Глава 4. Я покончу с этим. (1/1)

Пьянящая прохлада, доносящаяся от воды, подчёркивала томность лилового заката и манящую свежесть юного летнего вечера. Единственное, что омрачало этот нежнейший вкус свободы?— тяжеловесный цилиндрический Печальный Замок, чья скорбь подчёркивалась отражённым сумраком в водах Тибра.И, тем не менее, этот сраный мавзолей?— последний аванпост перед помазанником Его. Пассетто ведёт в Ватикан, дабы они могли в любой миг защитить богоизбранного. В тех случаях, где декоративная швейцарская гвардия будет бесполезна. И этот дом скорби был отдан им. Как кость псу. Дабы напоминать, что они?— слуги, необходимы лишь ныне. А то, что будет после?— у них перед глазами.Параклет спускается в подвал. Туда, где не проводятся экскурсии и отсутствуют выставочные экспонаты. Туда, где тренируются самые ревностные служители веры. Самые достойные из святого авангарда. Те самые ?они?. Имя которых произносится шёпотом. Благоговейным шёпотом.С лёгким оттенком презрения.В вечерний час на его пути встречается мало народу. И те с важными лицами спешат куда-то по одним им известным делам. С важными и надменными лицами. Словно бы пытаются доказать этим, что они значимы. Хотя бы себе доказать.Но подвал не пустует. Стройная девичья фигурка стоит прямо в центре зала, спиной к входящему. Огненно-алые волосы мягкими волнами рассыпаны по плечам, тёмно-синее одеяние, так похожее на робу послушницы, тем не менее, выглядит куда как богаче. Рукава-фонарики, расшитые серебристыми вензелями, белоснежный воротник-стойка. Да и скроено оно иначе, призванное не скрыть, а подчеркнуть достоинства носящей его. Вот девушка поворачивается и в теперь уже видимом высоком разрезе мелькает изящная ножка в чёрной туфельке на каблуке и белоснежных чулках с кружевом. Да, неожиданно для служительницы церкви. Но огненноволосая?— не послушница.Она?— экзекутор.Одно движение?— и она уже стоит лицом к нему. На короткое мгновение Параклет забывается, залюбовавшись изящными чертами лица. А в лимонно-жёлтых глазах сквозит усмешка. Лёгкое движение руки?— и два Чёрных Ключа вонзаются в пол в нескольких сантиметрах от его ступни.—?Как и всегда. Бесподобно.Казалось бы, похвала словно бы прошла мимо неё. Или же девушка так привыкла к ней, что приняла её как должное. Во всяком случае, в ответ на эти слова она лишь кивнула и протянула вперёд руку. Оружие, подчиняясь мысленному приказу владелицы, вернулось в ладонь. И лишь убрав Ключи, она переключила своё внимание на посетителя.—?Не думала, что Вы почтите нас визитом в такой час, коадъютор.—?Не притворяйся. Здесь нет того, кто бы не ждал меня.Рассмеявшись, девушка посмотрела на него. Они были так похожи, словно бы произошли от одной утробы и одного семени. И многим удовольствие доставляло сплетничать об этом. Как и о многом, многом другом, что связывало их. Вот только правды в том немного было.—?Те есть, которые и не дождались, Параклет.—?Значит, они не были достойны.Она смотрит в его глаза, словно бы ища там ответ на невысказанный вопрос. Минуту, две. А потом кивает с довольной улыбкой.Он понял, о чём она. Не мог не понять.—?Письмо я посылала к вам не далее как пятью назад днями. Тамарикс нужен мне, что у Его Высокопреосвященства бережно хранится. Тот самый, из Вавилонии древней.—?Как прославленная ревностною верою своей, а посему и избранная, ты получишь все средства, которые пожелаешь. Приди и возьми все, что тебе уготовано.Девушка улыбнулась. И свет от факелов, что освещали тренировочную, лицо её украсил ещё больше. Казалось, что сейчас пред ним сам огненный элементаль стоит.Да, она ждала его. Но лишь чтобы подтверждение услышать своих мыслей. Энджел Клаудиа Ортензия уже знала, какое место уготовано ей в противостоянии начинающемся.—?Ты добрую весть принёс мне, брат по вере. Что ж, мне осталась вода из реки быстрой и алмаз. Жаль, что редки в мире сём они сейчас.Параклет улыбнулся, скользнув взглядом за спину девушки.—?Ты уже владеешь не малым, дабы овладеть необходимым.Золотое свечение, что, казалось, было продолжением самой Энджел, чуть уплотнилось. Откинув с лица пламенные волосы, девушка скептически усмехнулась.—?Дела быстрее шли у брата нашего Котомине Широ. А дедуле,?— на этом слове тон её сменился на презрительный,?— и вовсе напрягаться не пришлось.—?Как тебе это удалось?Не ответив прямо на его вопрос, девушка подошла к одной из деревянных скамеек, что стояли вдоль стен, и села, изящно скрестив лодыжки. Очень удачная поза, демонстрирующая не только отличные манеры леди, но и белоснежные бёдра в разрезе кевларовой робы.—?Получены Метки многими были. Ассоциация, маги Севера. Экзекуторы.—?Его Святейшество видит в этом шанс искоренить всю погань.—?И, коль не оставит меня Господь, я жизнь свою сложу, чтоб этому помочь.Тонкие пальцы подцепили подбородок, дабы лимонные глаза столкнулись взглядом с так похожими на его.—?Да будет так.