Часть 2 (1/2)

Когда край восточного горизонта раскровил рассвет, на кладбище автомобилей подняли головы бесконечно одинокие дети. Они сами дали себе такое прозвище, убивая логику наповал хотя бы тем, что их количество варьировалось от пятнадцати и выше человек. Если быть до конца честным, то и само кладбище автомобилей получило свое слишком громкое прозвище не совсем заслуженно – клочок земли на окраине у небольшой лысоватой лесополосы насчитывал около десятка машин разной степени разложения. Если самые ?свеженькие? еще содержали в себе сиденья и даже вполне сносную обивку, то самые древние уже превратились в обычный ржавый остов.

Бесконечно одинокие дети могли сцеживать романтику абсолютно отовсюду, поэтому ночевка в старых авто казалась им верхом удовольствия. Парни и девушки от тринадцати и до двадцати трех лет почти жили среди мертвых машин, пили, занимались беспорядочным сексом, нюхали что-то, клали под язык, втирали в десны, даже сами не до конца понимая, что именно за порошок им достался сегодня, но при этом громко хохотали и безмерно любили друг друга. Дети всегда готовы были принять к себе нового друга, окружая его и буквально погружая в себя. Их компания напоминала вязкое облако, из которого поначалу трудно выбраться, а потом уже не хочется. Самой старшей была Лилит. Никто не знал, дано ли это имя ей от рождения или же она назвала себя так сама. Высокая и крупная девушка, покрытая татуировками вместо одежды, которой как раз на ней было обычно маловато. Но Лилит считалась мамой детей, и именно от нее зависело их благополучие, поэтому некоторые побаивались не только ее жестокого неоднократно пирсингованного язычка, но и сильных кулаков с частенько сбитыми о чей-то нос костяшками. Местные панки уже давно поняли, что бесконечно одиноких детей лучше не трогать, и просто молча презирали их за сопли и ваниль, которые они разводили.

Свободная любовь – вот главное правило. Неважно, сколько тебе лет или какого ты пола. В этом государстве Лилит пропагандировала именно свободу. Дети бойкотировали социум с его негласным уставом адекватности и иногда почти безобидно шалили в городе, развлекая себя граффити, битьем витрин или распространением листовок с комично-пошловатым содержанием.

Даррел наткнулся на бесконечно одиноких детей совершенно случайно. Точнее, они на него наткнулись, когда делали ноги от двух полицейских, заранее обреченных на провал попытки поймать толпу нарушителей спокойствия. Восемь человек обежали юношу с двух сторон, но девятый – маленький мальчик с черной челкой, которая невыгодно мешала обзору, едва не сбил его с ног. Дар даже не успел подумать, но как только увидел большие голубые глаза, вытаращившиеся на него сквозь волосы, сразу же схватил невероятно худую заляпанную грязью ручонку и рванул вслед за детьми, увлекая мальчика за собой и оставляя полицию с носом.

Лилит моментально влюбилась в эти раскосые идеальные глаза и острые азиатские черты. Дар напоминал ей молодого демона, еще не осознающего силы своей мрачной привлекательности. Парень казался ей таким внеземным, что Лилит не могла отвести взгляд от этой изящной худобы и быстро порхающих тонких пальцев, когда он что-то излагал. Не сговариваясь, дети привели парня в свое убежище с автомобилями и окружили с улыбками, как родного. Даррел растерялся, так и не выпуская ручонку мальчика, который, в свою очередь, не торопился высвобождаться.

- Хочешь присоединиться к нам? – спросила Лилит низким голосом, отдающим хрипотцой из-за ранней страсти к курению. Девушка не выдавала своего волнения, но ей настолько хотелось услышать положительный ответ, что несолидно вспотели ладони.В голове Дара роились вопросы, бессметное множество вопросов. Кто они? Почему убегали от полиции? Чем занимаются эти молодые люди, одетые в черное и серебристое? Что ждет его, если он согласится? Чем это чревато? Но глубоко внутри парень не сомневался. Он посмотрел вниз, на мальчика, которого держал за руку, и увидел его обожающую улыбку. Самый младший из бесконечно одиноких детей, живущий в неблагополучной семье с родителями, которые частенько злоупотребляли алкоголем и поколачивали своего единственного ребенка, но так и не утративший веры в людей и любви к ним. Лилит лично украшала его рваные майки булавками, превращая дыры от старости в удачное дизайнерское решение. Голубоглазого малыша любили все и, что удивительно, прислушивались к нему, потому что на редкость проницательный ребенок часто выдавал фразы не в бровь, а в глаз.

