Глава 30 (1/2)
Нельзя сказать, что Стефан Линдфорс не удивился предложению Вилле. Он настолько удивился, что не только перечитал его электронное письмо пять раз (три из них вслух своей жене), но и на всякий случай письменно спросил Вилле, а в курсе ли тот, что он вообще-то не профессиональный режиссер, а дизайнер, который просто снял фильм для собственного удовольствия. Но Вилле почему-то проигнорировал его письмо. Ну, откуда было знать Стефану, что он отрывается в это время в компании своих лучших друзей на фестивале в Турку, и что, находясь у себя дома, Вилле электронную почту принципиально не проверяет, боясь, что его кто-то сможет достать, и заставить что-то сделать.Нюансы профессионального подхода работы в группе ему были пока не знакомы.Однако, на третий день отсутствия ответа, Линдфорсу пришло письмо от Сеппо с тем же самым предложением, что сделал ему Вилле. У Стефана, поначалу вызвало некоторое раздражение такое невнимание к его ответу, но потом, он пошел поработать в мастерскую, успокоился, и ему пришла в голову мысль, что, может быть, просто Вилле не обладает правами делать ему то или иное предложение не от лица собственного менеджмента, и он решил, что не стоит придираться к мелочам, не разобравшись.Он предъявил жене за ужином скромный и неожиданный опус Вилле, с известной долей сарказма и иронии рассказал о письме Сеппо, однако она задумчиво отпила воды из бокала на высокой ножке, прищурила один глаз, глядя сквозь бокал прямо на него, и сказала:- А почему бы, собственно говоря, и нет?- А действительно, а почему бы и нет?Заручившись поддержкой супруги, Стефан тотчас пошел и отписал Вилле и Сеппо что он согласен, и что через неделю представит им план, и они скоординируют даты и его идеи. И только после этого вернулся к семейному ужину.В ближайшие пару недель он набрасывал план мероприятия, зарисовывал кадры для оператора, пытался определиться с натурой, и согласовать свой график, и нанять команду на нужный срок.
На его несказанное удивление, все это произошло удивительно легко. Стефан решил, что для того, чтобы подчеркнуть, так сказать, оригинальное место происхождения группы и ее уникальный северный колорит, лучше всего сработают пейзажи известной-неизвестной старой доброй Лапландии.***Сложность возникла, когда они приехали на место. Стефан с ног сбился, обзванивая фермеров, чтобы могли предоставить ему для съемок клипа лошадей. В его мозгу вырисовывались прекрасные планы заснеженного сюрреалистичного инопланетного плато в закатном свете солнца и мчащийся по нему конь.Он объяснил эту идею еще в мини-вэне. Вилле, правда, спал, на заднем сидении. Накрепко зафиксированный и зажатый, словно латвийская национальная гордость – полукопченая сдавленная дохлая килька из банки Rīgas ?protes, промеж мощных плеч Миге и Бертона.Миге и Бертон кивали с видом, говорящим о том, что они как минимум понимают, что им говорят. Правда, они ничего не говорили в ответ. По крайней мере, Бертон. Миге, со своей стороны, особенно не настаивая, попытался было спросить Стефана, а будет ли в клипе показан Ньярлатхотеп, грибы с Юггота и Шуб-Ниггурат, черная коза с тысячей младых козлов, пятеро из которых они вполне могли бы изобразить, но Сеппо показал ему кулак.- Если в клипе будет Ньярлатхотеп, то клип нам снять вряд ли удастся, - заметил Бертон вполголоса, - божество хаоса не сможет допустить появление в этой вселенной новой законченной формы.- Как же вы меня достали, грибы с Юггота… Спасибо еще про Ктулху не начали, - пробубнил невыспавшийся Сеппо, попивая кофе из термоса.- Кстати, о Ктулху, - начал Миге.- Мы едем снимать Ктулху? – сонным, но радостным голосом отозвался Вилле, - я верил в тебя, Стефан.Он заерзал на месте, расталкивая товарищей, чтобы отвоевать себе больше пространства, и снова заснул. Плечи товарищей снова замкнулись, неумолимые, как врата Йог-Сотота.