Глава первая. Феникс (1/1)

Пожар медленно остывал. Всё слабее делалось оранжевое смолистое пламя, ярче выделялись на нём чёрно-красные головни. Однако огонь был ещё достаточно силён, чтобы воздух над ним кисейно дрожал. В этом мареве казалось, что некоторые угли движутся, меняют форму в такт какому-то непостижимому ритму. Но вот один из них вздрогнул иначе и разрушил иллюзию пустоты. Когда он поднял голову и неуверенно поднялся на шатающиеся лапы, подобрав опалённые крылья, стало видно, что это сова. Израненная, еле живая и изувеченная, но всё-таки сова. Постепенно сознание птицы прояснилось и она тоже осознала себя совой. Клудд тряхнул головой, игнорируя вспыхнувшую в ней дикую боль, и открыл глаза.Увиденное не прельщало. Перед медленно обретающим чёткость взором тито рделись поваленные деревья, пыхая редкими языками пламени, дальше высились горы, теперь уже пустые и мёртвые: всех рабов забрали Стражи.Клудд сделал пару пробных шагов, а потом взмахнул крыльями?— пламя выскочило из брёвен и бросилось в небо?— и взлетел. Продержался тито не больше двух метров, после чего несколько очень неуклюже приземлился: маховые перья сильно пострадали, рулевые обгорели почти начисто. Единственное хорошей новостью оказалось то, что крыло, которое Клудд считал сломанным, было просто вывихнуто и благополучно вправилось после удара о землю. Теперь о травме напоминала лишь ноющая боль в суставе. Впрочем, болело всё, начиная с мышц и заканчивая обожжёнными глазами и горлом.Клудд открыл клюв, но не узнал собственный голос. Он стал сиплым и низким, напоминающим шум ветра в узком ущелье. Отойдя от лёгкого шока, сова обратил внимание на то, что угли побледнели, а последние языки пламени стали прозрачными. Тито поднял голову и увидел, что над миром давно разгорелось солнце. Оно оторвалось от горизонта и безжалостно освещало следы ночной битвы. О, разумеется, Стражи выше того, чтобы похоронить противников. Клудд брёл среди растерзанных тел, с безразличием отмечая, что не узнаёт никого из павших. Ни одной совы в золочёной броне он так и не увидел.Преодолевая страшную боль в теле, тито раз за разом взмахивал крыльями, чтобы подняться, пролететь несколько метров и снова упасть на землю. Когда Клудд добрался до середины поля, он понял, что может лететь, только уподобляясь летучим мышам, вверх-вниз. В следующую попытку он продержался немного дольше, но крылья, лишённые маховых перьев, не выдержали нагрузки и отказались ему служить. Тито кувырнулся в воздухе и покатился по каменному плато, затормозив о чей-то труп. Безумно хотелось пить, есть и поспать, но сова заставил себя собраться и встать на ноги. До входа в пещеру оставалось совсем немного. Солнце поднялось ещё и немилосердно жгло покалеченные глаза. Тито захрипел, яростно всплеснул крыльями, оттолкнулся ногами и одним долгим мучительным полупрыжком влетел в благостный полумрак ущелья.От усилия и боли в глазах потемнело, но непонятная ему самому злость заставила Клудда продержаться достаточно, чтобы добраться до мелкого и не слишком чистого ручья с неприятной на вкус водой, из которого поили рабов. Он припал к нему и пил долго, большими глотками, пока хватало дыхания. Потом упал рядом с водой и мгновенно погрузился в странное оцепенение, похожее на сон. Глаза его оставались полуоткрытыми, а крылья судорожно подёргивались, словно бы Клудд до сих пор пытался взлететь. Когда солнце достигло зенита, он наконец затих и больше не шевелился.Клудда разбудил голод. Тито открыл глаза, поднялся на ноги и понял, что чувствует себя почти хорошо. Привычно взмахнул крыльями и сипло закричал, когда резкая боль напомнила о произошедшем прошлой ночью. Он не мог летать, а значит, охотиться, и вскоре должен был умереть от голода, либо… Он вспомнил о трупах других сов и вздрогнул от отвращения.—?На за что! —?прохрипел тито яростно.Но в горах в обилии водились лишь летучие мыши, а поймать одну из них и в лучшие-то времена было непростой задачей. Когда хотели, эти зверьки становились по-настоящему увёртливыми.