Глава 8 (1/1)

До боли знакомый шорох листьев заполняет собой, окружающую меня темноту. Ветер пронизывает до костей, заставляя обнимать собственное тело сильнее. От очередного дуновения легкое платье на бретельках поднимается, оголяя коленки.Так уже было.Дрожу, чувствуя сырую, морозную землю под ногами, которая кусками прилипает к стопе. Я снова босиком.Плечи покрываются мурашками, когда леденящие капли разрезают кожу. Поднимаю лицо к небу, выпуская белый пар. Идет дождь.Жутко холодно.Потираю плечи обледеневшими пальцами, с диким страхом осматриваясь.Среди темноты трудно что-то различить, но я чувствую, что здание здесь. Оно зовет меня.Шмыгаю носом, разворачиваясь в другую сторону. В более темную сторону, которая едва позволяет заметить стволы высоких елей, расходящихся своими ветвями в разные стороны. Тело противится, ноги не слушают меня, пытаясь направить в сторону заброшенного склада, но я сгибаю колено, не без усилий вырывая ногу из вязкой грязи. Земля чавкает, дождь непробиваемой стеной окружает, обрушивая на меня неестественный холод. Чуждый живому человеку. Я становлюсь чувствительнее, ощущая каждую замершую клеточку тела, что нуждается в тепле. Слышу с каким горьким хрустом ломаются ветки под ногами, пока семимильными шагами пытаюсь подобраться ближе к полосе густого леса.Мне нужно уйти как можно дальше, чтобы не умереть.Касаюсь обледеневшими пальцами шершавой коры величественной ели, подтягивая собственное тело ближе к густым, хоть и мелким зарослям кустарников. Загоняю грязь под ногти, чувствуя как болезненно мышцы сокращаются от холода. Ветки царапают тело.Мне нужно уйти. Не быть одной.Подношу окоченевшие пальцы к дрожащим губам, начиная дышать на них теплым воздухом, пока осматриваюсь в темноте. Дальше вытянутой руки ничего не видно, ведь ветви елей плотно прилегают друг к другу, образуя купол. Они не пропускают лучи блеклого света, ровным счетом как и леденящие капли дождя, шумящего за моей спиной. Запах хвои перебивает жуткая вонь от чего-то стухшего, давно погибшего. Морщусь.А чем пахну я?Опускаю глаза, принуждая себя двигаться дальше по склизкой земле, что уже на половину поглотила повалившийся, гниющий от сырости ствол ели в шаге от меня. Слышен свист ветра, волной огибающего деревья и проникающего под мокрую ткань моего платья. Не обращаю внимание. Пытаюсь, по крайней мере.Сгибаю ногу в колене, чтобы переступить повалившуюся ель, в которой давно поселились термиты, от того кора и стала такой рыхлой и сырой. Злая шутка. Широко раскрываю рот, скользя пяткой по развалившейся под ногой коре. Взглядом цепляю как высоко подлетают мои ноги, руками пытаюсь схватиться за что-нибудь, что удержит. Сердце бьется в горле, голосовые связки настолько замерзли, что я не могу вскрикнуть от боли, когда ударяюсь копчиком о ствол ели, падая на спину. Хруст. Прокатываюсь спиной по острой коре. Кожа спины разрывается вместе с грязной тканью платья, слышу треск веток, на которые валюсь всем телом. Боль туманит разум, в ушах шумит так сильно, что я давно перестаю слышать шум дождя. Только острая боль.Жгущее тепло расплывается под спиной, от чего губы кривятся, начиная ещё сильнее дрожать. Я чувствую каждый миллиметр. Так остро. Так четко. Но не могу даже пошевелиться, чтобы унять это.Больно.В груди ноет сердце, постепенно замедляя ритм. Кожа ладоней содрана, я не смотрю, но чувствую как никогда. Все тело печет, но я продолжаю дрожать от холода.Очередной кошмар, в котором я умру.Касание.Разлепляю покрасневшие глаза, уставившись на черное небо, высокие ветви. Пар незаметным облачком покидает меня, растворяясь в воздухе. Грудь перестает судорожно подниматься, кровь все медленнее циркулирует по венам, сердце почти не бьется.Очередное касание перерастает в грубую хватку. Плечо с силой сжимают, вдавливают в грязь, словно опираются на меня.?Обреченно поворачиваю голову в бок, липкие волосы падают на лицо, залезая в глаза. Вокруг темнота, но… я вижу.Бледная, сгнившая в местах кожа покрыта язвами, вместо глаз пустые дыры в которых кишат белые личинки, вываливаясь на обтянутые кожей кости лица. Оно лежит на животе с интересом разглядывая меня, наклоняет голову с редкими клочками вьющихся пшеничных волос.Мне нужно уйти.Впивается длинными пальцами в кожу между ключицами, заставляя испытать агонию. Подтягивает свое тело, неестественно ломаясь в локтях. Я слышу этот хруст и его кряхтение.Уйтиуйтиуйтиуйтиуйти.Уйти.[…]Распахиваю глаза, подскакивая на кровати с громким вздохом. Рот широко раскрыт, губы дрожат, а дыхание сбито. Моргаю, чувствуя насколько тяжела голова. Стена впереди расплывается, во рту пересохло, а ткань футболки противно прилипает к влажной спине, напоминая платье после дождя.Судорожно дышу, чувствую под пальцами гладкую поверхность матраса. Простыня собралась в ногах огромным комком. Сгибаю руку в локте, проводя по мокрому лбу ладонью, заправляю длинные пшеничные волосы за уши, опять упираясь в матрас.