Глава 26. Song to Say Goodbye (2/2)
— Страшно? — полушипит желтоглазый родственник Мистики, с которым они виделись сегодня утром.
Он, как замечает Реми, держится на такой высоте и хлипкой конструкции с намеренной небрежностью, показывая своё преимущество. Хвост с заострённым наконечником обвился о перила внутри кабины, и вес тела его спасителя, если так можно сказать, полностью держался лишь на нём. Ногами Реми снова встал на перекладину, а рукой схватился за плечо этого синего демона.— Куда тебе? — Курт, вроде так его звали, свободной рукой показывает на открывшийся вид живого и процветающего Нью-Йорка слева от них. — В пределах видимости.Ветер вокруг на мгновение стихает, и Реми находит слова:— Всё по-честному?
— Я сам доставил доказательство твоей смерти в большой мир. Давай уже, — мощные пальцы на его груди чуть разжимаются, и Реми напрягается, пытаясь удержаться, — решай. Статуя Свободы? Эмпайр-стейт-билдинг?В эту секунду небо наполовину прорезает мощная ветвистая вспышка, осветившая их, и, кажется весь остров. Реми и Курт обернулись на неё. Молния ударила прямо в крышу небоскрёба, и от неизбежного грома заложило уши.
Ответ настигает его в тот же момент.— Туда, — он точно пожалеет об этом. — Куда ударила молния.— Ты псих, — улыбается, обнажая клыки, Курт, и они оба исчезли в клубах фиолетового серного дыма.Кассандра, которой удар мощного разряда показался укусом комара,вскидывает руку вперёд, и Эмма поворачивается, чтобы посмотреть, куда. Ороро зависла в воздухе в паре метров над ними и ветер, который она оседлала, трепет её одежду и волосы во все стороны. Оставалось надеяться, что она помнит совет Эммы о защите от телепатов. Их со Скоттом, она, кажется, намеренно не замечает.Эмма рычит и делает шаг вперёд, отталкиваясь. Она берёт короткий разбег, прежде чем замахнуться и направить кулак в голову Джин. Надо сказать, не без удовольствия, но, как сегодня утром в заброшенном форте, рука её бьёт прямо в телекинетический щит в десятке сантиметров от скулы Кассандры. Или Джины, Эмме уже всё равно. Злость кипит в ней, и она снова не нашла выхода. От боли разочарования Эмма кричит и встряхивает кистью.— Джина! — Скотт, приспустив очки на нос под шлемом, бьёт красным лучом им под ноги. — Я знаю, ты меня слышишь, милая!
— Как же ты достал! — царственный голос Джин перестаёт быть хором странных голосов и становится вполне обычным и злым. Взмах руки, и Скотт летит на сетку ограждения, но не достигнув её падает на холодный бетон, прочертив головой борозду. — А ты? — она обращается к Ороро, не стремившейся спускаться вниз, и Эмма в бешенстве снова сжимает кулаки, готовясь атаковать. — Одни вопросы. Жалкая, слабая…Она неожиданно взлетает и снова загорается огнём, и Эмма в ужасе остаётся стоять, беспомощно наблюдая. На периферии слышимости улавливается хлопок, на который
Эмма тут же оборачивается. Гамбит, растерянный, лезет за пазуху, доставая карты, и сноп малиновых огоньков взмывает вслед Джин, и взрывается, но она резко отмахивается от них щитом.Кассандра взлетает ей навстречу, и Ро отступает выше, концентрируясь лишь на электричестве вокруг них. Ветер свистит в ушах, но она слышит голос.
?Ты горишь изнутри, Ороро. Ты съедаешь сама себя. Я помогу тебе восстановить баланс!?Смех, злой и клокочущий, пронзает её, и Ороро пикирует вниз на Джину, обнимая её, и снова пропуская миллиардный разряд молнии сквозь них. Сосуды в глазах у Ороро лопаются, и она зажимает глаза, летя вниз, а губы Джины, такие ласковые, улыбаются ей и шепчут:— Поздно.Эмма подбегает к Скотту и трясёт его, в надежде, что его не сильно приложило и он не сломал шею. Грохот от молнии заставляет её инстинктивно пригнуться, и она говорит, склонившись к нему, надеясь, что он в сознании:— Саммерс, вставай!Над ними кометой зажглись Джин и вцепившаяся в неё Ороро, и когда один силуэт в огненной массе отделяется и падает вниз, объятый языками пламени, Реми прорывается ему наперерез и ловит уже обугленное тело, и тут же бросает его, обжигаясь, раскалённое и дымящееся, себе под ноги и падает на колени, боясь прикоснуться к тому, что ещё секунду назад было его Шторми.— Мне всё было интересно, какую температуру она уже не выдержит. — Кассандра плавно спускается вниз, целая и невредимая. — А ты что тут забыл?
