10 (1/2)

Lana Del Rey - Dark Paradise

Чонгук сидит на стуле посреди абсолютно белого коридора больницы номер 202 города Финикс, штат Аризона, подперев голову руками. Всё тело сковывают странные по своей природе судороги, а лёгкие сжимаются от нервов. Только бы всё было хорошо, господи, только бы всё было хорошо.

Брюнет домчался сюда на машине Джина за рекордные четыре с половиной часа. На выезде из Лос-Анджелеса пришлось постоять в пробках, но Чон уже плохо помнит весь путь. Ровно с той секунды, когда он услышал "Пак Чимин жив", которое всю эту неделю приходило к нему во снах, только благодаря которому он жил и дышал, парень не помнит почти ничего. Только то, что ехал, и мысль "быстрее к нему, быстрее увидеть его". Джин собирался с ним, боясь, что в таком состоянии с парнем может что-то случиться, но тот отказался. Хотелось только быстрее приехать, все остальное не имело значения. С ним ничего бы не произошло, потому что у него была цель, вокруг которой вертелось всё в тот момент. Чонгук даже не знает, правда ли он поверил в то, что Чимин на самом деле жив. Ему сказали это за последние два часа уже раз десять точно, но окончательно он поверит, только когда увидит его.

Блондина нашли через полдня после аварии, как сказали Чонгуку, под обломками крыла. Не было сил всё это выслушивать, но медработникам до этого особо дела не было - парня заставили говорить и с врачом, и полицейским, и подписать нужные документы. Единственное, за что он им благодарен, так это за то, что разрешили его увидеть. Ему бы сейчас просто взглянуть на любимое лицо, даже если в палату не пустят. Но его пускают, несмотря на то, что он не близкий родственник. Отцу Чимина тоже сообщили, и он уже едет. Вся эта неделя ушла на установление личности (все документы были утрачены, поэтому Чонгук подал заявку на их восстановление) и многочисленные операции, одна из которых идёт в данный момент. Парень чувствовал, как внутри что-то ломается с громким хрустом, причиняя сильнейшую боль, когда ему называли каждую полученную Паком травму. В тот момент Чон осознал, насколько он слаб, когда дело доходит до дорогих ему людей. Он верит, что Вселенная, или кто там есть наверху дал им второй шанс, дал ему второй шанс. Чтобы беречь блондина и никогда в жизни такого больше не допустить.

Чонгук сжимает волосы, до боли оттягивая. Чувство безысходности разрушает всё внутри, как разрывающаяся пуля. Он ничем не может помочь, совершенно. Больно. Больно оттого, что больно Чимину. Брюнет чувствует, как по щекам сами катятся слёзы, обжигая кожу. Там, за стеной этой операционной, решаются сразу две судьбы. Ему будто подарили новую жизнь, и если там что-то случится, он не выдержит. Не сможет, он это хорошо понимает. Всё, что есть сейчас внутри: боль, переживание, любовь, страх, - рвётся наружу. Его душа - сосуд, который оказался наполненным до краёв. Слишком тесно в теле, хочется что-то сделать с этим, только чтобы это ощущение ушло. Может, поэтому люди в порывах гнева бьют всё, что видят? Чонгук никогда не пробовал. Но он знает - сейчас это бесполезно. Его может спасти только Чимин. Парню не страшно увидеть его, он понимает, что следы аварии на теле блондина оторвут ещё один кусок от его сердца - именно сердца, а не души; оторвут вот так вот неэстетично кусок плоти, и капли крови будут стекать на стерильные, педантично начищенные полы реанимационного отделения. Но Чонгук готов к этому. В каком угодно состоянии, лишь бы удостовериться, что тот дышит - а с остальным они справятся.

