2. В ту же реку (1/1)

Это не самоубийствоЭто и есть тот самый счастливый билет—?Говори имя.—?Я не тупой, разумеется,?— с абсолютным спокойствием заверил Ваню Мирон. —?Сначала предатель?— потом имя.—?Гарантии не хочешь дать?—?Тут уж придется положиться на веру. Других альтернатив у тебя все равно не предвидится,?— ответил Мирон намного увереннее, чем за весь разговор до этого. Ваня сразу почувствовал, что доминация перешла к Фёдорову и его нужно срочно сливать, чтобы не начал лоббировать более выгодные для себя условия.—?Пиши мне тз, отдавай материалы и иди нахуй. Когда буду заканчивать какую-то часть работы, буду присылать тебе. Придешь еще раз сюда?— сделка отменяется.Ваня намеренно возводил что-то вроде крепости вокруг себя. От Мирона необходимо отгородиться оборонной стеной, выкатить катапульты и вырыть ров, потому что по-человечески он не понимает. Или может и понимает, но преграды его только распаляют. Выяснять не хотелось.—?Полтора года прошло, а ты все еще так сильно меня ненавидишь?Ваня скептично уставился на собеседника, будто он сморозил лютую чушь.—?Для ненависти нужно испытывать эмоции к тебе. А я не испытываю вообще ничего!?— Евстигнеев говорил так громко и резко, что сам ощутил сквозящую в каждом звуке ложь. Нечто он испытывал. Гнев за четыре года унижений. И желание отстраниться, которое сейчас абсолютно игнорировали. —?Просто мне казалось, что я достаточно ясно тебе донес, чтобы ты свалил со всех моих радаров и забыл навсегда о моем существовании. Но надо же, всего полтора года прошло, а ты уже прибежал.—?Мы вместе четыре года были, а ты до сих пор помнишь только плохое и постоянно упрекаешь. Я искренне хотел с тобой поговорить и объясниться, чтобы не расставаться на плохой ноте…—?Блять, это говоришь мне ты? Ты снова и снова посылал меня ради внезапно появлявшегося дегенерата, который портил твою жизнь каждый ебаный раз, когда возвращался. Ты плакался, что он никак не оставит тебя, но сам же к нему тянулся. Знаешь, для меня этот факт затмевает все остальные хорошие воспоминания. Нота не плохая, она фальшивая.—?Я не хочу оправдываться.—?Съебывайся, пока я не передумал,?— зло бросил Ваня. Он сейчас был где-то рядом с пределом выдержки. Дальше может начаться мордобой. Хотя какой мордобой, если сам он еле-еле стоит на ногах за счет адреналина, а Мирон в жизни никого чем-то, кроме красного словца из-за чужой спины, не бил.Мирон вышел из комнаты без лишних слов. Входная дверь хлопнула. Отсчитав в уме 60 секунд, Ваня решил осторожно выглянуть из комнаты и поискать Лёху. В голову Евстигнеева закралось очень неприятное подозрение относительно появления здесь непрошеного визитера.Лёху он застал на кухне с сигаретой в зубах. Окно оказалось настежь открыто, в нем виднелись окна соседних многоэтажек и совсем немного темных деревьев парка. Не долго думая, Ваня решил прилуниться рядом и тоже закурил. Молчание оказалось исчерпывающим ответом на главный вопрос, крутившийся в его голове. Да, Лёха знал об этом уебке и даже пустил его в свою квартиру.—?И зачем? —?поинтересовался Евстигнеев, затягиваясь уже давно приевшимся Лаки Страйком. Во время затяжного кризиса он не курил ничего ароматического, чтобы потом не ассоциировать со своим состоянием.—?Смотреть на тебя больно было.Ваня кивнул. Он понимал: в этот раз у него и правда складывалось впечатление, что вылезти из затянувшейся петли не получится. Если расставание с Мироном они с Лёхой неделю отмечали грандиознейшей попойкой в духе Содома и Гаморы: с жидкими веществами, сухими веществами и похотливыми телами рядом, то вот расставание… изъятие Сеги из его жизни отмечали тишиной. Она в одночасье заполнила всю квартиру и не хотела ее покидать.Трехмесячный загул от дивана до туалета без звуков: без слез, без шевеления постели, без клацанья кнопок. Иногда Лёха заглядывал, чтобы проверить не умер ли еще его вынужденный сосед?— так тихо ему было. Храмов и сам заметил, как сократились и его звуки: он стал тише говорить, убавлять звук, стараться тише ходить, не звенеть посудой при мытье. По факту, единственным громким звуком в квартире осталась работа микроволновки. Ей на моральное состояние жильцов было поебать.—?Но зачем было звать этого мудака? —?