Дружба. (1/1)

…- И почему, ты тогда не сдох в роддоме? … —?Мать злобно ощерилась. Я сидел в своей комнате, в кромешной темноте, и глотал слезы. Все бы ничего,?— я мог профильтровать эти слова, мог принять их с меньшей болезненностью и унестись за пределы своего сознания, но не мог справиться с этим, как бывало прежде. Сейчас, все казалось таким хрупким и тесным. Вилле оставил меня на час,?будучи?— занятым срочным делом, предпочитая не вовлекать меня в организаторские сложности и изнуряющие разговоры с остальными участниками группы. Я и сам захотел оставаться в стороне, понимая: не мое, не нужно, не так важно. Если честно, я был бы не прочь оказаться в его объятьях. Я бы излил ему душу и всю ту боль, что накрывала меня с головой в последние минуты. Моей выдержки не хватало. Я превращался в дикого зверя. Чем громче был голос из кухни, тем сильнее становился мой аффект. Сильнее оного, лишь неприятие слов матери связанных с моим именем. Она выплевывала их из себя. Давила на меня своей мнимой правильностью, совсем не задумываясь о жесткости произнесенных ею фраз. Тысяча попыток, не схватить ее за горло, не перегнуть палку и не приложить ее головой о стену. Тысяча попыток остаться в стороне и бороться с гнетущей тяжестью в висках, попыток:?— смириться и обуздать свой гнев… —?Ты хотел знать о своем отце? —?Она рассмеялась, не справляясь о том: слышу ли я ее вообще?.. —?Он бросил нас. —?Я не слышу удивления в твоем голосе. Может быть, ты не удивлена его поступком? Может, ты понимаешь причину его действий, и не смеешь думать о нем иначе? —?Я говорил так хлестко и яро, что пару раз прикусил себе язык по неосторожности; Во рту появился привкус соли и железа. —?Тебе что,?— поговорить не с кем? К чему выливать мне на голову все то дерьмо, что так и прет из тебя? Тебе нравится портить мне жизнь? —?Да. Нравится. Потому что я ненавижу тебя. Ты?— лишнее напоминание о том, как глупа я была в то время,?— время моей безалаберной юности. —?Выкрикнула она. —?Так почему же, не утопила меня, как котенка? Почему, позволила мне жить в своем доме? —?Я медленно вышел из комнаты и прислонился к дверному косяку, наблюдая за ее побелевшим от злости лицом. Меня и самого трясло, но, как правило,?— я не старался показывать свои чувства противнику, иначе он узрит брешь и добьет насмерть. —?Потому что я верила, что ты сумеешь стать опорой. А ты? Якшаешься с чернью, прогуливаешь школу. Ты?— самонадеянный, эгоистичный мальчишка. —?Я такой, какой есть; Тут уж ничего не попишешь. —?Я здраво покачал головой. Пусть говорит все, что придет в ее больную голову. Слава богу, я думаю иначе. Без Вилле?— я бы вскрыл вены. Без музыки?— утратил веру в себя. Только мать не понимала моих поступков. За долю секунды мы стали чужими друг для друга. Мне хотелось расстаться с ней навсегда, но ее образ был настолько свежим, будто форма перчаток, с вынутыми из нее кистями рук: ?Рук нет, а форму еще держат?. —?Я покидаю Валиллу. —?Мать прошла мимо меня. —?Я продаю квартиру, а тебя, попрошу принять решение. —?Она принялась закидывать вещи в чемодан. У меня душа в пятки ушла. —?Какое решение? —?Тихо осведомился я. —?Желаешь ли ехать со мной, или хочешь остаться здесь? —?Конечно же, я остаюсь. —?Не рассчитывай на спокойную жизнь в достатке,?— квартира будет продана. Я получила работу в штатах. —?Она закинула в чемодан еще с десяток вещей и разъяренно посмотрела на меня. Я побледнел до неузнаваемости, а пальцы рук посинели и похолодели. Я рассчитывал на что угодно, но только не на это. В тот момент, когда удача и судьба всечасно благоволили мне,?— именно в тот момент,?