Надоедливо тикающие часы на стене показывают 03:14, значит, операция длится уже третий час. Все самые серьёзные последствия аварии уже устранены, сейчас врачи только зашивают повреждённые связки, но тем не менее парня предупредили, что это может затянуться надолго. Каждая убегающая минута забирает с собой что-то, что, он чувствует, трудно будет восстановить, а минутная стрелка вырисовывает окружности, будто циферблат - это мишень, а в центре - Чонгуково сердце, и та отсчитывает время до контрольного выстрела. Парень встаёт и начинает мерять шагами длинный коридор - он не может больше сидеть на одном месте. Каждый удар ботинка о плитку гулким эхом отдаётся в ночной тишине больницы. Всё это похоже на страшный сон. Вот бы проснуться и понять, что все события минувшей недели только приснились, а Чимин лежит рядом, тёплый и родной, обнимая его со спины и закинув на него ногу. Чонгук горько усмехается - как глупо он спорил с ним из-за этой его привычки, говоря, что ему так неудобно и жарко, когда сейчас? он бы всё на свете отдал, чтобы ощутить эту приятную тяжесть на себе снова стало возможным. Чонгук ни разу в жизни не молился. Но всю эту неделю продолжал говорить пустоту, и делает это и сейчас. Какая к чёрту разница, как его называют, пусть хоть кто-нибудь услышит и осуществит его единственное и самое сильное желание. Пусть с Чимином всё будет хорошо.

Isak Danielson - Almost heavenДверь операционной открывается, и сердце Чонгука падает куда-то очень глубоко. К нему подходит медсестра. На её халате виднеются пятна крови, отчего пальцы Чонгука снова начинают дрожать. Он не может вымолвить ни слова, не может ничего спросить, продолжая стоять, словно привинтившись к полу, и невнятно шевелить губами. Девушка кладёт руку на его предплечье.

- Молодой человек, вы меня слышите? - брюнет с секунду пытается понять, что она сказала, а затем неуверенно кивает головой, продолжая смотреть в одну точку, туда, где она раньше стояла, а после отодвинулась, но он и не заметил. - Хорошо. Идите сюда, вам нужно выпить воды.

Она аккуратно ведёт Чонгука к куллеру, и тот послушно следует за ней. Его тело резко покинули все силы, и он не мог бы сопротивляться и возмущаться, даже если бы захотел. Медсестра наливает воду в пластиковый стаканчик и протягивает парню:- Вот, возьмите. Сейчас мистера Пак перевезут в палату, и после вас пригласят. Вы сможете зайти к нему на пару минут.

- Как он? - выдавливает из себя Чонгук шёпотом, дрожащими руками держа стаканчик.

- С ним всё настолько хорошо, насколько это возможно после того, что с ним случилось. Он сильный, и его организм хорошо справляется.

Чонгук судорожно выдыхает, и стаканчик летит на пол. Живот скручивает от нахлынувшей тошноты, а колени подкашиваются. Девушка слегка хватает его за плечо, и он, еле переставляя ногами, добирается до стула и садится. Он всё ещё не верит. Всё обошлось.

- Всё обошлось, - повторяет его мысли медсестра. - Думаю, вам уже сообщили, что недели через три его выпишут, и дальше восстановление можно будет продолжить дома, - слева слышится грохот кушетки, и брюнет силится повернуть голову на звук, чтобы наконец-то увидеть его, хотя бы на секунду, но девушка не даёт. - Не смотрите. Такое правило. Мы не знаем, как вы отреагируете, а я вас удержать не смогу.

Её тихий и мягкий голос немного успокаивает. Чонгук снова поворачивает голову в её сторону и кивает.

- С ним всё будет хорошо, поверьте мне. Когда зайдёте в палату вас оставят одних, я договорилась. Но будьте предельно аккуратны. Он находится в коме, поэтому когда он придёт в себя, сказать не могу. Можете только говорить с ним. У вас будет минут десять.

- Могу я... взять его за руку?.. - брюнет неуверенно поднимает на девушку глаза. Её взгляд смягчается, и она ободряюще улыбается.

- Конечно. Только осторожно, - она смотрит на часы на стене и, вздыхая, поднимается. Чонгук вдруг замечает большие мешки под её глазами. Она наверняка очень устала.

- Спасибо вам... за всё.

Она снова улыбается:- Всё будет хорошо.