Девушка лишь улыбнулась, глядя на лежащую рядом с нею алую ткань. Обычно она носила её наброшенной на плечи, но сейчас решила отложить в сторону. На тренировке она была не нужна. На одиночной тренировке.—?Хотя, не скрою: не получила я того, кого желалось мне.—?От тебя ещё никто не уходил. Твоё пламя не может не завлечь.Лимонно-жёлтые, так похожие на его, но немного светлее, глаза пристально смотрели на мужчину в то время, как кончиком языка девушка облизнула алые губы. Да, он был прав. Ни один муж ещё не устоял перед нею. Как в своё время перед её матерью. Они делали для этого всё.Вот только Карен искренне верила, что те мужчины, что овладевают ею, делают это из-за того, что им приказывают демоны. Энджел же знала, что на самом деле всё иначе. Сердца людей порой чернее любой адской твари, она отлично уяснила это за свою жизнь.За все свои жизни.Но, тем не менее, ангельская внешность вкупе с точёной фигуркой давали ей возможности добиться большего, чем мускулы и грубая физическая сила. Энджел не была ни послушницей, ни монахиней. И не давала обет целибата. А после секса мужчины?— да и женщины тоже?— становились более сговорчивыми. И более уязвимыми.И комплимент Параклета хорошим был поводом, чтобы рассказать ему о случившемся здесь. Всего лишь сутки прошли с того, первого момента, и до последнего. Право, Энджел и не подозревала, что лучшим из лучших настолько способна затмить глаза жажда величия.Тонкие пальцы пробегаются по его руке, обхватывая запястье.—?Кому, как не тебе, брат мой, о том знать, что застилает разум мужской страсть? И тот, кто звался Персиваль Майер, знал об этом. И он же обладать мною желал. Давно. С того момента, как появилась я на пороге обители святой. Не верил он ушам своим, когда услышал, что и я его желаю. И обманулся. Не его.—?Того, кого ты забрала у него.Мягко улыбнувшись, девушка качнула головой. Немного раздражённо, как ему показалось. Впрочем, следующие слова её подтвердили, что нет, не показалось.—?От того, кто в Прима Инквизицию входил, ждала я при призыве большего. Но затуманила ему настолько голову славы жажда, что он пойти путём простым решил.—?И насколько же прост был этот путь?—?Тот же, пошли которым и Айнцберны во время Войны Пятой за Грааль Святой.Отведя с белого лица пламенные пряди волос, Параклет с уверенностью посмотрел на неё.—?Подобные мелочи не станут для тебя проблемой.Энджел едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Конечно, не станет. С Цепями, что достались ей от отца, для неё не станут проблемой и более, чем двое Слуг.—?Ты слышал? Иггдмилленния и Айнцберны получили Командные Заклинания.—?Это было ожидаемо.В задумчивости кивнув, девушка постучала носком туфельки по каменной кладке пола.—?И стать Граалем Белым старшей дочери магов Севера уготовано.—?Наследница? Прекрасно.Медовые глаза Абрасакса светились довольством. Всё складывалось именно так, как им и было нужно. Всё шло по их плану. Вот только…Почему же не полным было его удовлетворение?—?И всё же, пусть ты и сильнее меня, Энджел, но не лезь на передовую. Их больше. На что они способны все вместе, мы знаем.Фыркнув, девушка подмигнула ему. Да, его слова были ей приятны. Но даже он не знал пределов её силы. А экзекуторы всегда были сильнее магов.—?Неужто волненья нотки в голосе твоём мне слышатся? Напрасно, Параклет. Покажитесь.И, повинуясь словам Энджел, золотая пыль, которая, казалось, в беспорядке летала по комнате, разгоняемая светом факелов, уплотнилась. Приняла форму. Нет, формы.Их было пятеро. Четверо мужчин и одна женщина, которая сейчас с интересом изучала Параклета, глядя на него чуть раскосыми золотистыми глазами. Она, без сомнения, была прекрасна, и красотой не юной и невинной девы, но зрелой и роскошной женщины. Пышное чёрное платье с вышитым золотом корсетом подчёркивало её упругую грудь, длинные чёрные волосы свободно стекали вниз, доставая пола, и словно бы являлись вторым плащом, не считая алого, что был накинут красавице на плечи. Но самым примечательным в её внешности были вытянутые заострённые уши. Точно как у эльфов в легендах о них. Да и вся она была нереальной, не принадлежащей этому миру. Вознёсшейся над ним, квинтэссенцией своей собственной легенды.Рядом с ней, словно бы охраняя, стоял мужчина. С первого взгляда на него становилось понятно, что практически всё своё время посвящал он тренировкам и развитию в себе воинских качеств. Он был подтянут, мускулист и силён. С бронзовой от загара кожей, облачённый в римский доспех чёрно-золотого цвета и длинный алый плащ. Лицо его не отличалось красотою, черты его были слишком грубыми, словно бы наспех отёсанный камень, но не внешняя красота была для него главным. Чёрные волосы с лиловым отливом были коротко подстрижены, руки то и дело сжимались в огромные кулаки, а в алых глазах с абсолютно чёрными белками сквозило лишь одно желание. Жажда. Жажда крови и смерти.