I love/hate myself (1/1)

Sick of living life this wayWhy can't I just find a way?Everything seems so fakeBut i'm praying for better daysCan't control me, cannot stopBet you're missing me alotPoison headed for the topWhy can't god give me a break?Every choice I'll ever makeEvery road I'll ever takeHope it's ready for my sake'Cause I'm praying for better days.Йен пообещал Фионе, что они обязательно пойдут к врачу, но не сейчас. Сейчас он просто не мог этого сделать. Он должен был разобраться, обдумать всё им сказанное раньше. Он чувствовал эту чёртову удручённость, но она была намного сильнее чем во время прошлой депрессивной фазы.Йен думал, что чувствовать большее опустошение невозможно, но, чёрт, как же он ошибался. Теперь то он понимает причины этой внутренней бездны. Всё время она была прямо под носом, но он не хотел признаваться себе в этом. Это же так неебически глупо — влюбиться в своего похитителя.Он как мог пытался перечить этому, но вспоминая эти угольные волосы, небесные глаза, будто переливающиеся от ярко-голубого к тёмно-синему, в зависимости от спектра ощущаемых им чувств, он не мог больше лгать самому себе. Йен уверен, что ему никто и ни за что бы не поверил, но этот "бандит" на самом деле был скромным и застенчивым.Рыжий понятия не имеет, почему этого никто не подмечал? Или тот по каким-то, неведомым высшим силам причинам решил открыться ему? Или просто настолько заебался от своего образа, что это вышло само собой?В любом случае Йен не понимает, рад ли он, что так произошло, или огорчён. Парень чувствует, как погружается с головой в абсолютно неведомое ему чувство, и ничего не может поделать.Он был уверен в том, что это не взаимно. Кто-кто, но Микки Милкович уж точно не может являться геем. Йен вообще уже запутался: с одной стороны, он так хорошо к нему относился, помогал, выслушивал; но с другой, он так просто забил, даже не узнав причины такого его состояния.Чёрт... а может с ним что-то случилось? Какой же он эгоистичный мудак, он ведь даже не подумал о том, что Ноа мог как-то отомстить за решение Милковичей вернуть его. Ему так были интересны детали, но Фи ведь и сама ничего не знала. Она рассказала Йену лишь то, что знала: что они, испугавшись его состояния, отвезли домой, даже не выпрашивая деньги, а те отпустили их без полиции.Йен на самом деле жутко благодарен Фионе за то, что она не лезла с вопросами. Он понимал, что та может держаться очень долго, но в конечном итоге не сдержится. Но и он не против всем с ней поделиться, но не сейчас.Рыжий почувствовал, как под чьим-то весом немного провалился матрас, но не обратил на это особого внимания, так как понимал, что скорее всего это Фи.Но когда он услышал до боли знакомый голос... голос, звук которого мурашками пробирался под кожу и буквально выкручивал все внутрености, теперь то точно был уверен, что крыша едет окончательно. Это ведь именно то, чего он хочет в данный момент, и это точно просто плод его больного воображения.

Микки здесь не могло быть, что ему делать то у него в доме? Несмотря на уверенность в том, что всё это ебаные фокусы его возбужденного мозга, он слушал всё, что тот говорил. От звука этого голоса становилось так легко на душе. Он будто впитывался в неподвижное тело Йена, выискивая и заполняя всю пустоту таким тёплым и искренним чувством, которого тот раньше никогда не чувствовал.Ему казалось, что это не сравнится ни с каким антидепрессантом. Подняв глаза, рыжий увидел море, бушующее и такое неспокойное, разливавшееся огромными волнами в глазах парня напротив.Мурашки, вперемешку с тёплой субстанцией, разливались по всему телу, собираясь вместе комом в груди. Он видел страх, волнение... заботу у того в глазах. Галлагер всё ещё не понимал, фантом ли это, или самый настоящий, живой, тёплый Микки.

