Кусочек второй (1/1)
3
Мы завтракаем в Йельском клубе. День не задается с самого начала, хотя бы потому, что Арсена нет. Рэндолз, Сесилия, Генрих и я. Хотя нет, меня в клубе нет. Я где-то в другом месте, в Аду видимо. Мне так плохо, что можно свалиться под стол. Я ощущаю струйки зеленого яда, которые ползут изо рта, пачкают рубашку, скатерть, салфетку, когда я пытаюсь их вытереть. Сесилия улыбается мне, иногда трогает за руку и пару раз поцеловала в щеку.-Ты отвратительно одета сегодня, - хриплю я, захлебываясь зеленой жидкостью, кашля, а она продолжает рассказывать мне о новом посудном наборе, который купила вчера в Тиффани. – Какой к черту Тиффани? Это Бергхофф, врунья.Я поднимаюсь, забираю дрожащими руками пиджак и буквально вываливаюсь из помещения. Я бреду по улице, наталкиваюсь на пешеходов, хрипло извиняюсь и отплевываюсь от зеленой хрени, которая берется откуда-то в немыслимых количествах. Я вспотел и вытираю лицо пиджаком. Мне приходится остановиться, совладать с дыханием, которое не унимается.Аптека. Захожу внутрь, желая найти что-то от головной боли. Но почему-то из нее я тоже вылетаю через минуту, мне кажется, я просил кокаин. Странный выбор, ведь я никогда не принимал наркотики, даже из интереса. Чертов Арсен.-Вы? – раздается знакомый голос откуда-то.Я поворачиваю голову, мутным взглядом ищу источник звука, пока позади меня кричит и ругается бабка-продавщица. Дженсен как-то странно смотрит на меня, округлив глаза. Он поворачивается к женщине, просит прощения за меня, хватает мою руку и заталкивает меня в такси. Интересно, он видит зеленые разводы на моем подбородке?-Сейчас отвезу тебя домой. Все нормально, успокойся, - говорит он, придерживая меня, вздрагивающего, за плечи.Потом я валюсь на его колени без сил, меня бьет озноб. Я болен. Он прижимает прохладную руку к моему лбу, и я даже закрываю глаза от удовольствия. Он продолжает шептать мне что-то на ухо, сердце замедляет бешеный ритм. Зеленые капли пачкают брюки психолога и тот прикладывает к моим губам салфетку. Мы останавливаемся вдруг, меня вытаскивают из авто, я плетусь с психологом куда-то. Консьерж как всегда учтиво улыбается мне, не обращая внимания на мое состояние. В лифте техасец приваливает меня как доску к стенке, держит за плечи. Я различаю две реальности – где он поддерживает меня, чтобы я не сполз на пол, и где он просто стоит рядом, всматриваясь в мое лицо.
В квартире темно. Он ведет меня в ванную, раздевает и толкает под душ. Я вижу, как зеленый цвет стекает в водосток, как руки психолога окрашиваются в такой же, когда он смывает с меня яд. Эклз поглаживает меня по волосам, разминает плечи, вытирает, пока я изображаю манекен, переминаясь с ноги на ногу на холодном полу. Меня тошнит, когда я, наконец, оказываюсь в постели. Комната окрашена серым, свет не пробивается сквозь тяжелые шторы. Дженсен садится рядом, дает мне воды и какие-то таблетки, которые оказываются банально аспирином. Он хочет встать, но я хватаю его за запястье, сильно, до синяков, и он шипит от боли, но остается.Арсен появляется через полчаса, занимает место с другой стороны кровати.
Когда я вновь открываю глаза, ни Дженсена, ни Арсена рядом нет. Я сажусь в смятой постели, ищу взглядом стакан воды. Вот он стоит, на антикварной тумбочке. Рядом лежит пачка аспирина.4
-Что вчера было?-Что вчера было?-Арсен. Что со мной, мать твою, вчера было?-Ничего, а что могло быть?Я тру лоб и отмахиваюсь. Ничего так ничего.