Стефан смотрел на Сеппо в упор, но Сеппо просто махнул рукой в их сторону, мол, не обращай внимания:- Кофе хочешь? – предложил он свой термос.Они приехали на место.Вилле был одет в соответствующий ситуации парадный лапсердак, шапочку и митенки. Он был в плотном гриме, который ему делала гримерша полтора часа, в результате чего у всех лица давно раскраснелись от здорового морозца, пока они шли до фермы с лошадьми, а этот оставался бледен, с истомой во взгляде, эффектом, порождаемым еще со сказок Шахерезады сурьмой под глазами, и вдруг Вилле сказал:- Я не могу ездить верхом. Я коней боюсь.Стефан сперва не поверил своим ушам.- Ты пошутил, да? Прости, я еще не привык.- Хрена с два я пошутил, - сказал Вилле таким тоном, что мало кто мог усомниться в справедливости его слов, - я не залезу на это ебучее чудовище.Стефан обернулся, чтобы посмотреть на Вилле со значением. Не говоря о том, как он распинался о своих идеях в дороге, и никто ему слова по делу не сказал. Он, как бы, вообще-то посылал ему сценарий клипа, и, по словам Сеппо, Вилле его полностью одобрил. Но глядя в широко раскрытые, честные, подведенные черным, а оттого еще более цвета сюрреалистической старой выцветшей бирюзы в отсвете голубого предзакатного неба Лапландии глаза, понял, что эта сволочь не то чтобы не читал, но даже и с Сеппо не разговаривал. И Сеппо он ничего не одобрял.- Если б я имел коня – это был бы номер, - продекламировал стоящий рядом с Вилле Линде детский стишок, - Если б конь имел меня, я б, наверное, помер.- Господи, Вилле, ты это серьезно? – все еще не веря, спросил Стефан.- Вилле ездит верхом только на друзьях, - все так же серьезно ответил ему за Вилле Линде, на которого Стефан, как видно, не обращал внимания. Хотя тот был хорош. В обновленных дредах, и, кажется, только он и источал тут желание сниматься.Вилле радостно расхохотался шутке друга.- Мы здесь не гей-порно вроде снимаем, - обиделся демиург.Линде захихикал, и Гас с Бертоном тоже.
- А будет гей-порно, - отрезал Миге и встал на колени перед Вилле, присаживаясь жопой на пятки, спиной к Вилле, как в их самом коронном номере-соло на сцене, когда Вилле запрыгивал ему на плечи и играл на его басу на нем верхом. Вилле залез к нему на плечи, держась за лицо Миге, и со всею осторожностию был поднят наверх.Стефан прикрыл рот рукой, чтобы ничего не ляпнуть.- А можно я покатаюсь на кониках? – внезапно удивительно социабельно прильнул к Стефану Линде. Он неожиданно воспылал к Линдфорсу какой-то острой односторонней симпатией.- И я? - присоединился к нему Бертон.- И мне тоже найдите пони, чтобы не превратилось в блин, - сказал Гас, - я, кстати, очень хорошо в детстве ездил на кониках.- Хорошая лошадка, - Вилле ласково погладил Миге по щеке, сгибаясь и пытаясь заглянуть Миге в глаза, - лошадка хочет сахарок?- И-го-го, - сказал Миге.- Бу-га-га-га, - радостно отозвалось общество любителей лошадей, заглушая сказанные вполголоса комментарии режиссера.Ну ладно, раз с заглавным кадром не получилось, Стефан постарался для начала выжать все, что можно из Вилле. Как ни странно, помимо его внезапной придури вначале, когда Стефан уже пятнадцать раз пожалел, что с ними связался, ожидая, что дальше станет только хуже, на этом сюрпризы закончились. Проверку у этих придурков он, видимо, прошел, они стали внезапно открыты, добры, сговорчивы и любезны, Вилле отлично снялся во всех клоуз-апах, бесконечно повторяя дубли, и ни разу не показывая своей усталости или недовольства.Он гонял его по пленэру туда сюда часа четыре, не слыша не единого возражения, разве что в самый последний раз, подойдя слишком близко, и буквально чувствуя, что его трясет от холода, аккуратно спросил ему в ухо: - Тебе холодно?