— она решила сломать мои планы, и увезти мою сущность из райского уголка. Из того уголка, в коем моя жизнь обрела толику смысла, обрела парочку друзей и веру в светлое будущее. До моего совершеннолетия оставались считанные месяцы. Я мог найти работу, мог остановиться у друзей на первое время;?— у того же Вилле… Что я еще мог? Да много чего, лишь бы не оставаться с этим человеком. Потому что я чувствовал, как разрушаются тоненькие нити здравого смысла. Я чувствовал, как от меня хотят избавиться, и разумеется, я не мог препятствовать желаниям моей матери, и волочиться вслед за ней нелепым грузом на женственных плечах… —?В любом случае, я купила два билета до Канзаса. Ты можешь подумать. —?Почему именно в мое день рождения? Ты не могла повременить? Дать мне время на раздумья, дать хотя бы попрощаться с этим городом… —?Это все абсурдно. У тебя здесь нет никого. Ты думаешь, что весь мир крутится вокруг тебя, но это не так. Ты должен идти в правильном направлении, не как иначе. Там, куда мы поедем, у тебя будет масса шансов стать знаменитым. —?Она лишь развела руками. —?Я могу поспособствовать твоим начинаниям. Дать денег на студию, платить за репетиции, помочь тебе найти нормальных музыкантов. Валилла?— не место для творчества. —?Что ты подразумеваешь под ?нормальными? музыкантами? Не как иначе: глэм пареньков, идеальных, прошедших качественное обучение, играющих попсу или, что?— то в этом роде? —?Я безумно расхохотался. —?А почему бы и нет? —?Она непонимающе уставилась на меня. —?Ты предпочитаешь им?— засаленных рокеров? Пьющих, курящих и невоспитанных? —?Рок?— сам по себе такой. Кто с этим поспорит? Хочешь чистый звук,?— кажется, тебе в другом направлении. Рок, это?— душа: со всеми ее выхлопами, непонятками и яростью. —?Знаешь, я ненавижу себя за то, что, когда?— то привезла тебя сюда. Ты почерпнул много грязи, а еще, потерял собственную точку зрения… —?Вот и славно. Таким, я себе нравлюсь. Him?— поможет мне развернуться на полную катушку. —?Я заложил руки в карманы и отошел к окну. Там, внизу, меня ждал Вилле,?— он нетерпеливо поглядывал на мои окна, смолил сигарету и просто маялся чем?— то. Из окна простирался непередаваемый пейзаж заводских ?рифов?, что являлся мне, вот уже, десятый год; Он оставался туманным и неизвестным?— именно таким, как и в первый день моего приезда в рабочий район. Представить себя?— покидающим этот город,?— невозможно. Невозможно, просто так, свинтить оттуда, где происходили самые дивные моменты моей молодости. Пусть и одинокой, но такой беззаботной и сладкой. —?Во сколько ты уезжаешь? —?Тихо спросил я, отводя взгляд от темной фигуры на белом снегу. —?В половине шестого. —?Риитта присела за стол и равнодушно достала паспорт, проверяя его на наличие вложенных в обложку?билетов и квитанций. —?То есть,?— есть время подумать? —?Я задумчиво накинул пальто, собираясь уходить. —?Да, конечно. Надеюсь, ты примешь правильное решение. —?Как же. —?Я напряженно вышел из квартиры. Я не спешил покидать подъезд. В моих мыслях было слишком много ?якорей?, гребаных ?за? и ?против?;?— Мне хотелось остаться в одиночестве, и подумать над сложившейся ситуацией. Решить, как мне будет лучше. Вилле почувствовал мое присутствие, а может, просто зашел в подъезд, чтобы немного согреться,?— кто его знает… Увидев меня на нашей любимой ступеньке, он осторожно присел подле, слегка толкая в бок. —?Что опять? —?Все дерьмово. —?Я коротко вздохнул и уставился на свои ладони. -Мама хочет уехать из города. Ей предложили новую работу. -… И, она забирает тебя с собой? —?Вилле потянулся за пачкой сигарет, но секунду спустя опустил руки, так и не добравшись до кармана. —?Кажется, я должен выбрать. —?В любом случае, ты знаешь мое мнение. Ты мог бы с легкостью жить у меня. Мои родители вовсе не против, и тем более: они наслышаны о твоих проблемах с родственниками. —?Парень грустно опустил голову и приобнял меня за плечи. —?