2-й отрывок. (1/1)
2-й отрывок.-Как назовём? — поправляя очки, спросил Родерих.-Не торопись, еще ничего не известно. Я только предположила. И вообще, нужно купить тесты, — замахала руками Элизабет. Австрия поймал ее за руку и, притянув к себе, поцеловал, нежно проведя ладонью по волосам.-Всё равно я люблю тебя, — улыбнулся он, — неважно, беременную или нет. Венгрия хихикнула и обняла австрийца за шею.-Я тоже тебя люблю, Родерих. Хоть беременным, хоть нет. Вдруг до них донёсся грохот лестницы, под шагами кого-то, быстро спускающегося. Мимо них, никого не замечая, пробежал Гилберт, согнувшись и держась за живот, в распахнутой белой рубашке и трусах. Он добежал до ванной комнаты, откуда послышались звуки исторгаемого содержимого желудка. Австрия и Венгрия только что вернулись из путешествия, где Австрия показал свои достопримечательности (ничего пошлого хD). Приехав рано утром, они сидели в гостиной, не желая никого будить. -Небось, опять попойку устроили,— вздохнула венгерка, — удивляюсь, почему гостиная цела.Да, этот дом за своё времяпретерпел множество вакханалий, которые часто заканчивались всеобщими драками. Но чистоплотный Австрия и упорная Венгрия не давали ему развалиться к чертям собачьим.Пруссия, тихо матерясь, с кислой миной, вышел из ванной. Увидев Элизабет и Родериха, он быстро запахнул на груди рубашку, произнёс, неуверенно переминаясь с ноги на ногу:-Э-э-э... Привет. Вы уже вернулись? — промямлил он.-Да, а ты, как мы видим, весело провёл с Людвигом время, — нахмурился Австрия, скрестив на груди руки.-Э-э-э... Чуть-чуть, — неуверенно протянул Гилберт, но замешательство продлилось недолго. — И вообще, чего ты тут развозмущался! Я занимаюсь тем, чем я хочу и когда хочу! Заткнись вообще, тупой оч... Асвтриец хотел сказать, по его мнению, что-то обидное в ответ, но венгерка его опередила, скорчив страшную гримасу и достав из-за пазухи сковороду и похлопав ею по раскрытой ладони. Прусс невольно сделал шаг назад. Тело до сих пор болело после последних побоев Венгрии неделю назад, как раз перед уездом. Пруссия с осторожной злобой зыркнул на неё, мысленно просчитывая варианты улипётывания.
-Я это... того... пойду Людвига разбужу. — Быстро проговорил он и мигом ускакал наверх. Чёртова Венгрия! Как же она его раздражает! Да еще постоянно лезет не в свои дела! И этот долбаный аристократишка Австрия. Воображает себе, бог знает, что. Хотя какой бог? Нету никакого бога. Фигня все это. И нахрена они вообще вернулись! Да еще так рано. Он с Людвигом даже не успели привести себя в порядок. А что было бы, если бы и они поднялись наверх! Там же одежда разбросана по всему этажу, и дверь в комнату Германии распахнута настежь.А в той комнате спят в одной постели двое обнаженных... Эта ночь была инициативой Пруссии. Когда немец спокойно себе сидел на диване читал книгу, прусс изнывал от желания, и бесшумно подойдя к брату, опустился перед ним на колени. Людвиг удивлённо посмотрел на Гилберта, всё понял и сказал, что сейчас занят и не хочет этим заниматься.