Часть 3 (1/1)
Кивиук лежал на дне аквариума без движения.
Последние пробы упаковывали в коробки и выносили из помещения. Рид старался не смотреть на прозрачные контейнеры и пробирки. Боб сидел в кресле, качая ногой и пил что-то из термоса, глядя в планшет.— А! Мистер Рид, — встрепенулся он. — Я рад, что вам лучше. Подробные результаты анализов будут только завтра, но я уверен, что, увы, ничего нового мы не узнаем. Вон там вас ждёт Майа, — он кивнул в сторону женщины у стенда с водолазной экипировкой. — Она расскажет вам, что делать. Давайте! Вся надежда на вас! Смелее! Шу!Твою же мать.Пока шёл к Майе, Рид проговорил про себя всё, что сделает с Бобом, представься ему такая возможность.— Вы когда-нибудь погружались?Её угрюмое лицо сразу пришлось ему по душе.— В детстве. И можно на ты.— Ну так вот, я с тобой туда не полезу, так что запоминай всё как сможешь. Плавать, я так понимаю, умеешь.Рид кивнул, и Майа протянула ему гидрокостюм, начав инструктаж с техники безопасности. В одних трусах было холодно. Но это отвлекало от пиздеца. В гидре сразу стало лучше, а жилете — почти тепло. Бред, конечно. Баллон за спиной едва ощущался.— Дыши спокойно, — громко напомнила женщина.Он показал ?окей? на водолазном* и прыгнул с лестницы в аквариум.Кивиук на дне не шевелился. Майа смотрела на них со своего места у стены, Боб же подошёл вплотную к пластику и показал ему два больших пальца, лучезарно улыбаясь.Урою гниду.Дышать спокойно.Гэвин посмотрел вниз и встретился взглядом с кивиуком. Резко вдохнуть носом не получилось — маска закрывала глаза и нос, и дышать нужно было только ртом, так что паника получилась такая себе. Он опускался на дно, оставляя за собой след из пузырьков. Кивиук неподвижно наблюдал за ним одними глазами. Ходить под водой пешком было прикольно. Наверное, так чувствовал себя Нил Армстронг. Рид пошёл от своей стены к кивиуку, и тот начал приподниматься, отползая от него на локтях. Нет, так дело не пойдёт. Рид остановился и поднял обе руки ладонями к существу, показывая, что он без оружия и не собирается обижать его. Но кивиук не успокоился, пока не дополз до дальней стенки и не вжался в неё всем телом. Хвост по-прежнему волочился по дну.Что с хвостом?Гэвин показал на хвост рукой и развернул кисть вверх. Надеялся, что его поймут.Хвост дёрнулся и остался лежать. Кивиук собрал его руками и сложил рядом с собой.Блядь.Он продолжал следить за Гэвином глазами, то и дело поглядывая на Боба.Попросить бы его отсюда. Майа пусть останется — он забыл, как экстренно всплывать.Гэвин опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне с существом и не казаться угрозой. Большей угрозой, чем его уже считали. Надо бы дать ему имя. Нехорошо называть существо существом, когда собираешься просить об услуге.Он подошёл на расстояние вытянутой руки к хвосту и остановился. Живот кивиука норовил слипнуться со спиной, худые плечи напряжены, щёки впали. Глаза карими блюдцами смотрели на него, всё тело мелко дрожало.
Гэвин снова поднял обе руки вверх и сделал шаг назад, сел на пол.Дрожать кивиук не перестал, но как-будто выдохнул. Тоненькая струйка воздуха запузырилась вверх вдоль стены.Как говорить??Потрогай его?, — любезно подсказал Боб — голос глухой сквозь футы воды.