Под влиянием такого приятного голоса и мягкого взгляда, он буквально чувствовал, как ему становится лучше, и готов был продать свою бракованную душу, лишь бы это не заканчивалось.Микки говорил про его семью, а рыжий мог видеть, как боль сочится из него. Конечно Галлагер знал, что прошлое у него не Дар Небесный, но и подумать не мог, сколько всего пережил этот парень. Когда-то он точно узнает это, пусть он будет тем единственным, кто сумел рассмотреть сквозь призму боли, отчаяния и ненастоящей ненависти светлое и любвеобильное сердце.Почему-то сейчас Йен был уверен, что то, что он чувствует — взаимно. Возможно, брюнет всё ещё боится и не понимает этого, но Йен ему поможет. Поможет так же, как тот помогал ему, и продолжает это делать до сих пор.Да, это точно Микки... настоящий. От осознания того, что он пришёл к нему, пришёл просто так, сердце сжималось до боли.Всё сказанное брюнетом повторялось словно на репите в его голове. Он вслушивался и вдумывался в каждое сказанное слово, которые будто переворачивали всё внутри."Извини меня за всё, пожалуйста. Я правда не хотел причинять тебе боль."После этой фразы ему буквально захотелось закричать, но парень понимал, что чисто физически не может этого сделать.Единственное, что тот принес в его жизнь — счастье, свет, такие тёплые и неописуемые чувства, которые заставляют его не сдаваться. Он так хотел, чтобы Микки знал об этом. Чтобы понимал, что он не ничтожен, каким считает себя.Йен не знал, что именно тот пережил, что было в его прошлом. Но с уверенностью мог утверждать, что то, что скрывается за барьерами и этим образом безразличия ко всему, скрывается чувствительный, запуганный, загнанный в угол парень.

Только что-то или кто-то сумел знатно потоптаться по его чувствам. Так, что теперь он воспринимает всё и всех как угрозу. Он словно зверь, готовый в любую секунду напасть и защищаться.Микки привык к тому, что за всё надо платить, что не может быть такого, что он кого-то заинтересует.Пересиливая свое никакое тело, молящее его пролежать вечность в таком состоянии, он всё-таки приподнялся на локтях, протягивая руку и принимая предложенные брюнетом препараты. Сразу убеждаясь в том, что тот действительно перед ним.

Он ведь мог забить, какая выгода от того, что будет помогать? Было лишь одно объяснение, которое огоньком загорелась где-то глубоко внутри Галлагера — что он правда волнуется. Йен откинул остальные мысли, сосредоточившись на этой одной и игнорируя ноющее тело.Запив самые мерзкие таблетки водой, он отвернулся в другую сторону и прикрыл глаза. Рыжий не хотел, чтобы тот ещё хоть секунду видел его в таком состоянии, он не хотел спугнуть его.Йен знал, что как бы не ненавидел лекарства, вскоре они ему помогут. Как минимум контролировать своё тело. И вот тогда он спокойно встретится с Микки и всё обсудит.Голова начала гудеть так, будто в ней поселился пчелиный рой. Прикрыв глаза, он потихоньку провалился в сон.***— Как ты, малыш? Тебе лучше?— он ещё не успел толком открыть глаза, как услышал голос сестры. Та бережно убирала непослушные рыжие пряди, спавшие на глаза.Протерев глаза, он попытался что-то ответить, но вышло лишь непонятное шипение. Поэтому сев на постели и утолив жажду, он облокотился об стену и посмотрел в взволнованные глаза Фионы.— Я долго спал?— проигнорировав вопрос сестры, так как врать не особо хотелось, поинтересовался юноша.— Ам... где-то часов шестнадцать,— в её глазах было видно счастье от того, что спустя столько времени они хоть чуток продвинулись, но тот факт, что это исключительно заслуга Микки, она игнорировала.— А Микки где?— всё-таки решил поинтересоваться рыжий,— И почему он вообще приходил?— он хотел всё подробно разузнать, и Фи, вздохнув, не в силах сейчас перечить брату, начала:— Он хотел помочь тебе,— коротко ответила она, но Йена такой расклад не устраивал.— И ты его просто так впустила? Без криков?— не унимался парень. Голос был хриплым и тихим, будто каждое вымолвленное им слово приносит жуткий дискомфорт, что, по факту, так и было.Она понимала, что сейчас может сделать ещё хуже, но решила всё рассказать брату, всё ещё не понимая что он нашёл в этом парне. Несмотря ни на что, она всё равно ему не доверяла. Не может же человек сначала тебя похитить, удерживать, а потом отпустить и якобы волноваться.Здесь что-то не так, и она узнает что, но не сейчас.— Нет, конечно,— девушка начала теребить выбившуюся из-под одеяла нить,— он впервые приходил дня два назад. Сразу перед тем, как ты... ушёл,— в её голосе слышалось волнение.— Что!?— крикнул он, о чём сразу же пожалел, так как голова закружилась, а и без того расплавленный мозг загудел,— Зачем?— уже тише спросил он.— Хотел узнать, в порядке ли ты,— выдавила из себя девушка, а от этих слов Йен почувствовал, как в животе скрутило, а в горле опять пересохло,— но я его, само собой, не пустила.— Блять,— прошептал тот.— Йен, он похитил тебя...— Да это, блять, ничего не значит. Ты также ничего не знаешь. И, чёрт, ты также судишь, не пытаясь даже узнать,— вздохнув, он провёл рукой по лицу, после чего продолжил, уже спокойнее,— он правда хороший. Просто... поверь мне. Он не виноват в том, что случилось.— А кто?— с непониманием спросила девушка.— Это неважно уже, понимаешь? Да, я знаю, понимаю, что ты волнуешься, но причины нет. Он ведь помог мне, и...— Он ещё и деньги оставил,— перебив, уведомила шатенка.Йен будто завис на несколько секунд, переваривая только что получившую информацию.— Сколько?— пристально смотря на сестру, поинтересовался рыжий.— Три тысячи.— Стоп, что? Но откуда у него могут быть такие деньги?— скорее уже у себя спросил Йен,— Я окончательно запутался, расскажи всё и по порядку.***— Мистер Галлагер, вы должны были придти ко мне ещё неделю назад, зачем было тянуть? Вы же знаете о последствиях, и знаете, что они не из приятных. Я бы даже сказала — ужасные,— парировала психиатр парня, что-то усердно записывая в свой блокнот.— Да, извините,— он не желал сейчас придумывать какие-то тупые отмазки, его мысли вообще были не здесь.Он всё последнее время раздумывал о том, что узнал от сестры. Думал, что скажет Микки, когда всё-таки будет уже возможность вырваться из этого плена. Как же он хочет вновь его увидеть.От таблеток казалось, будто мозг превратился в кашу, а время тянулось, словно резина. Йен настоял на том, чтобы сегодня же пойти к врачу, ему нужно было поскорее нормально функционировать.Но уже успел пожалеть, так как его расфокусированный мозг не мог сосредоточиться абсолютно ни на чём, а тело настолько ныло, что приходилось прикладывать немыслимых усилий, чтобы оно слушало мозг.— Мистер Галлагер? Вы меня слышите?— переспросила Ирэн, взволновано глядя на своего пациента.— Да, извините,— повторил Галлагер, вырываясь из пучины мыслей.— Как вы себя чувствуете?— Будто мозг подплавили,— усмехнулся парень,— как обычно чувствует себя больной под таблами.Женщина что-то ещё записала, морщась, и, облизнув губы, посмотрела на пациента.— Сколько вы пролежали в депрессивной фазе?— поинтересовалась врач.— Где-то дня... четыре,— монотонно проговорил парень, потупившись в одну точку.— Сейчас уже лучше себя чувствуете?Галлагер вздохнул, переведя злой взгляд на врача, а та сразу всё поняла.

