Глава первая. Еретик с юга (1/2)
Прошло уже множество дней и ночей, считать которые было делом бесполезным, с тех пор, как странница преодолела многие километры родных заболоченных лесов и миновала северные границы. Впервые её копыто ступило на твёрдую почву, а не расползающуюся под шагами промокшую слякоть. Впервые она оказалась в том месте, где каждая секунда её существования не грозила ей быть утянутой жуткой тварью под заплесневелую поверхность застоявшегося водоёма, стать очередной жертвой бродящих в топях прокажённых или же подохнуть в зарослях сопрелого гигантского папоротника, заразившись какой-нибудь особо заразной болезнью. Впервые привычная духота и влажный воздух болот уступили место довольно прохладной и сухой погоде, всё чаще заставляя разжигать ледяными ночами костры, когда зуб на зуб не попадает.
Новые места казались очень, очень странными для ещё ни разу здесь не бывавшей, но всё же довольно невпечатлительной зебры. Непривычно высокие, массивные деревья c непонятными листьями-иглами насыщенно-зелёного цвета чуть ли не через шаг росли в этих лесах, а мрачного вида коротенькие и мелкие травы целым ковром устилали землю, часто перемешиваясь с обломанными ветками более похожих на нормальные деревьев и длинными, выступающими на поверхность корнями. Изредка всё же попадались открытые поляны, усеянные редкими, но пышными ?гроздьями? странно пахнущих цветов всевозможных оттенков и видов, от блёкло-белых до тёмно-голубых. Частенько встречались не менее необычные большие растения с мясистыми листьями, так хорошо напоминающими страннице о доме, и бутонами, по ночам раскрывающимися и являющими ей пугающе светящие голубые огоньки. Да и довершало всю композицию тёмно-оранжевое небо, устланное частыми рваными облаками, словно бы оно навечно застыло во время заката.
Ночью же, впрочем, которая сейчас и была, местные чащобы разительно преображались. Остановившиеся закатные небеса и тускло светящее солнце плавно уступали место иссиня-чёрному небу,слегка подёрнутому серой дымчатой вуалью облаков, и холодно сияющему белёсому диску луны. Лес словно расцветал как по мановению волшебного рога. Погрузившись во мрак, эти места просто наполнялись тысячами различных витающих в воздухе тончайших запахов и звуков, переливчато звенящих в ночной тиши. Стрёкот неведомых насекомых, тихо затаившихся в густой траве, далёкие трели таинственных птиц, еле слышимый шум колышущихся деревьев. В прохладном воздухе ощущались десятки ароматов, испускаемых странными благоухающими цветами, мерцающих светло-голубыми огоньками среди тьмы. Многочисленные стволы суровых деревьев постепенно утопали в лёгком серебристом тумане, неведомым образом возникавшем с приходом ночи. Полосатая путница впервые за всю свою непростую жизнь почувствовала себя в безопасности, с сомнением доверяя внезапно возникшему в душе ощущению.
Тоненько журчал среди всего этого мистического действа маленький родник, бивший из-под наваленных неведомо кем гигантских камней, что порослитёмно-зелёным мхом. Зебра, с ног до головы укутанная в рваное тряпьё, поджав под себя ноги, лежала прямо подле большущего нагромождения валунов и то и дело ёжилась, пытаясь сохранить как можно больше тепла в тщётных попытках согреться о дотлевающие угольки выгоревшего костра. За всё время пребывания в этих странных, чарующих лесах она так и не смогла повстречать ни одного крупного животного, лишь певчих птиц, поющих свои серенады луне, да стремительно скачущих в травяном ковре незаметных зверьков, так ни разу и не давших себя разглядеть. Место, пустынностью своей вызывающее смешанные чувства недоверчивого удивления и настороженной подозрительности, тем не менее, даровало необычное ощущение умиротворённости и чарующего восхищения.Не выражая каких-либо лишних эмоций на мордочке, странница практически неподвижно застыла в одной позе, устремив отрешённый взгляд оранжевых глаз куда-то в сероватую пелену полупрозрачного тумана, сплошным маревом клубящегося среди деревьев. Несмотря на буквально витающую в воздухе ауру спокойствия и безмятежности, сон никак не давался полосатой путнице. Время словно бы тянулось целую вечность, и никогда не существовало ничего более, кроме мягкого покрова ночи, полного звуков ночных обитателей леса и звенящего подобно хрусталю родника.
Внезапно встрепенувшись, она, словно очнувшись от глубоко транса, несколько секунд провела в раздумье, а после, найдя нужное место среди множества рваных одежд, неспешно выудила из складок небольшую тёмную полоску, спустя мгновение уже отправившуюся в рот. Медленно и неторопливо пережёвывая продолговатый кусочек вяленого мяса, она вновь вернулась в прежнюю позу, укутавшись в драное одеяние…
Кто знает, сколько прошло времени с того момента, когда странница съела очередную порцию иссушенного мяса, но до сих пор пребывавший где-то в отдалении сон начал неспешно овладевать её сознанием. Постепенно смешивались странные, ни на что не похожие грёзы и воспоминания с мыслями, текущими подобно тихой речке в сонной деревне. Витиеватые образы, постоянно искривляясь и рождая всё новые и новые картины, наводняли разум зебры и вытесняли всё прочее.