понуро спросил Ваня.—?А я не звал. Он сам пришел. Неделю мариновал его, пока не согласился впустить.—?Чего мариновал-то, если смотреть больно было?—?Да знал я, что надо подальше от него держаться. Надеялся, что само собой рассосется. Но ничего не менялось, я понял, что больше не контролирую ситуацию и тебя пора вытаскивать насильно.—?Кардинально,?— прокомментировал Ваня, подразумевая привлечение Мирона к ?вытаскиванию?.—?Я все равно потом буду извиняться за это решение. Поэтому постарайся не возвращаться к нему и не ебаться. Хотя вот ебаться можешь, если захочешь, конечно, но тогда скорее всего пункт один тоже не будет выполнен.—?Больше никогда,?— выплюнул Ваня. Сигарета стала еще более горькой и мерзкой.—?Не клянись только глазами и пальцами, без них менее приятно жить будет.—?Намекаешь, что я слишком часто это говорил?—?Настолько, что ?слишком??— это скорее преуменьшение.Они дружно оскалились. Количество раз, когда Ваня приползал к Храмову изливать душу относительно очередной хуйни от Яновича, давно перевалило за разумное и в какой-то момент происходящее стало скорее их общей шуткой, чем серьезной душевной драмой и вправлением мозгов. Хотя поначалу Лёха еще пытался привнести в происходящее конструктив. Тщетно, как и у всех людей, наблюдающих хуйню в жизни своего друга и стремящихся ему искренне помочь.Эта фраза тоже звучала не в первый раз. Лёха был самым посвященным в отношения Вани человеком: они сказали друг другу уже столько слов, что из них можно было построить замок, если напечатать каждое на 3Д принтере 12 кегелем.Повисла тишина. В ход пошли еще сигареты, дым заполонил кухню даже невзирая на открытое окно, из которого веяло сырой прохладой.—?Я не вернусь. В этот раз мне есть с чем сравнивать.Лёха насторожился, взгляд внимательно обвел лицо друга. Он искал какую-то зацепку, чтобы было понятно как себя вести. До этого имя Сеги не всплывало вообще, косвенно о нем Ваня тоже ничего не говорил.—?Пойду гляну что от меня хочет Мирон,?— медленно проговорил Ваня, избавляя их обоих от неловкости. Он еще не готов говорить о Сеге в прошедшем времени. Он еще не готов вообще что-либо говорить.***В коридоре на стуле стояла достаточно объемная картонная коробка, принесенная Мироном. Ваня бы, пожалуй, хотел посмотреть на необычное зрелище несколько ранее: Мирон Янович сам тащит тяжелый хлам на пятый этаж. Невероятно, что обошлось без помощи рептилоидов.В ней лежали вещи каждого из шестерых счастливчиков. Не аккуратно, а всем скопом накиданные сверху. Спасибо, что хотя бы были распиханы по пакетам для вещдоков. В общих чертах Евстигнеев представлял откуда они: у Мирона в друзьях был один мент, которого он пригрел практически в самом начале его карьеры. Напрямую, конечно, деньги Мирон никому не переводил и на зарплате такого опасного пациента не держал, но иногда помогал отличиться и даже что-то там специально для него устраивал.Ну хоть не заводил с ним интрижку,?— мысленно съязвил Ваня.Сразу было видно работу мусоров: неаккуратно выдранные жесткие диски, несколько SD карт в каждом пакете, вообще не обладавших какими-то маркировками. Мужчин пометили ?субъект один?, ?два?, ?три? и так далее. Короче, даже тут ничего не было сделано для людей. Тот факт, что полицейские предоставили вещдоки означал одно?— в них ничего полезного нет. По крайней мере в глазах полиции. Значит, Ване нужно будет искать нечто неочевидное. К несчастью, ?неочевидного? у целых шести человек могло быть огромное количество.Он посмотрел на объём работы еще раз трезвым взглядом: шесть человек. У каждого есть по социальной сети (а может даже не одной), по телефону, по квартире, по болтливой подружке и по ?белому? месту работы. Ебейшие деньки его ждут, однако.Когда пришло время организовывать себе рабочее место, Евстигнеев замешкался. Впервые за долгое время пребывания у Храмова в квартире, ему пришлось оглядеть комнату вокруг: она как будто подчинилась его диванному образу жизни и вся стремилась к нему, обитавшему в центре комнаты. Там было больше всего вещей?