3 (1/2)

Тревор не знал, сколько находится в плену. Двумордый приходил каждый день, может быть, даже по два раза. Тревор понял, в чём дело — шрамированный наркоман. Только не как Сэмми-Скелет, джанки, придуманный отцом, способный ширяться даже крысиным ядом — Двумордому было нужно именно ?красненькое?, кровь художника. ?Возможно, он выпивает и мой талант, но какая разница?? — Тревор чувствовал себя больным и измождённым. Если раньше он предпочитал спать как можно меньше, то теперь наоборот стремился не просыпаться дольше — во сне его ждал Зах.

Тревор понимал, что самостоятельно выбраться не удастся и очень вряд ли его кто-то здесь найдёт. Двумордый будет держать его в этой комнатушке, пока не выпьет окончательно. Злило, что он не может его даже пнуть как следует. А хуже всего, что Двоемордый повадился его трахать. Возможно, чтобы унизить его ещё больше.

В первый раз Тревор едва не сблевал от отвращения — сдержало только понимание, что так и останется тут лежать в своей рвоте. На второй он попытался испортить Двумордому процесс едкими комментариями, за что тот едва не сломал ему челюсть. В следующий визит Тревор попытался представить себе на месте Двумордого Захарию, но не получилось — с Захом всё было совсем иначе. Поэтому оставалось только терпеть и ждать шанса сбежать. Может быть, если не сопротивляться, Двумордый хотя бы не станет держать его в полуподвешенном состоянии?

За дверью послышался шорох. Тревор насторожился. Это было совсем не похоже на шаги Двумордого. Что-то заскребло в замке, затем он звонко щёлкнул и дверь распахнулась. В тёмную комнатушку быстро прошмыгнул кто-то тощий и сутулый.— Ой-ойошеньки, вот так встреча!Тревор тоже глазам своим не верил — перед ним стоял Сэмми-Скелет. Всё то же измождённое лицо — череп, обтянутый кожей, из глубоких глазниц которого смотрят хитрые, жадные глаза, всё те же тонкие руки с цепкими пальцами и убитыми венами, то же истрёпанное чёрное пальто, болтающееся, как на пугале…— Сэмми? Но ты же умер! — Тревор сам видел, как раскололся череп джанки, как из него выпал иссохший мозг, как из глазницы выкатилось глазное яблоко и повисло на зрительном нерве. И всё это после того, как Сэмми ширнулся его кровью.— Сильный приход, чувак, сильный приход, — Сэмми замахал руками и улыбнулся щербатым ртом. — Попался?— Ты ведь мне поможешь, — с нажимом сказал Тревор. Утверждение, а не вопрос.

Сэмми принялся суетливо расхаживать из угла в угол.— А какой мне резон, чувак? Мне проблем не надо, не-не!— Ну так и вали отсюда, — хмыкнул Тревор. Он видел, какой алчностью горят глаза Сэмми, и хорошо понимал, что никуда тот не уйдёт. Просто разыгрывает сцену.— Ну чё ты, чё ты, чувак! — Сэмми подскочил к нему и принялся отцеплять наручники, сковывающие руки, от крюка, вбитого в стену. — Я ж это так… шутю!Тревор снова вспомнил, как в пять лет сидел на кухне и рисовал любимого персонажа из ?Птичьей страны? — Скелета. Именно тогда он осознал, что может делать то же, что и отец. И одновременно с этим чувствовал вину — как будто забрал у Бобби дар и присвоил себе.Неубиваемый нарк выудил из кармана отмычку и принялся ковырять ею в замке наручников. Кое-как ему удалось расцепить браслеты. Тревор взвыл от боли и скорчился на матрасе — как только попытался опустить руки, его пронзила дикая колкая боль. Он вгрызся в ткань зубами, ожидая, когда кровь начнёт нормально циркулировать в онемевших конечностях.Сэмми покачал головой и куда-то ушёл. Вернулся он с одеждой Тревора, карманы которой уже успел вывернуть.

— Одевайся, чувак, надо линять отсюдова.