— Йен, пойми, тебе никто не желает зла, я и подавно. Я всего лишь хочу помочь тебе, это моя работа. Я хочу, чтобы тебе стало лучше, чтобы ты не чувствовал себя, словно ты какой-то не такой, как все.— Но ведь так и есть. Я навсегда останусь таким, что бы вы все там не говорили. Эта разрушающая, всепоглощающая пустота внутри меня никуда не исчезнет из-за каких-то пилюль,— проговорил Йен настолько громко, насколько был способен,— и я боюсь, что могу испортить жизнь другим. Что однажды могу сорваться, сделать что-то неисправимое. То, из-за чего меня могут возненавидеть родные.— Нет, Йен, если ты будешь следовать моим советам, принимать всё, что я тебе пропишу, ты сможешь всегда контролировать свою болезнь,— она вздохнула, откинувшись на спинку стула и смотря мягким взглядом в глаза парня напротив,— никогда не позволяй болезни контролировать собой, хорошо?Галлагер отвел взгляд, часто моргая, пытаясь сфокусироваться.— Я знаю, что это сложно, но нужно видеть разницу между сложно и невозможно. Ты не должен обижаться на людей за то, что они хотят тебе помочь,— когда её голос дрогнул, Йен посмотрел на неё.Проглотив подступившую слюну, она начала теребить ручку в руке и покусывать щеку с внутренней стороны.— Об этом мало кто знает... У всего есть своя причина, у меня также есть, почему я выбрала именно эту профессию,— она достала бутылку воды и, сделав глоток, продолжила,— у меня, как и у тебя, биполярное расстройство.От этого глаза парня расширились, но он ничего не говорил, желая дослушать до конца.— Я не буду вдаваться в детали. Когда у меня только обнаружили болезнь, мой муж, ничего не говоря, собрал монатки, забрал нашего сына-младенца и ушёл,— она грустно усмехнулась воспоминанию.— Мне жаль,— искренне ответил рыжий.— Не стоит,— она подняла на него взгляд, пронзая насквозь,— я также тогда считала, что никчёмна. Что так будет лучше. Что больной человек ничего не может дать своему ребёнку. Что ему точно будет лучше без меня. Что меня нельзя полюбить. Но я ошибалась,— она говорила медленно, понимая, что его мозг не в силах сейчас быстро функционировать,— нашёлся человек, который смог меня полюбить. Полюбить такой, какая я есть. И ему абсолютно всё равно на мою болезнь,— она замолчала, теперь уже улыбаясь счастливой улыбкой.— Он помог мне выкарабкаться. Он помог мне добиться полной опеки над ребёнком,— в мыслях парня всплыл Микки, от чего на душе стало лучше, как обычно при мыслях о нём,— сейчас же мой бывший муж сидит за насилие над своей нынешней женой,— она запнулась, делая ещё глоток воды.— Раз я смогла выбраться, раз я могу держать себя в руках, и имея эту болезнь быть счастливой, то и ты сможешь,— женщина достала специальный блокнот, в котором выписывают препараты, и начал писать,— тебе нужна новая доза,— она вырвала лист, протягивая его парню,— принимать утром и вечером. Увидимся на следующей неделе?— Хорошо.***— Хэй, Йен, ты как?— спросил Лип, залетая в комнату, по пути снимая рюкзак и куртку.— Лучше. Как универ?— поинтересовался рыжий, доставая из прикроватной тумбочки косяк и поджигая его.— Да учёба неплохо, уже немного подтянулся. Там такой препод классный есть, мы с ним иногда зависаем, бухаем вместе,— проинформировал кучерявый, отбирая косяк у брата и садясь рядом с ним,— тебе только что прописали новую дозировку, никаких косяков,— он достал пачку сигарет, кидая их Йену в руки, но тот словить не успел,— я и забыл каким приторможенным ты можешь быть,— усмехнулся он.— Ну ты и чёрт,— толкая брата, засмеялся рыжий.Было видно, как рад Лип видеть брата в таком состоянии. Прикурив сигарету, Йен удивился:— Бухаешь с преподом? Это уже какой-то новый уровень.— Да,— уже грустнее ответил тот, а младший Галлагер сразу понял в чём дело.