— грязная посуда, какие-то бумажки, часть техники и запчастей, разбросанная одежда. По краям комнаты же не было признаков жизни, если не считать одиноко повисшей в углу куртки Сергея, в которой Ваня приехал в тот самый день, и сумки с ножами и частью его вещей. Было иррационально страшно к ним приближаться. В какой-то момент у Вани перехватило дух от того, насколько отчетливо он вспомнил запах куртки, навязчиво прилипший, когда они обнимались… когда-то тогда. Это фантомное воспоминание липкой змейкой проникло за шиворот и заставило Евстигнеева съежиться. В одну секунду, казалось, он вспомнил все?— от дуновения сквозняка в склепике и легкой дрожи тела до прямолинейной заинтересованности в паху и ощущений под подушечками пальцев. Даже в глазах потемнело от нахлынувших воспоминаний.Стараясь глубоко дышать, Ваня вышел из оцепенения и, шатаясь, побрел к дивану. Глупый факт: для того, чтобы фокус факира удался, нужно засунуть руку в корзину со змеей. Для того, чтобы работать с информацией из коробки Мирона, нужно засунуть руку в сумку с вещами из прошлой жизни. И вот как это сделать, если на нее оказалось сложно даже смотреть?Ваня готов был попросить ноутбук, кабели, пару специальных картридеров, но вовремя умерил пыл. Это все лежит в блядской сумке, просто протяни руку и постарайся не блевануть в процессе. Он и сам понимал, что усложнять сейчас себе жизнь этими заебами не стоит, но ничего не мог с собой поделать. Рана не то что не начала затягиваться,?— она кровоточила.Какая-никакая техника у Храмова есть, вряд ли он откажется делиться с лучшим другом. Он, конечно, посмотрит этим своим взглядом полным сожаления или даже предложит обратиться к специалисту. Думать об этом было невыносимо: они никогда не показывали друг другу настолько глубокие слабости.Но самым удивительным для Вани в этот вечер оказалось осознание того, как сильно его накрыло. Все-таки ему было далеко не пятнадцать, он уже имел опыт в отношениях, где его постоянно оставляли одного, а когда они с Сегой начали встречаться, Ваня прекрасно понимал, кем тот работает, и что однажды должно было произойти. Он должен был быть готов.Но вместо вполне закономерных рыданий и скорби, он вдруг получил совсем непонятную реакцию, которая как будто кричала ?всё идет максимально в пизду!?.Ваня снова посмотрел на сумку, которую привёз сюда, а после предпочёл забыть о ее существовании. Бояться было глупо. Сходить с ума от подсунутых ей воспоминаний тоже. После этих мыслей Евстигнеев опустил взгляд и почувствовал себя хуже некуда. Он не может. Просто не может. Попытки преуменьшить проблему ни к чему не привели. Нужно искать настоящую причину того, почему эти вещи из него душу вытаскивают. А пока можно поработать на ноутбуке Храмова.***Опасения Вани подтвердились лишь отчасти: Храмов, конечно, подумал, что его друг в конец ебнулся, но вслух ничего не сказал. Лёха в ответ на просьбу подсобить ноутбуком лишь выразительно посмотрел и медленно кивнул. Он понял.—?Это мой запасной, у него ещё второй монитор есть. Нужен? —?поинтересовался друг, поднимая ноутбук и вытаскивая его провод из розетки. Скорее всего, им часто пользовались, если он все время стоял не в коробке, а на зарядке.—?Можно,?— ответил Ваня, прикидывая надобность второго монитора. Сам он редко пользовался вторым экраном, предпочитая мобильность в передвижениях. Но если уж предлагают слегка облегчить работу?— надо брать.—?Если тебе нужна помощь?— свисти.—?Я пока сам в голове составлю картину, а потом обязательно обращусь. Там материала на месяц, если не больше… —?пожаловался Ваня.—?Ты согласился потратить на Яновича месяц? —?переспросил Лёха.—?На помощь ему, а не на него,?— оскорбился Евстигнеев. —?И вообще, ты его сюда пустил.—?Я так и знал, что ты будешь мне этим тыкать,?— закатил глаза Храмов. Он поставил перед Ваней экран, а сам взял в руки ноутбук.—?Конечно буду,?— наигранно фыркнул Ваня, поднимая экран.Они перетащили технику в комнату Евстигнеева: стол с ноутбуком и всеми запчастями к нему расположился у окна. Злосчастные вещи из прошлой жизни с этой точки не просматривались и не могли мозолить глаза. В две руки они подключили все провода. Экран приветливо моргнул и показал рабочий стол?