Трев попытался шевельнуть рукой, но она не слушалась. Сэмми тяжко вздохнул и принялся неожиданно сноровисто его одевать. Даже шнурки на кедах завязал.— Ежели идти не сможешь, так не обессудь, придётся мне тебя тут оставить — не допру.Тревор с трудом поднялся и прошёл к двери. К счастью, одеревеневшие ноги его держали. Сэмми поспешил следом.Они поднялись по ступенькам и оказались в полутёмном коридоре. Скелет бесшумно открыл ведущую на улицу дверь и солнечный свет больно резанул по глазам Тревора.

— Не мешкай ты, — Сэмми нервно подёргал его за рукав и быстро зашагал прочь. Тревор последовал за ним, пытаясь сморгнуть выступившие слёзы — руки болтались вдоль тела и пока не получалось совершить даже самое простое движение.Вскоре Сэмми расслабился и перестал озираться по сторонам. Тревор обнаружил, что они движутся в сторону промзоны — вдалеке замаячили заводские трубы.

— Как ты меня нашёл?Сэмми сухо рассмеялся:

— Случайно, прикинь. Шёл мимо — думаю, дай загляну, авось найдётся, чем поживиться…Они прошли мимо чёрной бурлящей лужи, пахнущей битумом, мимо здания, из окон которого валил белый пар, почти не видимый при дневном свете. Тревор уже был здесь.— Ну всё, чувак, дальше уж я не пойду. Давай, вознаграждай за услугу, — Сэмми осклабился и потёр дрожащие от нетерпения руки.— Я дам тебе больше, если ты ответишь на вопрос.— Чё за вопрос?— Я тебе сейчас опишу парня, а ты скажешь мне, видел ли его где-то.

Сэмми нетерпеливо кивнул, сунув руку в карман и нашаривая шприц. Он внимательно выслушал описания Заха, и покачал головой.— Не, такого я тут не видел. Извиняй.— Если встретишь, скажи ему, где меня найти.

— Если не забуду, — усмехнулся Сэмми. Он достал из кармана шприц, подержал иглу над пламенем зажигалки, и сцапав безвольную руку Трева, закатал его рукав и вонзил ?машину? в вену.

Набрав крови, Сэмми с размаху вогнал иглу в сгиб своего локтя и нажал на поршень. Глаза его блаженно закатились. Тревор аккуратно усадил Сэмми-Скелета на землю и прислонил спиной к фонарному столбу. Джанки счастливо улыбался и бормотал что-то невнятное.Тревор не мог заставить себя войти в дом, видневшийся невдалеке. Может быть, отец всё ещё там. А может, он встретится с матерью? Не хотелось проверять. Слишком долго он позволял мёртвым влиять на свою жизнь. Теперь Тревор был свободен и не желал снова оказаться в их власти.***Зах уже около часа шёл по промзоне. Сердце лихорадочно колотилось — он чувствовал, что уже близко. Когда увидел впереди шпалы и ржавые вагоны (некоторые были перевёрнуты, будто разбросанные игрушки), едва не завопил от радости. Зах прибавил шагу, почти побежал, как вдруг навстречу ему шагнул коп. Зах не мог понять, откуда тот взялся — как будто сидел в засаде за угольной насыпью.

— Нарушитель, — довольно осклабился полицейский.Зах на мгновение остановился, парализованный ужасом. Неужели ему суждено погибнуть рядом с целью? Он отчаянно мотнул головой и побежал. Коп рванул за ним. Несмотря на грузность, бегал он быстро. Очень быстро. Зах чувствовал его тяжёлое дыхание у себя за спиной.— Стоять! Ты задержан! — коп вцепился в футболку, но Захария вырвался.Он пробежал ещё несколько шагов и запнулся об расколотую бетонную плиту. Тут же легавый прыгнул ему на спину, вжимая в гравий.Зах отчаянно забился под ним. В поле зрения попадали то мощные руки, то оскаленное лицо копа. Его кожа беспрестанно шевелилась, словно под ней двигались маленькие узелки. Зах понял, что это такое — червяки и личинки.

