Чёртова физика (1/1)

Наконец-то состояние Йена плюс-минус нормализировалось, и жизнь начинала возобновлять старый ритм. На следующий день после разговора с Микки рыжий решил пойти к Мэнди и Игги, чтобы поблагодарить их, но дом был пуст. Так странно, когда-то там было столько народу, что удивительно, как все туда помещались, а сейчас он будто призрачный. Казалось, что его вообще не видят.Конечно, с виду он выглядел будто заброшенный, так как трудно поверить в то, что там кто-то живёт. Когда ночью проходишь мимо него, непрошенный мороз пробирается под кожу, будто кто-то, кого увидеть невозможно, стоит в темноте ночи за окном и смотрит прямо в душу.Это здание пропитано страхом, болью, жутью и ужасом, и один только взгляд на него может заставить покрыться тело мурашками, именно поэтому всё пытаются обходить его. Особенно теперь, когда оттуда не доносится ни единого звука.Галлагер постоял перед дверьми минут десять, а потом всё же поплёлся в школу. Йен думал о том, почему он никогда не обращал внимания на Мэндс. Это странно, учитывая то, что он общается со всеми из класса. Конечно, никого из них своими друзьями не считает, но с Мэнди он вроде бы даже ни разу не разговаривал. Она в принципе очень редко ходила в школу, но была там большой шишкой. Все парни с ума по ней сходили, а брюнетка всеми лишь пользовалась. Все они были на раз: на один трах, и они знали это, но были готовы на всё, лишь бы та обратила своё внимание на них.Несмотря на то, что в школу девушка ходила максимально редко, все предметы сдавала на отлично. Учителя всеми силами пытались её топить: спрашивали темы, которые ещё не учили, давали задания сложнее, чем остальным, но она знала всё. Откуда? Чёрт знает.Йен умел читать людей. Некоторых видел насквозь с первого взгляда, некоторых понять было сложнее?— но лишь Милковичей прочитать он не мог. Не мог никто, пока они этого не захотят, пока они не позволят. У каждого человека разное мнение о них, но все они так сильно ошибаются.Никто не знает, как они живут, чем живут; их трудно найти?— если они этого не хотят. И хоть все эти парни так обворожены красотой Мэндс, в душу к ней никто не рвётся. Завоевать её хотят лишь ради понтов, лишь ради популярности.Она так же общалась со всеми, но в то же время и ни с кем. Она быстро переключалась, часто пропадала. В одно мгновенье могла бегать по школе, улыбаться, что-то громко петь, в следующее могла дать в глаз лишь из-за того, что на неё не так посмотрели. Некоторые считали её сумасшедшей, даже психические болезни приписывали. Но никто по-настоящему не знал Мэнди Милкович.***Первым уроком была история, и Йен даже не надеялся на то, что Милкович в школе, поэтому, накинув на голову капюшон, он медленно шагал по тихой, ещё сонной улице. В воздухе витал запах наступающей зимы, та всегда пахла по-особенному: чудом, тёплым какао, бессонными ночами и, конечно же, экзаменами. Осень оставляла свои последние отпечатки в виде поблескивающих луж. И хоть снега на ближайшее время не прогнозировали, но холода наступать должны были уже на этой неделе.Когда Йен вошёл в класс, уже шёл урок. Чёрт. Мисс Карп ненавидит, когда на её урок опаздывают. Она входит в ту категорию учителей ?мой-урок-самый-важный?, поэтому Йен, закатив глаза, уже был готов выслушивать морали.—?Вы посмотрите, мистер Галлагер. Явился. Могу ли я поинтересоваться: где вы пропадали столько времени? —?спросила она, откинувшись на спинку стула и сложа руки на груди.—?Нет, не можете. Это вас не касается,?— ответил он, слыша звуки одобрения из класса, а учительница, покраснев, поднялась.—?Да что вы себе позволяете?.. —?мисс Карп хотела ещё что-то сказать, но Йен её перебил.—?Это моё личное дело, а вы не имеете право лезть в мою жизнь. Теперь я могу войти? —?спросил он презрительным тоном. Учительница ещё немного помолчала, будто подбирая слова, но ничего так и не придумала.—?Садитесь. И чтобы это был последний раз.Галлагер прошёл вглубь класса и со вздохом сел на своё место.—?Хэй, чувак, ты как? —?спросил Фил?— сосед по парте. С ним Йен общался лучше, чем с остальными.