Вскоре, наконец, чары сна полностью охватили сознание странницы, унося ту в причудливое царство грёз…
* * *
Кажущееся ей просто огромным, потрясающих воображение размеров помещение. Мрачноватая полутьма наполняет его, и длинные тени от окружающих предметов то и дело скачут от неверных отблесков потрескивающего костра. Такой странный, удушливый запах сероватого дыма, разносящегося по всему пространству, витает в воздухе комнаты, заставляя недовольно морщить мордочку. Многочисленные полки и несколько небольших шкафов, стоящие у дальней бревенчатой стенки, были до отказа заполнены разномастными склянками с разноцветными жидкостями, какими-то плетёными коробками и всевозможными болотными растениями и травами. Крепко сколоченный стол, приютившийся у другой стены, сейчас оказался чуть ли не завален горами старинных, иссохшихся книг и древних копытописей. Ворчливо побулькивающий странным варевом пузатый котёл, поставленный точно в угол между шкафами и столом, с каждым мгновением выпускал всё больше мерзковатых дымчатых испарений, клубящихся под потолком.
Лёжа на своей потрёпанного вида циновке, она, не смыкая глаз, наблюдала за той, чтосидела прямо подле чёрного, тускло блестевшего котла. Престарелая шаманка, непрестанно размеренными движениями черпака помешивающая кипящее снадобье. Неяркая, обыкновенная для зебр серо-белая полосатая шкурка. Распущенная грива долго не расчёсывалась должным образом и сейчас представляла собой простые и неаккуратные космы. Привычным движением поудобнее перехватив длинный черпак двумя копытами, старуха неторопливо зачерпнула булькающее зелье и осторожно поднесла ко рту, с еле слышимым причмокиванием попробовав получившуюся жижу.
Но, по-видимому, шаманке что-то не понравилось или же просто настал черёд добавить очередной ингредиент – уже через несколько секунд, тщательно распробовав творение, она развернулась к ближайшей полке и достала с неё довольно увесистый мешочек с неизвестным содержимым. Бледно-жёлтый, выцветший глаз внимательно покосился на наблюдающую со стороны.
— Ты ещё не спишь? — скрипуче протянула шаманка, не переставая пристально разглядывать её.
— Не спится, — просто пожала плечами в ответ жеребёнок.
— Ты забыла, чему я тебя учила? Закрой глаза, сконцентрируйся и попроси духов отправить тебя в Царство Снов.
— Но они не… — было попыталась возразить юная зебра, но была остановлена поднятым в воздух копытом старухи.
— Они откликаются. Всегда откликаются. Нужно лишь правильно звать, — с укором в голосе изрекла старая шаманка. — А теперь спи. Завтра будет не легче, чем сегодня.
* * *
Пламя.
Оно завораживало. Притягивало.
Неестественно-рыжий огонь небольшого, сложенного их сухих сучьев костерка, причудливо извивающийся среди горящих веток и с глуховатым треском кружащий в своём замысловатом танце.
Это было не обычное пламя, развести которое был способен любой обыватель. Отнюдь, это было то, что сопровождало сам мир с момента его зарождения. То, что способно из крохотной искорки в душе зебры разжечь полыхающий пожар, наполняющий саму суть простого смертного безграничным могуществом и силой. То единственное, что способно противостоять чёрной сущности всех ныне живущих, той отвратительной тьме, поселившейся в сердцах и душах. То, что может даровать ласковое, согревающее тепло, милосердно оберегающее от губительного холода, а может во мгновение ока обратить в дымящийся пепел. Это было Истинное Пламя, извечный противник Тьмы и защитник Жизни. И оно смогло уместиться здесь, в этом маленьком и непримечательном костре.
Довольно молодая зебра худощавого телосложения, завернувшись в простую мешковатую накидку, лежала у мирно потрескивающего огонька. Взгляд больших внимательных глаз в оцепенении застыл на костре, неотрывно следя за беснующимися в бессилии языками пламени. Бледновато-оранжевые блики практически незаметно в такт огню танцевали на блестевших от света очах. Аккуратно и кропотливо уложенная, практически прилизанная шёрстка зебры также беспокойно переливалась в сиянии костерка. Еле уловимый запах невидимого дыма расползался по воздуху, но зебра словно бы даже не обращала на это внимание. Пламя полностью поглотило её сознание. Теперь не существовало ничего, кроме него.
То странное ощущение лёгкого покалывания в груди быстро переросло в приятное тепло, накатывающими волнами расходившееся по всему телу, за тот короткий миг, что она смотрела на дикую пляску огня. Оно словно бы мягкой, податливой цепью сковало все до единого мускулы, умиротворённо расслабившимися под мерный треск. Нежное, как будто бы прогоняющее прочь все тревогидавление нарастало в груди. Само нутро было переполнено разгорающимся в душе огоньком света, пленено чарующим танцем Пламени.Хоть время для неё словно и застыло в вечном, блаженном сне, минуты и часы всё шли и шли. От только совсем недавно весело трещавшего магического костра остались лишь тлеющие чёрные угольки да грязно-серый пепел. В воздухе плавно витал душный, практически незаметный смог, пропитывая собою каждую частичку зебры. Она всё также продолжала неподвижно лежать, зачарованно глядя на дымящиеся остатки выгоревших сучьев. Её душа всё ещё пребывала где-то далеко, там, где ничто не способно потревожить её вечный сон в приятном блаженстве.
