11 (1/2)

Isak Danielson - Always

Чимин проводит в больнице ещё три недели. Он идёт на поправку медленно, но верно. Гипс с обеих рук уже сняли, так же как и с носа, но мышцы и кости всё ещё очень слабые, а вот ноги заживают гораздо медленнее, из-за чего блондину приходится передвигаться в кресле. Поначалу он сильно расстраивался и даже заикнулся о том, что, может быть, Чонгуку стоит перестать с ним возиться, за что ему пришлось выслушать длинную лекцию с заверениями о том, что брюнет никуда не уйдёт ни при каких обстоятельствах, "даже если ты решишь привлечь администрацию, чтобы меня выгнать". Вопрос исчерпал сам себя.

Рёбра тоже почти пришли в норму, остаётся только много отдыхать и хорошо кушать. Большинство ран уже зажило, оставив после себя в некоторых местах белёсые шрамы, каждый из которых Чонгук поцеловал, чтобы Чимин не дай бог не вздумал ненавидеть своё тело. Блондин правда не знает, что делал бы без него. Этот парень - настоящее чудо, и он повторил это за три недели уже миллион раз. Чонгук всегда рядом, он дарит тепло и заботу, успокаивающе гладит по голове и держит за руку, когда делают болючие уколы. Он осторожно, чтобы ничего не повредить, обнимает, когда Чимина начинает бить озноб, и отвлекает поцелуями и разговорами, когда ноги пронзает резкая боль. В каждом его движении и слове - любовь, он не даёт ему опустить руки и заряжает силами, чтобы бороться за своё здоровье, а значит, и за их счастливое совместное будущее.

- Всё, молодец, ложись, - мисс Мартин заканчивает осмотр, и Чимин падает обратно на подушку. - Мышцы и связки в норме, после операций всё заживает так, как должно. Боец, - она тепло улыбается блондину, а затем поворачивается к Чонгуку, сидящего на своей кушетке, которая за эти три недели стала ему чуть ли не родной. Он за всё это время ездил домой только один раз, чтобы привести себе и парню необходимые вещи. В этой палате они и смотрели фильмы, и читали, и просто болтали. Но белые стены уже надоели обоим, и хочется быстрее попасть домой.

- Вы его выписываете?

- Да, можете ехать домой, - Чонгук тепло улыбается ей. Забавно, как она сразу же просекла характер отношений между ними, и, будучи старше их лет на тридцать, радовалась за них, как за своих детей. Поэтому у неё не Чимин едет домой, а они оба - знает уже, что куда один, туда и второй.

- Коляску эту можете забрать, - отец Чимина заплатил даже за неё. - Все процедуры вы и сами уже лучше меня знаете, но если что - звоните. Покажешься мне через месяц, - она поворачивается к блондину, и тот кивает. - Уедете сегодня?

- Да, - отвечает ей Чонгук и смотрит на Чимина. - Я вызову такси.

Тот кивает, а мисс Мартин, желая им удачи, тихонько покидает палату. Чонгук подходит к Чимину и садится на стоящий рядом стул.

- Готов ехать домой? - он переплетает их пальцы и слегка поглаживает тыльную сторону ладони.

- Всегда готов! - Чимин шутливо отдаёт честь, и наклоняется к брюнету, чтобы поцеловать его. - Соберёшь вещи?

- Конечно, - но позже. Сейчас брюнет осторожно кладёт ладонь на шею Чимина, прижимая к себе и углубляя поцелуй. Чимин тихо стонет и сминает его губы сильнее. Не описать, как они соскучились по таким долгим поцелуям. Они стали возможными только когда сняли бандажи с грудной клетки и держатель шеи, и то после этого Чонгук ждал ещё три дня, чтобы дать парню восстановиться. И вот вчера он наконец-то решился поцеловать его по-настоящему, и Чимин тогда не мог поверить, что это происходит на самом деле. Они скучали - по вкусу губ друг друга и по крепким объятьям. Чимин немного отклоняется назад и тянет Чонгука за собой.

- Ну-ну, куда, - Чонгук отстраняется, и Чимин разочарованно дует губы. - Думал, сработает?

- Ну а что, - тот пожимает плечами, и брюнет счастливо улыбается, снимая с запястья резинку и вставая, чтобы заплести хвостик из отросших блондинистых волос. - Я так соскучился.