-Такому как я не отказывают, — прозвучал ответ, ухмыляющегося Пруссии, и несколько уверенных, но нежных движений заставили Германию сжать зубы, дабы не застонать в голос. После нескольких минут миньета, братья волоклись в комнату Людвига, не желая заниматься этим в гостиной на диване, жадно целуясь и сжимая друг друга в объятиях. Некоторое время они просто валялись на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Немец покрывал шею прусса сладкими сильными поцелуями, кожа тут же вспыхивала и продолжала гореть дня два, свидетельствуя о том, что это был не просто эротический сон, а реальность. Гилберт сопел и сжимал в кулаках влажную рубашку на спине Людвига. Пока они "поднимались" по лестнице, Пруссия успел пересчитать копчиком все ступени. С каждым новым разом он лишь тихо шипел и продолжал целовать Германию. Наверху они толкали друг друга к стене, прижимали в ней, стягивали и разбрасывали одежду, запинались об неё, падали, ползли, вновь вставали и "шли". И всё это под непрекращающиеся поцелуи и обшаривания всего тела партнёра. Когда они добрались до комнаты, они уже были полностью обнажены. Германия повалил Пруссию на кровать. Гилберт кусался, царапался, возбуждённо сверкая глазами. Утром прусс проснулся от гадкого настырного ощущения того, что желудок хочет вырватьсяна свободу. Быстро натянув трусы и накинув первую попавшуюся рубашку, спотыкаясь о разбросанную одежду, помчался вниз, где невольно встретил вернувшихся Элизабет и Родериха и постарался прикрыть алые следы прошедшей ночи под рубашкой Людвига. Сейчас же прусс, ругаясь, поспешно собирал одежду, раскиданную в коридоре. "Придурки, нах! Ненавижу!" — думалось ему. Когда Гилберт узрел в куче одежды красные трусы Людвига, он ухмыльнулся. Какой же Людвиг всё-таки сентиментальный. Продолжает носить трусы, что ему подарил Италия. В груди у Пруссии что-то противно заскребло, и появилась легкая горечь обиды. Непонятно на что. Пруссия забежал в комнату, где с размаху пнул Германию по ноге.-Вставай, засранец, хватит спать! — крикнул он, за что в него полетела подушка.-Козёл! Очкарик с тёлкой своей вернулись! Лови свои шмотки и быстро одевайся, — прошипел он на ухо Людвигу, упав на кровать. Людвиг открыл глаза и, странно так посмотрев на брата, резко дёрнув, поцеловал его. Затем встал и начал одеваться. Гилберт некоторое время сидел, ошеломлённо глядя в пустоту, до тех пор, пока немец не сказал:-Отдай рубашку. Прусс встряхнулся и, скинув рубашку Германии, поторопилсяодеваться.
-У тебя нет тонального крема? — вдруг раздался голос Людвига, стоявшего перед зеркалом и зачесывавшего светлые волосы назад. — Боюсь, Австрия с Венгрией могут что-то заподозрить, — на щеке у Людвига красовалась великолепная глубокая царапина, одна из многих, которые оставил на его теле прусс. Веко Гилберта дёрнулось. Он еле сдержался, чтобы не подбежать к брату и не ударить его.-Я что тебе, баба какая-та?! — яростно прошипел он, угрожающе сощурив красные глаза, — и так сойдёшь. Германия усмехнулся и пожал плечами. Он спустился вниз, пока Пруссия маскировал следы страсти и заканчивал экипировку. Когда он спустился на первый этаж, завтрак был готов. В этот момент как раз выяснялась причина появления на щеке отметины. Людвиг ответил, что они с Гилбертом подрались. Ничего удивительного. Инициатором драк всегда был Пруссия, а Германия защищался от него тем, что либо хватал и удерживал его за руки, либо прижимал к стене или к полу, и иногда Гилберт хаотичными резкими дерганиями наносил Людвигу легкие травмы, когда сам оставался почти цел, не считая вывернутых рук и пережатых запястий. Хотя не похоже было, что Элизабет поверила словам немца, больше спрашивать не стала. Все сидели за столом, тарелка для Пруссии была уже заботливо наполнена. Он доплёлся до стула и упал на него. Почему-то болела и кружилась голова.