— ?Прошу, убей меня!?, — прочёл коп надпись на футболке. — С радостью!Краем глаза Зах заметил, как на фоне синего летнего неба взметнулся ржавый арматурный прут и ощутил отдачу от удара, пришедшегося по туше легавого.Коп зарычал, как разъярённый медведь и кинулся на нападавшего, оставив Заха в покое. Упав, Зах потерял очки, и теперь не мог разглядеть толком, что происходит.

Тревор и полицейский, рыча, катались по земле. Коп был сильнее, Тревор — увёртливее. Наконец, легавый подмял его под себя. Тревор изо всех сил рванулся вперёд и сомкнул зубы на щеке. Коп неожиданно тонко взвизгнул и попытался отцепить разъярённого Тревора от себя. Тот выдрал у него кусок щеки и с отвращением выплюнул. Он отчётливо увидел перед собой рану, в которой виднелись жёлтые зубы и суетливо копошились маленькие червячки, норовящие забраться глубже под кожу.

Кое-как поднявшийся с земли Зах заметил мелькнувшие в схватке рыжие волосы, и поспешил к дерущимся. Он увидел валяющийся рядом прут, но не стал поднимать его — опасался ударить Тревора. Зах прыгнул копу на спину и вонзил пальцы в глаза. По ощущениям будто ткнул в желе. Коп истошно заверещал и вцепился в запястья Заха, но тот проталкивал пальцы всё глубже и глубже. Тревору удалось выбраться из-под туши. Он схватил прут и ткнул ослеплённого полицейского в живот. Тот отбросил Заха в сторону и заметался, размахивая руками. Из глазниц и прокушенной щеки сыпались извивающиеся черви и жирные личинки. Тревор размахнулся и ударил его прутом по шее. Голова полицейского свесилась на бок, он упал, но был ещё жив — точнее, не-мёртв, ведь настоящая жизнь покинула его давным-давно. Тревор размахнулся, и со всей силы вонзил арматуру в разинутый в крике рот. Заха затошнило от раздавшегося влажного хруста. Пригвождённый коп дёрнулся и затих.Из-за вагонов показались ещё полицейские, отрезая путь к дому — то ли смотрели шоу, то ли недавно пришли на подмогу. Тревор схватил Заха за руку, и они побежали обратно в сторону города.

Чёрная булькающая лужа оказалась очень кстати — некоторые копы настолько увлеклись погоней, что не заметили её и увязли. Остальные стали помогать им выбраться — наверно, это было предусмотрено уставом, вряд ли эти существа имели представление об альтруизме. Погоню продолжили трое. Адреналин и инстинкт самосохранения подхлёстывали, заставляли бежать ещё быстрее. Впереди показались девятиэтажки с дворами-колодцами, заваленными мусором. Тревор не имел понятия, куда бежит, просто нёсся вперёд, таща за собой Заха, петляя между тёмных пустых домов.

Легавые, похоже, отстали. Вонь переполненных или тлеющих помоек мешала им взять след. Тревор и Зах ворвались в первый попавшийся подъезд, задыхаясь, взбежали по лестнице на третий этаж, вломились в первую попавшуюся квартиру, выбив хлипкий замок, и забаррикадировали дверь шкафом.

Оба обессилено сползли по стенке, тяжело дыша. Сердца колотились так, будто вот-вот разорвутся, в боку кололо, перед глазами плыли разноцветные пятна. Отдышавшись, Тревор сгрёб Заха и прижал к себе. Тот вцепился в него так крепко, что стало почти больно.

