9. Gift - Подарок (1/1)

Йен счастливо улыбался, пялясь в обшарпанный потолок. Его губы, опухшие и покрасневшие, напоминали о том, как он неистово целовался с Микки целую вечность. Милкович мгновенно наловчился и не сдавал инициативу без боя, хотя из него постепенно вырывалось всё больше смакующих полустонов.– Я умираю с голоду,?– вдруг сообщил в тишине между их прерывистым и сытым дыханием Милкович, раскинувшийся рядом.Ремень его джинсов до сих пор был радушно расстёгнут, и это его, судя по разомлевшей позе с поднятым коленом, нисколько не беспокоило.Йен повернул голову в его сторону, окидывая взглядом сверху-вниз, и ухмыльнулся.– Завидую, – выдохнул он и поднёс к лицу запястье с часами.Ого, уже полдень. Время с Микки пугающе быстротечно.– Чего это завидуешь? – резковато спросил Милкович, явно не определившийся, пытался его Йен этим замечанием оскорбить или нет.–?Ну-у. Я уже давно не ел для удовольствия. Для выживания, понятно, но так чтобы… захотеть, так нет. Нам говорили, что это проходит за пару месяцев, но меня пока не отпускает. О! Зато у нас один сержант жрал не в себя. Постоянно. Его Коровой из-за этого прозвали. Ну, и из-за того, что он из Техаса тоже.Славный парень. Правда, Йена от него несколько недель воротило, когда он увидел, как тот уплетал за обе щёки пайковые кексы грязными от крови и пыли пальцами возле развороченного тела туземца.– Если ты так напрашиваешься на халявный ланч, то закатай губу,?– фыркнул Микки, вздымая брови в самом изобличительном их выражении.Йен не мог не улыбнуться.Милкович вдруг приподнялся на локтях и уставился на него.–?Эй, а ты почему в отставку ушёл вообще?–?Меня ушли,?– неохотно отозвался Галлагер, переваливаясь на бок.Прохладное цементное покрытие было как нельзя кстати.– За что? – не отставал Микки, решивший, очевидно, выудить из него всё, о чём очень чесалось спросить.–?За то, что я такой охуенный. Миротворцы НАТО не вывезли саутсайдовского выродка,?– едко отозвался Йен и, пользуясь моментом, накинулся на Микки. Тот, бедолага, даже стукнулся затылком, пока Йен его прытко седлал. –?Что на тебя нашло, м, Почемучка?Милкович хищно оскалился, бессовестно соблазняя Йена своим абсолютным бесстрашием.Йен служившим бы особенно не доверял после всего, что видел. Ты можешь убивать и тебе за это ничего не будет. Никаких последствий. В его голову почему-то не приходила эта простая, как мир, мысль, когда он грезил стать офицером. Смерти где-то там, статус где-то тут. Параллельно. Он своими глазами видел, как бойцы кровожадно ухмылялись, топчась по останкам местного радикального сопротивления.Зато миротворцы.Как Микки?– гей.– Борзый ты стал, Галлагер, есть чем покрывать? –?не без насмешки спросил Микки, приподняв одну бровь.Галлагер скользил откровенно любующимся взглядом по его лицу, глазам, которые Микки не отводил, как раньше. Олицетворение жизни до, к которой есть физический доступ. С Микки проще всего было делать вид, что ничего экстраординарного в его жизни не произошло. Лип со своей почти дипломированной репой доставал его расспросами, осторожными и не очень догадками. А остальные законсервировались в своих травмах и были немного в обиде, что Йена рядом не было, когда всё резко изменилось.– Есть,?– глухо ответил Йен и спустился к шее Микки, утыкаясь носом в его тёплый, вкусный запах. Здесь?– хорошо. И нет вины.Милкович запустил пальцы в волосы Йена и с неожиданной нежностью провел по ним, слегка примяв.–?Колючка,?– заключил Милкович, но гладить не переставал.Глубокий вдох.Йен в одном шаге от непрошеного признания, как ему было невыносимо в Южном Судане. Как было страшно, и как страшно было показать, что страшно. Все выживали по принципу: побольше бравады, поменьше сомнений. И Йен честно храбрился, лез в бой, чтобы потом, наедине с собой, позволять ледяному ужасу разъедать себя изнутри. Пока ничего не осталось. Он привык. Как сбитый на полном ходу светофор, Йен исправно показывал то, что было запрограммировано, то, чего от него любой ценой ждали. Зелёный, жёлтый, красный. Пока и это состояние не сузилось до одного предупреждающего жёлтого.–?Знаешь чё мне отмороженные братцы подарили? –?прервал его размышления голос Микки. –?Резиновую бабу и гашиш, целый, сук, пакет.Сейчас Йен себя чувствовал не так привычно паршиво, восполняя пустоту внутри всем, что Микки ему давал. Жадно и без оглядки: понадобится ли Микки что-то самому? Всё брал. И, кажется, ничего не давал взамен. Потому что нечего, уверен Галлагер.–?А могли бы в неё сразу напихать, тебе б интереснее было,?– усмехнулся Йен, поднимая голову. –?Не знал, что Милковичи обмениваются подарками. Вы такая… традиционная семья, да?–?Ой, завали,?– скривился Микки, несильно пихая Галлагера в грудь.–?Какие у тебя планы на гашиш, кстати? –?воодушевлённо поинтересовался Йен.–?Ты серьёзно позаришься на подарок именинника? Ни чести, ни совести,?– шутливо возмутился Милкович и сказал бы что-то ещё, если бы Йен не заткнул его своими губами.По пути до дома Микки Йен вдруг вспомнил:?– Я тебе, между прочим, вёз череп обезьянки, который нашёл. Но в аэропорту не пустили, кричали что-то и жутко возмущались.Милкович бросил на него быстрый взгляд, но ничего не сказал, только дёрнул плечом, мол, услышал. Правда, его маленькая улыбка не ускользнула от глаз Йена.Вот и хорошо.