- Поправься сначала, - брюнет целует его в макушку. - Думаешь, я не соскучился? Всё будет.

- Пообещай, пожалуйста, что ты будешь ходить на учёбу, когда мы вернёмся, - Чонгук садится обратно. - Тебе нельзя больше пропускать. Я справлюсь полдня без тебя.

- Не пообещаю, - парень строго смотрит на Пака. - Тебя ещё опасно оставлять одного. Я буду волноваться и всё равно никакую информацию не уловлю.

- Тогда я попробую договориться с Хосок-хёном, он свободен в первой половине дня, - Чимин сжимает его руку и улыбается. - Ему доверишь меня?

- Хорошо, - Чонгук вздыхает. Ему спокойнее, когда он делает всё сам, но больше ему действительно нельзя пропускать, а то отчислят - уже пришло предупреждение из деканата. Хосок - лучший друг Чимина, значит, он надёжный - если ему доверяет блондин, значит, может и Чонгук.

- Ты звонил маме? - осторожно спрашивает Чимин.

- Нет, - Чонгук опускает взгляд. Ему очень стыдно за то, как всё у них получается. Каждый день отдаляет их с мамой друг от друга всё дальше, и Чонгук не видит выхода. Как бы он ни пытался, она не идёт навстречу, с каждой его попыткой наоборот будто отходя на несколько шагов назад. Ей тяжело, он понимает, и сейчас, чувствуя себя впервые в жизни полноценным и зная, что он в состоянии делиться своим счастьем с другими, у него возникает другая проблема - ему страшно. Парень проклинает всё, что сделало общение с родной матерью выходом из зоны комфорта. С каждым днём он привыкает жить без неё. А она что, тоже? Это больно осознавать. Произошло много вещей, над которыми они были не властны, но в том, что было (а точнее - чего не было), Чонгук винит себя и знает, что справедливо.

Чимин садится на постели и мягко касается его щеки, поднимая его голову так, чтобы встретиться с ним взглядом:- Я понимаю. Чонгук, я не прошёл всё то, что прошёл ты, но тоже умудрился испортить отношения с отцом. Но знаешь, после того, как я выжил в авиакатастрофе, один из немногих, я думаю... Раньше мне казалось, что в такой ситуации я захочу исправить все ошибки, но на самом деле после всего этого большинство из них кажутся такими ничтожными. Но есть то, о чём я действительно жалею. Я помирюсь с папой. Спасибо, что поговорил с ним, теперь я знаю, что мы оба этого хотим. А твоя мама... что бы ни происходило, ты - её сын, и ей должно быть тяжело без тебя. У неё есть только ты. Не бросай её. Я думаю, у нас обоих получится исправить отношения с нашими родителями, и все: и мы, и они, - наконец-то избавятся от этого удушающего чувства вины. Мы обязательно справимся. Кто знает, может, будем потом вместе собираться на семейные ужины?

Чонгук аккуратно кладёт голову ему на плечо:- Я так хочу обнять тебя крепко-крепко, - он слышит, как Чимин сверху ласково усмехается. - Ты прав. Мне так страшно, но ты прав. Нужно это исправить. Я всё это время мечтал, что мы помиримся и будем как во всех нормальных семьях созваниваться и делиться новостями, приезжать друг к другу в гости.

- Так и будет, - Чимин сжимает его предплечье. - Ты справишься.

- Ты тоже.

- Мы команда мечты, да? - они оба улыбаются.

- Это точно.

***

Taylor Swift - Paper RingsНа сбор вещей уходит около пятнадцати минут, потому что большую часть они не доставали из сумок, убирая обратно после использования. Чимин включил музыку, и они собирались (Чонгук собирался, а Чимин создавал настроение), подпевая Тейлор Свифт вперемешку с Линкин Парк.

- Нашим соседям будет несладко, - Чонгук застёгивает последнюю сумку и осматривает комнату на предмет забытых вещей.

- Да уж. Моя соседка-старушка пожаловалась на "какие-то громкие звуки", - Чимин рисует в воздухе кавычки, улыбаясь, - после первой же ночи, которую мы провели у меня вместе.