Надо отдать ему должное, такого звериного прыжка от Реми Эмма не могла ожидать, и он налетает на эту ведьму и вцепляется в её скальп.
— Гамбит забыл отправить тебя в ад.Голова Джин загорается малиновым светом, переходящим на кожу, и Эмма ждёт взрыва, но сияние начинает стремительно угасать. Огненные глаза смотрят прямо на Реми, и он отчаянно пробует зарядить плоть Джин снова и снова, но ничего не выходит. Толчок телекинеза, и Реми подбрасывает вверх, он сжимает ладонь и тянет за прочные нити волос, в которых всё ещё запутана его обожённая рука, и когда, словно струны, волосы обрываются, он в отчаянии понимает, что это конец.Кассандра оторвала его от себя, и Реми выдрал клок волос вместе с кожей, но её это не заботило, лицо даже не сморщилось от боли. Пасс рукой, и лишнее тело на её пути отшвыривает с крыши прочь, а Эмма ничем не может помочь, и её алмазное сердце готово разорваться под отчаянный удаляющийся крик летящего на асфальт Реми.
Но когда Кассандра поворачивается к ней, все чувства снова растворяются под алмазной бронёй. Что мешает ей и Эмму скинуть вниз? Ничего.
— Ну? — лицо Джины словно натянуто на чужой уродливый каркас, и не смотреть на него также трудно, как и смотреть. — Всё ещё хочешь меня остановить? Не выйдет.Эмма делает шаг вперед и чуть не падает. Нет, она не вышвырнет её с крыши и не подожжёт, для неё Кассандра придумала другое.— Что, ног не чувствуешь? Ты решила спрятаться от меня в своей броне, милая. Значит, останешься в ней навсегда.С усилием, давшимся сложнее, чем можно было представить, Эмма возвращает себе плоть, но ноги перестали слушаться уже выше коленей, и она кусает пересохшие губы. Алмазная форма поднимается выше, но это больше не органический алмаз, а простой камень. Кассандра превращает её в статую, которой она всегда стремилась стать.?Это всё внушение?, — первая логичная мысль. — ?У Джин нет сил менять реальность, поджигать вещи и воздействовать на чужие силы. Она телепат. Кассандра телепат?— Ты же понимаешь, что это не так. Это реально, Эмма. Феникс здесь, и я — это он.Скотт не хочет открывать глаза, но по привычке он сначала проверяет, на нём ли кварцевые очки, прежде чем с болью размежить веки. Шлем Магнето давит, и рана на затылке снова кровоточит, и звуки вокруг смешиваются и преломляются, но он слышит голос Джины и приподнимается.
Недалеко на полу лежит чёрное, словно в сгоревшей корке, тело, и Скотт чувствует, как холодеют пальцы. Пахнет горелой плотью, и он ненавидит сам себя, когда, наконец, поднимается на ноги. Она мертва. Его сестра мертва. Его жена, возможно, тоже.— Скотт. — голос Эммы обращает на себя его внимание. Они стоят с Джин напротив друг друга, и кажется, ситуация дерьмовее некуда, ведь она в своей телесной форме. — Уходи.— Ох, как мило, — Джина поворачивается к нему и протягивает руку, пока Эмма неподвижно умоляет его одним взглядом последовать её совету. — Знаешь, Джине всегда было жаль Эмму. Перед смертью тебе будет полезно услышать. Она очень переживала, что ты злишься на неё или ненавидишь за то, что Скотт никогда тебя не любил.