-Ты ходил к психологу?-Пытался.-В смысле? Он тебя выталкивал из кабинета?-Он был занят...Почему-то внутри поднимается странная злость по отношению к Аргхейму. Я запиваю ее водой, смываю в желудок и отвлекаюсь на обсуждение Дианы из Маркманс. Обед в новом ресторане нашего общего уважаемого друга Рабински, где нам предложили бесплатно бутылку вина неурожайного года, которую Арсен благополучно упустил на пол с самым невинным выражением лица.-Большой пенис? Друзья, кто за?-Что-что?-Большой теннис. Я сказал ?большой теннис?, милая.-Ах, Лари, ты идиот, но обаятельный идиот.-Я знаю, милая, потому сейчас сижу здесь. Так вот, кто-то играет? Я не верю, что здесь сидят одни лишь поклонники гольфа. Джаред, ты чем занимаешься?-Я скалолаз.-Скалолаз? По горам? – заинтересованно спрашивает Милдред, поправляя прядь светлых волос.Я думаю о том, что вполне мог бы переспать с ней и даже сходить вместе на пару вечеринок. Нужно позвонить ей вечером, если не будет более интересных дел.-Да, по горам, как Том Круз, - с улыбкой отвечаю я, вызывая на ее лице румянец.-Мммм... – протягивает она, хлопает глазами, и я уже решаю в какой ресторан пригласить ее завтра вечером.Наверное, в Плазу. Там отличная еда, интерьер выше всяких похвал.-Арсен, а ты что?Художник поднимает глаза от своей книжки и удивленно оглядывает зал, словно только заметил свое местоположение.-Ну... я не люблю спорт...-Он боксирует.-Странно, я думал, все боксеры похожи на огромных макак. И нос у него не сломан.-Это обязательный атрибут? Мне сломать, чтобы войти в образ?Я опять не слушаю.След. день.Мужчины предпочитают блондинок, это общеизвестный факт. Но лично мне по душе темноволосые дьяволицы. Нельзя питаться только сахаром.Но сегодня я собираюсь сделать именно это. Возможно, разведу Милдред на секс, может и нет, по настроению. Я знаю, что она согласится, ей даже напиваться для этого не нужно. Я улыбаюсь ей левым уголком губ, так что шрам на щеке виден больше. Я знаю, что ее эта ухмылка немало заводит, как и вообще вся ситуация – приятно сидеть с кем-то недоступным. Со мной, к примеру.На мне черный шестипуговичный смокинг от Пьер Кардин, галстук и туфли Шанель. Милдред оделась замечательно. Платье от Версаче, набор украшений Тиффани, шелковые туфельки Нина Риччи. Мне не хочется убивать ее совершенно, хотя во внутреннем кармане покоится раскладной нож. Мало ли, что взбредет в голову. Она может сделать оплошность и вывести меня из себя, а это сделать очень легко, лишь назвав не правильно марку одежды, или предположив, что можно носить красное с розовым.Утром в брошенных у кровати штанах разрывается телефон. Я смаргиваю сон, беру мобильный и бреду по квартире в поисках кухни или ванной, чтобы смочить горло перед ответом. В холодильнике бутылка Эвиан, я жадно глотаю, слушая трели, и только когда могу говорить нормально, поднимаю трубку.-Наконец-то! Куда ты телефон положил?Я всеми фибрами души надеялся, что первым голосом с утра будет голос секретарши или Арсена, но это Синтия.-В ванной забыл. Тебе тоже доброе утро, милая.-В ванной? Я знаю, что ты с Милдред! Ну чем она лучше меня? – ноет девушка обиженно, но не обвиняет. Тут просто женское соперничество, из которого я извлекаю выгоду.-Приезжай и я наглядно тебе объясню и покажу.Она молчит, а потом задумчиво изрекает:-Нет, я туда не поеду. Лучше закажи столик в... Гуаше?Она произносит это с вопросительной интонацией, советуясь со мной. Я задумываюсь, допивая воду, и киваю.-В Гуаше так в Гуаше.-Тогда до вторника, до девяти часов. – И вешает трубку.-Это кто?Милдред, сонная и потрепанная, обернувшись в шелковую простынку, выползла из спальни. Даже сейчас она выглядит хорошо, и я без слов беру ее снова на кухонном столе.Завтракаю у нее же, просматривая колонку новостей в сети, пока Мил задумчиво перебирает густые свои волосы.Арсен подбирает меня перед ее домом. Он в темных авиаторских очках неопределенной марки и каких-то дешевых шмотках.-Не смотрит на меня так, - фыркает он, заметив мой вопросительный взгляд.-Ты мог бы начать оправдываться вот прямо после этой фразы.-Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Высажу.-Придурок, - улыбаюсь я и сажусь рядом.Уже полдень, господи. Я чувствую себя каким-то убитым. После последнего убийства прошел месяц и у меня чешутся руки совершить следующее.Через 2 недели.Женское соперничество вскоре перелилось в полноценную войну. Этим вечером две дуры переругались на ужине, чуть не набросились друг на друга. Я так зол, я страшно зол. Я не знаю, куда завез меня негр таксист, почему я в каком-то районе, где живут семейные пары и старушки.