- Р-р-р-у-к-к не чув-вствую, - так же шепотом сказал Вилле, и сказал таким тоном, что Стефан сразу же зассал. Вообще, к этому моменту Стефану уже было неудобно перед самим собой за то раздражение, что он испытал к нему лично и к его цирку, потому он повышенной заботой теперь пытался это компенсировать. Вилле едва ворочал губами, гримерша быстро принесла из машины плед, и чай с горячительным из термоса, который, пока Вилле грел руки, ему Стефан начал пытаться заливать в рот, мечтательно поглядывая на жадно присосавшиеся к крышечке термоса губы и дергающийся кадык.Потом он ласково потрогал руки Вилле, проверяя с заботой матери, не сильно ли они простыли, и только когда его собственные рецепторы осознали, что опасность миновала, он продолжил съемку.Стефану, конечно, не терпелось уже перетереть кое-что по секрету с Вилле, но замерзшее тело пришлось транспортировать первым, и когда уже в полутьме на уставленном горящими факелами помостами поле досняли ребят, они все с воплем “ПИИИТЬ И ЖРААААТЬ”, который сделал бы честь любому малому отряду викингов, бросились вперед, к свободе, штурмуя мини-вен.На следующий день у Стефана по плану было доснимать планы, которые не вышли сегодня, а так же отснять массовку для крупных планов.***Слава богу, их частное гей-порно на сегодня закончилось. Стефан неожиданно осознал, что режиссер гомосексуального порно, это самая недооцененная в своем гражданском мужестве профессия, и что он сам относился к ней ранее с совершенно незаслуженным высокомерием.Он поправил на себе черную шерстяную водолазку, глядя на себя в зеркало в своем номере, в отеле, смахнув с нее несуществующую пылинку, и шмыгнул носом. Хоть бы не начался насморк. И идиосинкразия к людям его пола от двадцати четырех до двадцати шести лет. Особенно к тем, в профессиональном съемочном гриме, с пронзающим сквозь него навылет беспощадным, одновременно голодным и самоуверенным, истинно волчьим взглядом, лицом фарфоровой куклы и смехом умственно отсталой гиены Эда.Стефан решил, что ему нужно немного подзарядить свои внутренние батарейки человеколюбия и немного вознаградить себя за труды праведные, поэтому, немного поразмыслив, уже принявши сауну и душ, оделся сдержанно, но комфортно в легкий вечерний кэжуал и спустился в бар.
Он был этого достоин больше девиц из рекламы Maybeline, мать его. Уф, значит завтра ему останется доснимать пару сцен и массовку.Затемненный зал бара со свечами выглядел уютно, вначале Стефан никого не увидел в нем, но, приглядевшись, оторопел, решив, вначале, что переработал сегодня, потому что он менее всего ожидал увидеть там того, кого он увидел.
Эту знакомую до боли фигуру он бы узнал бы уже и в кромешной темноте. Она выглядела ровно так, как он ее видел в последний раз. Пару часов назад, на улице. В шапочке, и в лапсердачке, и в шарфике, именно поэтому поначалу Стефан решил, что перегрелся в сауне до галлюцинаций. Фигура разлеглась с ногами, как у себя дома, на двух сиденьях сразу, и сладострастно посасывала пивко, подтверждая свою реальность. Фигура, видимо, не воспринимала разницу температур между ранней зимой в Лапландии на улице и в помещении. Воистину, нет покоя проклятым:
- Матерь Божья, Вилле, Неисповедимы Пути Господни, Вы ли это? – спросил он чрезмерно высокопарно и громко через весь зал сразу после того, как поздоровался с тощим меланхоличным барменом, единственном напоминании о реальности в этой стране северного сияния, гей-порно его режиссуры и мальчиков с лицом девочки с глазами самца волка.
Стефан не постеснялся поднять голос.
Больше никого в баре не было, ибо была уже глубокая ночь. Да и ему нужен был эффект комичности в данной не самой приятной для него ситуации. Над баром темного дерева между подсвеченных цветами Авроры бутылок подкрашенного Сальмияки дешевого пойла висели рога северного оленя. Развесистые, темные на контрасте неоновой подсветки рога наделяли эзотерическим смыслом лысеющую голову бармена, являясь обязательной для Лапландии туристической заманухой, а для местных лишь напоминанием о тщете всего сущего и прочего memento more.
