Нью-Йорк, ноябрь 1912 года. (1/2)
После возвращения Льюиса Джонсона на свою родину прошло уже больше года. Доктор уже устроился на работу в местную больницу Пресвитериан. Больница эта являлась одной из старейших в городе. Здесь лечились в основном обеспеченные люди. Фронтон перед входом в здание украшали большие цифры года основания больницы - "1745". Однако венская больница Святого Людвига, где практиковался чёрный доктор, была старше Пресвитериана почти на полвека.
Богатый бизнесмен Альфред Уэйнрайт, которого Джонсон уже неоднократно упоминал в разговорах с австрийскими докторами, помог врачу-негру устроиться в это довольно престижное место. Однако белые коллеги Джонсона не понимали, почему цветному человеку дали работу в больнице, куда даже бедные белые почти не ходят. Ведь ещё недавно в "Пресвитериан" не брали на работу даже итальянцев, поляков и евреев. А полвека назад - ирландцев. Даже белый англосаксонский простолюдин далеко не всегда мог сюда устроиться. Приезжий из какой-нибудь деревни - тем более.Мол, негоже всяких холопов в авторитетную больницу брать. Всё-таки репутация заведения превыше всего. Это же почти джентльменский клуб. Только лечебный.Да даже сейчас среди медперсонала лишь трое выходцев с острова лепреконов. По прежнему не принимались на работу иммигранты-финны.
"Это же монгольское отродье, которое по непонятной причине засело в Европе!" - так говорил о выходцах из Финляндии владелец больницы Пресвитериан. Главный врач и его заместитель были полностью согласны с этим утверждением.К слову сказать, мать Альфреда Уэйнрайта по отцовской линии была ирландкой. Но к этому факту мы ещё будем периодически возвращаться на протяжении повествования.
А пока в центре нашего повествования - доктор Льюис Джонсон и его работа в элитной больнице Нью-Йорка.
- Почему этот сраный ниггер работает с нами? - этот вопрос Джонсон слышал на своей работе постоянно.- Вас сюда не звали, доктор Джонсон!- Неужели эти австрийцы настолько глупые, что доверили этой обезьяне микроскоп? Она же им просто задницу вытрет!- Нам всё равно, что думают о вас австрийцы и прочие негролюбы! Мы - американцы!
Один раз коллега Джонсона спросил о городе, в котором наш герой учился.- Вена? Это что, во Франции?- Нет, сэр, это столица Австро-Венгрии! Есть такая страна в Европе - Австро-Венгрия.После этого ответа собеседник громко и язвительно расхохотался.Каждый день наш герой слышал подобные выпады от своих так называемых "коллег". Приходя домой, он чувствовал себя подавленным. Часто ему не хотелось сразу после работы идти домой. На то имелись свои причины.
Работа - дом, работа - дом. И так, наверное, будет до конца жизни. К тому же работа, где тебя оскорбляют и заставляют быть "мальчиком на побегушках". Серое и тусклое небо ноября только способствовало депрессивным мыслям.Вот и сейчас, вечером после работы, он решил направиться в бар, находившийся в квартале, где жили чёрные люди. Не очень далеко от этого квартала находилось новая кафешка, где готовили вкусные кебабы. Повара-турки хорошо знали своё дело. Запах свежей баранины манил Льюиса.
Но доктору Джонсону больше всего хотелось именно выпить, чтобы расслабиться и перестать думать об унижениях, которые он выносил на работе.
Вот и тот самый район, Гарлем. Лица с тёмной кожей мелькали здесь гораздо чаще, чем какие-либо ещё. Не все здешние обитатели были нищими. Проходили и негры, одетые во вполне респектабельные костюмы.
Но добрая половина района выглядела удручающе. Обшарпанные дома, маленькие дети в лохмотьях со своими мамами, греющие руки у железных бочек с огнём. Так как отцы либо были ещё на работе, либо на пьянке с друзьями. Либо уже давно ушли к другим женщинам.
Местные жители веселились в дешёвых барах. Матерились, шутили пошлые шутки, пели некрасивые песни и пьянствовали. Большинство из них работало на крайне монотонных и в то же время тяжёлых работах, выжимавших все жизненные соки. Крайняя усталость накапливала огромный вал злобы на всё окружающее. Накачавшись джинном, виски или другим крепким алкоголем, люди затеивали драки по малейшему поводу.
Льюис Джонсон зашёл в бар "Весёлая кружка". Не все здешние посетители были неграми. Иногда сюда захаживали рабочие-иммигранты из Европы. Но чаще всего "Весёлую кружку" посещали именно чернокожие.Доктор встал в очередь к стойке с алкогольными напитками. Так как очередь двигалась долго и медленно, то наш герой решил достать из кармана конфеты, которые были у него с собой и съесть их. Эти самые конфеты он купил на рождественской ярмарке в Вене, о чём свидетельствовали надписи "Frohliche Weihnachten!" ("С Рождеством!") на этикетках.
Кто-то из негров заметил это. Он моментально подошёл к Джонсону. Грубая одежда - комбинезон, кепка-восьмиклинка и куртка, пахнущая маслёнкой, такое же грубое, угрюмое лицо. Эти черты выдавали в нём заводского работника, недавно отработавшего очередную смену.
- Мужик, сюда нельзя приносить свою еду. Своё жрать надо на улице! Или к себе домой иди тогда! - резко бросил рабочий с типичным акцентом чёрной бедноты, который в произношении Джонсона почти отсутствовал. Очевидно, что сказалась другая окружающая культура и большая образованность нашего героя.