— на нем сидела знойная брюнетка в откровенной позе. На ее загорелой коже особенно четко выделялись капли воды, волосы красиво вились от соли. Пошловато, но все еще не совсем безвкусно. Чего-то такого Ваня от друга и ожидал. Храмов эту молчаливую оценку заметил и не удержался:—?Если тебе принципиально, можешь поставить мужика, но, когда будешь отдавать?— поменяй обратно.—?Надо же, какие жертвы,?— прыснул Ваня, пообещав себе обязательно сделать все наоборот. За появление Яновича в его жизни снова Храмов и не таких пранков заслужил.Храмов удалился к себе: у него были законные выходные, в которые он не занимался ничем серьезным, в основном курил и играл в видеоигры. В общем, время он уделял себе, и это было здорово?— они с Ваней друг другу не мешали.На стол рядом с компьютером Евстигнеев примостил пепельницу и несколько пачек Лаки Страйка. Он предполагал, что Лёхе не понравится идея прокуривания помещения за работой, но разрешение на эту деятельность от хозяина квартиры у него было. Остальное только на его совести. Сега, кстати, относился к курению за работой похуистично, иногда даже компанию составлял. Хотя к чему тут он?.. черт.Ваня подготовил все и вдруг понял, что надо с чего-то начинать. Последний рубеж перед погружением. Перед глазами само собой всплыло лицо Сеги. Стоило поговорить с кем-то насчет имени убийцы? Ваня даже не подумал. Даже если у него не получится отомстить, узнать стоит. Евстигнеев отложил эту мысль в дальний ящик. Он потянулся к списку мертвецов, лежащему на самом верху коробки: время пошло.Список состоял из столбика кличек и полицейской расшифровки. Настоящие имена Ване ничего не давали, поэтому он сосредоточился на кличках: Микси, Пиэм, LeTai, Palmdropov, Makonnen и Династ. Пиздец, как они вообще живут с такими долбоебскими кличками. Ваня, конечно, не претендовал на гениальность мысли, когда придумывал псевдонимы для своей хакерской деятельности, но это было перебором. Зачем вообще Мирон нанял этих ноунеймов?Несколько часов Ваня изучал предоставленные характеристики и немного пояснений от Мирона, который писал что-то о ?воспитании нового поколения преданных воинов?. Когда Ваня прочитал эту строчку, заржал до слез. Мирон часто позволял себе высокопарные речи, но тут дошло просто до сюрреализма. С одной стороны Евстигнеев понимал логику: его тоже Янович взял под крыло за талант и ?на будущее?. За хер потом взял по другой причине, первостепенной действительно была стратегия развития компании. Ах, точнее, Империи.Империя. Ваня так давно не вспоминал о ней, что сейчас молча осекся, снова распробывая название на вкус. Такое же пафосное и пустое, как и было когда-то. Грандиозный проект Мирона, его любимое детище и точка приложения всех усилий его жизни?— просто Империя, занимающаяся непонятной простому обывателю хуйней. По-белому это было ?бизнесом?, а сам Мирон Янович?— ее владельцем, ?бизнесменом?. У него там была преданная компания, стратегия развития, красивые речи, а еще целый штат программистов, переводчиков, маркетологов и даже лицензии на какие-то продукты. Чем там в ?белой? части занимались работники, Евстигнеев не имел ни малейшего понятия?— он туда ни разу за столько лет работы и отношений с Мироном не совался. Знал только, что это связано с IT и какими-то приложениями.А еще там был ?серый? штат, который занимался нелегальной работой в ?серой? зоне. Вот с ним Ваня и был знаком теснее, чем хотелось бы. Официально они занимались пентестом*: выявляли слабые места систем безопасности с помощью какой-нибудь ?гидры? и писали отчеты о своих достижениях. На самом же деле занимались они менее тупорылыми занятиями: взламывали, шпионили, погружались в чужие системы, а иногда попросту грабили, заимствуя разработки у конкурентов.Если бы с Мироном отношения не разладились, Ваня бы, скорее всего, продолжал этим заниматься. Сидел бы в офисе с еще двумя прикольными ребятами, одного из которых он увел с собой,?— Порчи и Лёхой Храмовым; шутил бы шутки и горя не знал. Наверное.Впервые за долгое время Ваня без злобы подумал о Мироне. Кто знает как там сейчас все работает: после расставания Евстигнеев увёл с собой второго талантливого хакера и поломал идеально отлаженный механизм их ?серой? зоны. Вполне закономерно, что Мирон захотел его реформировать и наполнить новой кровью. Вот только… какого хрена случилось с этими сосунками?