Но третий выглядел ещё больше, ещё мощнее, ещё опаснее. И понятны были ненавистные взгляды римлянина, которые то и дело бросал он на своего пока ещё сторонника. На первый взгляд на теле третьего воина не было никаких опознавательных знаков, по которым можно было бы узнать его личность. Набедренная повязка могла равно указать как и на рабское, так и на варварское происхождение. Кроме неё, одежды на могучем теле мужчины не было. Не считая цепей, которыми он крест-накрест перетянул свою грудь, огромного железного ошейника да маски для защиты лица с прорезями для глаз, носа и рта. Светлые волосы были растрёпаны и запылены, а серые глаза изучающе смотрели на Параклета. Но не так, как глаза незнакомой ?эльфийки?. И не так, как бы воин оценивал противника. Светловолосый словно прикидывал, сколько секунд у него займёт убийство молодого коадъютора.Четвёртый держался в стороне, делая вид, что его происходящее ничуть не касается. И прочитать эмоции по его лицу было невозможно, ибо его, в отличии от светловолосого воина, закрывала уже глухая золотая маска без каких бы то ни было прорезей. Впрочем, не только лицо?— вообще ни одного участка кожи не было открыто. Плотный костюм в чёрно-голубую полоску, чёрные с золотой вязью перчатки, длинная синяя мантия с шипами на плечах. Даже обувь его была странной и для остальных неудобной?— два золотых конуса, словно бы припаянных к ногам Слуги. Скрестив на груди руки, но стоял лицом к окну. И в позе его явно сквозило равнодушие.Пятый сидел на подоконнике, будто бы с высоты взирая на них всех. И, хоть и был он субтилен, тонок и даже как-то по-женски изящен, опытный взгляд коадъютора сразу определил, что он сильнее двух безумных воинов. Даже вместе взятых. Облачённый в чёрный комбинезон с глубоким вырезом на груди, который являл взорам словно бы вросший в его плоть алый рубин, и изящную золотую броню, он словно бы излучал сияние. Свет солнца. Алый плащ, накинутый на плечи, подчёркивал мрамор его кожи и белизну волос, казавшихся почти прозрачными. От невероятно изящных черт лица практически невозможно было оторвать взгляда, но голубые глаза… пугали. Он обладал несомненной привлекательностью, да. Но губительной была она. И во взгляде его глаз?— остром, точно стальное лезвие?— ясно читалось то, что он понимает, что на самом деле затевается здесь.Параклет, не скрывая почтительного взгляда, чуть склонился в поклоне перед Энджел.—?Это не может не восхищать. Но не беспокоится я не могу. Не так уж и много у нас осталось.?И ещё меньше осталось нас?.В улыбке девушки проскользнуло что-то такое ностальгическое. Словно бы светлая тоска по чему-то, давно для неё утерянному. И под вспышки золотого свечения, которыми рассеялись её Слуги, переходя по её мысленному приказу в призрачную форму, она почти что нежно коснулась ладонью его щеки.—?Поставили мы на кон всё, как остальные, кто в сие действо ввяжется сейчас иль позже присоединится. И проиграть мы права не имеем.—?Мы сделаем всё, что от нас зависит, чтобы они?— не мы! —?потеряли всё.Энджел кивнула. Но на самом деле в это время она думала о своём. Да, качество её Магических Цепей было отменным, а энергии, которую они вырабатывали, с лихвой хватало даже на полученного ею Лансера. Он сможет сражаться в полную силу, как и два Берсеркера, Кастер и Асассин. Но нужного Слуги среди них не было.Однако она знала способ, как его получить.—?Ты ведь знаешь о Войнах в Токио, Параклет. Они сейчас?— часть истории семьи Айнцберн.—?Я знаю. Церковь сыграла тогда важную роль. Провальную, но важную.Чуть откинувшись назад, девушка опёрлась спиной о стену и, расслабившись, прикрыла глаза. Пусть и на мгновение, но она могла себе это позволить.—?Да… Но, коль историю тех Войн ты знаешь, то представление имеешь о том, кто в клане магов Севера теперь. Один из них?— предатель.Золотисто-медовые глаза её брата на миг блеснули грустью. Энджел не видела этого, нет. Но почувствовала так ясно, будто это были её эмоции.—?Предатель или оружие?—?Не в том суть, Параклет,?— девушка коротко выдохнула. —?Дитя невинное на муки он обрёк. Его рук дело. Как и то, что учинил он над бедной Асассин, толкнув в её губительные объятия любимого ею Мастера, а затем воскресив, над нею чтоб поиздеваться. ?Ты лишь приносишь смерть, любить ты не способна??— слова его. И сказаны они по доброй воле.—?Так что же тебя беспокоит, пламень жизни?Взгляд лимонно-жёлтых глаз из-под полуопущенных ресниц едва ли не обжёг его, заставив вздрогнуть. Но не от волнения или страха.—?Знаешь ты, насколь силён он. Тот, кто систему создал магии современной. И тот, кто сейчас обладает всеми ресурсами, что маги Севера дать могут.—?И вся эта сила заключена в человеческое тело. Тот, кто первым был, едва их не изничтожил всех на их же территории. Доверь это марионеткам и голову его и их всех тебе на блюде принесут.—?Не всех,?— томно прикрыв глаза, девушка поправила прядь огненно-алых волос, лёгшую ей на щёку. —?Ты знаешь, кто есть среди них. Кого призвать я желала б более всего на свете. Того, кого силами объединёнными Арчера, Райдера и самого Сейбера невозможно было уничтожить.Придвинувшись к ней ближе, Параклет склонил голову к её плечу, глядя прямо в глаза.