Дверь палаты напротив открывается, и оттуда показывается голова врача. Он находит взглядом Чонгука:- Мистер Чон? - тот кивает. - Можете заходить.

Чонгук срывается с места с вновь прошедшими к нему силами, и подходит к двери. Хирург открывает её шире, запуская парня.

Брюнет не видит ничего, кроме кровати с белыми простынями, и на них - ещё более белого Чимина. Парень на дрожащих ногах подходит к нему. Господи. Даже среди участков его тела, не скрытых одеялом, нет ни одного места без повреждений. Царапины, шрамы, гипсы, бандажи - везде, даже на лице, но это его лицо, чёрт возьми, это он. И он дышит - Чонгук среди пиканья приборов слышит мирное посапывание. Это чудо. Настоящее чудо. Он выжил. Брюнет берёт ладонь Чимина, торчащую из гипса, в свою, и на тёплую кожу падают крупные слёзы. Он так скучал по нему. Рука Чимина в его руке - самое прекрасное на свете чувство. Чонгук опускается рядом на колени, прижимаясь губами к каждому пальцу. Кто бы знал, как сильно ему хочется поцеловать его в самую середину ладошки, как они делают всегда, когда слов уже недостаточно. А их никогда не будет достаточно, чтобы описать, как сильно брюнет благодарен за то, что Чимин жив. Парень поднимается, присаживается на край больничной койки и легонько подушечками пальцев касается его лица. Он невесомо проводит по бровям, гипсу на носу, щекам и губам. Его любимые губы. Такие родные. Слёзы текут с ещё большей силой, и Чонгук наклоняется, чтобы поцеловать его.

- Я люблю тебя, - шепчет он, прерываясь всхлипами. - Я так рад, что ты жив. Боже. Родной.... - он снова целует его. - Я так ждал этого. Знаешь, я боюсь, что в какой-то момент перестал верить. Прости меня, пожалуйста, прости меня. Я очень долго надеялся, но потом... Прости, пожалуйста, я так люблю тебя. Мы с тобой справимся. Я же знаю, ты слышишь, просто не можешь сейчас ответить. Это и не нужно. Я рядом, и когда ты проснёшься, я тоже буду рядом. Никуда не уйду. Никогда.

Passenger - Let Her GoДверь палаты резко открывается, и в комнату влетает лысый мужчина лет пятидесяти в костюме и кристально-белой рубашке. Его лицо покрыто красными пятнами волнения, а руки заметно дрожат. Чонгук никогда его раньше не видел, зато довольно много о нём слышал -? мужчина занимает высокую должность в одном из главных банков Калифорнии и часто ездит за границу. А ещё парень знает, что после смерти мамы Чимина тот уже через пять лет женился снова на какой-то девушке гораздо младше его, которая вскоре родила ему дочь. Чонгук знает, как Чимину всё ещё тяжело простить ему создание новой семьи, когда сам он так тяжело и болезненно переживал смерть матери. Блондин говорил, что почти не общается с ним, не разрывая связи только ради сестры, которую очень любит, а тот, вроде как, и не против такого расклада. Денег у него Чимин тоже не берёт ни в какую - он говорил, что в жизни не возьмёт у него ни копейки, что ему не нужна помощь и он справится сам. Тем не менее, несмотря на натянутые отношения между ними, этот человек сейчас здесь, приехал так быстро, как смог, и, очевидно, сильно за него переживает. Чонгук, видя его впервые, сразу же понимает, что это - Пак Дуонг, родной отец Чимина.

Мужчина за мгновение преодолевает расстояние и оказывается рядом с сыном. Чонгук, напоследок слегка сжимая руку Чимина, тактично выходит в коридор, оставляя их наедине.

- Там пришёл его отец, я не успела предупредить, извините, - его встречает та самая медсестра, которая говорила с ним до этого. Она уже переоделась в повседневную одежду, и явно собралась уходить домой.