Фил был блондином, ростом чуть ниже самого Йена. С ним Галлагеру было вполне комфортно, также тот умел списывать даже у самых строгих преподов, поэтому за оценки Йен не волновался, хотя всё равно пытался учиться сам?— на экзаменах Фил, увы, не поможет.Он любил говорить, что-то рассказывать, но и выслушать мог. Единственное, что Йена жутко раздражало в этом человеке?— он не видел границ и часто переходил черту. Мог лезть туда, куда не надо, а для Йена его личное пространство?— это что-то неприкосновенное. Ещё Фил?— тот самый человек, который сначала говорит, а потом думает. Иногда это, конечно, помогает, но редко. Он может задеть человека, даже не подумав. Может при ком-то случайно раскрыть чужой секрет, и часто это качество вылезает ему боком.Но в остальном общаться с ним достаточно-таки просто. Фил не пытается строить из себя крутого, он не рвётся, как остальные, попасть в основную банду школы. Его редко волнует мнение других: оно никогда не влияло на его личное мнение.Основная банда школы?— это группа отморозков, но почему-то все стремятся быть в их числе. Они, так скажем, держат за горло всю школу: даже учителей. Они всегда вместе, никто никогда не видел их по отдельности. Делают что хотят: курят в школе травку; барыжат; отбирают еду, деньги, одежду; могут заставить сделать за них грязную работу, а если что-то пойдёт не так?— съебут и оставят тебя на произвол судьбы.Им стараются не попадаться на глаза, а даже если и так, то ни в коем случае не смотреть на них. Некоторые хотят к ним только ради своей безопасности, так как своих они не трогают, да и чтобы быть в курсе дела. Но мало кто знает, что, попав туда однажды,?— выйдешь либо ногами вперёд, либо как-то сумеешь сбежать, но всю жизнь останешься в бегах.Некоторые думают, что всё это шутки: ничего страшного, ничего серьёзного. Но это не так. Эти чудовища чаще всего берут себе свежее мясо, не испорченное, но оно, находясь в гнилом окружении, покроется гнилью быстрее, чем кажется. Никто ещё не осмеливался их предать. Или, возможно, осмелился, но тогда это было последнее, что тот человек сделал в этой жизни.Правда, есть в школе некоторые, кого они не трогают?— у них так называемый уговор. Это так же достаточно большие шишки школы. Они будто разделили стороны правления: если не будут лезть друг на друга?— всё будет хорошо.Та другая банда совершенно отличается от основной, будто ебаная противоположность. Они есть друг у друга, но они одиноки: каждый сам по себе. Они будут вместе драться, драться друг за друга?— но лишь из-за собственной репутации. И Мэнди входит в их число.***—?Я в порядке,?— ответил Йен, непроизвольно оглядывая класс в поисках нужного ему человека, которого там не оказалось, что было вполне ожидаемо.—?Где ты пропадал столько? И на звонки не отвечал. У тебя что-то случилось? —?не унимался блондин, встревоженно смотря на друга.—?Чувак, я же сказал: всё отлично. А теперь позволь мне услышать учителя.Фил сделал обиженное лицо и замолк, делая вид, что что-то записывает. Галлагер не хотел язвить другу, он его понимал: понимал, что тот волнуется. Он бы поступил точно так же на месте Фила. Но сейчас рыжему было не до этого.Он очень хотел вновь увидеть Милковича. От одной только мысли об этом тепло разливалось по его телу, но он не хотел, чтобы тот подумал, что он навязывается. Поэтому Йен хотел поговорить сначала с Мэндс, но где её искать?— понятия не имел.***Весь день Галлагер пытался сконцентрироваться на уроках, что получалось достаточно-таки неплохо, если не считать моменты, когда он вылетал из реальности. К концу учебного дня Йен всё-таки решил, что пойдёт сегодня в больницу. Это решение будто скинуло груз с его плеч, и он уже не мог дождаться, когда эта ебаная физика закончится.Сколько бы он не пытался понять её?— всё бесполезно. Хоть в принципе ничего сложного нет: просто нужно выучить формулы и подставлять под них числа. Сколько раз Лип пытался донести до него хотя бы самые легкие решения задач, опять же?— всё бесполезно. А Йен обижался на Липа: почему именно он родился всратым Эйнштейном. Абсолютно все предметы ему давались без усилий. Даже та самая тригонометрия, в то время как Йен не мог решить элементарной арифметики.—?Блять, Йен,?