- Я Коди, - заявил мальчик и посмотрел на Лилит, - он хочет.

Так Даррел стал частью бесконечно одиноких детей, хотя и не самой постоянной. Ему приходилось буквально раздваиваться, жить сразу двумя жизнями и успевать быть сыном своему отцу. Если бы не Дан, Дар уже давно бы сбежал с Лилит и остальными, жил бы, где придется, и рассчитывал бы только на себя. Но бросить Дана он не мог. Ровно, как и привести его к бесконечно одиноким детям. Причем, парень часто ловил себя на мысли, что дело тут совсем не в том, что он не хочет делить друзей с Даном, а наоборот. Лилит была не против его двойной жизни, к тому же Даррел не единственный, кому приходилось возвращаться домой и на время становиться обыкновенным ребенком. Хотя именно этого мальчишку она бы забрала себе с потрохами.

Наступившее утро еще только раскачивало бесконечно одиноких детей, когда пришел Дар. Он потряс в воздухе добытым трофеем – бутылкой Джима Бима, разумеется, украденного из небольшого придорожного магазинчика. Кто бы отпустил такой злой алкоголь пятнадцатилетнему?Лилит поднялась к нему навстречу, ласково перекладывая голову Мелиссы со своих коленей на траву. От этого девушка проснулась и сощуренно посмотрела на нарушителя спокойствия. Ее сонное и помятое лицо с остатками некогда агрессивного макияжа рассвело улыбкой:- Дар! Ранняя ты пташка!Парень улыбнулся и протянул бутылку Лилит. Но вместо того, чтобы взять ее, девушка притянула его к себе и поцеловала в губы, юркая проворным языком прямо ему в рот. По запаху и вкусу слюны Дар понял, что дети, как всегда, всю ночь пили и курили. Он уже привык к таким приветствиям и был совсем не против. Поцелуй Лилит не вызывал в Даре каких-то глубинных чувств, даже если он и был чертовски влажным. Собственно, ничей поцелуй парня не волновал. Он мог спокойно участвовать в групповых ласках, но дальше этого никогда не заходил. Хватило того раза, когда им с Лилит случилось остаться наедине, и она попыталась приласкать его член своими опытными губами. Все выпитое, скуренное и просто употребленное в тот день взбунтовалось внутри Дара, и его едва не стошнило прямо на девушку. Он отговорился чем-то вроде ?перепил, не привык, прости?, но Лилит все поняла. Да и как тут не понять. Дара не интересовала не только конкретно она, но и вообще девушки. А если посмотреть более масштабно, то вообще вряд ли кто-то интересовал в сексуальном плане.Но девушка не стала себе отказывать в том, что Дар ей позволял – а именно вот в таких вот маленьких приятных приветствиях.Лилит слегка прикусила его губу и с неохотой рассталась с бархатом плоти.

- Вырвался из реальности к нам наконец-то, - усмехнулась она и взяла бутылку, - да еще и с подарочком. Чтоб мамочка не злилась?

- Еще бы, - кивнул Дар и осмотрелся. Все те же лица – Мелисса, сходящая с ума по Лилит, неразлучные Лен и Лайонелл, всегда сплетающие тела, как сиамские близнецы, Джеффри – неразговорчивый, но довольно умный и умелый двадцатилетний парень, брат с сестрой, похожие как две капли воды, но не являющиеся ни близнецами, ни даже двойняшками, по имени Кэтти и Райан, подросток с исполосованными лезвием руками и обожженой половиной лица после несчастного случая – Мэтт, его самый близкий друг с разноцветными дредлоками – Шон…Еще несколько ребят были приходящими. Но Коди, обычный завсегдатай, сегодня отсутствовал, а именно его искал Дар.