Подойдя к выходу из ущелья, Клудд обнаружил, что проспал почти всю ночь и небо над горизонтом приобрело зелёный оттенок, а ночной мрак существенно поредел. Это никуда не годилось, так как тито подозревал, что не сможет днём даже выйти из ущелья, пока его глаза окончательно не восстановятся. Сова с усилием поднялся в воздух и приземлился метров через пять, будучи к этому готовым.—?Да, дружище,?— услышал он позади чей-то голос,?— так ты далеко не улетишь…—?Ты ещё кто?! —?рыкнул он, оборачиваясь. Перья, какие остались, автоматически встали дыбом.—?Тихо-тихо! —?от неожиданности незнакомка вздрогнула, поскользнулась на камне и раскинула крылья, чтобы удержать равновесие. —?Я Эрахе, тетеревятник. А ты сова?—?Я тито,?— чуть спокойнее прорычал Клудд. —?Что ты здесь делаешь?—?Ах, тито… Высокие, или как вы там себя называете? —?ястреб посмотрела на Клудда одним глазом, потом другим. Интонации были уже совсем не мирными, но сова не обратил на это внимания.—?Чистые,?— беззлобно поправил он.—?Чистые! —?отчаянно воскликнула ястреб. —?Это они сожгли мой лес, моё гнездо, убили моих детей и моего мужа ради забавы! Ради вашей глупой войны!Она задрала голову и горестно, пронзительно закричала. Потом умолкла и спрыгнула с высокого камня вниз к Клудду. Голос птицы стал откровенно угрожающим, когда она заговорила опять.—?А теперь ты, беспомощный, ничтожный, полумёртвый сидишь здесь и мне в лицо называешь себя Чистым. Как ты думаешь, что я с тобой сделаю?Страх, охвативший Клудда на мгновение, вдруг уступил место ледяному спокойствию.—?Не Чистые подожгли лес,?— ровно сказал он. —?А Стражи, чтобы отвлечь наше внимание. Мы не хотим зла никому, а их волнуют только совы, на других же птиц Стражам совершенно наплевать. Ты напрасно ненавидишь нас. Эту войну развязали не мы. Помоги мне отомстить истинным виновникам за всех убитых птиц. Вместе с тобой мы уничтожим Стражей и вернём мир на эти земли!Его глаза полыхнули красным и Эрахе попятилась, вздыбив в страхе прижатые было перья. В её душе ещё оставалось сомнение. Медленно ястреб подняла голову и совершила огромную ошибку: встретилась взглядом с кровавым безумием полумёртвой совы. Алые отблески пожара, погубившего всю её жизнь, скользнули в сознание и затмили собой всё. Радужки глаз ястреба стремительно налились красным, а зрачки сузились до предела.—?Да,?— выговорила она, не узнавая собственного голоса.Теперь Эрахе было всё ясно. Стражи враги всем птицам, и только эта маленькая, умирающая сова способна их остановить, не допустить, чтобы сгорели все леса и погибли все птенцы.—?Да! —?громче и яснее повторила она. И добавила неуверенно:?— Как мне к тебе обращаться?—?Зови меня Господином.Ещё не вышедшая из транса Эрахе кивнула. Рассвет дал о себе знать, бросив первый, самый длинный и колкий луч прямо в глаза Клудду. Тот зашипел и отпрянул, опуская голову. Ястреб расправила крылья, закрывая его от солнца.***Теперь Клудд не покидал своё ущелье. Томительное ожидание, пока отрастали новые перья, сводило его с ума, и он успел, насколько это возможно, освоиться, пролетая за раз почти десять метров только на силе мускулов и немалой доле упорства. Эрахе исправно добывала пищу за двоих, охотясь в основном на мышей, которых привлекала гора разлагающихся трупов.В один из первых вечеров, когда ястреб готовилась заснуть, над долиной появилось несколько сов, которых Клудд опознал, как Стражей. Они явно что-то искали. Сперва все просто кружили на приличной высоте, потом одна отделилась от стаи и полетела к пожарищу, прочие же начали по одному подхватывать трупы и уносить прочь.—?Что они делают? —?спросила полушёпотом Эрахе у тито. —?Куда уносят тела?—?У них наверняка началось перенаселение и голод. Видно, другой еды не нашлось,?— равнодушно отвечал Клудд. —?Вот, чего Стражи добились. Совы, которые живут на их Га’Хууле, перебили всех живых существ на много миль вокруг и теперь нуждаются в пропитании.