной тазик с помоями!—?А с твоей машиной что? —?оживился отец.—?Она третью неделю в ремонте! —?между делом ответила девушка. —?Я вот возьму завтра и улечу на Майами, сделаю твоей Грэворг ручкой! И мне плевать будет, как она на это посмотрит! Сами разбираться будете!—?Так, успокойся. Не надо никаких Майами.— Если ещё раз она себе такое позволит по отношению ко мне, я ей всё выскажу, что думаю на её счёт! И в выражениях стесняться не стану! Я что такой хреновый журналист, чтобы об меня ноги вытирали, как о половую тряпку?! Я всего лишь элементарного уважения к себе требую. Если ты за меня заступиться не можешь, то я сама за себя постою! —?уверенно заявила девушка.—?Я поговорю с Нэнси, не переживай. Работай себе и ни на кого не обращай внимания, — тяжело вздохнул Грэм.—?Ладно, пока. —?Сказав это без былой пылкости, Бойнтон положила трубку. Стоило ей сбросить вызов, как сразу же почувствовалось приятное облегчение, и у Эммы наконец получилось нормально заняться работой. Однако и это долго не продлилось, поскольку очень скоро проснулась совесть.—?Шон, блин, придурок. Всё из-за тебя! —?прошипела девушка, когда друг поинтересовался в чём дело, заметив её хмурое настроение.—?А что я?! —?с наездом возмутился он.—?Я не должна была орать на отца! Человеколюбец ты недоделанный!—?Всё правильно сделала. Не скажи ты об этом, так я бы ему пожаловался.—?Поговори мне тут ещё! —?Эмма замахнулась на него степлером, делая вид, что намерена швырнуть его прямо в друга. —?Сейчас как получишь в лоб!—?Ну, я вообще-то не против отношений садист-мазохист,?— улыбнулся парень.—?Иди знаешь куда?!—?Догадываюсь,?— всё с той же улыбкой парировал Снайт. —?Эй, ты в своём уме? —?на его стол с грохотом прилетел степлер подруги.—?Нет. —?Эмма перестала обращать на него внимание и, тяжело вздохнув, вновь занялась редактированием очередной статьи. Весь день она переживала уже не от того, что на неё накричала начальница, и из-за того, что Эмма сама заставила пожилого отца волноваться и впутала в собственные дела.***—?Привет,?— спокойно произнесла Бойнтон, когда на том конце провода снова послышался родной голос.—?Привет,?— бегло ответил отец. Слышался треск хвороста в костре и пение птиц.—?Не разбудила?—?Нет, а что такое?—?Чем занимаешься?—?С мамой на веранде сидим, чай пьём. —?Отец, похоже, уже забыл о дневном происшествии, но Эмме от этого лучше не стало.—?Я хотела,?— девушка нервно облизала губы,?— попросить прощения за сегодняшнее. Не знаю, что на меня нашло. Я сорвалась и теперь мне очень стыдно.—?Что там у тебя с машиной? — спокойно спросил мужчина.—?Этот, как его? Ремень генератора порвался, так Шон сказал.—?Ну… —?ухмыльнулся мистер Бойнтон,?— ездить аккуратнее надо. Тебя с твоим навыком вождения только к трактору подпускать можно. Лёгкая улыбка тронула губы Эммы?— юмор отца всегда веселил и успокаивал.—?Как там в Лондоне?—?Стоит, пока что.—?Нью-Йорк тоже. Что мама делает?—?Привет тебе передаёт.—?Я тоже ей передаю. Девушку прямо распирало?от желания спросить о Люси, хоть Эмма и знала, что никаких сдвигов всё не было. А упомянув лишь её имя, она бы разделила переживания за близкого человека на троих.—?Ладно, тогда отдыхайте. Поцелуй маму за меня.—?Хорошо. Доброй ночи. Её отец даже и не догадывался, как сильно она скучала. Эмма была готова всё отдать,чтобы сейчас оказаться там в Лондоне, на их летней веранде вместе с родителями.

Она стояла у открытого окна и смотрела на то, что когда-то именовалось спальным районом на окраине Нью-Йорка. Раньше здесь был лес, и об этом напоминала роща, расстилавшаяся прямо перед её окнами, за сотню метров от дома. Вдалеке всё же виднелись серые очертания высотных зданий с уже горящими красными огоньками на крышах.

Закат отбрасывал на бетонные стены яркие доказательства своего пафосно-апельсинового великолепия, уподоблял крошечные стеклянные окна тлеющим на костровище уголькам. С узких дорог, уже успевших избороздить эту девственную рощицу, доносился гул двигателей проезжавших там машин. Казалось, каменные джунгли плотно окольцевали этот зелёный кусочек жизни, на свежую зелень которого было так приятно смотреть в это время года с заревом заката?— лаконичным завершением дня. Череда белых фонарей, расстояние между которыми в перспективе становилось всё меньше и меньше, убегавших туда же, куда и огненно-красный шар, и где сейчас было гораздо теплее, нежели в этом штате?— на запад, создавало какую-то странную иллюзию электричества, пропитавшего своим напряжением воздух и внушавшего Бойнтон тревогу.

Не было для Эммы в Нью-Йорке ничего родного и успокаивающего. Если бы только можно было отмотать жизнь на двадцать лет назад и оказаться с Люси на заднем сидении бежевого, как кофе с молоком, отцовского Кадиллака… Грызя, как тогда казалось, самый вкусный на свете леденец на палочке, и спорить друг с дружкой: чей больше и кому сколько осталось, а потом неумело подпевать любимой семейной песенке битлов ?Octopus's Garden?, которую и по сей день так обожает их папа. Жизнь непременно заиграла бы яркими красками, если бы не было этой въедливой гордости, изматывающей работы, морщин на лице матери, седины на голове отца и главное?— нескольких тысяч миль между ними. Эмма вышла из-под горячего душа, набросив лёгкий халатик, и выпив биойогурт, начала разбирать постель, торопясь поскорее в неё запрыгнуть.

Неожиданно, в дверной звонок позвонили. Девушка несколько удивилась, ведь она никого не ждала и ничего не заказывала. Эмма не спеша прошла к прихожей и открыла дверь, но за ней никого не оказалось. Сделав шаг за порог, девушка тут же споткнулась об огромный пышный букет, в котором были соцветия каштанов и белой сирени, а ещё грозди и декоративных красных ягодок. Такого Эмма точно ожидать не могла. Она не спеша подняла цветы и детально осмотрела букет в поисках записки. Не найдя заветной карточки, девушка искренне улыбнулась так, как её подозрения не могли оказаться ложными. Она зарылась лицом в цветы, вкушая приятный ненавязчивый аромат, ни один парфюмер не мог воплотить этого истинного майского великолепия в своём творении.

Надо же, о ней кто-то думает! Кто-то пытается порадовать её в то время, пока она кружится как белка в колесе и уже почти что сходит с ума из-за этого. Значит, кому-то она всё-таки нужна в этом городе. Прижимая к себе приятно пахнущую охапку цветов, Эмма не торопилась ставить их в воду и была готова уснуть с ними в обнимку. Отыскав свой телефон, девушка опустилась на край кровати и сфотографировала роскошное подношение.