— Трев… — выдохнул он в плечо. Хотел сказать ещё что-то, но не смог — горло перехватил спазм и Зах разрыдался.Тревор прижимал его к себе, зарываясь лицом в непослушные чёрные волосы, лихорадочно гладил по спине и вздрагивающим плечам. Всё самое худшее — неизвестность, боязнь утраты — позади.Наконец, он нехотя отстранился и поднял Заха с пола. Они прошли в квартиру, выглядящую так, будто хозяева только что её покинули и вот-вот вернутся. Тревор мягко обхватил лицо Заха и заглянул ему в глаза.— Я счастлив, что нашёл тебя.— Я тоже, — едва слышно отозвался Зах. — Я так боялся, что больше не увижу тебя…Он запустил ладонь в длинные рыжие волосы Тревора и потянулся к губам. Поцелуй заставил их забыть обо всём — что они в Птичьей стране, желающей их смерти, что совсем близко рыщут копы-зомби, что им может не удаться выбраться. Всё это отодвинулось на задний план.Тревор покусывал мягкие губы Заха, нетерпеливо забираясь под футболку, желая прикоснуться к коже, и ощущал, как торопливые пальцы расстёгивают пуговицы его рубашки. Зах потянул Тревора на пол, и они опустились прямо на пыльный ковёр, срывая с друг друга одежду, сплетаясь в объятиях — кожа к коже.Тревор вылизывал слизистую рта Заха, ощущая знакомый привкус его слюны, гладил по лицу и волосам, чувствуя, как он прижимается к нему всем телом, такой горячий, дрожащий от нетерпения. Тревор осторожно прикусил мочку его уха, зажал между большим и указательным пальцем сосок, легонько выкручивая. Зах тихо застонал, выгнув спину.— Сильнее, ты же знаешь… как…

Тревор улыбнулся и облизал чувствительный комочек плоти, затем сомкнул на нём зубы и потянул. Зах застонал в голос, не сдерживаясь. Стоящий член тёрся о живот Трева, и Заху казалось, что он вот-вот кончит только лишь от этих касаний и сладкой боли, расходящейся от сосков по всему телу и концентрирующейся в паху. Хотелось вылизать, исцеловать каждый сантиметр худого, нескладного тела Трева, покрытого свежими порезами (?господи, что с ним произошло?!?), без слов выразить, как истосковался по нему, но сейчас было не то время и место. Или… наоборот? Не известно, что будет дальше, нельзя терять возможность.

Тревор начал жадно вылизывать его шею, прикусывая тонкую чувствительную кожу, скользил ладонями по рёбрам, животу и восхитительно острым подвздошным костям. Он раздвинул колени Заха, принявшись ласкать нежную кожу на внутренней стороне бёдер. Если бы сейчас были дома, то лежали бы в постели часами, наслаждаясь близостью, распаляя друг друга прикосновениями, пока возбуждение не станет запредельным. Сейчас же они слишком истосковались по друг другу.Зах взял его ладонь и принялся медленно вылизывать пальцы, призывно глядя в глаза. Тревор больше не мог сдерживаться. Он осторожно начал подготавливать Заха смоченными слюной пальцами. Тот нетерпеливо подался вперёд, насаживаясь на них.— Трев, я так хочу тебя…Тревор теснее прижался к нему и медленно, плавно вошёл. Зах запрокинул голову и, блаженно выдохнув, обвил его поясницу ногами. Тревора охватило чувство непередаваемого единения. Он настолько полно ощущал кости и мышцы под кожей Заха, как будто тело того превратилось в продолжение его собственного. Он не просто был внутри Заха — они стали единым, неделимым целым. Зах приподнял бёдра, подаваясь вперёд, позволяя проникнуть ещё глубже, и нежно укусил за плечо, сдерживая стоны. Тревор обнял его, прижимая к себе так крепко, как это было возможно.

Зах тёрся щекой об его грудь, то впиваясь ногтями в спину до крови, то нежно гладя лицо и шею. Длинные волосы Тревора накрыли их пологом, отделяя от остального мира. Зах прижимался губами к его горлу, ловя низкие стоны, и чувствовал себя в безопасности.

Тревор задвигаться быстрее, жёстче, его подстёгивали стоны и страстные всхлипы Заха. Он и сам стонал в голос, забыв об осторожности. Сердце снова было готово выпрыгнуть из груди — на этот раз от любви и чувства восторга — как будто они отдавались друг другу впервые.