# 19. Рудбой и Слава (1/1)

Самая главная сигарета — первая, утром. Усесться за стол, греть руки о чашку с кофе, выдыхать дым, молчать и ни о чем не думать хотя бы пару минут.

Так было всегда.

Вот совсем до недавнего времени, а теперь – никак не выходит.

— Что, утренняя медитация? — хмыкает Славка из-за спины, Ваня вздрагивает. Опять, блин, незаметно подкрадывается, громко чмокает в макушку. Усаживается напротив со своей кружкой, где крепкий чай, по цвету почти как эспрессо, говорит про планы на день или рассуждает о вчерашнем фильме.Это Славка, напоминает себе Ваня. Тот самый, с которым вы недавно съехались, потому что вам друг с другом охуенно.И как-то это так хуево, что, считай, и месяца вместе не прожили, и он раздражает. Вот именно в эти минуты, утром, когда Ване очень-очень хочется просто помолчать.

Он переводит дыхание, улыбается Славе, самую капельку виновато.

Однако тот всё равно замечает.Слава только выглядит похуистичным раздолбаем, на самом деле он будто считывает чужое — Ванино — состояние. Смотрит, прищурившись, опускает свою кружку. Разглядывает поверхность стола.—Вань, что не так?

У него в голосе такие горькие и тревожные нотки прорываются, что Ване теперь пиздец как стыдно.

Молчание такое вязкое, что его хочется прорывать ножом, как толстую пленку.

— Ты жалеешь, что мы съехались?

— Я… Нет. — Ваня кладет сигарету в пепельницу, трет лицо руками. — Нет, блядь, ты что. Просто… Я хочу утром помолчать. Немножко.— А я всё время пизжу, — подытоживает Слава.Подхватывает свою кружку,растрепанную книжку, лежащую на подоконнике.

— Ну давай, молчи, позовешь как система прогрузится, — в голосе у Славы нет ни капли обиды, только смешливые нотки.

Ваня всматривается в его лицо — нет, кажется, точно не обиделся.

— Всё нормально же? — уточняет он на всякий случай. Слава закатывает глаза, смеется.— Всё охуенно. Честно.

Слава зевает, смешно сморщив нос, подмигивает, а потом аккуратно закрывает за собой дверь.

Давая Ване возможность сделать несколько глотков кофе, несколько затяжек сигареты в тишине, наедине с собой.

Потому что все остальные минуты — их общие.