Мне нужно уйти.Не успеваю привыкнуть к темноте вокруг, ведь способна различать лишь очертания письменного стола, когда знакомое ощущение разжигает кровь. Маленькими иголками протыкает подушечки пальцев, волной дрожи перебираясь на плечи, спину. Паника. Судорожно вбираю в себя воздух, ведь к глотке подкатывает удушающий ком боли. Грудь тяжело поднимается, опадая.Я не должна быть одна.Встаю на ноги, колени подгибаются от слабости, от этого покачиваюсь при ходьбе, пока не подхожу к двери. Кладу ладонь на железную ручку, поворачивая.—?Нет,?— растерянно шепчу, пытаясь повернуть сильнее,?— Только не сейчас,?— испугано оборачиваюсь,?вновь переведя взгляд на деревянную преграду,?— нет-нет-нет, пожалуйста,?— голос дрожит, когда я хватаюсь за ручку двумя руками, начиная дергать,?— откройте меня, па-ап,?— кричу, ударяя ладонью по деревянной преграде,?— мне нужно выйти, папа! Открой дверь, открой,?— ноги становятся слабее, подкашиваются и я опускаюсь на разбитые колени, болезненно скуля,?— не закрывай меня, пожалуйста, папочка,?— повторяю, сутулясь,?— открой дверь, не нужно закрывать, пап. Прошу тебя…Горло сжимается и первые слезы уже выжигают глаза, пока я молю помочь:—?Мам-мочка, открой,?— нижняя челюсть дрожит,?— мама, пожалуйста. Не запирайте меня. Я больше не буду. Не буду…Я одна.Разум туманится сильнее. Истерика подкатывает к горлу и вот я уже громко рыдаю, чувствуя гребаную нехватку воздуха. Прижимаю запястья тыльной стороной к груди, вбирая больше кислорода, для последующего всхлипа. Тело колотит. Утыкаюсь затылком в дверь, подгибая колени к груди:—?От-ткрой дверь,?— всхлипываю сильнее, ударяя ладонью по двери,?— ОТКРОЙ!Пытаюсь заставить их выпустить меня, но никто не реагирует, принуждая бить дверь снова и снова, колотить ногами пол, пока ярость не отпускает, оставляя вместо себя только пустоту и до белой горячки знакомую мысль. Я одна.Если я одна, значит умру.Всхлипываю, нехотя вытирая опухшие глаза ладонями. Кожа щек зудит, поэтому чешу ее ногтями, больно проводя под глазами. Моргаю. Белая дорожка лунного света слегка касается моих пальцев на ногах, ведя прямиком к раскрытому окну.Дышу через приоткрытые губы, пока пальцы сами тянутся к груди, нащупывая холодный металл медальона в форме луны. Обычно он помогает мне сосредоточиться. Подумать. Словно волшебный концентратор внутренней силы из сказок, которые по ночам рассказывала бабушка.На лице точно отображается мыслительный процесс, кожу противно стягивает, когда я невольно морщусь.Мама не просто так открыла это окно, верно? Верно. Получается она хотела, чтобы я не оставалась одна, так? Так.Упираюсь слабой рукой в пол, вставая на больные колени.Знаете то чувство, когда ты не по своей воле просыпаешь поздно ночью и мозг судорожно пытается сообразить что происходит, осознать что ты уже не спишь, но реальность смешивается, пропадая где-то в подсознании. Мышцы расслаблены поэтому и ноют при каждом движении, в голове каламбур в котором ты отчаянно пытаешься зацепиться за ниточку, понять что тебя разбудило.Эмилия зацепилась. Правда не за ту.Тяжелое дыхание заполняют темную комнату, пока я ползу в сторону окна, руки опущены вдоль тела. Мягкий ковер заканчивается рядом с кроватью, которая остается с боку от меня, поэтому я стираю кожу коленей, передвигаясь по деревянному настилу. Ближе к окну. Кусаю нижнюю губу, оттягивая засохшую кожицу.Холодный ветер поднимает прозрачную тюль, словно освобождает мне дорогу. Ударяет в лицо, когда я обхватываю пальцами пыльный подоконник, вставая на колени. Освежает. Выглядываю на улицу. Следы от слез высыхают, оставляя только зудящие, покрасневшие щеки. Вновь чешу ногтями, касаясь глаз костяшками пальцев.С очередным дуновением тюль за спиной подлетает выше, а мои волосы оголяют шею, опускаясь на спину. Кожа плеч покрывается мурашками.Я должна уйти.Поднимаюсь с колен, цепляя пальцами влажную, покрытую пластиковыми досками стену со стороны улицы. Что-то мягкое шуршит, осыпаясь на землю, но я не следую за ним взглядом, помогаю себе забраться с согнутыми коленями на подоконник. Дышу через нос, осматривая пустую дорогу, дома, скрывшиеся во мраке на другой стороне. Тишина.Выпрямляю правую ногу, высовывая ее из окна. Тут же цепляюсь второй рукой за угол стены, смотря на побелевшие костяшки пальцев. Вытягиваю носок, гранича с балетными па, пытаясь нащупать им выступ. Получается так, что я обнимаю стену с двух сторон, тесно прижавшись к ней, а ногой машу за окном. Холодные потоки воздуха проникают под тонкую ткань спальной футболки, вызывая мурашки, начинают покалывать нежную кожу бедер. Сжимаю челюсть, перекидывая вторую ногу, упираясь животом в подоконник, медленно сползаю. Удобнее обхватываю руками стену, игнорируя онемевшие от страха высоты колени. Мышцы живота сжимаются от неприятных ощущений. Дотрагиваюсь пальцем ноги до обжигающе-холодного металла, отпрянув.