— прошипел Фил, а Йен наконец-то вернулся в реальность и посмотрел на друга, который кивал на учителя.—?Мистер Галлагер, в какой Вселенной вы сейчас находитесь? —?спросила мисс хуй знает, как её зовут. Она приехала, кажется, из Казахстана, поэтому Йен всё же быстрее бы физику решил, чем запомнил её имя.Рыжий прикусил язык: он любил хамить учителям, вот только на оценках это не особо хорошо отражалось. Поэтому ему надо бы научиться держать язык за зубами.—?Вы долго болели, думаю, время вам хватало, чтобы подучить мой предмет. Итак, с какой силой Земля притягивает свободно падающий груз массой 0,1 кг, и с какой по модулю силой этот груз действует на Землю? —?Йен вскинул брови, смотря на учителя, и затрясся в немом смехе.—?Не знаете, мистер Галлагер? —?она кинула на него презрительный взгляд. —?Может, поможете однокласснику, мистер Хорн?—?По третьему закону Ньютона они равны и противоположно направлены, а значение у поверхности Земли приблизительно один ньютон,?— ответил тот с удовлетворённой улыбкой. Йену иногда кажется, что он ничего кроме физики вообще не знает.—?Отлично, молодец. Мистер Галлагер, вы хоть в курсе, какую тему мы проходим? —?она явно хочет его сегодня завалить, но Йен пытался держаться.—?Кинематика и динамика,?— практически сразу ответил Хорн, несмотря на то, что та обращалась не к нему.—?Знаете, когда лежишь в депрессии, у тебя не особо есть время и желание учить физику,?— всё же не сдержался Йен. Он не знал, знает ли она о его болезни, но, судя по её лицу?— нет. Она прищурилась, несколько секунд помолчала, а потом всё же выдала:—?Чтобы на завтра были готовы, я вас буду спрашивать,?— уже спокойнее сказала учительница и вернулась к решению задачи на доске.После урока он быстро собрал все вещи и вышел на улицу. Ему нужно сейчас увидеть Микки. Эта школа, учителя, ещё и на работе нужно быть через три часа?— всё это жутко нагнетает. Давит со всех сторон и будто заточает в невидимую клетку. Забирает все силы и эмоции, без которых ты видишь мир лишь чёрно-белым. А Йен был уверен, что Микки сможет разукрасить его лишь одним взглядом.—?Да куда ты так спешишь? —?услышал он из-за спины и узнал голос Фила, который, подбежав к нему, остановился, чтобы немного отдышаться.—?У меня просто есть некоторые дела, прости.Фил, всё ещё тяжело дыша, смотрел на него из-под бледных ресниц, оперевшись руками о колени.—?У тебя что-то случилось? Мужик, несмотря на то, что мы сидим за одной партой, ты всё время был где-то не здесь. Да и на меня внимания вообще не обращал.Йену стало немного не по себе за такое поведение, но он ничего не мог поделать: Фил всё равно не поймёт, даже если бы рыжий ему объяснил. Поэтому придётся врать.—?Нет, ничего не случилось. Просто я слишком затянул с походом к своему психиатру, а сейчас сложно привыкнуть к новой дозировке.—?У тебя было так же, как и тогда? —?спросил тот, наконец отдышавшись.Фил не видел Йена, когда у того была депрессия, но детально знал, что тогда было и что чувствовал Галлагер. Рыжий и правда не любит говорить с кем-то о биполярке, но по лицу блондина было видно, что ему было интересно. Что ему важно знать о состоянии друга, поэтому Йен рассказал всё. Но сейчас?— это другое. Он не может рассказать о похищении, о Микки.—?Да, ты и так всё знаешь. Извини меня, просто мозг всё ещё как каша.—?Тебе не за что извиняться,?— ответил Фил, доставая из кармана пачку сигарет и протягивая одну Йену. Он прикурил себе и другу и продолжил. —?У тебя же работа сегодня на шесть, да?—?Ага, а что? —?спросил Йен, сладко затягиваясь.—?Я могу тебе с физикой помочь, если хочешь. У тебя дома кто-то есть? —?предложил тот, а Йен усмехнулся, удивлённо смотря на блондина.—?С каких пор ты понимаешь физику? Или тебя Исаак Ньютон укусил? —?засмеялся Галлагер, толкая плечом друга.—?Да он таким способом доказал свой первый закон,?— смеясь, ответил тот.—?Я не знаю законы этого идиота.—?Ну вот сегодня как раз таки выучишь,?— сказал Фил, смотря на того щенячьими глазками.—?Ну разве что после работы, в часов десять.—?Ладно, травку захватить?—?Конечно, что за тупые вопросы?***Накинув капюшон на голову и потирая замёрзшие руки, он жалел, что не послушал Фи и не надел перчатки. Мало того, что он долго ждал автобус, так ещё и ветер решил внести свой вклад в его обморожение.