Глава I. Первая охота (1/1)

— Исаак, ты должен компенсировать тягу своих крыльев за счет воздушных потоков, расправь все перья, не сковывай движения! — строго приказал Фабиан своему сыну. — У нас, сов, есть несколько преимуществ во время охоты, но самое главное — это бесшумный полет.

Исаак кивнул, расправил крылья во всю ширину, и в тот же миг теплый воздух поднял его вверх на несколько метров. Он старался делать как можно меньше взмахов, чтобы сберечь энергию и не думать о сохранении баланса во время полета. Все сипухи известны своим утонченным слухом, эти совы могли слышать любой шорох, разговор и даже быстрое сердцебиение какой-нибудь полевки в густой растительности!

— Держи дистанцию и сконцентрируйся только на звуках, — Фабиан подлетел к Исааку, направляя его в сторону деревьев. — На твоих крыльях имеется специальная бахрома для максимально тихих взмахов. Совы, конечно, летают не так быстро, как, например, орлы, однако мы мастера скрытности. Исаак закатил глаза, пропуская все отцовские слова мимо ушей. Какой раз он говорит об этом своему сыну? Пятый раз? Может, шестой? В любом случае, Исаак решил оставить папину речь без комментариев, дабы не словить подзатыльник.

В округе не находились чужие дупла: казалось, что в этой глуши живут только Фабиан и Исаак. Бедному одинокому подростку была совсем не понятна такая отстраненность его отца от социума других сов. Порой ему мерещились чьи-то громкие хлопки, будто мимо пролетала шайка грязных воронов, но только Исаак высовывал свою голову из дупла, как звуки сразу исчезали. "Мне не может показаться! — думал тогда парнишка. — Сипухи не могут перепутать обычный шум от хлопков крыльев. Но кто же тогда здесь?.. Орлы? Нет, орлов никогда не было в этой части Серебристой мглы". Исааку не приходилось встречаться другими совами. Его единственной компанией был один только папа, который напрочь запрещал ему покидать дерево, где они жили. Хотя, был, конечно один странный момент в его жизни, когда в поле зрения сипухи попал маленький кроличий сыч с огромными черными глазенками. Тогда Исаак только учился перепрыгивать с ветки на ветку, а сыч наблюдал за тренировавшемся подростком с земли. А при первом же появлении Фабиана от кроличьего сыча уже след простыл. Исааку стало жутко интересно узнать что-то новое об иных видах сов, но тот прекрасно понимал, что отец ни в коем случае не разрешит ему этого сделать. Фабиан был очень строгой совой. Он старался дать сыну так много знаний, сколько сам мог уместить в своей голове, потому что любил его. Несмотря на вспыльчивость, крайнюю подозрительность и постоянные упреки, Фабиан дорожил сыном, как зеницей ока. Будь у него любимая жена, возможно, тот бы уступил место теплу и нежности в своем одиноком разбитом сердце... Лицевой диск Фабиана уже давно утратил свою яркость и белизну: теперь перья на голове приобрели несколько бурый оттенок, а правая сторона лица была усеяна многочисленными шрамами, клюв его был не по-совиному серый, в некоторых местах даже черный. И даже так Фабиан оставался очень утонченной совой, не каждая сипуха может похвастаться таким необычным пестрым оперением! Исаак унаследовал от своего отца красивый бежевый лицевой диск в форме сердца — ну, по крайней мере, так решил сам Исаак, ведь маму парень никогда не знал и не видел.— Слышу... — шепнул Исаак, постепенно снижаясь. — Это мышь. Он летел медленно, теперь он стал одним целым со своими крыльями: их не приходилось постоянно регулировать для направления и силы, чтобы не свалиться на землю — теперь Исаак чувствовал это желудком. Шорохи, быстрые вдохи маленькой полевки прояснялись и становились все ближе. Вот, Исаак заметил хвостик мыши, она грызла какое-то зерно и была увлечена только поглощением пищи. Этим парень и воспользовался, он бесшумно подлетел к зверьку, выпустил когти и тут же схватил невнимательную полевку. Мышь и пискнуть не успела, как Исаак уже раздробил ей череп своим крепким клювом. Фабиан внимательно следил за действиями сына, а когда добыча уже была поймана, он аккуратно приземлился рядом с Исааком. Юнец повернул голову, все еще держа в когтях тушу мертвого животного.— Ты большой молодец! — похвалил своего сына Фабиан.