—?Не быть одной,?— сжимаю губы, громко дыша через нос.Расслабляю согнутые в локтях руки, скатываясь носками на грязный и влажный от тумана выступ. Касаюсь коленями чего-то мягкого, противно-обволакивающего. Не смотри. Мелкие камни, вперемешку с чем-то вязким прилипают к стопам, пока я делаю маленькие шажки, продолжая обхватывать левой рукой подоконник. Выступ опасно скрипит. Останавливаюсь, чувствуя, что дальше держаться не получиться. Прижимаюсь щекой к шершавой стене, в попытке отдышаться.Одна значит мертва.Решительно сжимаю губы в тонкую полоску, опуская взгляд на землю, но черт бы меня побрал. Невольно сглатываю сухость во рту. Сердце трепыхается как загнанная в клетке птица, когда голова начинает кружится. Не будь на улице ночь, я бы сказала, что у меня потемнело в глазах. Сжимаю пальцами угол подоконника, судорожно выдыхая.Бледный туман оставляет морозные капли росы на траве, которые отблескивают при лунном свете. Под пальцами что-то трещит, осыпаясь на землю, заставляя поднять испуганные глаза на небо.Подтягиваю тело ближе к стене собственного дома, буквально вжимаясь в нее. Пальцы на ногах больше не чувствую, колени дрожат, но самое страшное приходит позже. Осознание того, что я ещё нахожусь во сне, пытаясь убежать.—?Глупая…—? Боже.Взвизгиваю, вонзая ногти в стену, царапая её, когда нога скользит по влажному металлическому выступу.—?Боже-боже-боже…Моргаю, приоткрывая губы, боюсь даже начать дышать, ведь зафиксировалась в очень хлипком положении. Ноги разъехались, но с дрожью продолжают находиться в таком состоянии, больше описывающем морскую звезду. Застываю так на пару минут, которые протекают вечностью перед глазами. Ноготь на руке болит, возможно я его сорвала, но по сравнению с нахлынувшим страхом, это кажется песчинкой в сравнении с огромной песочницей. Прижимаю разгоряченную щеку к стене, начиная выпрямляться на дрожащих толи от холода, толи от непокидающего страха, ногах, но мне не везет. Черт подери мне опять не везет.На улице так сыро, что пятка соскальзывает второй раз, и я качусь вниз, ударяюсь правой коленкой о железный выступ. Кожа щеки горит. Не успеваю что-то крикнуть, все остается в глотке. Все происходит за секунду. Пальцы больше не сжимают подоконник, лицо отлипает от стены и я зависаю. По телу проходит липкий разряд страха, но не успеваю осознать его, чувствуя жгучую боль в голове и резкий треск металлического… не помню на чем стояла. Все занимает только темнота. Теряю контроль над телом, которое с глухим ударом валится на газон.Темнота. Пустота.[…]Нарастающий звон вырывает из бессознательного состояния. В глазах темно, хоть я и понимаю, что просто не открыла их. Просто. Ничего не просто, тело словно затвердело, мне тяжело дышать, мышцы сводит и невыносимая боль заставляет сжаться. Ресницы шевелятся, когда я раскрываю глаза, все также ничего не видя. Сглатываю, поперхнувшись. Привкус металла заставляет стенки горла сжаться, не пропуская жидкость. Кряхчу, сдерживая внутренние позывы, мышцы живота сокращаются. Грудь судорожно вздрагивает.Переворачиваюсь набок, подставив ладонь перед лицом, приподнимаюсь, выплевывая соленые слюни. Громко откашливаюсь, но звуки такие, будто блюю. Боже. Глаза начинает жечь, но прерываю это на корню, отрывая лицо от земли. Сжимаю между пальцами траву, ведь я чувствую, как все кружится, а мне нужна точка опоры. Это длится минуту, спустя которую мутно начинаю различать ствол огромного дуба, стоявшего напротив моего дома.С усилием проглатываю сухость во рту, медленно поднимая голову выше. Боль током проходит по позвоночнику, ударяет по конечностям и рот раскрывается шире. Опускаюсь обратно, скуля. Чувствую под влажной спиной промерзшую землю, под ногами и руками помятую траву. Она колит кожу. Боль проходит.—?Что? —?шепот, ведь на большее не способна.Мое тело?— это обледеневший комок боли, которая пульсирует по венам, а все потому что я опять пыталась уйти?Дрожу, упираясь глазами во входную дверь, которая находится в паре метрах от меня. В окнах темно. Дом спит. Моргаю, посмотрев на звездное небо.Я пыталась уйти.POV ДиланПерекатываюсь на правый бок, откидывая к стене бесполезное одеяло. Мятая футболка задирается, оголяя разгоряченную кожу спины. В комнате душно.Устраиваюсь удобнее, просунув руку по подушку. Спокойно дышу, пытаясь расслабиться, ведь мне нужен сон. Спать по четыре часа в сутки?— это не должно быть про меня по многим причинам. Я не должен себе позволять разбирать все дерьмо за одну ночь, иначе мозг взорвется. Главное не перейти черты.В любом случае я продолжаю анализировать происходящие проблемы. Даже ночью пытаюсь найти выход, какое-нибудь решение. Копошусь в потайных уголках сознания, отбрасывая светлые мысли за спину, словно мусор. Перебирая в пальцах ночные улицы, старый джип, пустые глаза.Не переходить черты, помнишь, Дилан?Напрягаю слух, когда раздается тихий щелчок. Со стороны окна. Мне ведь не могло послышаться?