-Что-то мне херово, — пробормотал прусс, положив ладонь себе на лоб.-Градусник возьми, — равнодушно сказала венгерка. Гилберту было настолько плохо, что он именно так и поступил.Сел обратно на стул и засунул градусник в рот, уперев локти в стол и положив голову на ладони, навис над тарелкой. Австрия что-то рассказывал о поездке, Людвиг делал вид, что ему это интересно и кивал головой, Венгрия прицеливалась, с какого боку начать употреблять пищу... Вдруг в окно, чирикая, залетела желтенькая птичка и уселась Гилберту на градусник. Прусс улыбнулся сквозь него. Птичка перебралась по градуснику к лицу прусса и потёрлась о его нос, тот чуть ли довольно не заурчал. Далее всё произошло так быстро, что Людвиг с Родерихом успели лишь повернуть головы. Птичка, не противясь своей птичьей природе и принципу "где пожрал, там посрал", сдобрила еду в тарелке Гилберта своим помётом. Элизабет оскорблённо вскочила (ведь это она готовила завтрак) и резким взмахом руки согнала птицу, обиженно взлетевшую и севшую на шкаф, где, нахохлившись, она наблюдала за происходящим далее. Гилберт тоже резко встал, жестко схватив Венгрию за запястье.-Не смей его трогать! — злобно выкрикнул он.-Да как ты смеешь! — возмущенно выдохнула она, пытаясь вырвать руку. Но Пруссия держал крепко.-Не смей трогать его, — по слогам повторил он. Венгерка недоуменно смотрела на него. Людвиг начал подниматься, собираясь оттаскивать разъяренного Гилберта. Но этого не потребовалось. Прусс с очумелым выражением лица отпустил руку Элизабет и убежал в ванную комнату.-Как мне хреново, — жалобно проныл он, появившись в дверном проёме и привалившись к косяку.-Что болит? — всё еще раздраженно осведомиласьВенгрия.-Живот. И голова. И чувство, что меня вывернули на изнанку, — пробубнил Пруссия.-Не надо было глотать всякую гадость. Ваши попойки до добра не доведут, — флегматично заявил Австрия.-Да, что ты вчера пил, технический спирт? — с презрением спросила Венгрия.-Да вы достали! Я ничего не пил всю неделю! — возмутился Гилберт.-Ужас! Ты не пил целую неделю! — наигранно удивилась Элизабет, широко распахивая глаза.-Тебе бы только ржать, дура, — процедил прусс сквозь зубы.-Сам дурак. Пойди анализы сдай, — не обидевшись, ответила венгерка. Мимолетный конфликт был замят, и ей не хотелось раздувать новый.-Фи. Я что, слабак какой-то, чтоб по врачам ходить? - задрал подбородок Пруссия, скрестив руки на груди.-Я сказала, сдашь! — в руках у Венгрии появилась сковородка, хищно поблескивающая и угрожающе раскачивающаяся из стороны в сторону.-Сдам, сдам! -Процедил Гилберт боязливо.-Иди сдавай! — махнула сковородой Элизабет в сторону двери.-В воскресенье-то? — гаденько осклабился прусс. Даже если бы он лежал на плахе, у него нашлись бы силы поехидничать. — И вообще...-Гилберт, пошли обсудим политику в моей стране, — Германия поймал Пруссию рукой, согнутой в локте, закрыв ему рот, и потащил в сторону лестницы. — Венгрия, всё было очень вкусно. Спасибо. Прусс мычал и хватался руками за всё подряд, вяло пытаясь вырваться. Вдруг Гилберт пнул Людвига пяткой в голень и убежал куда-то в глубь первого этажа. Немец витиевато матернулся, схватившись за ногу и, прихрамывая, побежал вслед за пруссом. Через некоторое время Австрия и Венгрия услышали истошные вопли Пруссии. Родерих вздохнул.-Ну что с них взять. Братья — они и в Африке братья, — сказал и уткнулся в газету, потягивая остывающий чай.