Иногда Йену казалось, что биполярка не только у него, но и у Саутсайдовской погоды. Конечно, до этого было прохладно, но сейчас уже чувствовалось под кожей, что зима вот-вот окутает этот засранный город своим белым флёром.Когда он наконец-то дошёл до места назначения, ему сказали, что Микки нет: что тот ушёл несколько часов назад. Йен считал, что это невозможно, учитывая его состояние. Но Милкович несомненно самый сильный человек, которого он только знает.Вот только зачем? Галлагер был уверен, что дома он его не застанет, тогда куда он мог пойти? И почему вчера, когда они разговаривали, тот не сказал ни слова об этом?Микки не только самый сильный, но и самый сложный. Хотя, возможно, именно это и притягивает рыжего. Обычно людей пугает неизвестность: им ?превосходно? находиться в своей зоне комфорта, точнее, они так считают.Йен же всегда был другим: его притягивали сложности, неприятности, испытания. За ними всегда всё самое лучшее. И кто бы что не говорил?— результат стоит того, чтобы побороть столько препятствий.Теперь он потерял всех Милковичей, ему остается лишь ждать, пока кто-то из них сам захочет, чтобы его нашли. Вот только до этого времени с ума сойти можно.Что за игру, чёрт возьми, ведёт Микки? Почему он то приходит к Йену сам, пытается помочь. Заставляет его терять рассудок одним лишь взглядом. Одним лишь взглядом заставляет чувствовать свою душу обнажённой; заставляет тонуть в бездонном океане, захлёбываясь внутренней наполненностью, а потом в один миг отбирает всё это, снимая розовые очки.Сначала дарит чувство важности, дарит маленькую надежду, дарит спасение, а потом вырывает это с потрохами, открывая взору жгучую, болючую правду этого мира.Чёртов Микки Милкович заставил его влюбиться в себя, а сейчас играет. Конечно, Йену хотелось верить в то, что у него есть на это весомые причины, но и обнадёживать себя желания не было. Просто это очень странно: одна лишь мысль о том, что для Микки это развлечение, заставляла голову кружиться, а желчь подступать к глотке.Но всё же он не верил в это?— Микки пожертвовал собственным здоровьем, а то и жизнью, ради его спасения. В этом он был уверен на сто процентов. Есть что-то, что заставляет Микки отстраняться от него, держать дистанцию. Что-то, что стоит между ними… или кто-то.Он всё видел по глазам брюнета. Он видел, как под влиянием его взгляда трещали, сыпались стены Милковича. Он видел отблески страха в глазах Микки, но страха не перед ним. Он видел отчаяние и боль, за которыми скрывается буря светлых и искренних чувств, которые тот по каким-то причинам скрывает, подавляет.Ничего так и не узнав, рыжий пошёл на работу, надеясь, что Кэша нет, потому что он понятия не имел, как теперь всё прекратить. Скорее всего, Кэш его уволит, когда узнает, что тот больше не хочет быть его любовничком. Но лишь одна мысль о том, чтобы продолжать трахаться с ним вызывала у Галлагера порывы рвоты.У него было много времени, чтобы всё это обдумать, и единственное, что Йен понял?— он полный кретин. До Кэша-то ему никакого дела нет, ему уже не помочь. Он мало того, что изменщик, так ещё и слабак. Но не Йену его судить, чем он лучше? Ему должно было быть хотя бы жалко Линду по человеческому фактору, но Галлагеру было плевать. А сейчас он не знает, как смотреть ей в глаза. Та всегда помогала ему: когда были семейные проблемы, ему стоило лишь сказать?— она отпускала; когда было туго с деньгами?— выплачивала аванс.А Йен нагло врал ей в лицо, даже не краснея, а за спиной спал с её ебучим мужем. По пути на работу он пытался не думать об этом?— будь, что будет?— но не мог. Он бы мог рассказать сейчас всю правду, но ему нужна эта работа, чёрт возьми. Но с другой стороны?— Линда достойна знать, какое мудло этот её муж.***Из больницы он дошёл пешком, что заняло час, но Галлагер так соскучился по таким прогулкам. Он даже музыку не включал: сегодня слишком красиво. Чаще всего музыку включают, чтобы вылететь из реального мира, из своих мыслей, забыться. Но сегодня Йен хотел разобраться со всем: разложить мысли по местам, всё обдумать.