Исаак прикрыл глаза и улыбнулся, парнишка почувствовал, как его желудок сжимается от застенчивости. Он опустил взгляд и протянул мышь Фабиану. Тот лишь вопросительно глянул на тушу и склонил голову.— Ты сам убил эту мышь. Охотник всегда решает, какую часть добычи он будет есть. Кушай ее сам, — спокойно сказал его отец. Но Исаак не спешил жадно глотать зверька. Он промолчал ровно мгновение, а после начал быстро разделывать полевку на две равные части. Исааку далось это довольно тяжело.

— Но раз охотник сам решает... — парнишка взял в клюв одну из частей мыши и кинул ее под лапы отца, — значит мы будем есть вместе и поровну. Сипухи взлетели на ветку и перекусили уже там. Фабиан принялся чистить свои когти, а Исаак просто смотрел на звезды. Острый месяц почти не освещал округу, охота в такие темные дни особенно хороша, шансы поймать кого-нибудь увеличиваются в разы. Такими глубокими ночами юнец обычно проводил время за изучением звезд. Эти маленькие точки образовывали целые системы различных созвездий, но Исаак не знал ни одного названия такого созвездия. Отец никогда не рассказывал ему о другом мире, предпочитая оставить для сына одинокую глушь Серебристой мглы такой же пустой, как и всегда.— Пап, а что там? — поинтересовался Исаак, показывая когтем на север. — За этими горами что-то есть? Фабиан моргнул. Он серьезно глянул вдаль, а после перевел взор на сына. Сипуха пару раз щелкнула клювом и заговорила:— Да, — все же осмелился сознаться Фабиан. — Но мы ведь не перелетные птицы, чтобы летать в какую-нибудь пустыню Кунир, — вообще, он был не совсем прав: некоторые виды сов проделывают долгий путь из года в год, перелетая то в Южные, то в Северные королевства.— Пустыня Кунир? — Исаак раскрыл блестящие черные глаза, мигнул третьим веком и повернулся к отцу. — Что такое "пустыня"? А "Кунир"?

Фабиан досадно прожужжал и опустил взгляд. "Зря я ляпнул, — подумал он. — Какой же он любознательный... постоянно видит в вещах необычное, воспевает свободу, — Фабиан томительно выдохнул, — прямо как его мама..."— Тебе еще рано об этом знать, — фыркнул Фабиан.— Рано?! — Исаак был в замешательстве, он расправил крылья и опустил их. — Папа, я уже две недели как не птенец! И вообще, с какой стати мы торчим в этих лесах?— Такому юному совенку, как ты, незачем совать свой клюв за пределы родного дома! — вспылился Фабиан, он распушился, из-за чего тот стал казаться в полтора раза больше. — У тебя даже не все перья выросли, куда ты уже там собрался? Исаак съежился, он тихо уркнул, передавая в голосе вину, и отвернулся от отца. Фабиан утихомирился, оперение вновь плотно прилегло к его телу. Он подошел к сыну и потрепал его голову правым крылом. Фабиан аккуратно перебрал перышки на голове Исаака и отошел к краю ветки.— До утра еще далеко, — подметил Фабиан. — Раз мы набили желудки дополна, то... — он приготовился оттолкнуться, чтобы взмыть в воздух, — почему бы не научить тебя летать не только бесшумно, но и быстро?

Исаак засверкал от радости. Они взлетели и направились вверх. Фабиан стремительно полетел в сторону дупла, а его сын еле-еле поспевал за ним. Дыхание Исаака сбилось через пол минуты беспрерывного полета с огромным количеством взмахов крыльями.— При быстром полете важно усвоить то, что ни одна птица не может покорить ветер или, того хуже, ураган! — Фабиан сделал три широких взмаха, оказавшись на несколько футов* выше своего сына. — Подчинись воздуху, и он сам понесет тебя!

Исаак тяжело выдохнул, стараясь почувствовать мельчайшие колебания в воздухе всеми своими перьями. Он полетел вслед за отцом, пытаясь отдышаться. Фабиан засмеялся, сложил крылья, разрезал когтями легкий порыв теплого весеннего муссона и стал камнем падать вниз. Исаак всегда восхищался искусством полета своего отца. Он был уверен: нет ни одной совы в мире, которая могла бы летать красивее, чем его папа!— Ни в коем случае не сбивай дыхание, — сделал замечание Фабиан. — Правильная техника вдохов и выдохов улучшает твою выносливость в разы! — сипуха расправила крылья и подлетела к сыну. — На верхнем взмахе делай вдох, на нижнем выдох.