- Вот чёрт, - брюнет закрывает лицо руками и оседает на кушетку. Наиглупейшая ситуация. - Я разговаривал с ней в тот день. Она помогла мне найти твою дверь.

Мгновение в палате стоит тишина, а потом они оба взрываются громким смехом.

- То же мне, просто "помогите Даше-путешественнице найти дверь", - выговаривает Чимин, продолжая смеяться. Чонгук на кушетке не может перестать хохотать, упираясь локтями в колени.

- На ней же не написано, чья она, - он поднимает голову, и от вида его широкой счастливой улыбки с очаровательными морщинками вокруг глаз у блондина перехватывает дыхание.

- Неудобно получилось, да? - Чимин продолжает любоваться лицом напротив.

- Мне должно быть стыдно, да? - парень виновато втягивает воздух сквозь зубы, и Чимин хихикает.

- Наверное. В любом случае, раз мы оба такие бесстыдники, значит, всё нормально, - Чимин подмигивает. - Будем бесстыдничать и дальше без всяких угрызений совести.

Чонгук кивает с улыбкой и подходит к нему:- Жду не дождусь, - он наклоняется к блондину и целует его, специально медленно, тягуче и очень дразняще. Чимин несильно пихает его в грудь и отстраняется.

- Вот сиди и жди, соблазнитель, - он наигранно дуется, пытаясь скрыть улыбку. - Я тоже не железный.

Чонгук влюблённо смеётся и чмокает его в нос, слыша, как на телефон приходит сообщение:- Пойдём, такси приехало.

Парень помогает блондину пересесть в кресло и, положив одну сумку ему на колени, а другие две повесив на обе руки, он катит его по направлению к выходу. Чимин подписывает необходимые документы и, попрощавшись с врачами и в сотый раз поблагодарив их, они покидают больницу.

- Боже, наконец-то свежий воздух, - блондин глубоко вздыхает, пока Чонгук выискивает на парковке такси, сверяясь с номером в телефоне.

- Теперь будем гулять с тобой ходить, - он наконец находит нужную машину и берётся за ручки кресла. - Нам сюда.

Чонгук подвозит Чимина к машине и открывает заднюю дверь, здороваясь с таксистом. Брюнет отказывается от помощи - он и сам справится, и, аккуратно подняв Чимина, бережно опускает его на сиденье, предварительно положив одну из сумок потоньше ему под ноги. Закрывает дверь с его стороны, пристёгивается, и такси покидает территорию госпиталя.

- Если захочешь поспать, обязательно скажи, тебе нельзя спать сидя. Положим подушку мне на колени, и ляжешь, - Чонгук смотрит на парня, и тот удивляется - как в брюнета помещается столько желания и сил о нём заботиться? Этого так много в его глазах. Чимин ободряюще улыбается ему - они договорились не терять позитивный настрой, и хотя парень столько раз был на грани, Чонгук пресекал эти мысли на корню. С ним нетрудно мыслить в позитивном ключе. С ним приходят силы бороться.

- Я пока не хочу спать, но я скажу, если что. Спасибо, - он тянется к его руке, и они переплетают пальцы.Дорога занимает целых пять часов, потому что таксист получил указания ехать очень осторожно. Чимин долго упрямился, делая вид, что спать ему совсем не хочется - они то ехали молча, просто смотря в окно, то разговаривая вполголоса. Парням уже не терпится приступить к выбору квартиры и каким-то более-менее активным действиям по её обустройству. Чонгук долго сомневался, стоит ли делать это сейчас, когда Чимин ещё не восстановился, но тот убедил его, что это никак не помешает, и он, может быть, даже сможет поехать просматривать квартиру вместе с брюнетом, если это понадобится. В конце концов, они решили, что приступят к выбору, когда приедут, и Чимин наконец заснул, сморённый всё ещё сильной усталостью от частых болей и лекарств.BTS - Spring DayЗа окном пролетают невысокие скалы, кактусы и выжженная солнцем трава, сменяясь городскими пейзажами. Чонгук, чувствуя приятную тяжесть блондинистой головы на своих коленях, думает о том, насколько им обоим повезло. А ещё о том, как летел сюда. Он почти видит пролетающий по небу самолёт с ним, летящим в неизвестность, на борту. А ведь Чимин и тогда был рядом. И после, и сейчас, и будет - Чонгук точно знает - рядом и дальше. В нём вдруг яркой лампочкой, прямо как в мультиках, зажигается понимание - если он хочет что-то изменить, значит, нужно действовать. Осознание того, что он полностью владеет и управляет своей жизнью пришло к нему только три месяца назад, когда в неё пришёл Чимин. Он смог наконец-то ощутить свободу, к которой совсем не привык, но только сейчас понял, что она несёт за собой и ответственность. Ответственность за его жизнь теперь не в руках отца, или полиции, или смотрителя колонии, она - в его руках, вот этих самых, которые сейчас ласково перебирают мягкие, слегка отросшие волосы на голове Чимина. Чонгук только сейчас полностью осознал, что может теперь ставить цели, и только от него зависит, достигнет он их, или нет. И он видит перед собой первую цель, и как бы страшно ни было, откладывать больше нельзя. Если ты хочешь что-то сделать, самый подходящий момент - всегда сейчас. Немного приподнявшись, очень аккуратно, чтобы не разбудить парня, брюнет привстаёт и достаёт из заднего кармана джинс телефон. Он сможет. Чонгук, перебарывая страх и накатывающую панику, набирает такой знакомый номер.