Щелчок.Выпрямляюсь на кровати, вдавив ладонь в матрас. Тело уже успело расслабиться, поэтому глаза, нет, словно внутри глаз кто-то давит, пытаясь вытолкнуть их из-за резкого пробуждения. Сжимаю челюсть, когда раздается очередной щелчок. Это шутка такая?Поворачиваюсь, спуская ноги на пол, сжимаю край матраса, поднимаясь. Медленно переступаю с пятки на носок, двигаясь к темному окну. Становлюсь боком, отодвигая пальцем ткань штор, что бы было возможно что-то увидеть. Сжимаю свободными пальцами переносицу, пытаясь откинуть слабость, что с томление охватывает мое тело. Привыкать к темноте за стеклом не приходится, ведь в комнате мрак не меньше, поэтому без труда замечаю тонкий силуэт, который, кажется, замахивается. Отстраняюсь.Стекло тихо трещит, соприкасаясь с маленькими по размеру камнями.Моргаю, вновь посмотрев в окно. Там действительно стоит какой-то придурок.Сжимаю пальцы, хрустя, долго не думаю, когда разворачиваюсь, направляясь к двери.Это не могут быть парни, у них есть телефон и мой номер. Если это опять какой-то урод, желающий напомнить Рони о невыплаченных долгах, то я заставлю того подавиться купюрами и свалю все на Рони. Плевать, что тот дрыхнет после очередной пьянки. Его долги не мои проблемы.Спускаюсь по лестнице, выходя в неосвещенную прихожую.—?Твою… —?спотыкаюсь о чей-то ботинок, ухватившись руками за тумбу, которая как раз кстати оказывается под боком. Нужно обуться.Поправляю задравшуюся футболку, оттягивая её резким движением вниз. Поворачиваюсь к двери, раскрывая. Плюю на холодный ветер, выходя на порог своего дома, предусмотрительно хлопнув дверью.—?Эй,?— спускаюсь по ступенькам, привлекая внимание,?— ты что творишь придурок?! Совсем крыша поехала? —?только не это.Останавливаюсь, когда различаю впереди себя дрожащую девушку, что также замирает, дикими глазами посмотрев на меня. Молчим.—?Ты… —?шепчу.Девчонка полностью оборачивается, шатаясь. Ее руки трясутся, пока она сгибает их в локтях, громко выдохнув. Разжимает пальцы, с дрожью выпустив из-под них горстку камней. Падают к ногам, шурша. Скольжу взглядом к лицу блондинки, что разводит руки в стороны, начиная шептать.—?Эмилия? —?не верю, что вижу ее перед собой,?— ты блять, что творишь, полоумная? —?вспыхиваю,? раздраженно подходя ближе,?— Приключение на задницу ищешь и меня зовешь?Девчонка широко раскрывает глаза, собираясь сделать шаг назад. Не даю.—?Отвечай мне, Милк,?—хватаю ее за локоть, дернув на себя. Она шатается, подходя ближе. При слабом свете луны различаю изменения на бледном лице, что болезненно искривляется. Стилфорд пищит, накрывая мою хватку своей ладонью.Ее кожа холодная.—?Ты-ы,?— хмурю брови, начиная соображать,?— ты опять не в себе?Блять.Конечно не в себе.Осматриваю Стилфорд, цепляя взглядом потертую рубашку, едва закрывающую грязные колени. Выдыхаю, поднимая взгляд на лицо блондинки, волосы которой лезут девчонке в глаза. На щеке большая ссадина, из которой стекает капля крови. Весело живем.—?Так… —?начинаю, осматриваясь вокруг,?— тебе нужно домой, понимаешь?Кивает. Она кивает в ответ, значит не всё потеряно. Может сама дойдет?Тихий голос.—?Что?Эмилия что-то тихо повторяет, дрожа всем телом. Не скрою, ее холод передается и мне, поэтому я невольно повторяю ее движения. Наклоняюсь к губам, ощущая холодное дыхание на своем виске.—?Зап-перто, з-заперт-то, за-апер…Отстраняюсь, сдерживая её локоть уже не для угрозы, а чтобы девчонка не упала, продолжаю держать зрительный контакт:—?Дом заперт? —?спрашиваю, а она сбивчиво кивает, отвлекаясь на резко подувший ветер,?— как ты тогда вышла? —?девчонка отводит взгляд в сторону, качнув головой,?— Эй, Милк, посмотри на меня,?— поднимаю её лицо свободной ладонью, заставляя фокусировать на мне тусклый взгляд,?— как ты вышла?Слежу за тем, как её голова, медленно покачиваясь, поворачивается в сторону. Следую за взглядом, не понимая сам, что высматриваю, пока не замечаю раскрытое окно на втором этаже. Странное грызущее ощущение просыпается внутри, словно здесь есть моя вина.—?Ты выпала? —?догадываюсь.Смотрю на Стилфорд, которая уже не обращает на меня внимание, очень громко стуча зубами. Замерзла. Еще бы, кто знает сколько она здесь пробыла. И пробудет, ведь идти ей некуда. Разве что…Тяжело выдыхаю, разворачиваясь к своему дому. Чувствую как возможность спокойно выспаться уходит, сменяясь знакомой усталостью.Не отпускаю локоть, когда иду к дом, поэтому девчонка тянется в мою сторону, волоча за собой ноги. Медленно идет, поднимаясь по ступенькам. Делает это осторожно, обнимая себя одной рукой. Слежу за ней, не много замявшись. Мне придется впустить кого-то к себе?Быстрым движением раскрываю двери, пытаясь не заострять внимание, резко не передумать.Прохожу в прихожую, фактически затаскивая за собой девчонку, ведь она умудряется спотыкнуться о свои же ноги, повалившись в сторону. Сжимаю губы, подхватывая Стилфорд за талию, но тут же поднимаю руки на ее плечи, сжимая. Вдруг ее переклинит? Ну как тогда с Кори.