- Чего пожелаете? – по-лакейски выучено, равнодушно протирая от остатков чьей-то помады своим фартуком стакан, отозвался официант.- Два Б-52 за вон тот столик, пожалуйста, будьте так любезны, уважаемый.- Будьте добры, подождите несколько минут, вам все вынесут. Мы работаем до трех часов сегодня, но если вам нужно будет остаться подольше, мы, конечно, сможем вас обслужить.- Спасибо, уважаемый, я думаю, мы не станем злоупотреблять вашей добротой.Сейчас была только половина первого, но лысеющий юноша явно мечтал отсюда слинять пораньше, пользуясь отсутствием клиентов. Стефан понял его намек.Про коктейли Стефан подумал, что так будет вежливее ему сразу сесть без лишних дурацких разговоров за стол к Вилле. А если вдруг что, он с удовольствием выпьет их сам, ибо любое горючее теперь ему, как выражался в своей песне “Раб Похоти”, Уэйн Хэсси: “Слишком много – никогда недостаточно”.- Мммм… Сте-е-ефан, добрый вечер, - сонно и томно, и сильно в заложенный нос, протянул Вилле, оживившись и потеплев как видно, только как он подошел достаточно близко, - как хорошо, что Вы пришли.- А что уже стряслось? – Стефан сел напротив Вилле за низкий столик в псевдо-аутентичном стиле “сказки саамов детям от трех до шести лет”, на всякий случай рефлекторно вжал голову в плечи, подозревая что-то нехорошее. Все-таки объединяло их теперь не только бухло, но и работа.- Ничего, - сладострастно отвалившись на корягу, красочно имитирующую украшение окна, ответил Вилле.- Ага. Так ты просто ждал меня? – Стефан откинулся назад на кожаные подушки низкого кресла, насмешливо приподнимая бровь и глядя Вилле прямо в глаза.- Ни-и-ет, - сладострастно мяукнул Вилле, даже не моргнув под его пристальным взглядом. Даже не думая отвести его ни в сторону, ни вниз. Стефан не выдержал первым и рассмеялся:- Ну, ты хотя бы рад меня видеть?Ноздри Вилле хищно расширились, а на губах заиграла шальная улыбка.- Ладно, забей, я не хочу этого знать, - отрезал Стефан мрачно.Сучок расхохотался самодовольно.Сучок был прекрасен.Ну как бы это сказать. Он был бескомпромиссно безапелляционен и честен перед Матерью-Природой в том, чем он был. В этом была его некая чистая и идеальная, не тронутая вопросами малодушной морали, красота.Где-то в этот момент, в слабом свете свечи на их столе и неоновом холодном отсвете бара, Стефан увидел тот образ, что он хотел бы изобразить в своем клипе. Это странное свечение изнутри, отмороженное признание познания своего Дао, чудовищного и достойного последних кругов Ада, где Люцифер по Данте вмерз в лед. Отмороженный, но все еще опасный Люцифер на девятом круге ада. Образ номер один. Образ номер два: тот оборотень, волк с нежным, девичьим лицом. Отлично. Этот вечер уже оправдал себя.Если избавиться от поэтических грез, впрочем, Стефан заметил, что Вилле был не в своей тарелке.Или устал, и что он был не совсем в себе. Он выглядел так, как будто бы был обкурен. Но Стефан засомневался, что это возможно без его упоротых товарищей. А если так, то почему он тогда не сидел теперь с ними у себя в номере в трусах на полу и не ржал на телепередачу новостей, как будто бы это была бы комедия?Вместо этого, Вилле сидел и пялился в окно, с искусственным выражением лица, не смыв грим, то есть, не доходя до номера, и больше напоминая снятую с веревочек куклу. Странную, улыбающуюся, разговаривающую веревочную куклу.
Но бог и черт свидетели, он был так прекрасен в этом образе. Безудержный Художник в Стефане кончил на весь маленький бар псевдо саамского фольклора для англосаков восторженным фонтаном образов. Ах, вот ты какой, цветочек аленький. Вот теперь он был рад, что встретил ЭТО сейчас, и именно в этой ситуации. Он вдруг внезапно понял и осознал, как он хотел бы это увидеть.За это определенно надо выпить.Словно ответом на его молитвы, еще один официант, вылезший из лапландских подземелий, принес Б–52, длинной спичкой, не с первого раза, отчаянно мучаясь поджог их.