Этот разговор был неизбежным.— Фи мне всё рассказала,— сказал Лип, выпуская струю жгучего дыма и переводя взгляд на Йена,— о том, что ты хотел сделать... и о Микки.Вздохнув, Йен облокотился о стену.— Йен, он, блять, так же, как и остальные Милковичи, груда криминального говна. Он подставит тебя и глазом не моргнув. Ты его не знаешь.— Это ты его не знаешь,— закипая, но всё же пытаясь держать себя в руках, прошипел рыжий.— Йен ты, блять, не понимаешь, он не стоит и твоего волоска. Этот мудак бил тебя, он удерживал тебя. Это из-за него у тебя была ебаная депрессия!— он никогда не отличался излишней сдержанностью, поэтому, подскочив, словно ошпаренный, с кровати, он начал прожигать взглядом брата.— Блять, ты ни чёрта не знаешь. Депрессия у меня была не из-за него, а из-за моей всратой болезни, так что будь так добр, закрой рот!— так же не сдерживаясь, орал рыжий.— Так будь так добр, расскажи! Ты яростно всем доказываешь, что мы нихуя не знаем, так просвяти!— не унимался тот, широко жестикулируя.— Не могу. Даже если бы и мог, не рассказал бы, потому что ты не умеешь держать себя в руках, блять. Тебе нужно перестать быть такой истеричкой!— вставая с кровати и подходя к брату в плотную, сказал Йен.Ему нужно было сейчас это. Нужно было выговориться. Сил сдерживать всё в себе не было, поэтому сейчас он будто чувствовал облегчение.— Ты посмотри, только смог нормально говорить, уже возникает. Знаешь что, Йен, иди ты нахуй!— сильно толкнув брата в грудь, он забрал брошенные им же на пол рюкзак и куртку, и вышел из комнаты, громко закрывая за собой дверь.— Да, иди дальше спиваться и проебывать свою жизнь вместе с преподом, блять. На большее же ты не способен!— вслед уходившему брату кинул Йен.Потушив догорающий бычок, он рухнул на кровать, желая поскорее забыться и провалиться в Царство Морфея.