—?Разувайся,?— говорю как можно тише, когда Милк перестает шататься. Отпускаю ее, наклонившись, чтобы снять кроссовки. Случайно скольжу взглядом по ногам девчонки, выдыхая,?— Полоумная.Устало выпрямляюсь, нащупав выключатель.После щелчка, лампа медленно загорается, шипя. Тусклыми лучами освещает маленький коридор.Стилфорд дрожит, начиная гладить собственные руки, но морщится, похоже что-то нащупывая. Слежу за ее действиями.Милк смотрит на освещенную часть руки, замечая паутину и всю ту пыль, которую она собрала на улице. Брезгливо раскрывает рот, сдерживая испуганный писк, пока вытирает ладонь о ткань футболки.Нет, она, конечно, полоумная, но чтоб выглядеть так, словно на протяжении семи часов рыла ямы вместе с дворовыми псами?— это уже слишком. Она словно по земле каталась, этим и окрасила футболку в грязно-зеленые пятна.Милк осматривает своё тело, скованно опуская голову, будто ей что-то мешает. Холод, боль, может всё вместе, хрен знает. На коленях грязь, на побледневших пальцах ног та же грязь, тело пробирает сильная дрожь, когда она поднимает на меня влажные от слез глаза. Те уже скапливаются в уголках. При свете на нее страшно смотреть, больше нет переполненной эмоциями Эмилии, за которой я наблюдаю в школе, передо мной существо с покрасневшими белками, царапинами на виске и спутавшимися волосами. Она напугана. Нижняя губа посинела и дрожит.—?Спокойно,?— выставляю вперед ладонь, касаясь плеча,?— всё хорошо,?— нихера не хорошо,?— мы сейчас все исправим.Уверенно, но осторожно, чтобы не разбудить ещё не проспавшегося Рони, да и не напугать Милк, давлю на спину между лопатками, разворачивая и направляя в сторону лестницы. Она пристально смотрит на свои разбитые ладони, по инерции переступая ступеньки. Шепчет что-то. Это болевой шок. У меня возникает желание позвонить матери на работу, спросить номер родителей Милк, но, достаточно вспомнить с какой неохотой мисс Стилфорд принесла тогда аптечку, переложив всю грязную работу на меня. Словно ей не было дела до дочери.Выходим в коридор второго этажа, сворачивая к?ближайшей двери, не доходя моей комнаты.—?Всё хорошо,?— уверяю, включая свет в ванной,?— тебе нужно промыть раны.Отпускаю спину блондинки, прикрывая за нами двери, пока те не щелкают.Почему она не вышла через дверь?Обхожу обнимающую себя Милк, останавливаясь напротив ванной, кручу кран и переключаю его, чтобы теплая вода лилась из насадки для душа. Проверяю температуру, подставив руку под теплую струю.—?Я выйду, а ты промоешь раны, поняла? —?смотрю на девушку позади, что потерянно уставилась на свои ладони,?— прекрасно.Вытягиваю руку, хватая Стилфорд за запястье и подтягиваю к себе, подставляя её ладонь под льющуюся воду. Подвожу ее ближе, чувствуя как девчонка касается своей спиной моей груди. Покачивается, закрывая обзор. Осторожно надавливаю на плечи Эмилии и та опускается на колени, подгибая их.—?Это вода, ты должна промыть раны, понимаешь? —?объясняю словно ребенку, игнорируя брызги, которые попадают на мою футболку. Точно.—?Я принесу вещи. —?отпускаю холодную кожу плеч, оставляя девушку одну,?— и аптечку захвачу, а ты давай… мойся.Выхожу из ванной, тяжело выдохнув. Почему она приходит ко мне? Потираю виски, чувствуя как избыток сна сказывается на мне. Я устал. Устал от Правых. Ублюдков. Рони. Школы. Устал встречать эту полоумную в коридорах, ведь она вечно смотрит на меня с ожиданием чего-то. Если бы не Джаред, который может порушить все планы, я бы не держал девчонку так близко, не лазал к ней в комнату, не делал бы ничего из сегодняшнего…Успокойся, Дилан.[…]Наливаю в кружку кипяток, который тут же окрашивается в почти грязно-коричневый цвет, столбом пара покидая пределы стакана. По кухне разносится аромат кофе. Отставляю чайник на плиту, отворачиваясь, и упираюсь копчиком в край стола, начиная мешать сахар, стуча по внутренним стенкам кружки. Тихий звон и в то же время успокаивающая тишина. Стою так достаточно долго, тупо смотря в стену. Сахар давно растворился, но я не поднимаюсь наверх, давая Милк больше времени. В прошлый раз ей понадобилось около пятнадцати минут, чтобы придти в себя, начать отвечать на вопросы.А она точно пришла в себя?Девушки по-особенному переживают применение силы, но разве всё не закончилось? Почему Стилфорд продолжает кричать во сне, шататься по ночным улицам и теперь ещё выпадать из окон?Поднимаю руку к волосам, взъерошивая их, и отпиваю немного горячего кофе, мысленно давая себе подзатыльника.Кто-то показал ей пример. Пролез в комнату через окно.Какой же ты идиот.Отталкиваюсь от стола, сжимая в руке кружки, а второй подхватываю аптечку.Милк повторила за тобой, Дилан.Захожу в комнату, локтем надавливая на выключатель. Свет тут же озаряет захламленную комнату, прохожу вперед, ставя на стол красную кружку вместе с аптечкой. Скребу подбородок, вспоминая, что еще я забыл сделать и лениво разворачиваюсь, подходя к шкафу. По пути поднимаю с пола рубашку и носок.