Нет, спасибо.Гэвин протянул руку вперёд ладонью вверх. На общеживотном это бы обозначало ?я тебе доверяю (не оттяпать мою руку)? . На кивиучном это значило, что надо вжаться в стену ещё сильнее и ещё сильнее задрожать. Рид одёрнул руку, снова поднял обе вверх и чуть отполз.Может, надо дать ему время, чтобы хвост восстановился?Он может это сделать.Рид отполз ещё немного, подобрался на корточки и оттолкнулся ногами, чтобы отплыть в противоположную сторону и вверх. Стоило на секунду потерять кивиука из виду, как чувство опасности сдавило внутренности. Он изо всех сил погрёб руками и ногами к поверхности и, только когда голова оказалась выше воды, смог заставить себя посмотреть вниз. Кивиук так и сидел, привалившись к стене и качая хвост в руках. Взгляд теперь всё чаще останавливался на Бобе.— Эй, Боб, — Рид вытащил дыхательную трубку изо рта и устроился на узком бортике.— Да, мистер Рид. Если бы вы только немножко смогли поторопить собы…— Боб, он вас боится.— Я бы тоже себя боялся, если б мог, — развёл Боб руками, снова разулыбавшись. — Я могу отойти подальше.— Хорошо бы. Что он ест?— Он не ест.Оно и видно.— Мистер Рид, самое первое вскрытие показало, что объект не потребляет в пищу ничего в привычном нам смысле. У него отсутствуют рассасывающие вещества и кишечный тракт выполняет какую-то другую роль.Они его вскрывали.Тошнота снова подобралась к горлу.— Сделайте милость, Боб, уйдите из поля зрения.Боб сделал точно такое же движение, каким он пытался успокоить кивиука, и убрался к своему креслу у входа.— Майа, сколько у меня воздуха?— На два часа, — Майа показала на своё запястье, чтобы напомнить ему про его водолазные часы.— А как, ещё раз, быстро всплывать?— Поддув жилета.Точчно!Рид кивнул ей, сглотнув желчь и закусив трубку, спрыгнул в воду, покрутил крутился на жилете и быстро пошёл на дно. Что угодно, только чтобы не видеть больше довольную бобову рожу. Удивительным образом и вопреки всему под водой желудок успокоился. Спазмы прекратились, мозги прочистились. Всё было решено за него, но вода как линза выделяла детали.Оттолкнувшись ото дна, он подкрутил крутилку и плавно пошёл наверх без каких-либо усилий. Удобно. Только страх снова цеплял за пятки, но оглядываться Гэвин не стал. Снова опустившись на дно, он смелее поддал воздуха, и его пробкой выкинуло на поверхность. Ага, понятно.Теперь ждём, пока исцелится хвост.Гэвин не знал, чем ему заняться, поэтому стал наяривать круги под поверхностью и на своей половине аквариума. Вверх, вниз, влево, вправо, кувырок, бочка. Нет, бочка — это про самолёты. Чем больше Рид будет находиться в одном пространстве с кивиуком, тем больше он к нему привыкнет. Всплыть, погрузиться, сделать сальтуху, круг почёта посередине.Кивиук за всем этим делом напряжённо наблюдал.Прошло, наверное, не так уж много времени, но Гэвин заебался так, что уселся без сил напротив кивиука и тоже привалился к стене. Нет, — он посмотрел на часы, — где-то с час он прокувыркался. Сердце успокаивалось. Выдыхаемый воздух с громким бульканьем уходил наверх. Боб занимался своими делами в планшете, Майа ушла. Сразу стало как-то не по себе. Единственный человек, которого он мог терпеть в этой комнате, оставил его наедине с психопатом и раненым существом из инуитских сказок. Кивиук парил над полом на боку, чуть двигая хвостом, и смотрел на него, не мигая.У рыб, да простят его боги моря, вообще проблемы с миганием. В детстве у него была рыбка по имени Коннор. Она тоже могла уставиться куда-то и висеть так минут десять, не двигаться, кроме как хвостом.Хвост в длину был футов шесть и занимал всю стену. В свете ярких ламп болезненная серость отдавала в болотно-зелёный. Обманчиво медлительные движения против воли притягивали взгляд. Без видимой границы хвост перетекал в торс — чешуя становилась меньше и сходила на нет в районе бедренных костей. Если они не едят, то почему Коннор такой худой? Особенность вида? Район солнечного сплетения был отмечен грязно-серым кольцом. От его границ расползалось неровное болотно-бурое пятно. Через кожу просвечивали рёбра, на выпуклые кости ключиц и острый подбородок было больно смотреть. Кивиук будто в судороге хмурил брови, будто Рид вторгся в его личное пространство и собирался делать с ним что-то против его воли. По-сути, так оно и было.?Извини?, — вдруг показал пальцами Гэвин на языке жестов. Идея даже не зарегистрировалась мозгом. Просто соорудил из пальцев шесть букв и удивился. Надо же, помнит.Лучше он от этого себя не почувствовал.?Я — Гэвин?, — просто сгинь, Гэвин. Тебе здесь не рады. Ты просто ещё один из племени двуногих выродков.Пару секунд ничего не происходило. Потом аквариум завибрировал, как перед криком, но вместо того, чтобы закричать, кивиук показал ему ?уходи?.Рид кинул быстрый взгляд на Боба. Кивиук — тоже. Боб так подался вперёд на стуле, пытаясь рассмотреть, наверное, что вызвало вибрацию, что чуть не падал с него.?Извини?, — показал Гэвин, закрывая собой руки от Боба.Рид медленно поднялся и снова сделал жест примирения. Кивиук не сдвинулся с места. Только нахмурился ещё сильнее. Оттолкнувшись от пола, Гэвин поплыл наверх, медленно надувая жилет. Ему предстоял разговор с Бобом, и если Боб останется после него в живых, Рид поставит своей выдержке мысленный памятник.— Мы не можем оставить его один на один с объектом, мэм. Это противоречит…— Чему, Боб? Этическим принципам? — не сдержался Рид.— Технике безопасности, — изобразил обиду Боб.Саманта скучающим жестом подвигала что-то на своём планшете и подняла взгляд на учёного.— Если это ускорит процесс, то мне всё равно. Пусть хоть всей командой ныряют туда. Передислокация производства синего льда почти завершена. Мы освободили лаборатории для тестирования и последующего производства RBlue Alpha, и ждём только вас, Рид. Роберт, делайте, что он говорит. Я не сомневаюсь в его мотивации.