—?Пусть и он скрыт в смертном теле, но зверя можно пробудить.Чуть повернувшись, Энджел нагнулась к его уху. Тихий шёпот вызывал приятную дрожь в теле, а горячее дыхание практически обжигало его кожу.—?Того и жажду я. Явленья монстра.Улыбнувшись, Параклет провёл приоткрытыми губами по её шее.—?Ни один хищник не кинется просто так. Его надо спровоцировать. Выманить.—?Я слышала, недавно обручён он был. С юною девой, чья красота собой затмить луну способна. С Граалем Белым…Изящные ладони девушки легли на его плечи. Через ткань пиджака он ощутил, как на самом деле остры её ногти. Но она не пускала их в ход. Тонкие пальцы лишь мягко оглаживали, кажется, даже лаская. Словно бы проверяя, как он на это отреагирует.Её мать давно бы расслабилась, отдавшись на волю мужчины, а затем ревностно бы вымаливала для него и для себя прощения за грехопадение. Но Энджел не была ею. И не считала близость грехом. С другими?— лишь способ добиться того, что ей нужно. С Параклетом… нечто большее.Об их отношениях давно ходили слухи. И в Церкви, и даже большей частью в Корпусе Экзекуторов. Некоторые вновь прибывшие?— да и ?старички? тоже?— и вовсе считали их братом и сестрой, скрывающими своё родство дабы не быть наказанными за грех кровосмешения. Энджел уже в открытую смеялась в ответ на подобные заявления. Она знала, от кого они исходят. От тех, кто не получил её. И от тех, кто никогда не получит его.Её рука скользнула по его шее и вниз, к вороту жабо. Обрисовала рукой контур броши, украшающей белоснежные кружева. Сапфир в золотой оправе с иглой, с которой свисают две тонкие золотые цепочки. Параклет любил украшения… Украшения, что могли и оружием стать. Нередко так он называл и её.Прекрасные и опасные вещицы.Игла на самом деле была острой. Очень. Чувствительный укол в палец Энджел не остался незамеченным. Как и рубиново-алая капля крови, выступившая на нём. Обворожительно улыбнувшись, она чуть отстранилась и, глядя прямо в глаза мужчины, обхватила палец губами, кончиком языка слизывая кровь. Почему-то ей вспомнилась Айлин. Тихая и нежная Айлин, пришедшая в Корпус два года назад. То, как она кричала, когда однажды ночью несколько парней из их группы пришли к ней в комнату. То, как сама Энджел утешала её потом, как они сблизились. То, как впервые Айлин увидела Параклета, как сразу же изменились её чувства к Энджел. Как Айлин краснела всякий раз, когда огненноволосый коадъютор присутствовал на тренировках Корпуса. То, как она радовалась полученным Командным Заклинаниям. Её смех, когда обнаружилось, что она призвала Лансера, а Энджел?— лишь Асассин. Кажется, её последними словами были: ?Теперь он точно выберет меня, а не тебя!?Её кровь была с привкусом ванили.Любила ли Энджел Параклета? Она не могла дать на это чёткого ответа. Да и сейчас это вряд ли было так уж нужно. Он выбрал её. А она?— его. Они служили одному делу, верили в одно. Они желали одного и того же и оба для достижения цели шли ва-банк. И он боялся потерять её. А она не хотела его отдавать. Никому. Даже смерти. Пока этого было достаточно.Тонкие пальцы скользнули по задней стороне бедра, от резинки чулок до кружевного края белья.—?Ты выбрала цель. И я не могу с тобой не согласиться. Они опаснее остальных. У них есть друзья. Могущественные друзья. А значит?— их больше.Соблазнительно выгнувшись, девушка кивнула и чуть отстранилась. Это было частью игры. Необходимой частью.—?И с Иггдмилленния они наверняка объединятся. Как и героев призовут в ближайшие из дней. Но вот об Акиманах почти ничего не ведаем мы.—?Мы знаем то, что нам нужно знать. Не хотелось бы их видеть в этой игре.Энджел задумчиво качнула головой, пропуская огненно-алые пряди волос между пальцев. Они-то знали. Но знали и другие.—?Ему тебя я не отдам.Он целует её в лоб. Искренне и нежно. Целомудренно. Действительно как брат.—?Он никого из нас не получит.Улыбнувшись, она мягко трётся щекой о его щёку. Такой Энджел никто и никогда не видел. Искренней. Нежной. Ласковой. Никто и никогда. Кроме него.А затем в лимонно-жёлтых глазах проскальзывают искорки озорства. Всего секунда, одно неуловимое движение?— и вот уже девушка сидит на коленях у мужчины, прижимая его руки, сведённые вместе в запястьях, к каменной стене.—?Не только ему не отдам тебя я. Но ни с кем делить не собираюсь.—?Меня это устраивает.Нет, Энджел отнюдь не была собственницей. Со всем, что у неё было, она расставалась легко. Книги, одежда, драгоценности… её тело. Но только не с Параклетом. Он?— её. И только её. Как и она?— его.—?Айлин так ждала твоего прибытия. Лансер был её Слугой.Изящные пальцы скользят по пуговицам пиджака, а затем и рубашки, расстёгивая их. А затем девушка, чуть наклонившись, проводит языком по его скуле.Откровение вызывает на губах коадъютора лишь усмешку.—?Она была слабой. И глупой. Она не представляла абсолютно никакого интереса.—?Зато ты ей очень нравился. О, как же резко после встречи с тобой переменилось её отношение ко мне. Иначе как шлюхой после этого малютка Айлин меня не называла.