Chapter 5 (1/1)

—?В атаку! —?Закричал Йоханнес и рванул в сторону полуразрушенного города с пистолетом в руке. Тут же застрочил вражеский пулемёт, скашивая солдат, словно серп спелые колосья пшеницы. Началась кровавая жатва. Короткими перебежками от укрытия к укрытию бойцы и командиры продвигались вперёд. Начался минометный и артиллерийский обстрел. Оборона бросила в бой все свои силы. Снаряды рвались совсем близко, оставляя глубокие воронки и месиво из человеческих тел. Миномётной батарее удалось пробить неслабую брешь в линии обороны противника, куда тут же устремился сам майор Эккерстрём. Обломки, щепки, осколки летели со всех сторон. Поминутно пригибаясь, он старался смотреть как можно шире и контролировать обстановку. Очередная пуля просвистела совсем рядом, а следующая рикошетом ударила в каску, сбив майора с ног, заставляя его укрыться за остовом давно почившей бронемашины. Он прижался спиной к тёмному железу и пытался перевести дух. Чертова жара становилась невыносимой, а небо, и так скрытое дымом и копотью, начали заволакивать свинцовые тучи.—?Герр майор, не ранены? —?Услышал он сквозь грохот знакомый голос. Рядом с ним, как будто из ниоткуда, появился капитан Андерссон с отделением из девяти человек.—?Всё впорядке! Сам как? Что там?—?Следуем плану! Думаю, скоро всё будет кончено. Город взят в плотное кольцо, половина укреплений уже разрушена. —?Глаза Симона сверкнули на лице, измазанном грязью. —?Успеем до того, как буря начнётся, как думаешь?—?Чего же мы ждём? —?Они выбрались из своего укрытия и побежали к стене большого дома. За ним виднелась поврежденная линия из нескольких мотков колючей проволоки.

Миномёт противника работал на износ. Один из снарядов угодил прямо в их отряд. Ослепительная вспышкаразметала людей в разные стороны. Йоханнес очнулся через минуту и тут же перевернулся на живот. Одним осколком ему оцарапало щёку, которая сочилась теперь липкой кровью. Другой разодрал штанину от колена, содрав кожу с небольшого участка ноги. Дым немного рассеялся и сквозь звон в ушах майор снова услышал грохот. Он прижал рукой каску, уткнувшись лицом в землю, но это был всего лишь гром. Глухие раскаты разносились над полем боя, эхом отражаясь от оборонных укреплений Дижона. Битва как будто развернулась и на небе, и на земле.—?Симон! —?насколько смог, громко крикнул майор, озираясь по сторонам. В метрах десяти справа он увидел, как кто-то лежащий махнул рукой. Йоханнес по- пластунски пополз туда. Капитан Андерссон лежал на спине, припорошенный комками свежей земли, осколком ему разворотило правый бок, от которого по гимнастерке расходилось ужасное бурое пятно.

?Нет, только не это!?.

Майор ухватил раненого друга подмышки и подтащил к воронке. Прижав Симона к себе, он на спине съехал по крутому склону в укрытие.—?Йоханнес, это ты? —?Хрипло отозвался капитан. —?Я, кажется, всё...—?Это я, дружище. Держись, ещё рано умирать, ты не должен… —?Эккерстрём пытался безуспешно зажать его рану.

Симон попробовал негнущимися пальцами снять часы с запястья, а затем просто протянул руку майору.—?Забери их, на память обо мне,?— его голос сорвался. — Я горжусь, что был твоим другом! —?Капитан судорожно закашлял, и изо рта брызнула алая кровь.—?Нет, Симон, нет! Ничего ещё не кончено! —?Йоханнес не верил сам себе, он всем телом чувствовал, какая дрожь била умирающего. Молнии сверкали ярче любого взрыва артснаряда, освещая небо пурпурными всполохами. Вспышки прорезали темно-синие клубы туч.

—?Только взгляни, как здесь красиво… —?Последние слова сорвались с губ, словно порывом ветра, уносившим с собой дух воина.

Йоханнес накрыл ладонью остекленевшие голубые глаза и уткнулся в макушку друга, пытаясь сгрести его в последние объятья. Горячие слёзы заструились по щекам, оставляя светлые полосы на измазанном кровью и грязью лице. Из груди его вырвался дикий вой, вой поверженного зверя, вой отчаяния.