—?Так,?— выпрямляюсь, обведя глазами комнату,?— а где второй?Плевать. Разжимаю пальцы, бросая вещи обратно на пол и устало вздыхаю. Раскрываю дверцу шкафа, задумавшись. Хмуро чешу затылок, положив одну руку на талию.Мне ещё не приходилось давать свои вещи девушкам, поэтому, я собственно говоря не знаю что достать. Все вещи мятые, даже футболка и спальные штаны, которые сейчас на мне.Стучу пальцем по бедру, решив достать первые попавшиеся вещи, но обязательно со штанами. Я просто не смогу смотреть на Милк в одной футболке, и дело здесь не в органе к которому приливает кровь, нет. Стилфорд меня не интересует. А вот её покрытые засохшей кровью колени, синяки, и разбитое состояние в целом, напоминает мою мать. Жалкое зрелище.Закрываю дверцу шкафа, что тихо скрипит, и выхожу из комнаты, тяжелыми шагами направляясь к двери, за которой до сих пор шумит вода.Поднимаю руку на уровень губ, стуча костяшками по деревянной преграде. Стоит предупредить, что я сейчас зайду.В ответ тишина. Ну что ж, молчание?— знак согласия.Приоткрываю двери, прижавшись к ним плечом. Заглядываю в комнату, но не поднимаю глаз, предупреждая:—?Эмилия, я принес вещи,?— просовываю через проем руку, в которой сжимаю черную футболку и клетчатые штаны,?— я положу у раковины, хорошо?В ответ слышно только разбивающуюся о керамическую поверхность воду. Девчонка жива?Бегло поднимаю глаза, чтобы просто проверить, но упираюсь взглядом в согнутую спину, обтянутую грязной футболкой, шире распахиваю дверь.—?Какого хера, Милк? Почему ты все еще сидишь? —?действительно не понимаю,?— Отомри уже, Стилфорд, или мне тебя самому мыть прикажешь?Густой пар успевает вырваться в коридор, когда я закрываю двери за собой. Комкаю вещи, отбрасывая их на стиральную машинку, и подхожу к девчонке, которая не изменила позы. Она как сидела на коленях у ванной, подставляя ладонь потокам воды, так и сидит. Перебирает пальцы, завороженно смотря на них.—?Эй,?— щелкаю рядом с лицом, нависая над ней. Упираюсь ладонью о влажный бортик ванной, случайно соскальзывая, но не падаю. Грозно смотрю на ладонь, затем на затылок Милк, которая продолжает шептать, игнорируя меня. Кровь разжигается толи от злости, толи от духоты вокруг. Скриплю зубами, отгоняя чувство накатывающей усталости. Три часа ночи, а я ещё и церемонюсь с девчонкой, которая сама пришла в мой дом. Мысленно даю себе подзатыльника, протяженно выдыхая.Она не встанет.Резким движением хватаю девчонку под руку, потянув на себя. Она поднимается на ноги, на которые не встает, вновь стремясь опуститься на пятую точку. Подхватываю, закатив глаза, когда приходится придерживать за талию.—?Стой на ногах,?— приказываю, но разве меня будут слушать?Стилфорд клонится в противоположную сторону, утыкается тазом в стиральную машинку, отстраненно опуская на нее глаза. Кажется, она даже расстроена, что не может пройти сквозь нее, ведь брови блондинки хмуро сходятся на переносице.—?Ты можешь сама искупаться? —?смотрю на профиль девчонки, вставая с боку,?— Милк, я не буду церемониться, поэтому давай, кивни.Не выражаю никаких эмоций, ожидая ответа, но внутри все перехватило, дыхание сбилось, зрачки мечутся по бледному лицу, ожидая согласия. Простого жеста, которого она не делает, заставляя опустить тяжелую голову. Вздыхаю, безнадежно прикрывая глаза, пальцами свободной руки надавливая на них. Я должен держать ее ближе, но никто не говорил о такого рода близости. Никто не говорил, что Эмилия будет со своими клопами в голове, которые очень активно уже перебираются ко мне. Раскрываю глаза, сквозь черные пятна осматривая Милк.Она смотрит в стену, продолжая сосредоточенно что-то шептать. Болевой шок, она сама не соображает, что происходит, поэтому и не кивает в ответ.Часто моргаю, продолжая слышать шум воды позади. Я хочу помогать ей? Нет. Я действительно это сделаю? Да. Да, иначе мы так и простоим в этой парилке, в которой уже не хватает воздуха. Смахиваю капли пота со лба, в последний раз посмотрев на лицо блондинки. Не в себе.Продолжаю придерживать за талию, обходя со спины. Скольжу руками к бедрам, сжимая ткань футболки, собирая её на талии. Глаза в затылок, стараюсь не смотреть на оголившиеся бедра, поднимая футболку выше. Она стопорится на спине, на уровне моих глаз, поэтому могу руководить своими действиями, еще не чувствуя напряжения и всей скованности. Мне тяжело. Пальцами касаюсь локтя девчонки, поднимая ее руку выше, чтобы потом вытянуть из рукава. Касаюсь подбородком макушки Милк, пока стягиваю рукав со второй руки. Она довольно-таки низкого роста, может метр шестьдесят, не больше. Правильно, отвлекай себя, Дилан, не замечай того, что уже вплотную прижимаешь к оголенной спине. Хмурюсь, стягивая через голову блондинки грязную одежду. Комкаю перед ее лицом, бросая на поверхность стиральной машинки, в которую до сих пор упирается девчонка тазом.