- Ничего страшного, - девушка улыбается, и направляется к выходу, стуча каблуками. Чонгук обнимает себя руками. Сил не осталось совершенно никаких, и теперь, когда он убедился, что блондин жив и идёт на поправку, все, что ему хочется - это поспать. Однако... отец Чимина здесь. Интересно, парень говорил ему про них? А если нет? Как тот отреагирует? Может быть, будет против. Чонгук не знает, что именно хочет ему сказать, но он чувствует острую необходимость поговорить с ним сейчас. А вдруг он откажется и вообще решит, что Чонгук не достоин тут находиться и горевать по нему - он ведь всё-таки не член семьи. Всегда, конечно, можно наврать, что они друзья, но сейчас делать этого совершенно не хочется. Пусть хоть как-нибудь, но парень скажет ему правду - а там уж как пойдёт. Он слышит, как в палату Чимина заходит врач, а через минуту оттуда выходит Пак-старший. Он смотрит на него своим ястребиным строгим взглядом, и Чонгук думает, что сейчас самое время.

- Здравствуйте, - говорит он,? но получается тише, чем он хотел.

Мужчина подходит ближе:- Здравствуйте. Могу я узнать ваше имя?

- Чон Чонгук, - почему с ним говорить так волнительно? Не так они планировали знакомство с родителями. - Я его...

- Не нужно, - его взгляд вдруг смягчается (насколько это вообще возможно для таких глаз - желто-серого цвета, и в них, кажется, можно увидеть, как бликует в свете лампочек сталь. Так, наверное, и должны выглядеть глаза большой шишки. Издержки профессии). - Я видел, как ты смотрел на него, как держал его за руку. Я не вчера родился.

Чонгук хочет что-то сказать, и сам до конца не понимает, что. Начать оправдываться? Спрашивать разрешения? Но его прерывают, не давая даже начать:- Чимин говорил мне о вас. Удивительно, что он вообще решил поделиться со мной чем-то таким. Кажется, ты особенно много для него значишь. Мой сын думает, что мне нет до него дела, но это не так. Я многое упустил после смерти его матери и, кажется, окончательно лишил нас обоих возможности снова стать нормальной семьёй. Но я хочу, чтобы он был счастлив. Я никогда не видел его таким сияющим, как в тот день, когда он назначил встречу в кафе и там рассказал мне всё.

Чонгук не ожидал увидеть этого мужчину таким - растерянным и грустным, очень грустным. Оказывается, за маской крупного бизнесмена, умеющего просчитывать на несколько шагов вперёд, он прячет человека, который так же, как все, совершил много ошибок, о чём теперь глубоко сожалеет.

- Я хочу, чтобы ты знал - я не против. Ты был рядом с ним всё это время, когда меня он не подпускал, ты даже сюда приехал раньше меня, потому что я был на совещании, - он горько усмехается. - Знал бы ты, сколько всего я упустил из-за этой чёртовой работы. Спасибо тебе за то, что даришь ему любовь и заботу. Если ты делаешь моего сына счастливым, значит, я хочу, чтобы вы были вместе и дальше.

- Спасибо вам, - Чонгук даже не думал, что сможет услышать это от него. По рассказам Чимина впечатление о нем сложилось не очень позитивное, по крайней мере, брюнет думал, что тому вообще всё равно. Но Пак-старший оказался неожиданно глубоким и рассудительным, и он любит Чимина, несмотря ни на что. - Я сделаю всё, чтобы он был счастлив. Я хочу этого так же сильно, как и Вы.

Мужчина, улыбаясь, ободряюще хлопает его по плечу, и разворачивается, собираясь уходить.

- Подождите, - тот оборачивается. - Простите, может быть, я вообше не должен в это лезть, но Чимин много рассказывал мне о Вас. Я, вполне вероятно, не знаю всего, но поверьте, он тоже очень жалеет, что у вас с ним не получается наладить отношения, - Чонгук вспоминает, как блондин рассказывал ему всю историю - у него тогда до боли сжималось сердце от каждой слезинки, падающих из его потрясающе красивых глаз ему на грудь. - Ему очень больно от этого. Я думаю, что если Вы начнёте идти к нему навстречу, между вами все наладится. Чимин очень ждёт этого.