Ещё даже не было шести часов, а уже такой неистово редкий горящий закат успел смениться полной луной, что своим блестящим отсветом пробивалась сквозь мимо проплывающие тучи. А Йен стоял под одиноким фонарём, что не работает уже года два, вдалеке слыша громкий гул машин, ругательства бомжей и плач ребёнка, но на душе у него было умиротворение. Он обязательно разберётся с Кэшем и Линдой, с этой всратой физикой и самое главное?— с Микки.Но сейчас волноваться обо всем этом бесполезно, и Галлагер понимал это, поэтому просто сосредоточился на кольцах дыма, которые у него, чёрт подери, никогда не получались, и сейчас не исключение.Докурив, он вошёл в магазин и, окинув его взглядом, не нашёл никого.—?Кэш, Линда?! —?крикнул рыжий и услышал какое-то движение в другом конце магазина.—?Ох, Йен,?— будто со вздохом облегчения сказала Линда и, подбежав, обняла.Галлагер уж точно не был готов к такому повороту, поэтому, выпучив глаза, спустя несколько секунд аккуратно обнял её в ответ.—?Как ты? —?спросила она, беря его лицо в руки, а Йен всё ещё смотрел на неё так, будто призрака увидел. —?Всё хорошо? Я знаю о том, что случилось.На этом моменте его вид из непонимающего преобразился в ахуевший. Что именно-то она знает? Её тон явно давал понять, что речь не об обострении биполярки, из-за чего в горле рыжего пересохло.—?О чём именно ты знаешь? И где Кэш?Услышав имя своего мужа, её глаза тут же на секунду дали понять о том, что Галлагер зацепил за живое. Но в следующий же миг она прибрала это, возвращая глазам прежнее волнение.Линда взъерошила его волосы и немного отошла, оставляя Йену личное пространство, но тему Кэша всё же поддержала, понимая, что всё равно рано или поздно нужно будет поговорить об этом.—?Этот мудлан ушёл… точнее сбежал,?— сказала она и нервно засмеялась, а Йен свёл брови на переносице. Конечно он знал, что Кэш трус?— но чтоб настолько.—?Как это? Почему? —?спросил парень, пытаясь скрыть напряжённость.Линда прикусила губу, потупившись в пол и будто подбирая слова. Эта женщина всегда была крайне спокойна. В любой ситуации она умудрялась сохранять здравый ум и мыслить трезво, без нервов. Но сейчас сквозь маску умиротворения пробивались раздражительность и нервозность.—?В тот день когда с тобой всё случилось… ну, ты понимаешь о чём я,?— она не смотрела на Йена, чему тот был очень рад, так как казалось ещё секунда, и его сердце выскочит. Он не мог прибрать страх и непонимание, которые та бы сразу прочитала. —?Он всё видел. В тот момент как тебя… похищали, он смотрел в окно.Она сглотнула, а щеки покрылись жгучей краской. Брови Галлагера тут же взлетели вверх, он увидел стыд в лице женщины, а тот будто перебрался к нему, из-за чего ладони вспотели, а ком не давал вымолвить ни слова. Всё было бы проще, если бы она накричала, тогда бы его хоть не мучила совесть. А теперь как в глаза ей смотреть-то?—?То есть, после этого он сбежал? Я всё ещё не понимаю.—?Это… ссыкло даже не попыталось что-либо сделать, ты понимаешь? Как жаль, что меня не было рядом. С тобой хоть всё в порядке? Что они хотели? Они тебя избивали? Кто это был? —?тараторила она, наконец найдя в себе смелость посмотреть на парня.—?Со мной всё в порядке, не волнуйся. То, что было?— уже неважно.—?Да как неважно? Их нужно найти! Эти гниды должны ответить за то, что сделали…—?Мы их не найдём, я не знаю даже, как они выглядят,?— перебил Йен, ненавидя себя за очередную ложь, но иного выхода нет. —?Но я всё ещё не понимаю, как это с Кэшем связано.Линда напряглась ещё больше, теперь в её глазах сиял отблеск боли и отчаяния, и Галлагер уже успел пожалеть, что вновь задел эту тему.—?Я знаю о вас с Кэшем.Услышав это, внутренности Йена будто закинули в мясорубку, а сердце начало колотиться ещё быстрее. Но первое, о чём подумал рыжий?— не о том, что теперь у него нет работы?— а о том, насколько сильная эта женщина. Как это: узнать, что твой муж не только ссыкло и мудло, а ещё и латентный гей, который трахался с подростком, а сейчас просто кинул тебя на произвол судьбы с тремя детьми.Йен захотел вернуть время вспять, лишь бы сделать так, чтобы не видеть, как ломается эта женщина. Как из такого сильного человека начинают сыпаться осколки надежды и несокрушимости. А самое худшее?