Её губы касаются мочки его уха. Сначала легко, невесомо нежно. Потом чуть прикусывают. А руки поглаживают грудь, так пьяняще, ласкающе… Так, как, кажется, она никогда ранее его не касалась.Прерывисто выдохнув, Параклет усмехнулся.—?Я же сказал, что она глупа. Брось. Ты не любишь нежности.Коротко рассмеявшись, девушка резко рванула его рубашку вниз, обнажая плечи. Ткань затрещала по швам. Откинув назад огненные локоны, Энджел обворожительно улыбнулась. Она знала, какую страсть испытывает её любовник к дорогим вещам.И, тем не менее, Параклет лишь коротко улыбнулся. У них были схожие вкусы. Похожая модель мышления. Они думали об одном и том же. И всё же его яростный феникс была сильнее его. Выше и важнее. Потому, хоть он и был в теле мужчины, он ей подчинялся.Она провела пальцем по его губам. Сильно, надавливая ногтем, словно бы вырезая поверх них ещё одну форму. А затем провела по свежей царапине языком, слизывая кровь. Чувствуя пока ещё слабый, но всё же приток энергии. И тепло. Тепло человеческого тела.Резко выдохнув, Энджел прижалась к мужчине всем телом, впиваясь в губы требовательным поцелуем. Она, быть может, не знала, что такое любовь. Но она не хотела его терять.—?Не ввязывайся в это. Решу сама я всё.—?У меня есть план. И для его осуществления я нужен здесь.Еле найдя в себе силы оторваться от него, девушка небрежным движением руки отбросила за спину свои волосы. И расстегнула едва заметные пуговицы на платье. Медленно, неспешно. Обнажая белоснежную кожу, тончайшее белое кружево бюстгальтера с вышитыми белоснежными цветами, прикрывающее высокую полную грудь девушки. И позволяя ему увидеть чёрные узоры?— словно трещины в мраморе?— прямо посередине груди, складывающиеся, по иронии, в корону. Узоры Командных Заклинаний.—?Не остановить тебя, так ведь?—?Я поиграюсь с теми, кто считает, что выше меня. Они всего-то люди. Тебе не стоит беспокоиться, моя королева.Всего на миг отводит она взгляд. Какое-то странное ощущение появляется в груди. Что-то давит. Так сильно, так жгуче. Такого не бывало раньше с ней. И Энждел не знает, как вести себя в этой ситуации.—?Ты сегодня так неспешна. Это нам в новинку.—?Я…Почему-то приходит мысль о том, что вся эта обстановка не подходит для такого случая. Подвал, простая деревянная скамейка. Хотелось бы иного. Чувствовать, как ласкает кожу шёлк простыней, ощущать прикосновения, распаляющие всё больше и больше с каждой секундой… Проклятье, да что с ней происходит-то в конце концов?!—?Забери меняя Ваал! —?вырывается сквозь стиснутые зубы девушки. Её пугает такое поведение. Раньше она была иной.Ответом ей был смешок, в котором явственно слышалось напряжение.—?Он слышит всех грешников этого мира.—?Я готова к его каре. Но тебя я не отдам.И вновь за этим следует поцелуй. Властный, собственнический. Но в то же время в нём явственно различимы ноты нежности. Срывая с мужчины одежду, девушка царапает его спину ногтями. И жалеет, что в своё время превратила и их в подобие оружия. И пусть красные царапины, подчиняясь регенеративным свойствам тела, практически сразу зарастают. Это не имеет значения. Ведь… ведь регенерация только лечит. А не поворачивает время вспять…Как всё может измениться за один миг. Поистине, этот мир удивителен.Параклет вновь смеётся. И в этом смехе явственно слышится вызов.—?Он слышит наши мысли. Уверен, что он завидует нам как никогда.Его пальцы скользят по упругим бёдрам и ягодицам. Сегодня близость их цели придаёт ему смелости и он разрывает кружево, обнажая промежность Энджел. Она отвечает улыбкой, одобряя его действия. Её пальцы расстёгивают ремень и ?молнию? на его брюках, стягивают вниз бельё, освобождая член. Девушка обхватывает возбуждённый орган ладонью и проводит рукой вверх-вниз, наблюдая за реакцией любовника. Лаская головку подушечкой пальца. Да, обычно не так. Но смысл в том, чтобы попробовать всё, не так ли?Несколько замявшись, Параклет пальцами проскальзывает в неё, оглаживая своды влагалища, постепенно ускоряя темп. Её губы ласкают его шею. Порой она не сдерживается и остаются наливающиеся багровым следы. Небольшие. Следы её поцелуев. И она улыбается. Ей нравится, когда он берёт контроль. Ей нравится, хоть она и выше, чем он.Чуть запрокинув голову, Энджел мягко проводит руками по его плечам. А затем встаёт и чуть отстраняется. Недоумённый взгляд Параклета вызывает улыбку. Но она не собирается прекращать. Просто ей в голову приходит мысль, что она никогда не обнажалась перед ним полностью. В их соитиях до этого не было… не было того, что есть сейчас. Она не знала, что это. Но безумно хотела продлить эти ощущения. Хотя бы ненадолго.С тихим шорохом платье падает к её ногам. А следом за ним отправляется и бюстгальтер. Откинув с груди пряди огненно-алых волос, девушка улыбается. Она знает, что красива. Она знает, что её тело способно вызвать желание даже у святого. И ей нравится это.—?Несравненно.