О, так, значит, сэр Вилле и не подумал отказываться. Ну, у всех божеств бывают слабые места. Он быстро выпрямился, опустив свои божественные копытца на пол, и быстро рявкнув:- Киппис – опустошил через трубочку горящее месиво.Счастливо закрыв глаза, когда замечательнейший рецепт мировых барменов зажегся теплотой в желудке, умащивая гармонию в желудке, созданную пивком.Он отставил пустую рюмку для шота в сторону, кладя руки на стол. Чем сразу же воспользовался Стефан, положив руки на его руки сверху. Честно говоря, они все еще были отчаянно холодными.- Ты хорошо себя чувствуешь? – будничным тоном, словно бы спрашивая свою жену, озабоченно спросил Стефан.- Я ничего не чувствую, - вдруг серьезно ответил Вилле.- Официант, уважаемый, а принесите нам еще этого… горящего? – попросил Стефан, - дважды?- Конечно, господа.- Что-то случилось? - Стефан убрал руки с рук Вилле, чтобы его поползновения не были сочтены нарушением личных границ.- Не, - сказал Вилле без всякого выражения на лице, - ничего. Ничего. Не. Случилось.- Ты пьян? – аккуратно, без наезда спросил Стефан.- К сожалению, нет, - сказал Вилле, - или кому-нибудь к счастью.- Я тебя понял. Слушай, честно, я думаю, ты просто устал сегодня, - сказал Стефан, - здесь отличная сауна, я думаю, ты, должно быть, сильно перемерз сегодня, почему бы тебе туда не сходить?- Я не хочу в сауну, - отрезал Вилле.Коктейли принесли во второй раз, Стефан на всякий случай заказал еще по бокалу вина.- Ну, за успех мероприятия, - сказал Стефан.- Да все будет круто, - сказал Вилле, чокаясь. И немного возвращая нормальность своему лицу. Хотя этот съемочный грим, конечно, придавал изрядного сюрреализма.Стефан ни о чем не жалел, впрочем:- Ну что, как. Тебя не сильно достали съемки?
- Умеренно, - хмыкнул Вилле, хрюкая невольно коктейльной трубочкой в попытках допить шот.- Нет, я понимаю, что ты замерз как черт, и что ты, засранец, ни хрена не читал, что я тебе писал про задумку клипа…- У меня не было интернета, - задавленным голосом сказал Вилле.- Я бы мог показать тебе отснятый материал, - серьезно сказал Стефан, - у меня номер сто двадцать два, я точно буду отсматривать материалы всю ночь.- Я был бы рад, Стефан, но я, наверное, не смогу, - сказал Вилле.Пустые шоты заменили на высокие округлые бокалы выдержанного тягучего красного вина.- Запишите на мой счет, - сказал Стефан, - и можете не обращать на нас более никакого внимания.Вилле задумчиво взял бокал в руку, наклонился вперед, ближе к Стефану, все так-же, в этом дурацком мейкапе, почему-то идущем ему так, словно это было бы его собственной истинной кожей, и смотрел ему в глаза. Жадно и уверенно в себе. Ноздри его слегка колебались в тон его дыханию, и улыбка была странная. Но не извиняющаяся, нет. Его тон ничуть не давал понять, что он стесняется сделать что-то.
- Ну, я этого ожидал, - сказал Стефан, без тени разочарования в голосе, - На месте Михе…- МижЕ, - недовольно исправил Вилле.- Да, я помню, как он примчался за Вами. Спаситель. Спас Вас от меня. Простите мне мою забывчивость, ну конечно, Миже, да, Миже. Так вот, на месте Миже я бы Вас тоже не отпускал. Будь я на его месте, я бы вас вообще держал бы дома на поводке, исключительно для собственного удовольствия. Вам бы понравилось.Вилле меланхолично подавился вином.- Мы не любовники, - сказал он, - мы просто друзья, я же говорил…МЫ просто ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ.- Хорошо, - сказал Стефан, - тогда я скажу так. Когда я предлагал тебе пойти отсмотреть материал, скажем так, я вовсе не пытаюсь заставить тебя поработать, просто я намекаю, что ты можешь зайти ко мне в номер…я не знаю..ну мы можем просто пропустить еще по рюмке и посмотреть на какой-нибудь тупой фильм, или просто с балкона…- С балкона… - задумчивым тоном сказал Вилле, - А ты знаешь, а я уже однажды пытался покончить жизнь самоубийством, тогда, в Германии, на балконе… Мне нравится твое предложение… На каком этаже твой балкон?- Так, дружок, допивай-ка свое винишко, - сказал Стефан, - и пойдем баиньки. Что же это у тебя за дружок такой, что не мог тебя удержать от этого дела…- Пойдем баиньки, - согласился Вилле и встал, слегка пошатываясь. Стефан мужественно принял его НА-ПЛЕ-ЧО.