15 - Алиби (1/1)

—?Я согласился на это только чтобы не разговаривать у всех на виду,?— Пятьдесят-один слышит дрожь в своем голосе, но надеется, что больше никто ее не слышит.Судя по косому взгляду Восемьдесят-семь, его надежды тщетны. Но голубые глаза Восемьдесят-семь вновь возвращаются к Гэвину, и тот переступает с ноги на ногу, так и не произнеся ни слова с мгновения, когда дверь закрылась за его спиной.Будто не он звал Пятьдесят-один поговорить.—?Для этого не обязательно было идти к нему,?— произносит Восемьдесят-семь холодно.Это правда. Можно было просто отказаться и надеяться, что Гэвин не начнет шантажировать, это правда…—?Это правда? —?спрашивает Гэвин, вновь переступая с ноги на ногу, его взгляд не отрывается от лица Коннора, этот взгляд заставляет болезнь расти и ворочаться внутри. —?Это правда, что Рич сказал?Рич. Пятьдесят-один сглатывает, его разум отказывается читать намеки и надежды в выдуманном имени, отвращение и гнев Гэвина слишком легко встают в памяти, заставляя Пятьдесят-один кривиться от вкуса крови во рту.—?А что он тебе сказал? —?спрашивает он и не может уловить в своем голосе ни намека на интерес.Какая, в самом деле, разница.—?Что ты умрешь,?— говорит Гэвин.У него такое странное выражение лица, но Пятьдесят-один почти не видит: он чувствует, будто невидимые побеги с шипами обвивают его сердце и легкие и сжимаются, оставляя глубокие раны, и в любой момент они могут пробить его грудную клетку, вылезти изо рта, расцветая красными цветами. Образ слишком красив и в то же время уродлив, и причиняет мучительную боль, и Пятьдесят-один несколько раз видел тех, кто умер, утонув в собственной крови.Он никогда не думал, что с ним такое может произойти.—?Ах ты… —?выдыхает Восемьдесят-семь, но Пятьдесят-один успевает положить руку ему на грудь, не давая сдвинуться с места.—?Я ничего тебе не сделал,?— начинает он, хотя это пустые слова?— люди ненавидят их, ненавидят,?— если так хотел меня убить, то почему…—?Я не хотел тебя убить! —?громкий голос вынуждает Пятьдесят-один умолкнуть. Гэвин запускает пальцы себе в волосы и дергает. —?Я просто хочу знать! Что это ваше гормональное дерьмо на меня не действует, но если оно на меня не действует, то как я вообще мог влюбиться во что-то такое, как ты…Пятьдесят-один делает несколько шагов вперед и, коротко размахнувшись, бьет Гэвина в челюсть. Удар обжигает его руку, но эта боль меркнет в белой оглушающей и ослепляющей вспышке внутри, он чувствует ладони Восемьдесят-семь на своих плечах и моргает, пытаясь не потерять сознание.Гэвин трет челюсть, эмоции сменяют друг друга на его лице слишком быстро, чтобы Пятьдесят-один мог их распознать—?Хорошо, Кон, я это заслужил,?— говорит Гэвин угрюмо, но твердо, его глаза блестят. —?Блядь, я вообще не это хотел сказать… я… да я даже знаю, что все про вас брехня, просто… —?он молчит, пока Пятьдесят-один пытается дышать, чувствуя разгорающийся гнев Восемьдесят-семь,?— просто… просто когда я был на Котерре, то…Он замолкает, но Пятьдесят-один вдруг забывает даже про боль в груди.—?Ты был на Котерре? —?выдавливает он.Нет. Этого не может быть.Он видит, как приоткрываются губы Гэвина — для ответа, или для нового оскорбления, или…И в этот момент гаснет свет.