- Да? - в трубке после пары гудков раздаётся до боли родной голос. Чонгук вдруг резко вспоминает всё - как она пела ему, укладывая спать, как она говорила ему не бояться, как она обещала, что когда-нибудь они смогут сбежать. За постоянным страхом иногда даже просто дышать, он совсем забыл о том, что она тоже боялась. И ей было страшно, и ей доставалось от неуправляемого отца. Они должны были быть опорой друг для друга, а отдалились настолько, что перестали друг друга понимать. Он вспоминает - его мама - не та строгая деловая леди, в которую она себя превратила, его мама - живая, родная, добрая женщина, которая (как он вообще мог это забыть?) очень любила петь и которую так же, как и его, лишили всего, что она любила. Чонгук, уставившись в изголовье водительского сиденья, чувствует, как по щекам текут ручьями слёзы, и не может их остановить.

- Чонгук...?

- Мам... - его голос срывается, а горло будто сковывают невидимые железные оковы. - Прости меня, - шепчет он, потому что это то, что он должен был сказать уже очень давно.

- За что? Что-то случилось? - парень слышит панику в её голосе, и ему хочется ударить себя как можно сильнее. Какой же он идиот. Она - его мама, и что бы ни происходило, ей не всё равно. Она всегда волновалась за него и всегда будет, просто ей наверняка после всего случившегося показывать эмоции так же трудно, как было ему до недавнего времени. - Сынок?

Как давно он этого не слышал. Он помнит - она всегда называла его так в детстве, пока их жизнь окончательно не разрушилась. Чонгуку хочется обнять её, прижать её к себе, такую хрупкую и чересчур рано поседевшую.

- Мам, я люблю тебя, слышишь? Очень-очень сильно. Прости меня за всё, пожалуйста, я отвратительный сын, я знаю, но пожалуйста, давай попробуем всё исправить?

Она молчит. Чонгуку кажется, будто целую вечность. Но потом в трубке раздаётся разбитый плач. Мама не может успокоиться, а парню больно слышать это. Эти рыдания сразу же относят его обратно в детство, туда, где она так же плакала от боли, обиды, предательства; туда, куда он уже никогда не хочет возвращаться, и очень хочет, чтобы всё случившееся отпустила и она. По щекам снова текут слёзы, капая на футболку.

- Я тоже люблю тебя, мой хороший, - Чонгуку кажется, будто кто-то просверлил дыру в его груди, настолько ему больно. Он все свои двадцать два года мечтал хотя бы раз услышать это от неё, и вот наконец-то его желание сбылось. Парень не ошибся. Она любит его. Никогда не переставала. - Нам очень многое нужно обсудить, но я хочу, чтобы ты знал - я не обижаюсь. Нам обоим было тяжело, - она всхлипывает. - Но я так хочу, чтобы ты был счастлив. Хочешь, я приеду к тебе?

- Очень, - Чонгук улыбается сквозь слёзы. Он увидит маму и сможет её обнять. - Я так соскучился. Расскажи мне, как ты?