Наиболее удобным оказалось разделить список из шести человек на наиболее вероятных и наименее вероятных предателей. Проверить всё равно предстояло всех, но начать Ваня хотел с самых подозрительных субъектов. Так в колонке ?подозрительные? появились Микси, Маконнен и Династ, а во второй Пиэм, Летай и Палмдропов. Первый уже ранее вёл себя как шизоид, второй и третий были серыми (не смотря на то, что один из них чёрный) и оттого подозрительными. Пиэм же напротив был дольше всех знаком с Яновичем, но именно поэтому Ваня поставил его сразу за подозрительными?— у всех старых знакомых Мирона было говнишко, которое ему хотелось припомнить. Летай откровенно заглядывал Яновичу в рот, а тот, напротив, нахваливал Палмдропова.Странная компания. В глобальном смысле Ваня никак не мог понять их надобность в Империи. Конечно, если где и был хорош Мирон, так в построении многоходовочек?— тут Ваня даже сквозь злость не мог поспорить. И если эти ребята часть какого-то его глобального плана, Ваня может не понять его суть. И это нормально, но… какое-то странное чувство неправильности заставило Евстигнеева насторожиться. Не зря все они мертвы.В темноте раздался тихий щелчок, на секунду мигнул теплый оранжевый огонек; Ваня прикурил и начал нудный этап сортировки. Ближе к утру, когда все материалы дела были разложены по шести разным кучам, азарт охватил его, и началась настоящая работа.Обычно, масштабное перелопачивание информации и аналитика не входили в сферу интересов Евстигнеева, поэтому он провозился с жесткими дисками какое-то слишком неприличное количество времени. Зато это кое-что добавило в портреты трех счастливчиков из первой ?подозрительной? тройки. Например, то, что пусть этот Миксер и был пизданутым на первый взгляд, а уже пробовал монетизировать все, что не было прикручено к полу в Великой Империи Мирона Яновича. Это касалось в основном плагинов для автоматизации работы внутри компании: они не нанесли бы никакого урона, если бы были спизжены и перепроданы. Зато вот Ваню это взбесило настолько глубоко, что он успокоился только еще разок перечитав абзац про вскрытие этого уебища. Это. Были. Его. Плагины. Ваня сам их писал и настраивал. В столбец Микси он дописал достаточно красноречивое ?КРЫСА?.Парень с именем Маконнен постоянно переписывался с какой-то девахой и жаловался, что его не принимают всерьез. Количеству сопливой мути позавидовала бы любая писательница бездарных книжек с цветами на обложке. В конце-концов, Ваня искренне пожалел, что потратил время на изучение его винта: кроме весьма скромных нюдесов и тонны переписок сомнительного содержания, он ничего не нашел.У Династа оказалось немного интереснее. По крайней мере, парень показал себя как талантливый программист и первым же делом сдвинул за три недели камеру за своей спиной так, чтобы она не палила экран. Ваня бы вряд ли заметил эту утилиту на рабочем столе, если бы его задачей не было кропотливое изучение всей информации с жесткого диска. И, скорее всего, Династ написал ее сам. Немного поколебавшись, Евстигнеев позаимствовал утилиту себе?— мертвецу она больше не понадобится, а ему может пригодиться. Интересным было то, что на ней было написано ?multitool?, а, следовательно, содержала она намного больший интерфейс. Только вот жаль, Династ ничего, кроме захвата контроля и последовательного микроскопического движения камеры, не успел сделать.Ну вот и кто все эти люди? Как они общались? Какие отношения между ними? Нихера не понятно, читаешь только их переписки на аккаунтах, которые остались открытыми, да на фотки любуешься. Ни одного из них убирать из списка подозреваемых на основе содержимого было нельзя. Промучился Ваня с этими жесткими дисками трех человек сутки, не прерываясь на сон, а по итогу только утомился и ничего не понял. Нужно было подумать об оптимизации: организму нужен отдых, ему для систематизации нужны более ясные указания, но в его голове все равно пульсирует ?тебе дадут заветное имя, поторопись, поторопись…?В конце-концов к Ване неизбежным осознанием пришла истина?— ему нужен был этот разговор. Нужно мнение о них от живого человека. Того, кто их отобрал и нанял. Сразу после короткого отдыха…