Он тихо шепчет, скользя рукой вверх, по животу, описывает влажными от смазки пальцами ореолу и пощипывает сосок, следя взглядом за своими движениями. И вновь её захлёстывают новые, непривычные ощущения. Щемящие, причиняющие одновременно жгучее наслаждение и невыносимую боль, так как они не могут найти выхода. Пожалуй, впервые в жизни Энджел жалеет, что так испорчена.?Мама, что со мной происходит?!?Но мысленная отчаянная мольба остаётся без ответа. Карен умерла, её убили. Убили те, кому она беззаветно была предана всю свою жизнь. Убили те, кто изнасиловал потом и саму Энджел, когда ей было всего тринадцать лет.Она знала, что такое власть. Похоть, красота, богатство, сила. Превосходство. Но она не знала любви. Она была искалечена. Не физически. Энджел Ортензия?— моральная калека.Сбросив туфли, она вновь делает маленький шаг к нему. Бесшумно, кажется, даже тень её не движется. А затем аккуратно приподнимает его лицо за подбородок. И вновь встречаются их взгляды.—?Ты опасаешься будто бы.И?— о, диво! —?он будто бы смущённо отводит глаза, а на щеках расцветает необычный румянец.—?Сегодня меня одолевают странные… ощущения. Будто бы всё не так, как всегда.—?Я… ты знаешь, Параклет, историю мою. И знаешь ты, кем были отец мой и дед. А матушку мою убили, когда мне не было и трёх лет от роду. Не знаю я, что эти эмоции значат. Но… не хочу я отпускать их. И не хочу я возвращать былое.Ладонь девушки скользит по его щеке. Нежно. Вот, похоже, подходящее слово. Безумно нежно. А затем она вновь устраивается у него на коленях. И её губы находят его.—?Уверяю тебя, в следующий раз мы сделаем это в крови наших врагов. Всех, до единого.—?Прошу, молчи.Сказано это не в приказном тоне, коем она общаться привыкла. Но в просительном, почти умоляющем. Почему-то именно сейчас это его обещание ей кажется неуместным. А руки словно бы вновь обагряются кровью, которой за одни только сутки она пролила достаточно… Нет! Она не хочет быть чудовищем. Хотя бы этот вечер.—?Да, сегодня подумаем о другом.Руки скользнули по бокам, перемещаясь на спину, мягко массируя пальцами напряжённые мышцы.?Спасибо?.Эта безмолвная благодарность сквозила во взгляде лимонно-жёлтых глаз. В мягком движении головы, которую девушка запрокинула чуть назад, отвечая на его ласки. В осторожных, нарочито медленных поглаживаниях ладонями его груди. Словно бы любым своим движением боялась она причинить ему боль. Это тоже было странно. И ново. Раньше Энджел и не думала о его чувствах.Его пальцы зарываются в пламенные локоны и массируют кожу на затылке. Ему немного щекотно от мягких волос. Но неожиданно ему это нравится. Необычное ощущение.А Энджел улыбается. Так просто, так пьяняще, так… счастливо. Новизна ощущений кружит ей голову. И сейчас более всего на свете ей хочется поделиться этим с ним.Удивляясь своей смелости, Параклет наклоняется чуть вперед, касаясь своими губами её губ и замирает, ожидая, что за это ему вырвут язык. Горькая усмешка искривляет губы девушки. И что-то… шевелится в душе. Сожаление. Одно из, как ей казалось, давно забытых чувств. Похороненных вместе с её матерью. Но Параклет сумел вновь разбудить его. И она сожалеет. О том, что делала раньше. Что довела до… вот такого.И одновременно с этим поднимается и ненависть. Это было бы куда как привычнее. Если бы это была не ненависть к себе. Сейчас Энджел бы согласилась на всё, что угодно, добровольно шагнула в адский огонь, чтобы всё изменить. Чтобы он не замирал от страха всякий раз, когда касается её.—?Неужели чудовищем таким кажусь тебе я, Параклет?Изначально бессмысленный вопрос. И Энджел и так знает на него ответ. Да. Она?— монстр. Монстр во плоти. Так было, так и есть.Но сейчас она всей душой ненавидит эту свою суть.Отстранившись, Параклет грустно улыбается. Он знает ответ на этот вопрос. Как и она.—?Все мы здесь чудовища.На секунду в лимонно-жёлтых глазах вспыхивает огонь ярости. Но усилием воли Энджел удаётся его остановить. Не дать ему поглотить то, что ещё осталось от той девочки, что верила и молилась о счастье. От той девочки, что собирала с матерью цветы в церковном саду и счастливо смеялась. Как же давно это было…Мягко обняв мужчину, она льнёт к нему, точно ребёнок, нуждающийся в защите. Тонкие пальцы судорожно гладят его по голове, путаясь в волосах цвета пламени. Может, это и вовсе не надо было начинать. Но она не хочет останавливаться.—?Нет. Не ты. Не здесь. И никогда.Горько усмехнувшись, он прижимается к ней, целуя ключицу, перемежая поцелуи редкими несильными укусами. Они знают, что если он скажет: ?Нет, мы не монстры?, они потонут в самообмане. Но разве сейчас это уже не происходит?Запрокинув голову, девушка вздрагивает от внезапно заслонившего собою всё наслаждения. С губ срывается тихий стон. Да, они оба понимают ситуацию. Но понять?— не значит принять.Может, и им дарован шанс.Обняв её за талию, он чуть приподнимает её над своими бёдрами и замирает. Не будет ли инициатива наказуема? Она запросто может оторвать ему голову даже в столь нетипичной для них ситуации. Всё же старые привычки сильно въелись в него.