— понимание, что ты внёс в это немалый вклад.—?Линд, прости меня,?— начал он, но его голос эхом отбился в пустом помещении.—?Ты не виноват: ты ещё подросток, я понимаю,?— сказала она, грустно улыбнувшись. —?Но я не понимаю как он… после этого, мог возвращаться к детям. Как мог обнимать меня и улыбаться в лицо, тайно ненавидя.Йен увидел, как слёзы накатываются на её глаза, и ему захотелось испариться: провалиться сквозь землю.—?Я рада, что он ушёл. И я надеюсь, что когда-то он почувствует всё то, через что заставил пройти меня. Всё, что у меня осталось?— дети. Я же белая мусульманка, да на меня никто никогда не посмотрит,?— сказала она, вытирая всё же пробившуюся слезу и пытаясь вернуть вид непринуждённости.—?Линда, всё будет хорошо,?— попытался Йен, но та никогда не любила жалость.—?Да, я знаю,?— она вытерла последнюю слезу и, вздохнув, показала на коробки. —?У нас много работы: это всё нужно разобрать и пораскладывать.Брови Галлагера метнулись вверх, тем самым показывая удивление.—?Ты меня не уволишь? —?с подозрением спросил он.—?За что? —?задала риторический вопрос женщина. —?Ты думаешь, что сможешь так легко от меня избавиться? Я здесь сама не справлюсь, так что сопли подобрали и работать.***—?Чёртова физика, что это за хуйня-то такая? —?бесился Галлагер, уже в сотый раз пытаясь понять то, что ему втирал Фил.—?Да что непонятного-то? Тут рельно всё просто, просто важно понимать и помнить, что речь у Ньютона идет о двух силах совершенно разной природы, причем каждая сила воздействует на ?свой? объект. Когда яблоко падает с дерева, это Земля воздействует на яблоко силой своего гравитационного притяжения, но при этом и яблоко притягивает к себе Землю с равной силой. А то, что нам кажется, что это именно яблоко падает на Землю, а не наоборот, это уже следствие второго закона Ньютона.Йен смотрел на друга взглядом, который говорил ?ты-блять-издеваешься??. Они уже два часа сидят, а всё, что понял Йен?— что он не понял ничего. Его голова сейчас забита совершенно другим, и это намного важнее какого-то там яблока.—?Что с тобой происходит? Обычно ты мне такое объясняешь.—?Возможно то, что я пропустил две недели? —?саркастично ответил Галлагер, вставая из-за стола в гостиной и беря несколько косяков, протягивая один Филу. —?Как ты это понимаешь? Ты же гуманитарий.—?У меня был хороший учитель,?— с усмешкой ответил тот, прикуривая.—?Не-ет,?— протянул тот, толкая друга в плечо. —?Только не говори, что ты всё-таки закадрил Беллу.—?Да,?— с гордостью ответил блондин, выдыхая струю серого дыма в потолок. —?Она сосёт так, будто мой член ей жизненно необходим.Глаза Йена тут же загорелись: нахуй эту физику и Ньютона. Прикурив свой косяк, он уселся поудобнее и приготовился слушать.—?Ты ждёшь подробности? —?засмеялся Фил, вскинув брови.—?Ну конечно, блять. Ещё спрашиваешь.—?А как тебе, гею, может быть интересно слышать о ебле с девушкой? —?с непониманием спросил тот.—?А чё должно быть неинтересно-то? Стоп,?— он сделал серьёзное лицо, смотря на друга. —?То есть тебе, как натуралу, не интересно было бы слышать подробности о моей половой жизни?Йен сложил руки на груди, сделав обиженное лицо.—?Я этого не говорил,?— попытался успокоить тот, подавляя смех.—?Да ладно уже, рассказывай давай,?— не выдержал рыжий, затягиваясь сладко-ядовитым дымом.—?Ну, я пришёл к ней якобы физику делать, хотя по началу мы реально решали её, пока её мать не ушла,?— его глаза загорелись, вспоминая Беллу. —?Мы сразу накинулись друг на друга, будто ебучие голодные животные. Знаешь, она всё-таки не такая скромняшка, которой кажется.—?Ага, а я говорил,?— всплеснул в ладони Галлагер. —?Все они с виду ангелочки, но когда закрывается дверь в спальню…—?Тебе-то откуда знать, придурок,?— рассмеялся блондин, скидывая на пол учебник и закидывая ноги на стол.—?А ты думаешь, только девушки такие? —?вскинул брови рыжий.—?Ну да, я не знаю. Кстати, у тебя кто-то сейчас есть? —?как бы невзначай спросил тот, но увидев напряжение на лице друга понял, что попал в яблочко.—?Блять, всё сложно,?— ответил Йен, потупившись на тлевший окурок, зажатый между пальцев.—?Это тот чувак с работы?