Мужчина с минуту смотрит на него широко открытыми глазами, и Чонгуку становится страшно - вдруг он сейчас все испортил? Но тот вдруг походит к нему и крепко обнимает, и брюнет, помедлив, аккуратно кладёт руки ему на спину.

- Спасибо тебе, - он отстраняется. - Я буду стараться, обещаю. Пожалуйста... - мистер Пак опускает глаза. - Побудь с ним. Не оставляй его. Я снова должен уехать, но я всё оплачу.

- Я буду с ним, не беспокойтесь, - Чонгук слегка улыбается ему, и тот улыбается в ответ, разворачиваясь и покидая коридор.

Брюнет, оставшись один, думает, что ему очень жаль этого человека. В который раз он убеждается, что счастье - не в деньгах, и после встречи с Чимином никто не сможет убедить его в обратном. Как хорошо, что Вселенная любит давать вторые шансы. Вот бы ещё люди осознавали, что каждый его заслуживает. Насколько бы тогда всё было проще. Но Чонгук знает Чимина - он позволит отцу исправить свои ошибки, а сам забудет детские обиды. У этих двоих всё наладится, и Чонгук улыбается, представляя, каким счастливым это сделает блондина.

***

Утро встречает палату яркими солнечными лучами, скачащими с подоконника на пол, а оттуда - на лица спящих там людей. Чонгук ворочается на своей кушетке, когда один из шаловливых лучиков светит ему прямо в глаз. После операции он попросил врачей выделить ему хотя бы какое-нибудь спальное место, потому что ехать ему было некуда. Те разрешили ему воспользоваться душем для персонала и прикатили в палату кушетку, поставив её у противоположной койки Чимина стене. Импровизированная кровать оказалась до жути неудобной. Брюнет всю ночь ворочался и заснуть смог только под утро несмотря на сильную усталость, поэтому сейчас вставать ему совсем не хочется. В университете он отпросился на неделю, хотя до этого ещё неделю тоже пропустил. Деканат вошёл в положение (на удивление щедро - обычно им плевать), и обязал Джина присылать ему конспекты лекций. Он, конечно, без этого бы всё другу скидывал, но Чонгуку сейчас откровенно не до этого. Потом разберётся. Вчера он созвонился с Джином, чтобы вкратце описать ситуацию, и тот деликатно намекнул ему, что "может быть стоит позвонить маме и сказать хотя бы, почему ты прогуливаешь?". Чонгук не разговаривал с ней уже месяц. Она первая никогда не звонит, а ему то хотелось молчать и хранить их счастье только для них двоих, то, после катастрофы, было не до этого. Он пообещал себе, что подумает об этом позже.

Сквозь сон Чонгук слышит что-то странное, какой-то шорох. Его не до конца очнувшийся мозг предполагает, что это шелестят шторы от ветра, и брюнета такой вариант вполне устраивает - пусть ещё немного пошебуршат, а потом он закроет окно. Нет, стоп, он же хорошо помнит, что закрывал его вчера перед тем, как лечь. Что тогда может издавать такой звук? Неожиданная мысль заставляет его подскочить, забыв обо сне, раскалывающейся голове и ноющей от неудобной кушетки спине. Что если..? Чонгук поворачивает голову в сторону Чимина, замечая, как он шевелится под простынями. Сколько раз за ночь он вставал из-за этого в надежде, что сейчас тот очнётся, он уже и не сосчитает. Парень спускает ноги на пол и подходит ближе.

Между идеальными бровями блондина пролегла глубокая складка, будто он о чем-то задумался, веки плотно сжаты, и он перекладывает ноги под одеялом. Что не так? Ему больно? Чонгук физически чувствует, как резко просыпается, а мозг выбрасывает в кровь адреналин. Нужно срочно позвать врачей. Чонгук жмет на красную кнопку рядом с изголовьем, не отрывая глаз от парня и касаясь его лба. У Чимина жар, или ему кажется? И он опять не может ничем помочь. Паника разрастается в груди, как чёрное пятно кляксы по тетрадному листу. Быстрее, пожалуйста.