- Коди нет?

- Со вчера его не видели, - ответили как всегда в унисон Кэт и Райан, повернулись друг к другу, тряхнув аналогично выкрашенными черными гривами и рассмеялись.Дар не улыбнулся и посмотрел на Лилит:- И вы его не искали?

Девушка покачала головой:- Дар, он и так редкий гость дома.- И я понимаю, почему, - буркнул парень, вспоминая такие нелепо большие синяки на слишком тонких ручонках. Это случалось редко, но чаще, чем хотелось бы. Коди походил на ангелочка, несмотря на мрачную атрибутику, и никто не желал видеть, как его обижают. Но влезать в дело семьи бесконечно одиноким детям запрещалось, в противном случае на их след могли выйти те, кому не следовало знать о них.

- Ты все время волнуешься почем зря, - Мелисса встала с травы, оправила неизменно длинную юбку и подошла к Лилит, сразу же обнимая девушку за талию, - Коди предупредил нас, что идет домой, чтоб родители не забили тревогу. Давай-ка лучше присоединяйся, - она кивнула на Джим Бим в руках своей возлюбленной, - А то твое лицо до тошноты серьезное.

Лен и Лайонелл схватили за руки Кэтти с Райаном и сумасшедшим хороводом закружились вокруг Дара.- Ты с нами! Ты у нас! Ты возле нас! Ты в нас! Ты наш!

Эта кричалка придумалась спонтанно Леном. Он частенько выдумывал нечто подобное и заносил в свою тетрадь для стихов. В ней содержались отличные мысли, но отвратительная рифма, об которую язык так и спотыкался, все портила. Правда, Лена интересовало только мнение Лайонелла по поводу своего творчества, а тот так обожал своего бойфренда, что ему нравилось буквально все, что он делал.

Перед Даром замелькал черно-серебряный буран, и он поддался ему, позволяя унести себя в страну бесконечно одиноких детей, где не было волнений, не было страданий, а все следы иного мира являлись лишь свидетельством его существования и больше ничем.

Через несколько часов к ним присоединились Надин, Кенни и Майкл, которые принесли с собой еще выпивки и немного травки. Тогда веселье началось по-настоящему. Надин, считающая себя непризнанным великим писателем, зачитывала детям свое новое произведение про девушку-байкера, спасающую невест из-под венца. Надин упрямо считала, что слишком молодые невесты соглашаются на женитьбу только по настоянию родителей и обречены быть несчастными с нелюбимым мужем. Хрупкая невысокая девушка с высветленными добела волосами превозносила любовь, наверное, больше всех остальных детей. Может потому что беззаветно была влюблена в Лайонелла и никак не могла рассчитывать на взаимность. Не только потому что тот признавал только одного партнера, но и потому, что его не интересовали девушки вообще. Тяжелый период, когда Надин призналась ему и получила вежливый, но твердый отказ уже миновал, однако оставил свой след в чересчур ранимом сердце. К тому же ее любовь не проходила.

За долгое время с бесконечно одинокими детьми Дар узнал очень много о них. Их тайны порой вскрывались, как перезревшие гнойники, и на какое-то время отравляли чистую воду существования, но Лилит умело превращала все в прошлое и помогала остальным прощать провинившихся. Кенни попал к детям после Дара и какое-то время не считал свое нахождение среди них серьезным. Он много лгал, нарушал обещания и порой пользовался друзьями в своих целях. Но, когда парень понял, что это куда больше чем просто компания для совместных попоек, дети простили его и приняли снова. Майкл же и вовсе был панком. Как-то он вместе со своими дружками решил повеселиться и поиздеваться на худыми и слабыми неформально одетыми подростками. Лилит подоспела вовремя и разъяренной фурией отстояла попавшихся тогда панкам Кэтти, Райана и Джеффри. Майкл даже сам не мог сказать, что именно его зацепило в этой валькирии, но зацепило настолько, что он, лично призывающий презирать подобных существ, явился к детям с повинной и просьбой принять к себе. В итоге в память от панковского прошлого остались только зеленый ирокез и искривленный от вечных драк нос.