—?Я просто подведу к ванной,?— вновь предупреждаю, как и две недели назад.Киваю сам себе, отступая от блондинки, чтобы было удобнее ее вести, но случайно цепляю взглядом белую кожу оголенных плеч, сглатывая. Надавливаю сначала на плечи, отводя от стиральной машинки, затем спускаю ладонь на холодную спину, заставляя Эмилию начать двигаться к ванной. Она продолжает трястись. Поддерживаю за плечи, подводя к бортику, через который, только сейчас доходит, она сама не переступит. В детстве я постоянно перекатывался через него, чтобы забраться в наполненную горячей водой ванную.Сжимаю зубы, мельком осматривая тело девушки, чтобы найти ноги. Она в нижнем белье. Не голая. Уже радует.Касаюсь пальцами разодранного колена, не заостряя внимание на температуре ее кожи, обхватываю часть ног, расположенную с другой стороны колена. Поднимаю ее ногу, переставляя на мокрую поверхность ванны. Милк упирается плечом мне в грудь, волосами касаясь моих скул, от чего возникает желание почесать щеку. Приподнимаю другую ногу, второй рукой обхватывая талию, и поднимаю на себя, пересаживая девчонку в воздухе в ванную. Она садится, подгибая под себя колени, в них упирается губами, начиная покачиваться. Вода еле достает до пальцев ног Эмилии, поэтому снимаю насадку, поднося ближе к девушке. Обливаю ноги, проводя по ним губкой в форме уточки, чтобы оттереть грязь. Мутная вода тут же начинает стекать в слив.Вытираю лоб о короткий рукав собственной футболки, двигаюсь к стене, подтягивая за собой душевую насадку, чтобы спина девушки тоже попадала под душевую воду. Направляю на неё воду, губкой проводя по спине, поднимаю намокшие кончики волос, перекладывая их на ключицы. Протираю шею, выжимая губку, чтобы струя воды стекла по спине девушки. Аккуратно касаюсь поврежденных участков?— разодранной кожи на правом предплечье, следя за реакцией. Открываю коричневую баночку, выливая на макушку девушки шампунь, думаю, Стилфорд не против, чтобы ее волосы пахли кофе. Откладываю губку, намыливая волосы и шум воды становится почему-то успокаивающим, а не раздражающим, как пару минут назад. Да и Милк уже не дрожит, не бормочет что-то под нос.—?Ты будешь пахнуть кофе,?— замечаю для себя, ведь блондинка все равно не ответит,?— прям как я.[…]Тишина. Держу в руках махровое полотенце, пытаясь хорошо выжать белые волосы, которые просто не хотят становиться сухими. Плюю на это дело, перекидывая влажные пряди на ключицы, затем начинаю вытирать кожу плеч. Я действительно не смотрю, но из-за пара вокруг, становится ужасно жарко. Ладони потеют, когда задеваю пальцами лямки лифчика. Мне придется его снять? Сжимаю зубы, от чего на скулах появляются желваки. Перекидываю на плечо полотенце, затем обхватываю Эмилию под руки, перетаскивая через бортики ванной. Опускаю на коврик, удостоверяясь, что девчонка не падает. Держится.Устало вздыхаю, нервно постукивая пальцами по бедру.Твою мать, что за пытка?Сглатываю скопившуюся жидкость, заглядывая в глаза девушки:—?Эмилия,?— она моргает, слышит меня, но её сознание далеко,?— ты уже пришла… —?не знаю как сформулировать, можно ли больному человеку говорить о том, что он болен? —?ну, пришла в себя?Смотрю в эти глаза, которые вновь краснеют, замечаю, как нижняя губа девушки дрожит, когда она раскрывает рот, но не может ничего сказать, закрывает. С досадой опускает глаза в пол.—?Ты можешь сама закончить? —?наклоняю голову, спрашивая с надеждой в голосе.Какое облегчение приходит, когда девушка еле кивает головой, шмыгая носом. Сначала даже не был уверен, действительно она кивнула, или я сам это придумал.Облегченно прикрываю глаза, когда кивки становятся разборчивей.Отдаю полотенце, выходя из душного помещения. Лоб покрывается капельками пота, которые я смахиваю тыльной стороной ладони. Прислоняюсь затылком к деревянной поверхности, слушая тишину.Тело сводит от недостатка сна, глаза слипаются, сознание перегружено, но продолжает ждать, когда выйдет Милк.[…]Эмилия сидит за рабочим столом Дилана, в углу комнаты, хмуро уставившись на уже остывший напиток. О’брайен стоит сбоку, контролирует, потирая виски, от недостатка сна у этих двоих появились огромные мешки под глазами.—?Пей,?— не выдерживает того, как девушка тратит время в пустую. Им еще обрабатывать царапины, а Эмилия не может справиться пожалуй с единственным, невынужденным жестом доброты. Дилана это цепляет. Он предложил девчонке то, что помогает ему, но она отказывается, что выводит парня из себя.—?Я положил туда сахар,?— говорит, сдерживая злость,?— ты можешь пить.Блондинка теребит в руках медальон, скованно поднимая взгляд на Дилана. Эмилия ненавидит кофе, и, когда здравый смысл начинает брать вверх над эмоциями, она понимает это отчетливо. Терпеть не может.—?Тебе нужно расширить сосуды, пей,?— вздыхает, облокачиваясь о стену. Смотрит.