II (1/1)
Ожидание, жадное, голодное ожидание. Голод, сводящий с ума, заставляющий до дрожи напрягать всю имеющуюся сталь, раз за разом затачивая и так бритвенно-острые наконечники копий. Невыносимая жажда, вынуждающая в который раз обыскивать пол, жадно вдыхая запах застарелой, часто вековой крови, что когда-то проливалась здесь. Навязчивая память, приходящая без причины и возбуждающая и так непомерные голод и жажду. Память о телах, что падают с ненадёжных плит прямо на… Комната неистово затрясла всеми копьями, пытаясь выкинуть из сознания так мучающие её образы. В борьбе с самой собой, она чуть не пропустила звук открытия двери сверху. “Проклятье, может эта дверь работать громче? Ненавижу, заколю, нанижу!!!” - бормотала Тень, подпитывая гнев остывающими углями жажды. Гнев за мгновения уходил, уступая место инстинктам вечной охотницы, жертва которой переступила порог и шла по короткому коридору. “Нет, ты слишком быстро, нет!, нет!!!, НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!” - давясь ненавистью внутри себя, Комната чувствовала быстрый и лёгкий шаг жертвы сверху своего потолка. Она ощущала запах пота, сводящую с ума теплоту живого тела, вес и рельеф ног, обутых в простые школьные туфли. Только отточенный веками инстинкт охотницы позволил Комнате заглушить в себе грозящую смести все барьеры сознания волну голода, не дать дрогнуть ни одной пике, не позволить пошатнуться плиткам потолка. “Она вернётся. Жертвы. Всегда. Возвращаются” - сжавшись в тугую пружину внутри себя, подавляя свои чувства, бормотала как мантру эти слова Тень - “Всегда. Возвращаются”.*** Это случилось снова. Те же шаги, но уже неуверенные, подкошенные испытаниями, тяжелые от пережитых ужасов подземелий Лабиринта. Комната вытянулась в струнку, насильно застыв в скором ожидании, не давая ни одной мысли вырваться неверным движением холодной стали. Шаги ближе, - Пятый, шестой, вот сейчас - считала про себя Комната, чувствуя нарастающий зуд в основании пик. На седьмом шаге плиты под весом жертвы разошлись, отправляя ту в кричащее падение вниз, в холодную острую тьму. “А-а-а-а!!!” - закричала Тень, чувствуя, как годами выстраданный самоконтроль вмиг разрушается, как пики, почувствовав свободу, устремляются вверх, намереваясь первыми вкусить долгожданную плоть. С хрупом первые острия вонзились в кричащее, размахивающее руками и ногами тело, проливая теплые потоки крови, умываясь её ручейками, стекающими к основанию вечно голодной комнаты. “О да! Да, ДА-ДА-ДА”! - кричала Комната, впиваясь всё новыми шипами в тело жертвы, оказавшейся молодой хрупкой девушкой, не пропуская ни одной конечности, разрывая органы, протыкая живот, лёгкие, но не трогая сердце и голову, позволяя своей добыче прожить еще немного и оросить пол каплями драгоценной красной жидкости. Из глотки Сакури раздавались хриплые вопли, тело против её воли дёргалось, пытаясь освободиться и с каждым движением давая хозяйке очередную порцию жгучей, ломающей сознание и выворачивающей наизнанку боли. С каждым потоком крови, с каждой порванной мышцей и артерией, жизнь стала покидать Сакури, глаза закрывались, ускользающее сознание краем зрения зацепилось за что-то красное, округлое, лежащее на самом краю злополучных плит этой страшной ловушки. “Куда это ты смотришь, дорогая?” - проследила за её взглядом не прекращающая впитывать тёплую и липкую кровь Комната. “Вот оно что. А если сделаем так, тебе это понравится, правда?”. Комната слегка тряхнула плитами потолка и проследила за мерцающей красным в темноте бутылочкой с живительной жидкостью. “Это как яйцо с двойным желтком” - на ум Комнате пришла из невообразимо далёкого прошлого мысль”. Целительное зелье разбилось о наконечник пики и щедро пролилось на недвижимое, но сохраняющее последнюю искру тело девушки. Жидкость смешалась с кровью и впиталась в плоть. Судорожный вздох и крик неизбывной боли пронзили беспомощную жертву, к которой вернулась жизнь, а значит, и новые мучения. Несущие разрывающие тело на части разряды судорог, попытки дышать пронзёнными легкими вновь стали спутниками Сакури на ближайшие пять минут. Наконец, попытки дышать прекратились, и сознание окончательно покинуло распятую на хищной стали бывшую хозяйку. С отвратительным хрустом две пики пронзили череп жертвы, сразу три разорвали на части сердце, вызвав новое кровотечение, жадно впитанное Комнатой.*** Спустя несколько дней от тела мало что осталось. Пики уже не находили ни одной порции крови ни в какой, даже самой мелкой косточке и суставе. Комната на время утихомирила свой голод, позволив остаткам девушки упасть на пол и довольно втянув пики. Тело за час превратилось в пыль и исчезло. Комната спала неверным, поверхностным сном, чувствуя, как ворочается, и никак не может уснуть внутри неё голод её Тени. Вечность продолжалась.