Они даже уже название придумали тому, чего и в глаза не видели.К привычному тихому фону работающего двигателя прибавился звук приближающегося вертолёта. Офис Саманты был на верхней палубе, и было отлично слышно, как через несколько минут вертолёт заглушил мотор, и лопасти стали замедляться, звук пошёл вниз. Спать хотелось — пиздец. Но один только дополнительный обзорный тур по коридорам к лифтам и другим коридорам стоил того, чтобы напроситься на аудиенцию.— Мне нужно, чтобы его оставили в покое. Никаких больше проб. — Боб открыл было рот, но Рид не закончил, — После вашего эксперимента на его восстановление ушло часа три по моим подсчётам.— Около четырёх.— Почему вы мне не сказали, что он так быстро деградирует?Упс.Саманта даже встала из-за стола, хотя и так было ясно, что тучи над головой Боба были темнее полярного вечера.— Во вторник он восстанавливался за полчаса! — Её голос не выдал ни гнева, ни беспокойства. — Как вы себе это представляете — ловить другой экземпляр в такую погоду? То снег, то шторм — каждый день! Если объект придёт в негодность, я сама насажу вас на крючок как приманку, и спущу под киль!Очень хотелось стереть выражения блаженного похуя с лица Боба ботинком. Жаль удовлетворения это принесёт мало, только обувь испачкает.— Понял вас, мадам. Никаких экспериментов. Передаю бразды управления мистеру Риду, отныне заделываюсь его скромным помощником, обязуюсь во всём потакать его прихотям, — Боб сладко потянулся в кресле.Он бы с удовольствием вырубился и проспал двадцать часов к ряду. Вместо этого Рид корябал гайкой неосвещённую стену, подсвечивая себе садящимся фонариком, грубо отмечая коридоры и палубы, двери, лифты и лестницы, которые успел заметить за день. Эшли задавала вопросы и правила ключом отметки проходов. Шлюха сидел с Амарук. Их трясло во сне, грелись как печка, и вода из бутылки стремительно убывала. Один лоскут чьей-то рубашки постоянно сменялся на их лбу, другим Эшли капал водой на их губы. Брэндон снова спал. Если рука срастётся как попало, её снова потом ломать. Это при условии, что они выберутся отсюда.Чирк-чирк, через раз — непереносимый скрежет, который заставлял мозг съёживаться в улитку и прятаться в панцире. Лишь бы охрана на звук не вломилась.— У каждого шлюза по два идиота с винмагами… ээ… тяжёлыми пистолетами. Палубу и нас охраняют ребята посерьёзнее.— Потому, что мы серьёзные ребята, — подсказал Шлюха. Его лицо стало меньше напоминать отбивную и походило скорее на омлет с беконом.— Серьёзнее некуда.— Сколько на палубе? — спросила Эшли.— Не знаю. Надо ещё покурить сходить.— Поспать тебе надо.— После ужина посплю. Потом, ночью — покурю.— Думаешь, их ночью меньше людей охраняет?— Вряд ли.Фонарик сдох. Вдохновение тоже иссякло.Они сели к Шлюхе и перебрали пожитки. Ещё один фонарик, пачка сигарет и три связки ключей. Считай, три кастета. Если бы кто-то, кроме него и Брэндона с Амарук ещё мог руками махать.Снаружи и снизу послышался долгий тоскливый вой. Эшли передёрнуло.
Так брат плакал по брату. Одно лицо на двоих. Тёмные глаза смотрели на него из-под чёрной воды.— Какое оно? — спросил Шлюха.Гэвин сам не заметил, что уставился в стену.— Это кивиук.— Не пизди!— Он не пиздит, — сказала Эшли, ложась головой на колени… Эшли. Угораздило же.— Что, там прям хвост у него?— И жабры с перепонками, всё как Ахна рассказывала.Ещё один тонкий плач, как луч пробивающий слои воды и стали.Кто-то из охраны громко выругался.