—?Нет. Нет, с ним всё кончено,?— ответил Йен, переведя взгляд на блондина.—?Я же вижу, что с тобой что-то происходит,?— с волнением спросил он, устраиваясь поудобнее на диване. —?Кто он, и почему так мучает тебя?—?Если бы я знал,?— грустно засмеялся рыжий. —?Он так неожиданно появился, будто гром среди ясного неба, и, ничего не делая, отодвинул всё на задний план.Галлагер впервые может с кем-то обсудить Микки. С кем-то, кто его не осудит, как минимум потому, что не знает, о ком Йен говорит. Слова сами лились из него, выходили вместе с той болью, что копилась в нём последние дни.—?Та-ак, а с этого момента поподробнее,?— пропел парень, услышав, что тон Галлагера тут же изменился, когда он начал говорить о таинственном незнакомце.—?Да особо нечего рассказывать. Просто я не могу понять, что с ним происходит. Сначала всё хорошо, он улыбается, подшучивает, смотрит на меня взглядом… который пробирается в самую душу. А потом просто пропадает,?— Йен разочарованно вздохнул, вспоминая их последний разговор.—?Но ты уверен, что он что-то чувствует к тебе? —?с полной серьёзностью спросил Фил. Они всегда с Йеном обсуждали своих партнёров, но тот впервые с таким возбуждением и трепетом рассказывает о ком-то. Его глаза просто пылают, а эти неловкие движения всё говорят сами за себя.—?Да,?— резко ответил Йен, сам удивляясь своему уверенному тону. Но это правда: он был уверен в том, что небезразличен брюнету. —?Не знаю, я просто чувствую это. Чувствую его тепло, хотя даже понятия не имею, где он. Почему-то он пытается держать дистанцию. Есть что-то, что не даёт ему полностью открыться.—?Наверное, этому есть весомые причины. Не думаю, что перед тобой так легко устоять,?— сказал он, смотря из-под бледных ресниц на реакцию друга, который кинул в него ручку, смеясь.—?Кретин, не смешно.—?Блять, сам ржешь же,?— ответил Фил, ещё больше заражаясь заливистым смехом. —?Ладно, на самом деле, я думаю, что вам стоит всё обсудить?— это самый оптимальный вариант. А то ты себя скоро ещё больше накрутишь и потом уже мне весь мозг выебешь.—?Ага, сначала бы найти его,?— успокоившись, вздохнул рыжий, а потом вновь зашёлся смехом. —?Я про твой мозг.—?Да пошёл ты,?— засмеялся Фил. —?Ладно, нужно вернуться к этому дебильному Ньютону…***Йен ходил по комнате туда-сюда, вытирая вспотевшие ладони о джинсы, и всё никак не мог найти в себе силы набрать этот чёртов номер. После той ссоры Лип так и не пытался связаться с ним: видимо, тот сильно его задел. Но младший Галлагер понимал, что ему нужна поддержка брата.Ему не хватает тех ночных разговоров по душам, ему сложно, не зная, как там брат, поэтому Йен решился всё же взять инициативу в свои руки. И он надеялся, что Лип не растопчет его попытку.Спустя несколько гудков он всё же услышал знакомый голос на том конце провода. До этого рыжий даже не подозревал, насколько сильно соскучился по брату.—?Алло,?— сказал Лип холодным голосом, сквозь который пробивались нотки радости, которую тот так скрывал. Но Йен слишком хорошо его знает, поэтому, подавив смех, начал:—?Хэй, ты как?—?Отлично. У меня много дел, ты что-то хотел? —?всё так же ?безразлично? щебетал кучерявый.—?Да. Я поговорить хочу. Сможешь сегодня?—?Наверное, но недолго,?— спустя недолгое молчание ответил старший. —?Только давай не в Алиби, там слишком много посторонних ушей.—?Хорошо, я знаю один классный бар, там…—?Скинешь адрес, а у меня пары. Пока,?— перебил его блондин.Лип сбросил вызов, а Йен всё же невольно засмеялся. Это так забавно, когда человек, которого ты знаешь как облупленного, пытается скрыть чувства. Наверное, в этот момент он даже не задумывается, как уморительно это выглядит, и как очевидно.Спустя несколько часов рыжий уже направлялся по живой улице к брату. Тут было как никогда много людей, которые, погрузившись в свои мысли, мчались мимо ярких вывесок, пряча руки в карманы из-за мороза и мечтая поскорее скрыться в каком-то тёплом помещении.Дойдя до места назначения, он увидел знакомую фигуру, выпускавшую в небо серое облако дыма. Тот был одет в светло-коричневую парку, чёрные штаны и массивные коричневые ботинки. На руках серые перчатки без пальцев. Лип редко следил за своим гардеробом: носил лишь то, что удобно. Но этим перчаткам не изменял никогда.