Огромные ледяные капли градом застучали по его плечам и каске, словно и небо присоединилось к моменту великой скорби.

Йоханнес потерял счёт времени. Он очнулся, сидя в луже кровавой воды, смешанной с грязью, и мёртвым другом на руках. Лицо Симона было похоже на маску, но при этом выражало крайнюю степень умиротворения. Майор снял с его руки часы и надел на свою, исполняя последнюю волю капитана. Он услышал, как кто-то зовёт его с разных сторон и подал голос. Спустя пару минут к краю воронки подбежал один из взводных и крикнул: ?Сюда! Он здесь?.—?Вы ранены, герр майор?—?Нет. Доложите обстановку. —?Глухо отозвался Йоханнес.—?Город взят. Пленные под арестом, идёт осмотр и подготовка плацдарма.

Одним точным попаданием удалось уничтожить артиллерийскую установку, из которой велся основной обстрел. Это позволило ускорить наступление и прорвать последнюю линию обороны. Израсходовав весь свой арсенал, противник сдался.

Майор Эккерстрём поднялся и взвалил на плечи тело Симона, не позволив никому из солдат себе помочь. Он не собирался оставлять единственного родного человека гнить в этой мерзкой вонючей дыре.

Встречные военные, при виде этого шествия, опускали глаза, бойцы второй роты снимали каски, провожая своего командира в последний путь.

Уже в сумерках майор копал могилу у развалин старой маленькой церкви. Стена городского кладбища частично отсутствовала, уничтоженная попаданием гранаты. Лопата с глухим стуком вгрызалась в землю. Йоханнес не чувствовал ни боли, ни усталости. Внутри было совершенно пусто.

Он аккуратно уложил завернутое в плащ- палатку тело на дно полутораметровой ямы, затем выбрался на поверхность. С остервенением майор начал закидывать землю обратно, словно борясь с желанием вернуться и самому остаться лежать рядом с другом. Поставив большой камень в изголовье могилы и положив рядом губную гармонику Симона, Йоханнес сел рядом, в несколько глотков осушил свою походную флягу со шнапсом. Закурив две сигареты, он положил одну на свежую рыхлую землю, смотрел на красный тлеющий уголёк.

Воспоминания, словно огромная дикая волна, хлынули в его душу, снося все барьеры. Горечь невосполнимой утраты стальным обручем сдавливала грудь. Случилось то, о чём он запрещал себе даже думать. Он снова остался один, с дырой вместо сердца и часами Симона на левой руке.

Йоханнес поднялся, положил ладонь на надгробный камень, навсегда прощаясь со своим верным другом. Пошатываясь, он направился к одному из немногих оставшихся целыми домов, в квартирах которого теперь располагался штаб. Из тёмных окон бывшего постоялого двора слышались песни и разговоры. Солдаты отдыхали после тяжёлого боя, поминая павших товарищей. Караул был на чеку, возле барака с пленными стояла усиленная охрана. Майор Эккерстрём отрешенно кивал всем, встречавшимся на пути бойцам.—?Меня беспокоить только в случае крайней необходимости,?— бросил он своему адъютанту, который благоразумно не стал интересоваться его состоянием.

Йоханнес захлопнул за собой дверь и огляделся. Стол посреди комнаты был завален бумагами и донесениями. Рядом с потухшим камином темнело старое потёртое кресло. На комоде стояли бутылки портвейна и ужин, состоявший из хлеба, и каких-то мясных консервов.

Майор остановился у окна и смотрел как зарницы вспыхивают над зубчатым горизонтом. ?Кажется, снова будет дождь?. Он снял китель, расстегнул рубашку. Когда дело дошло до штанов, оказалось, что рана уже присохла к ткани. Йоханнес закинул ногу на подоконник и резко дернул штанину. Даже это пронизывающее чувство не смогло перебить душевной боли. Часть бутылки портвейна пошла на обработку, остаток же отправился на внутреннее обеззараживание.

До рассвета Йоханнес, повалившись в кресло, опустошил почти все запасы, принесённые его адъютантом и впал в забытие.