Теперь же её девственно-чистая душа никогда более не будет такой, какой была ранее. Она навсегда понесла отпечаток божественного прикосновения Пламени. Отныне крохотная частичка Истинного Огня зародилась в глубине её духа. Отныне и навсегда.
* * *
Быстрый бег, четыре ноги без устали галопом несут её сквозь заросли гигантских папоротников и груды замшелых валунов, десятилетиями тонущих в закисшей воде болот. Сбивчивый топот, перемежавшийся с практически неразличимым шелестом растений, отдавал в голове тяжёловесным эхом, с настойчивой методичностью стучащим по сознанию подобно топору дровосека. Длиннополые коричневые одеяния из простоватого сукна всё так и лезли под копыта, норовили спутать ноги и повалить на землю стремительно мчащуюся зебру. Тихонько бренчало и позвякивало огромное ожерелье из многих десятков бронзовых и медных колец, беспокойно скача на шее бегущей. Она определённо не хотела попасться в копыта тому, что её преследовало.
Искривлённые и ссохшиеся стволы желтоватых деревьёв, попадавшиеся то тут, то там светло-серые булыжники – всё буквально мельтешило и проскакивало перед лихорадочно мечущимся взором зебры, резкими движениями проскальзывающей между всеми препятствиями. Вот показались просто огромные, на несколько голов выше её папоротники – и, молниеносно метнувшись сквозь заросли полусгнивших растений, она очутилась на небольшой, скрытой в глубине болотных чащ полянке. Не раздумывая долго, бегунья сиганула напрямик через лесную проплешину, шумно подминая тяжёлыми сапогами пожухлую низенькую траву. Однако её планам и не суждено было осуществиться – коварный камень, словно бы специально притаившийся в травянистом ковре, неудачно подвернулся под копыто. Зебра потеряла равновесие, запнувшись и проделав немыслимый кульбит, и грузно рухнула вниз, вдобавок прокатившись по удивительно твёрдой почве.
Голову сотрясла очередная вспышка тупой боли, тяжёлой кувалдой проехавшись по смутно соображающему разуму, да так, что на мгновение она затмила всё остальное ломящее и помятое тело. Ослабевшим движением подняв глаза вверх, зебра плывущим в цветных кругах и постоянно колышущимся взглядом уловила нечёткий контур тёмного дерева, о которое ей не повезло приложиться. Не обращая внимания на раскалывающую боль, она неловко попробовала подняться на ноги, но те вновь подкосились, заставив её как обломленную веточку завалиться набок. Сил на то, чтобы попробовать встать снова, у зебры просто не хватило. Глухо простонав, она невольно запрокинула голову и с отчаянием уставилась на уже шелестящие заросли папоротника, откуда она сама несколько секунд назад выскочила в тщетных попытках скрыться от преследовавшего существа. Ещё несколько мгновений – и на почву небольшой полянки, неестественно дёрнувшись в воздухе, опустилось почерневшее копыто преследователя.Показавшееся из-за кустов существо когда-то давно было зеброй, хотя сейчас назвать его таковым было трудно. Абсолютно лысая, без единого волоска шкура, сплошь поражённая множеством язв, потемнела под воздействием многомесячной гнили и, фактически, разложения заживо, представляя собой весьма отвратительное зрелище для кого-нибудь неподготовленного к такой неожиданной встрече. Ужасно костлявое тело неестественно скрючилось и странно изворачивалось при любой попытке сделать малейшее движение. Существо исхудало настолько, что сквозь изувеченную шкуру начали проглядываться массивные кости и сухопарые очертания мышц. В жалких обрывках изъеденных волос можно было угадать бывшие гриву и хвост. Застыв на несколько секунд, словно бы раздумывая над чем-то, оно наконец медленным движением подняло почерневшую от гангрены ногу с расколотым копытом и, слегка покачиваясь, направилось к упавшей зебре. Пустой взор заплывших гноем глаз прокажённого бессмысленно таращился на неё, заставляя биться быстрее и без того сумасшедше колотящееся сердце.
Она всё ещё не могла поверить, что это закончится вот так прямо здесь. Обычный и не предвещавший ничего плохого поход за новыми травами для пополнения обширных запасов бабушки стремительно обернулся кошмарной погоней с участием какой-то очередной жертвы Чёрной Чумы. Но зебра просто-напросто отказывалась верить в происходящее, замершим взглядом уставившись прямо в слепые глаза гниющей твари.
Монстр, уже давно поняв, что жертва более не сможет убегать от него, всё так же неспешно продолжал семенить к беглянке. Один шаг, второй шаг – и прокажённый, нетвёрдо стоя даже на четырёх ногах, склонился над упавшей точно между корней приземистого дерева зеброй.