Chapter 4 (1/1)
Подполковник Эккерстрём медленно спускался в подвальные помещения управления по контролю за чистотой нации. Он твёрдо решил положить конец жестокому безумию, которое устроил майор Альфредссон. Каждая ступенька отзывалась колющей болью в боку, но Йоханнес лишь сильнее сжал кулаки и продолжал идти. Приблизившись к допросной, он услышал выстрел. Солдат, стоявший у входа, поприветствовал подполковника и отошёл в сторону, открыв перед ним железную дверь. Внутри было достаточно светло, неровные стены и потолок были выбелены извёсткой. За столом сидел чрезвычайно довольный собой Альфредссон и что-то дописывал на стопке листов. Перед ним, в луже собственной крови, лежал мужчина. Грязные волосы закрывали лицо, точнее то, что он него осталось. Сквозь рваную рубаху были видны ссадины и гематомы в области спины.—?О, герр подполковник, вы как всегда вовремя! Я как раз нашёл главаря банды, виновной в покушении. Кроме того, он сдал всех своих подопечных,?— майор сверкнул белоснежной улыбкой садиста. —?Преступник понёс соответствующее наказание.—?Вам не кажется, что вы превышаете свои полномочия? Война давно закончилась, и никто не давал вам права убивать людей без суда, направо и налево! —?голос Йоханнеса отдался гулким эхо от пустых каменных стен.—?Не забывайте, герр подполковник, эти грязные свиньи хотят вашей смерти. Вы и так слишком тепло к ним относитесь, а это наталкивает на определенные мысли. Уж не считаете ли вы, что установленный в стране порядок не соответствует реальному положению вещей? Возможно, вы думаете, что этот скот заслуживает сочувствия? —?ледяные глаза Альфредссона внимательно следили за реакцией Эккерстрёма.—?Вы забываетесь, майор! Я пролил достаточно крови за эту страну и останусь верен ей до конца,?— сохранив самообладание, проговорил он. —?Ваше расследование закончено, я больше вас не задерживаю. Забирайте своих головорезов и проваливайте.—?Я ещё не беседовал с остальными членами преступной банды… —?было начал майор, удивленный таким тоном.—?Эту ответственность я беру на себя.—?Что ж, как вам будет угодно, герр подполковник,?— Альфредссон встал. —?Позвольте дать вам дружеский совет — перестаньте считать их за людей. Вам сразу станет легче, не придётся испытывать неприемлемых чувств. Ведь жалость- это проявление слабости, а слабые люди не могут руководить и отстаивать интересы власти. Дело принимало опасный поворот.—?Я сделаю вид, что не слышал этого,?— холодно бросил Йоханнес, развернулся и, насколько мог, быстро зашагал прочь. ?Чёртов фанатик ещё смеет мне угрожать. Не удивлюсь, если всё это дело и так было сфабриковано его конторкой?. В душе подполковника всё клокотало. Ему хотелось вернуться и засунуть пистолет прямо в поганый рот этого майора и посмотреть, как он будет себя вести. ?Тыловые крысы, шакалы, проповедующие насилие ради насилия?. Вечером следующего дня в кабинете Йоханнеса снова стоял обер лейтенант Санделин. Он рапортовал о том, что все задержанные будут направлены в другие гетто, о чём уже составлены необходимые документы. В графе причина перевода значилась излишняя численность или неподходящая специализация работника. Папка с этими бумагами выглядела довольно внушительно, поэтому Эккерстрём стал сразу проверять её и ставить необходимые пометки и подписи.—?Вы же знаете, что это может выйти нам боком? —?попутно поинтересовался он у обер лейтенанта.—?Разумеется, но я думаю, что не стоит растрачивать человеческие жизни без должной на то необходимости. Если придётся ответить за это — я готов. В конце концов — nil permanent sub solе,?— подытожил он с улыбкой. Йоханнеса словно ударила молния. Карандаш хрустнул в его руке:—?Что вы сейчас сказали?—?Ничто не вечно под солнцем, так всегда говорила мне моя мать. И была права, ведь её самой не стало незадолго до окончания войны. Поэтому я и ушёл на фронт добровольцем. —?Санделин опустил глаза, он уже смирился с давней утратой. Подполковник постарался ничем не выдать внутреннего волнения:—?Спасибо за службу, обер лейтенант, вы свободны.
Как только за Хенриком закрылась дверь, Йоханнес уже рыкнул в телефонную трубку: ?Личное дело обер лейтенанта Санделина мне на стол. Живо!? Позже, перелистывая страницы, он наткнулся на призывное фото сероглазого юноши. Угловатые черты лица, волевой подбородок, чуть приподнятые уголки губ. Подполковник стал читать биографические записи: родился в 18.08.1929 в Гётеборге, отец?— Эгберт Санделин, мать?— Джессалин Санделин, урожденная Солверсон. Йоханнес на секунду перестал видеть. Кровь в висках стучала, как барабан на утренней построении. Этого просто не могло быть. Воспоминания захлестнули его горькой всепоглощающей волной. Джессалин Солверсон являла собой миниатюрного ангела с вьющимися каштановыми волосами. Она брала своими маленькими руками лицо Йоханнеса и нежно целовала, мурлыкая слова нежности ему на ухо. А он обнимал её за талию и кружил, наслаждаясь звонким смехом. Беззаботная молодость. Первая пьянящая любовь. Когда пришло время поступать в школу лейтенантов и покидать родной Гётеборг, Эккерстрём принял нелегкое решение. Сообщив об этом Джессалин, он ожидал чего угодно. Но она не пролила ни слезинки. ?Nil permanent sub solе, я знала, что так будет рано или поздно??— лишь прошептала она, прижавшись к его груди. Это был их последний раз, Рождество 1928 года. Через несколько месяцев из письма матери Йоханнес узнал, что Джессалин беременна и выходит замуж за какого-то работягу. В то время это не показалось ему странным. В конце концов, он сам во всем виноват, а её жизнь продолжалась.
Он похоронил глубоко внутри всё, что было связано с теми событиями. Холод, исходивший от этой гробницы, сковал сердце. И вот, спустя столько лет, сын любимой женщины поступает на службу в его управление. Сын… От осознания этих фактов голова пошла кругом. Йоханнес подошёл к окну и распахнул его. Холодный воздух ворвался в кабинет, взметнув занавески. Косой дождь лил, как из ведра.
Подполковник стоял, вглядываясь во тьму, а маленькие капельки скользили по его лицу.