Увидев брата, тот невольно улыбнулся, но сразу прибрал улыбку с лица, возвращая ему прежнюю невозмутимость.—?Неплохо выглядишь,?— сказал Лип, рассматривая брата, когда тот только подошёл. —?Уже возобновил приём лекарств?Лип знал, как Йен ненавидит эту тему, поэтому спрашивал напрямую. Йен же знал, как Лип не любит неконкретные ответы, поэтому ответил:—?Таблетки?— лишь малая часть для восстановления нормального состояния.Лип усмехнулся, узнавая в этом придурке прежнего брата, любящего поиграть на нервах.—?Ладно, пойдём. А то здесь неебический холод,?— сказал кучерявый, отпирая дверь, а Йен вошёл за ним.Несмотря на то, что этот бар славился своей умиротворённостью, здесь было на данный момент достаточно-таки много людей. Но это всё равно лучше, чем Алиби, в котором даже у стен есть уши.Сев возле барной стойки, Лип начал что-то рассказывать про универ, так как ни один, ни другой не хотели сразу затрагивать темы поважнее. Это вновь может закончиться ссорой, а они, хоть и не признают этого, хотят хоть немного пообщаться друг с другом спокойно, как когда-то.Когда двери отворились и бармен наконец-то вошёл, Йен вдруг забыл как дышать. Мурашки пробежались телом, но в следующую же секунду у него возник вопрос: ?что Мик тут забыл??.—?Бармен! —?крикнул Лип, Микки обернулся, взгляды встретились.Галлагер увидел, как тот изменился в лице. В его глазах читалось непонимание, смешанное с радостью и испугом. В этот момент он забыл о Липе. Забыл, растворяясь в человеке напротив. Растворяясь в человеке, которого он совершенно не знает, но доверяет ему больше, чем кому-либо, не считая родных.В этот момент его окутал страх. Страх обжечься, но это лишь на мгновенье, да так, что он и сам толком не успел понять. Просто на секунду он вернулся в тот момент, когда был связан, непонятно где и с кем, так как Милковича он ещё не знал. В момент, когда впервые почувствовал себя в безопасности рядом с брюнетом. Несмотря на обстоятельства, он практически сразу почувствовал, что тот не причинит ему вреда.И тут у Липа будто сорвало крышу. Как бы Йен не пытался его успокоить, он сам понимал, что это нереально. А всё ведь начинало идти на поправку. Чёртовы обстоятельства, почему они всегда складываются против него?Галлагер видел, как Микки пытается не столкнуться с ним взглядами. А рыжий не мог отвести свой от его идеального профиля. И вот он вновь почувствовал дежавю.Когда Микки обрабатывал ему раны. Так аккуратно, бережно, боясь причинить боль. В тот момент он так же избегал его взгляда, в то время как Йен не мог отвести свой от его лица. Он чувствовал его запах, он слышал его прерывистое дыхание, и всё это было настолько дурманящим, что не сравнится ни с какими наркотиками.В это время вокруг них образовался своеобразный пузырь, который, чёрт подери, так быстро лопнул. Йен тогда разглядывал его черты лица так внимательно, что до сих пор помнит всё до малейшей детали.Только когда подошёл владелец бара, Микки на секунду всё же взглянул на рыжего, а в его взгляде читалась такая уязвимость, что по позвоночнику Йена невольно пробежался холодок. Микки понял, что Йен увидел это, поэтому сразу же отвёл взгляд, мечтая, чтобы они поскорее ушли.Йен понимал, что слова здесь будут неуместны, поэтому вышел из бара и, догнав брата уже на улице, он одним рывком развернул его и сразу же нанес удар по челюсти.—?Да какого хуя с тобой происходит, блять? Почему ты никогда не пытаешься даже слушать меня? —?Йен не хотел кричать, он думал, что наконец-то они помирятся, но сейчас не мог поступить иначе: тот переходит все границы.—?Нахуя ты привёл меня сюда? Я не узнаю тебя, Йен, да что с тобой?!—?Это с тобой что?! —?он не контролировал свой тон, и Лип видел это, и его испугало это; испугало и самого Йена. —?Знаешь что, пока ты не научишься держать себя в руках и принимать хоть чью-то точку зрения кроме своей?— не смей даже подходить ко мне!Последние слова он сказал прямо в лицо Липу, держа того за воротник; сказал со всей злостью. После чего отпустил его и быстрым шагом ушёл прочь, оставляя брата в ступоре смотреть ему в след.