Сегодня ветер был на удивление теплым, поэтому лучшего времени и места для тренировки быстрого полета не найти. Всем известно, что чем горячее воздух, тем выше он поднимается над землей: именно такие теплые потоки и способствовали быстрому подъему птиц всех видов без особых усилий — стоило подобному ветру дунуть под крыло пернатому, как тот сразу взмывал в небо. Исаак кивнул отцу и, подхватив теплый муссон, махал крыльями, соблюдая строгую технику дыхания. Он придерживался небольшой серии взмахов: все-таки его оперение еще не было полностью готово, поэтому полет казался совенку не таким уж и легким. Но юнец старался изо всех сил, и летал он ничуть не хуже среднестатистической сипухи. Стоило Исааку повторить петлю в воздухе, как сделал ранее его отец, и хиленькое тело перевернулось на ветру: он чуть не потерял равновесие.— Ха-ха, неплохая пародия, — усмехнулся Фабиан, в шутку ткнув когтем в голову сына. — А ну, давай, догоняй-ка!

Фабиан опять проделал свою фирменную петлю, разрезая когтями воздух, падая вниз, словно ястреб. Исаак прищурился и сложил крылья, подобно своему отцу, торопливо летя за ним. Неожиданно Фабиан взмыл в воздух, продолжая лететь уже прямо. Исаак удивленно выдохнул, расправил хвост и выравнял высоту, регулируя тяжесть крыльев, но тот не сдался и, ехидно улыбнувшись, последовал за Фабианом. Сипухи смеялись, обмениваясь друг с другом безобидными забавными фразами.— Неплохо для старой совы, не так ли? — Фабиан повернул голову, чтобы видеть сына. — Одного только дыхания будет недостаточно! Ты должен следить за взмахом крыльев и держать хвост параллельно ветру.— Я помню! — съязвил Исаак. — Эй, вон там! — он сделал вид, будто заметил какое-то движение в кустах. "Уловка сработала!" — весело подметил Исаак и, воспользовавшись отвлечением отца, ткнул его когтем в бок. Фабиан вздрогнул, потеряв пару футов в высоте.— Ха-ха, ха! Поймал! Теперь ты догоняешь!

— Ну держись! — наигранно изобразив злость, заявил Фабиан. — Сейчас ка-а-ак клюну! Всего за несколько минут в полете Исаак успел предугадать все действия отца. Фабиан разгонялся, сначала падая камнем вниз, а после молниеносно расправлял крылья, стремительно летя вперед. Значит, преимущество Исаака было не в скорости, а высоте. Когда Фабиан застал юнца, парившего сверху него, то сразу раскрыл клюв от удивления. "Неужели! Он так быстро сумел понять мою тактику, — но Фабиан не был бы Фабианом, если бы он не имел при себе и другие приемы. — Сейчас я тебе такое покажу!" Он воинственно зажужжал, как умеют делать одни только сипухи, и стал кружить на одном месте. Исаак внимательно следил за чужими движениями. Фабиан полетел вверх, сначала делая широкие взмахи крыльями, и тут он, набрав достаточную скорость, сложил крылья и несколько раз повернулся в воздухе относительно продольной оси на триста шестьдесят градусов — проще говоря, Фабиан совершил сложный прием под названием "бочка". Исаак так увлекся, что не заметил, как у него успела закружиться голова от таких быстрых вращений. Фабиан победоносно задрал голову и поймал сына за локоть.

— Спорим, ты не знал, что я так умею, — гордо сказал Фабиан.— Это было потрясно! — прокомментировал Исаак. — Уверен, остальные бы тут же обзавидовались таким быстрым, крутым движениям!

Сипухи летали, шутили и веселились до самой Серой Глубины*. На востоке уже появилась предрассветная синева. Исаак и Фабиан уютно устроились в просторном дупле. И когда Фабиан заснул, его сын еще долго смотрел на звезды. "Это похоже на... на когти, — решил Исаак. — Ну да, точно, эта группа звезд похожа на мои когти!" Он разглядывал тусклые горошины в небе ровно до того момента, пока самая последняя и яркая звезда, которую Исаак назвал "Серебрянкой", не растворилась в голубизне светлого дня. Он лениво моргнул и, удобно зарывшись клювом в перья среди мягкого мха, растворился в крепком сне...