Горько. Горько и больно?— вот те два чувства, что сейчас испытывает она. Но вместе с этим приходит и понимание. Да, оно далось дорогой ценой. Но теперь она знает, что нужно делать. Держать под контролем свою ярость. Не выпускать на свободу. Тем более, сейчас, глядя в медовые глаза, это так просто.Энджел не хочет причинять боль. Именно ему не хочет. Никогда. Вот то, что есть сейчас. И они вдвоём.По комнате разносится тихий голос девушки. Дивный, чарующий, похожий на мелодичное и безумно приятное пение птиц. Его хочется слушать и слушать, наслаждаясь этой дивной песнью вечно.—?Я?— просто женщина, Параклет. Женщина, скучала что по своему мужчине. Которая желает его. С ним быть желает.Приняв это, Параклет медленно опустил её на себя. Необычность этого пугающего соития обострила все ощущения. Ему на какой-то краткий миг показалось, что он сейчас кончит. Прямо как мальчишка.Вспышка удовольствия, пронзившая её в тот момент, когда он полностью вошёл в неё, на миг заслонила собой всё. Это было ново. До этого девушка никогда не испытывала подобных ощущений от простого проникновения. Но ей так это понравилось.Чуть подождав, давая время и ему, и себе привыкнуть, она начинает двигаться. Медленно, плавно, томительно. Иногда чуть сжимая мышцы внутри и улыбаясь, глядя, как всякий раз при этом Параклет вздрагивает от удовольствия. Её затвердевшие от желания соски касались его груди, ладони оглаживали плечи. А губы скользили по шее, касаясь мочки уха, целовали щёки и скулы. Но не дотрагивались до губ. Она просто не знала, имеет ли на это право после всего, что было.Замученный сладкими пытками, Параклет бессильно упирался затылком в каменную стену, кусая губы. Раньше он ощущал себя приниженным во время их соития. И никогда бы не признался, что получал от этого удовольствие. Но сейчас было многое иначе. И менее приятно от этого не становилось. Не сдержавшись, Параклет поймал пальцами подбородок Энджел и поцеловал в губы, повинуясь собственному желанию. И, вопреки собственным ожиданиям, поцелуй не вышел жёстким или молящим. Пожалуй, это можно было определить как нежность.На мгновение девушка замерла, не веря в случившееся. В то, что он сам, без её приказов и каких-либо действий в этом плане, поцеловал её. Пожалуй, впервые она растерялась, не зная, что и делать дальше. В голове, точно птица в клетке, билась одна мысль: ?Не спугни?! Если сейчас она совершит хоть одно неправильное движение, то всё, что есть у неё… у них в этот момент, разрушится. Может, это иллюзия. Но как же она сладка…Энджел приобняла его, робко и неуверенно отвечая на поцелуй. Словно бы девчонка, которую её парень поцеловал впервые в жизни. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Несмотря на весь её богатый опыт, сейчас она не знала, как быть. Как сделать так, чтобы ему это понравилось.Дрогнув от неожиданности, Параклет, не сдержавшись, кончил в неё, но продолжил мягко целовать, прижимая её к себе и оглаживая пальцами кожу спины. Энджел не знала, что повлияло на её ощущения сейчас: необычность самого акта, новые чувства или же ласки её любовника. Но оргазм, потрясший её, был настолько ярким и сильным, что она даже забыла на какое-то время, как дышать. Но точно знала, что немалую роль здесь сыграло выражение чистого, ничем не замутнённого удовольствия на лице её любовника. Такое выражение лица она видела у него впервые. И желала бы увидеть ещё множество раз.Отстранившись, Параклет виновато улыбнулся.—?У меня в голове одни безумные мысли.Она инстинктивно подалась за ним. Не желая отпускать его от себя сейчас ни на миг. Им так мало времени осталось для того, чтобы побыть вдвоём…—?Например?Пальцы скользнули по позвоночнику, лаская кожу. Но взгляд Параклета не был игривым. Он был печален.—?Я неожиданно подумал, а так ли нам необходима эта игра?***Кабинет, дизайн которого подстраивала под себя сама Дельфиниум, хоть и был не очень просторным сам по себе, но из-за светлых тонов пространство казалось намного больше. И изобилием деталей он не отличался. Бежевые стены с белой лепниной по верху, потолок чуть светлее тоном, из центра которого с круга из бежевой лепнины свешивалась большая люстра с лимонно-жёлтыми плафонами и хрустальными подвесками-каплями. Мнималистичные бра?— тот же лимонно-жёлтый плафон, но чуть меньше, на тонкой ножке с хрустальным шаром на возвышении?— украшали стены. У панорамного окна, занавешенного белым тюлем и персиковыми и бежевыми с золотистыми лилиями гардинами, в золотистых больших горшках стояли гибискусы, а прямо напротив них?— небольшой письменный стол с тумбочками из бежевого дерева и стул к нему в комплекте с пыльно-розовыми бархатными спинкой и сиденьем. У стены по правую сторону от стола?— белоснежное фортепиано с золотистой едва заметной отделкой и невысокая банкетка, обитая всё тем же пыльно-розовым бархатом. Напротив?