2. Making up - Примирение (1/1)
Микки уловил его присутствие мгновенно. Кий прилип к устойчивой кисти с оттопыренным указательным пальцем. Микки застыл в стойке, пророчащей ему прекрасный удар, весь сосредоточенный в звонком веселье. Его. Звонком. Дурацком. Бесячем. Веселье. Милковичу не нужно даже оборачиваться, чтобы знать, что Йен-Я-Свалил-Навсегда-Галлагер ржёт за отдалённым столиком, обязательно запрокинув голову.– Ну долго ты морозить будешь? – не выдержал Лу, взмахивая руками, в двух шагах от вызова двоюродного брата на традиционный семейный махач.
Микки выпрямился, отмахнувшись от него, как от надоедливой августовской мошки, и кинул кий на бильярдный стол, вызывая возмущённые ?Э-эй? от представителей его резиновой семейки украинского производства. Они-то не большие любители бильярда, но сама тусовка в ?Алиби? за его счёт предполагала какое-никакое развлечение с его стороны как именинника.
Микки смочил губы быстрым движением языка и, по пути приглаживая волосы, направился к столику, где действительно сидел живой-здоровый рыжеволосый мудак. Выплюнул ему недописульку давным-давно, а сейчас сидит вот в компании пучеглазого братика. Здесь – не там, где может сдохнуть без вести.Когда он подошёл к ним, веселье поутихло, а лыбы с их лиц – нет. Они уставились на него снизу-вверх, как эти Галлагеры умели, свысока. В дерьме будут валяться, а на Милковичей всегда будут смотреть, как на последних отбросов.
– О-о, здарова, Мик! – нарушил тишину Йен. Скулы обгоревшие, горячие, небось, впитавшие в себя знойную жару чужой земли. Веснушек целая рота. Брови облезлые, ресниц почти не видно. Страшный, пиздец.Микки чувствует, как раздуваются ноздри, как ладони сжимаются в кулаки. Он не хочет бить. Пока. Ему необходимо было выпустить ярость, жгучую, сковавшую тугим ошейником горло.
Филлип-Липовый-Лип бросил на брата многозначительный взгляд, хитрожопо ухмыляясь.– Жаль, у нас одна мобилка на семью, так бы заснял слезливый видосик: ?Саутсайдовский бульдожик дождался хозяина из армии?.– Лип... – с упрёком в голосе отозвался Йен и бросил на Микки быстрый взгляд, явно опасаясь, что тот взорвётся и начнёт драку.Ссыкло. Как только не помер?Микки криво ухмыльнулся и плюхнулся рядом с кудрявым, закидывая ему руку на плечи. Тот напрягся, и это не осталось без внимания Милковича. Он довольно хмыкнул и похлопал того по противоположному плечу.– Ну-ну, Галлагер, чего ты? Считаешь меня сучкой этого?.. – он кивнул на Йена, недобро сверкнув взглядом.– Мик, не заводись. Лучше выпей с нами, – вмешался Йен, протянув руку через стол, и похлопал ей Микки по предплечью. Мол, всё нормально, незачем устраивать конфликт.– О-о, выпить? – переспросил Микки, поворачивая голову к Йену. Тот закатил глаза в своём дерзком репертуаре. Брови Микки вызывающе взмыли вверх. – А чё отмечаете? Несметные богатства нового рядового Райана?– Да не, отставку, – Галлагер пожал плечами и подвинулся к стене, освобождая место рядом с собой. – Думал тебя завтра навестить, – добавил он убедительно, наблюдая за тем, как Лип с отвращением пытается освободиться от цепкой хватки. Микки не особо сопротивлялся.Вот теперь ему хотелось навредить этим братьям-акробатам, чтобы знали, кто здесь и вообще во всём Саутсайде хозяин.Хотелось сделать больно.Хотелось сделать, прости господи, одиноко, как было ему всё это время. И сейчас, услышав дебильный смех самого отмороженного из Галлагеров, он осознавал в полной мере, как ему его не хватало. Не смеха, а... ну и смеха тоже.– Ладно, я не хочу быть в глазу торнадо, так что... – Лип в три больших глотка расправился с остатками пива в своём бокале и подтолкнул Микки, чтобы тот его выпустил. – Увидимся дома тогда, да? Надеюсь, в рукопашке ты уже не такой чмошник, как раньше, – Галлагер-старший без труда освободился и самодовольно самоустранился.?Мудак?, – подумали они оба. Милкович знал, что они ещё не утратили свои телепатические способности.Впрочем, Микки также знал, как хорошо мнутся рёбра засранца Липа под битой, так что, если захочет, то повторит уроки правильного обращения с Милковичами.Он снова сверлит Йена взглядом, выпячивая губу, недовольно её жуя.– Отставка или отпуск? – буркнул Микки, пропуская мимо ушей ругательства братьев по другую сторону бара. Они вроде обещали заказать выпивки по новому кругу на все пять рыл. Окей.– Сказал же, отставка, – Йен невозмутимо отхлебнул немного пива и оставил пенку над верхней губой нетронутой.
Сидит, как идиот, и даже не знает об этом.Микки впервые заметил, что тот не был одет в военную форму. Столько раз он представлял, как Йен, если вернётся, то обязательно в хаки-расцветке, другой, ещё более отдалённый, говнистый и, может быть, наконец ужесточённый. А то слишком уж мягкотелым было это ходячее промо веснушек. И Микки обязательно нарвался бы на стычку с ним, чтобы помять эту мягкотелость своими руками. Опять.– Ты какой-то сам не свой. Думал, носяру ему хотя бы разобьёшь, – пытается сменить тему Йен, опираясь локтями о столик. Тянулся к Микки, как мощное растение к солнцу. Очевидно и закономерно.– А ты хотел, чтобы?..– Микки непонимающе косится на Галлагера. Кто ещё тут сам не свой?– Нет, конечно нет. Рад тебя видеть. Ты почти не изменился. Разве что подобрел.Издевается.Микки шумно выдыхнул. Уголок его губ нервно дрогнул, прежде чем из них вырвалось:– Похрабрел.Йен протянул заинтересованное ?М-м-м!?. Ждал чего-то ещё.– Это хорошо, – выдал он, когда понял, что Микки, нечего добавить. – Это хорошо, – повторил он и поднял руку, привлекая внимание тупоголового Кева-бармена. – Эй, Кев! Можно нам по два ещё?..
– С днюхой, кстати, – Йен отсалютовал Микки пивом на донышке и жадно его выпил.
В зад себе он может успешно засунуть все поздравления. Остальные.Лучшее заключалось в ?отставке?.