А может, она просто проверяет меня? Вдруг, она никуда не собирается? … —?В это трудно поверить, но она действительно купила билеты. Я видел ее сегодня на вокзале. —?Что ты делал на вокзале? —?Я прищурился. —?Есть у меня одно дельце,?— и где я сегодня только не был, чтобы его осуществить. Час?— слишком мало, но я, кажется, успел осуществить все, что запланировал. А по?— правде говоря, я просто спрашивал стоимость билетов и осведомлялся по поводу туров. —?Вилле широко улыбнулся, рассеянно гладя меня по волосам. —?Наполеоновские планы… Но, с чего?— то надо начинать, не правда ли? —?Я бы не сказал, что они?— далеко идущие?— эти планы. Это?— основа. Фундамент, который стоит заливать в первую очередь. —?Наверное, я все?— таки поеду с ней. —?Голос внезапно охрип, а глаза наполнились слезами. Мне было грустно от этого факта, но, что я мог поделать с обстоятельствами? —?Кролик, бля… Ты, ведь, недолго пробудешь там? —?Вилле слегка потряс меня, не давая раскиснуть. —?А потом, ты будешь волен делать со своей жизнью, что угодно! Проколешь соски, вплетешь жалкие, мерзкие дреды в свои волосы. А может,?— станешь хиппи,?— как тебе такая идея? —?Это ни хрена не весело. —?Я покачал головой. —?Линде Линдстрем… Если бы я не был веселым, то поднялся бы сейчас наверх и вправил мозги твоей ?шиложопой? матери, которая не может спокойно смотреть на то, как радуется ее сын. Ты, ведь, не можешь вечно?— быть затворником ее идей и махинаций? —?Не могу. А еще, знаешь что? Мне будет не хватать такого ?разного? тебя. —?Я уткнулся носом в его плечо, Вилле одобрительно заурчал. —?У нас еще есть время. Время на то, чтобы отпраздновать твой чертов день рождения. —?Надеюсь, ты не снял какой?— нибудь клуб по этому поводу? Не очень?— то хочется встречать свою панихиду в баре?— шумном и набитым орущими посетителями. —?Я покачал головой, представив себя в гуще ?того самого?. —?Зная твою особенность, и маниакальное увлечение тишиной,?— я постарался обставить все максимально ?по семейному?. Поэтому, предлагаю тебе: тортик, нехитрый подарок, и парочку спутников в лице моих дражайших родителей. —?Это будет самый лучший день рождения в моей жизни,?— Мое глухое бормотание было не столь радостным, но на самом деле это все?— было пределом моих мечтаний; Пьяненький Кори, заботливая Анита, гомонящий Йессе, и рассеянный Вилле Вало, в окружении книг и пепельницы. —?А что за подарок? —?Ммм, тебе понравится,?— Вилле Вало многозначительно покивал. —??Ну как тут не расплыться в улыбке?? Мы поднялись со ступеней и я, немного подумав, заключил своего друга в теплые, любящие объятья. Когда мы были вместе, все отступало на задний план: неудачи, невзгоды, плохое настроение. Вилле превращался в маленькое карманное солнышко, что грело меня, и не давало скурвиться в жестоких жизненных условиях. Пытаясь не думать об отъезде, я вышел на улицу и потянул Вилле вслед за собой. С окон смотрела моя мать: увидев нас, она поджала губы и скрестила руки на груди. Я усмехнулся, притягивая Вилле к себе; Тот, естественно, удивился, но откликнулся на мой поцелуй. Наблюдая за картиной снизу вверх, я мстительно смотрел в глаза моей матери. В ее взгляде?восседало отвращение и ярость. Тогда, я задался одним простым и, до одури, прозаичным вопросом: ? ?Сколь можно не любить свое чадо, чтобы столь яро ненавидеть его попытки?— стать сильным и непреклонным в своем желании?— жить, бороться за свое счастье? Несколько месяцем под покровительством мегеры… Может, стоит не думать об этом? Отдаться последним часам счастья и не жалеть не о чем? Думаю, Вилле именно этого хотел для меня, поэтому?— тянул вслед за собой. Тянул, столь неистово, будто это?— было единственным его желанием на протяжении всей его вдохновенной жизни…