— Ничего, — Эмма говорит со Скоттом, и он замечает, что кисти её рук, сжатые в кулаки, алмазные, и шея над воротником тоже покрывается кристалликами всё выше и выше, — я никогда не злилась на Джин, а только на тебя. И себя.— Хватит, — просит он, — Джина, прекрати!— Она слышит, — Кассандра улыбается, но её лицо больше похоже на злобную маску с горящими глазами, — но не может тебе помочь, Скотти, дорогой.Алмаз разрастается на голову и лицо, и уже без звука, ведь связки не слушаются, Эмма шевелит губами ?сними шлем?, прежде чем и они покрываются блестящим налётом. Драгоценные глаза сверкают, уставившись на Скотта, но он понимает, что жизни в них больше нет. Он остался один, если не считать призрачной надежды.— Смотри на меня, — приказ, и на скулу давит невидимая сила, заставляющая подчиниться. — Ты слаб, Скотт, и всегда был беспомощным сопляком. Мы оба это знаем. Может, тебя напоследок порадует, что я всё ещё не раздавила тебя из-за Джины. Я сожгла твою сестру, и чуть не лишилась контроля над телом, я выбросила этого вора с крыши, и она попыталась прорваться снова, а теперь из-за твоей любовницы она брыкается, как дикая лошадь. Но ты, если я сейчас убью тебя, она найдёт способ взять контроль. Твоя жена очень сильная, Скотт. Ты её не заслуживаешь.
— Джинни, — умоляет он. — Прости.— Сними шлем и очки, дорогой. Для тебя я тоже кое-что придумала.Он не двигается, но металл вокруг головы опасно начинает пульсировать, и Скотт срывает свою последнюю броню, отбрасывая в сторону.?НАКОНЕЦ!?Чужая воля подавляет его, и он не сопротивляется, когда Кассандра впивается в его разум, как вампир. Она, голодная и жадная, берёт под контроль всё, до чего может дотянуться, и в ненасытности своей не видит западни. Пьёт его душу, чуть не захлёбываясь от восторга, и начинает рассыпаться мелкими нейросигналами почти сразу, но потребовалась почти бесконечная миллисекунда, чтобы до неё докатилось чувство неизбежности. Её разрушало сознание Скотта, затягивая в ?чёрный ящик? — область, что открывает путь на простешие уровни существования. Их мысли путались одна с другой, личности смешивались и расслаивались, и Кассандра попыталась дотянуться до мозга Джины, но не могла. Как в липкой жиже она увязла в Скотте Саммерсе, а Джина выталкивала её из себя в него с силой, которой не могла раньше обладать.Скотт упал на спину и корчится на холодном полу, вырывая волосы и сгибаясь в спазмах, он стонет, кричит и мучается, и он умирает, потому что Кассандра не прекращает бороться, разрушая всё, чего сможет коснуться. Она растворилась в нём, и теперь выкручивает каждую импульсную связь в теле, вызывая боль, угнетающую разум.А Джина открывает свои глаза без страха, что её снова лишат контроля над своим телом и своей жизнью.Я ЗДЕСЬОна слышит Феникса, который ждал её, с любопытством наблюдая, слышит и мучения своего мужа поблизости.Она слышит намного больше, чем звуки мира вокруг. Больше, чем мысли живых существ поблизости. Она чувствует весь мир, текущий по своим жилам, и кровь её кипит и воспламеняется.
Она оглядывается, и видит только боль и смерть. Она хочет всё исправить, и поднимает ладонь, тянется к Скотту, желая прекратить его страдания, исцелить и распылить Кассандру, своего мучителя и тюремщика.РАЗВЕ ТЫ НЕДОСТАТОЧНО СТРАДАЛАМЫ ВСЁ ИСПРАВИМОна думала о всех несчастьях, что видела, о страданиях, что каждый день уносят жизни, и о ненависти, о бессилии и злобе. Этот мир не заслуживал того, чтобы существовать.
Нет, перед невидимой гранью, которую вот-вот пересечёт, осознаёт Джин. В нём есть любовь, есть радость, даже для них, проклятых мутантов, есть поддержка и доброта ближнего. Есть надежда. Свет наполняет её душу, даря покой и умиротворение. Сияние исходит из её груди и разливается дальше, затопляя собой весь мир.