Девчонка опускает медальон, скованно вытягивая руку, чтобы взять кружку. Подносит её к губам с большим сомнением, морщась от противного запаха, сдерживает рвотные позывы, касаясь потресканными губами края кружки, наклоняя её. Теплая горечь задерживается во рту, ведь Стилфорд на мгновение отказывается глотать, но тяжелый взгляд парня, заставляет скользить кофеин по горлу.Нижняя губа Эмилии жалобно начинает дрожать, что удивляет Дилана. Она держалась всю ночь, но только когда сделала глоток кофе решила разреветься, серьезно?Да, О’брайен, серьезно.Эмилия утыкается лицом в ладони, скрываясь от осуждающего взгляда парня. Ее плечи дрожат. Много проблем. Она знает, что приносит ему много проблем своим присутствием, и продолжает удивляться, как Дилан еще не выгнал ее, ведь ему ничего не стоит это сделать. Он ничего не должен Эмилии, но продолжает контролировать ее, терпеливо ждать.—?Пей.Поднимает голову, кусая нижнюю губу, чтобы не раздражать парня своими рыданиями. Судорожно кивает, мол, ?да, я выпью, мне нужно?, но поднося стакан к губам, прежний ступор возвращается.На автомате смотрит, ожидая последующих действий со стороны девчонки, усталость обволакивает мышцы, но он не уснет. Не тогда, когда в комнате чужой человек. Сжимает виски, прикрыв на секунду глаза, и вновь смотрит, наблюдая за тем, как Эмилия давится его любимым напитком, надувая щеки. Ее лицо краснеет, но она не глотает кофе, смотря на стену впереди. Вся в фотографиях, газетных вырезках, прикрепленных к стене с помощью цветных заклепок. Можно подумать, что Дилан занимается творчеством, как и Элли, но его вырезки не напоминают ни волны, ничего другого. Обычные статьи, прикрепленные в своем порядке, и, как видимо, прикреплены они совсем недавно. Милк щурит глаза, замечая множество точек на стене, видимо, таких статей здесь было очень много, а Дилан, снимал ненужные, крепя на их место важные, по его мнению, вырезки. Но чем его могли заинтересовать статьи, причем разных годов. Приоткрывает губы, вторя про себя названия одной из вырезок: ?Блюстители вернулись. Трагическое событие повторилось спустя две недели.?.Вздрагивает, широко раскрытыми глазами смотря на ладонь Дилана рядом с ее щекой, не понимая, что он хочет сделать. Это нельзя было читать?—?Нужно обработать,?— говорит так, будто повторял это уже не один раз. И он повторял.Эмилия нервно косится на свои руки, в которых больше не держит кружку, что удивляет. Осматривается, вытягивая шею и замечает красный стакан на столе, пустой. Она все выпила? Но… разве она смогла проглотить кофе?Смотрит на нее, не понимая реакции, то Милк сидит спокойно, уткнувшись взглядом в стену, и пьет кофе, то начинает рыдать, не в силах даже проглотить напиток. Так быстро переходит из одного состояния в другое, что позволяет оценить эмоциональное состояние блондинки как нестабильное. Дилан убедился в этом, когда закончил обрабатывать второе колено, для этого ему пришлось задрать штанину, на что девушка даже не шевельнулась, но стоило поднести ватку к щеке, как в глазах той сразу же заблестели слезы.Эмилия кивает, смыкая губы, позволяет О’брайену дотронуться поврежденного участка, но тут же шипит, обхватывая пальцами его руку. Хочет отстраниться, но Дилан сжимает зубы, предупреждая:—?Ты занесешь инфекцию, полоумная, нужно обработать,?— не знает сколько раз придется это повторять.—?Больно,?— едва раскрывает рот, поэтому парню приходится читать по губам. Устало смотрит на лицо Милк, тяжело вздыхая.—?Я буду дуть,?— уверяет, прислоняя ватку с перекисью к ране. Позволяет Эмилии держать его ладонь, чувствуя, что так ей будет легче. Она кривит лицо, сильно сжимая губы, это как условный знак, после которого Дилан начинает дуть, наклоняясь чуть ближе.[…]—?Вставай,?— не дожидаясь, пока Милк поднимется сама, хватает ее под руку. Тянет вверх, ведя в сторону кровати.Глаза девушки расширяются, когда её опускают на край кровати, надавливая на плечи. Ложится под напором О’брайена, не обращая внимание на влажные волосы под щекой, выпрямляет ноги, когда Дилан набрасывает на нее одеяло, отходя. Хочет добавить про синяк на ноге, которые странно наливается синим, но молчит, считая, что девушка вновь начнет вытворять всякий бред.—?А ты?Парень замирает, устало вздыхая, но на душе спокойнее. Если Милк задает вопросы, значит пришла в себя, если пришла в себя, значит не придется за ней следить.Кого ты обманываешь?Оборачивается, не поворачиваясь всем телом, дает понять, что не понял вопрос.—?Где ты будешь спать? —?она спросила про сон? У человека, который не уснет, когда в его комнате находится чужой человек, да и ?спать? тут осталось не больше трех часов до школы,?— Дилан.—?Я буду здесь,?— шепчет, опускаясь на стул, на котором до этого размещалась девушка. Сам не знает в чем уверяет девчонку. В своем присутствии или в том, что будет спать за столом.Тянется к выключателю, гася свет. Комната погружается во мрак, но эти оба, вряд ли сомкнут глаз.