—?Значит, совы будут прилетать сюда постоянно?—?Нет. Отведав один раз плоти себе подобных, они не захотят прикасаться к другой пище и быстро перебьют друг друга. Останутся только самые жестокие и сильные. Они снова запретят каннибализм и будут мучиться, выращивая молодняк, который не знал бы вкуса совиного мяса,?— рассказывая это, Клудд ощущал, что слова приходят к нему извне, что это не совсем его мысли. Прежний Клудд, юный и наивный, ни за что не выдумал бы что-то столько жестокое и лживое. Но теперь в его перья навеки въелся дым и пепел, а глаза полыхали красным всякий раз, когда он обращал свои мысли к Стражам и Га’Хуулу. —?И, когда история повторится вновь, они нанесут удар по совиным королевствам, не щадя никого на своём пути. Все птицы погибнут или станут рабами Га’Хуула. Но это сражение мы должны выиграть и положить конец их жестокости. Только после победы над Стражами в эти земли вернётся мир, и все птицы смогут жить без страха.—?Да, Господин,?— в глазах Эрахе зажглись злобные огоньки, пугающе идеально гармонируя с пламенем во взоре тито. —?Так и будет.***Спустя несколько месяцев перья Клудда отросли достаточно, чтобы он смог полноценно летать. К тому моменту он изучил всю сеть пещер Сант-Эголиуса, не заглядывал только в королевскую, в которую не вёл ни один ход. И теперь, выбрав ночь потемнее, он взлетел, бесшумной тенью скользнул вверх и изящно приземлился на полуразрушенный трон. Исцелившиеся глаза отлично видели и застарелые следы крови, и царапины на камне, и подозрительный блеск где-то внизу. Клудд расправил крылья и мягко спланировал вниз.Маска. Железная маска-шлем с посеребрённой резьбой и отполированным, острым, как бритва, клювом. Тито поднял её и усмехнулся про себя. Какая ирония! На поле боя не осталось ничего, ни одного шлема или когтя, Стражи погребли всё до пёрышка, а это, символ всего, во что верил каждый солдат клана Чистых, осталось лежать в тёмном углу. Заметить маску можно было только с того места, где сидел прежде Клудд. Не очень соображая, что делает, он попытался надеть её. Маска пришлась идеально впору, но клюв… Клюв не позволял ей сесть на голову как следует.Тито осмотрелся и решительно перелетел к небольшому камню. Отошёл от него на пару шагов, пригнул голову…У… У… Трус! …дар! Боль пробежала из восковицы в затылок и свернулась там пылающим клубком.Первое воспоминание детства: отец рассказывает байку о Стражах, а Сорен смотрит на него как на пророка. Клудд только снисходительно усмехается. Мечтатель…Удар! Кость раскололась, чёрной змейкой замерла на клюве трещина.Сорен с Эглантиной в тысячный раз разыгрывают битву Металлического Клюва с Лайзом Киэльским. Клудд смотрит в другую сторону и мечтает поскорее оказаться где угодно, только подальше от этой истории.Удар! Трещина углубилась, из восковицы брызнула кровь, тёмными точками легла на камень.Первые уроки полёта. Сорену всё даётся так легко, что отец от восхищения не замечает скромных успехов Клудда и все его старания уходят в пустоту. Сорен пытается учить брата, но только больше раздражает его. Последней каплей становится то, что их похищают по вине наивного мечтателя, который умудрился сбросить обоих с дерева прямо в пасть какому-то зверю.Удар! Клюв разлетается в разные стороны, чёрные в темноте пятна гуще покрывают камни, но верхняя часть кости, самая прочная, остаётся на своём месте.Сант-Эголиус. Здесь Клудда наконец-то заметили и признали, а выскочка и слабак Сорен получил по заслугам. Воин стал фаворитом королевской четы, теперь его ждёт блистательное будущее.Удар! Последние осколки падают в лужу крови.Ужасная битва, ожидаемое предательство брата, падение и боль, боль без конца. Огонь окружил тито, завертел его в смертельном вихре и бросил на землю в шаге от горсти углей, бывшей когда-то деревом. Но он выжил. Выживет и теперь. Клудд сделал шаг в сторону маски и упал, потеряв сознание.