В подворотне мне попадается нищий, которого я убиваю ножом, даже не поглядев на его лицо. Раздражение, злость – все проходит. Накатывает спокойствие. Вытираю нож о платок и иду дальше, прогуливаюсь под ветками платанов, коими обсажены тут все зеленые места. Уже темно, около десяти вечера. Арсен уехал подвозить Синтию, потому мне пришлось брать такси. Я ни разу не был в этом месте, мне любопытно, как живут не помешанные на деньгах люди.-Джееееен!Мне показалось?-Я пьян, ты меня напоииил! – стонет знакомый голос.Я кручу головой, перехожу дорогу, преодолеваю переулок и оказываюсь на ни чем не отличающейся в ночи улице. Окна домов горят уютным желтым, но тот, перед которым стоит дорогая, блестящая новизной и хорошим обращением машина, выделяется особенно сильно на их фоне. Возле нее стоят трое – широкоплечий мужчина без пиджака, явно пьяный, его поддерживает, по-видимому, водитель. На ступенях кирпичного дома стоит, как я вижу, уже знакомый мне психолог, скрестивший руки на груди. Водитель не справляется с задачей, Аргхейм слишком высокий и тяжелый, чтобы его поддерживал небольшой мужичок в фуражке.Я, не совсем понимая зачем, иду к ним. Эклз совершенно не собирается помогать водителю, просто стоит на крыльце и спокойно наблюдает за упитым миллионером, держа в руке дорогой пиджак от Дольче и Габбана. Растянутый серый свитер и серые домашние штаны создают довольно забавное впечатление, но я концентрирую внимание на Рональде.-Давайте помогу, - просто говорю я, и мы заталкиваем его в машину.-Дженсен, зачем ты так со мной? Ты что, не видишь, блять, как я страдаю? Я же думать не могу ни о чем!Эклз забрасывает в окно пиджак и машина отъезжает. Я оборачиваюсь к психологу и натыкаюсь на его слегка удивленный, вопросительный его взгляд.-И часто это происходит? – усмехаюсь я, пытаясь как-то разрядить обстановку. Перевести его мысли в другое русло, ведь я прекрасно понимаю, о чем он думает.Джен поправляет свитер и отступает назад.-Довольно таки. Спасибо. Ваша помощь очень пригодилась, - говорит он несколько равнодушно, поворачиваясь ко мне спиной.-Теперь Вы мне должны два раза.Я вижу, как приподнимаются и опускаются его плечи, как поворачивается светловолосая голова и он смотрит на меня вопросительно.-Я должен Вам? За что же?-У меня была запись на пятое число. А сегодня я помог Вам избавиться от назойливого поклонника.Техасец о чем-то вспоминает, а потом кивает мне.-Действительно... Была запись...Мы молчим. Мы оба думаем о сказанной мной в тот раз фразе. Я ощущаю, как липкий страх приливает откуда-то изнутри, но Дженсен вдруг отступает в сторону и ведет рукой по направлению к двери:-Я думаю, нам есть о чем поговорить. Проходите.Я, не мешкаясь, захожу в дом, снимаю пальто и вешаю его на вешалку. Снимаю ботинки и оглядываюсь на психолога. На его лице опасливое выражение, которое я еще никогда ни у кого не видел, ведь никто кроме него ни о чем не догадывается. Кухня небольшая, чистая, в стиле минимализм. Психолог садится за стол возле раковины, я сажусь спиной к окну.-Вы были раньше у психолога?-Да.-По какому вопросу?-Плохие отношения с братом после развода родителей.-Хотите чаю?Я приподнимаю брови и киваю.-Какого? – Он поворачивается спиной ко мне, но я почему-то чувствую, что подойди я к нему, то получу довольно сильно.-А какой есть?-Какой чай Вы хотите? – Дженсен впервые улыбается мне, спокойно так.-Ерл Грей.Блондин кивает и занимает себя завариванием чая марки Twinings. Я наблюдаю за спиной и светлым затылком. Почему я так уверен, что он знает? Просто что-то подсказывает мне это. А я всегда доверял интуиции.-Почему Вы в Нью-Йорке? – наконец спрашиваю я.Эклз улыбается мне опять, знающе, ставит на стол две кружки.-Потому что тут очень интересные клиенты.-Вы работаете только с... весьма обеспеченными людьми. Я не слышал о Вас раньше.-А я о Вас слышал. У меня полно клиентов из этой фирмы, - тихо смеется Дженсен, и я сам улыбаюсь, словно мы разделяем какую-то общую тайную шутку. – Так по какой причине Вы хотели записаться на мой прием в тот раз?Я отпиваю чай, горячий, обжигающий.
-Мне порекомендовали Вас, друг. Раздражение, усталость... нервозность...-...депрессия...-Вы слышали меня? – усмехаюсь я, а Эклз кивает.- Конечно. – Он замолкает и смотрит куда-то в окно.Мы сидим в полном молчании добрых двадцать минут. Но ни разу меня не посетила мысль, что его нужно прервать, словно сейчас мы вели какой-то задушевный, немой разговор.-Уже поздно. Я вызову Вам такси, - наконец говорит мужчина. Меня омывает разочарование.Он провожает меня до машины. Я мог бы втолкнуть его вовнутрь, закрыть рукой его рот и попросить водителя нестись куда угодно за хорошие деньги. Я мог бы задушить психолога, вынести его тело и растворить щелочью.Но я осторожно пожимаю его руку, назначаю встречу на пятницу и уезжаю.