— диван из того же бархата с удобными подлокотниками и множеством маленьких бежевых атласных диванных подушек. Рядом с дверью располагался высокий книжный шкаф из белоснежного дерева, а на полу?— мягкий узкий бежевый ковёр с почти что серыми узорами, не закрывающий большую часть элегантного дубового паркета. Красивое, элегантное и ненавязчивое оформление, позволяющее сосредоточиться на работе.Но сегодня, похоже, от их дел собравшихся в кабинете ничто не могло отвлечь. Дельфиниум, облачённая в серовато-белое платье без рукавов с серо-голубыми орхидеями, белую лёгкую кофту, отороченную кружевом того же белоснежного цвета, и белые туфли с открытым мыском, сидела за столом, что-то периодически вбивая в ноутбук и сверяясь с лежавшим на столе органайзером. Казалось, что она совершенно не замечала сидящих на диване Романа, Генри и Филиппа, пока её названный брат не кашлянул, привлекая внимание.—?Что по времени, Дельф?Бросив быстрый взгляд на Романа, который, несмотря на ранний час и то, что никуда, в общем-то, не собирался, был в безупречно отглаженной белоснежной рубашке с короткими рукавами и бежевых брюках, блондинка улыбнулась, вновь сверяясь с компьютером.—?Самолёты подадут через два часа. Из Германии в Грецию лететь два часа сорок минут. В Россию?— немногим меньше, два с половиной часа. К часу дня мы уже все будем на местах.Филипп несколько раз сжал и разжал пальцы, глядя на правую кисть, где проступили метки в форме то ли меча, то ли креста. Они появились во время допроса в полиции и вызвали немалое недоумение у стражей порядка. Нетипичное украшение для врача.—?После призыва я бы желал посетить то, что осталось от Аркаима.Тонкие пальцы его супруги вновь застучали по клавишам.—?Хорошо. Я внесу это в ваш маршрут.—?Спасибо.Вздохнув, женщина перевела свой взгляд на чемодан, стоявший рядом со столом. В нём сейчас находился самый ценный груз, который только можно было себе вообразить. Самая ценная вещь в этой Войне. Кусок почерневшей от времени каменной плиты, ради которого пролилось неисчислимое множество крови. Её катализатор для призыва Слуги.—?Как Ним? Она готова?Губы Дельфиниум на мгновение тронула нежная улыбка. Все эти дни, что они посвятили подготовке, Чедомир буквально ни на шаг не отходил от Нимфеи, готовый прийти на помощь по первому требованию. Он читал ей по вечерам книги, учил варить шоколад по особому рецепту Лео, гулял с ней в саду. Он был рядом. И поддерживал Нимфею в, пожалуй, один из самых сложных моментов в её жизни. Чедомир был тем, кто вызывал на почти всегда печальном лице юной Айнцберн улыбку. Дельфиниум, знавшая по своему опыту, как много в такое тяжёлое время значит поддержка того, кто тебе дорог, не могла не радоваться за дочь. Хотя бы в этом плане.—?Они с Чедомиром в сокровищнице. Ним решила посоветоваться и с ним при выборе артефакта.—?Она рассказала о своём выборе?—?Нет. Сначала она склонялась к Аталанте, но после разговора с Чедомиром отмела эту кандидатуру.—?Но почему?В ответ на вопрос мужа Дельфиниум лишь пожала плечами. Причин не было известно даже ей. Аталанта, призванная в класс Арчер, могла бы стать им прекрасным подспорьем. Ловкая, гибкая, быстрая. Кассандра, знающая о Великой Войне куда больше, чем они, отзывалась об Аталанте одобрительно. Да и в Океаносе они видели, на что способна протеже Артемиды.—?Не знаю. Быть может, потому, что я тоже призываю Арчера.Роман, теребивший кончик своей косы, задумчиво кивнул.—?Если бы героя призывал я, то предпочёл бы Зигфрида.—?Я наслышан про него. Сильный Сейбер без особых проблем с активацией Фантазма. Не очень много потребляет энергии. Проблема в том, что Сейберы редко когда, как бы точнее выразиться, вертки. Они довольно прямолинейны.До этого молчавший Генри задумчиво водил пальцем по обивке софы.—?Как и Берсеркеры. Особенно под Безумным Усилением. И вообще, распределение по силам классов очень условное. От Артурии толку было немного, не благоволи ей удача, сравнимая с роялями в кустах. В моём же случае… я гораздо эффективнее Асассином, последним классом, чем Берсеркером.Роман кивнул, повернув на пальце обручальное кольцо. Он понимал, что от класса Слуги хорошо, если зависит треть победы. Но Зигфрида он выбирал не из-за класса Мечник.—?Зигфрид сговорчив. Умён, рассудителен. Пожалуй, именно это я считаю самым важным. Доверие между Слугой и Мастером. Если бы Кайнет поговорил с Диармайдом, исход Четвёртой Войны мог бы быть другим.—?Да, это тоже немаловажно. Но не совсем наш случай. Нам не отсидеться. Десятки идиотов на всех континентах призывают Слуг, даже не разобравшись в ситуации. Нам нужны функциональные Слуги. Райдеры, Асассины, Арчеры, Лансеры и Кастеры. Те, кто способен быстро перемещаться и вмешиваться в конфликты, дабы предотвратить на корню поглощение душ.—?Братец,?— закончив набирать кому-то смс, Дельфиниум повернулась к Роману. —?А почему ты отказался от призыва? Мы бы обеспечили катализатор.Генри с любопытством посмотрел на друга. Их много. И при помощи Слуг может стать ещё больше. Дополнительный Слуга стал бы им всем хорошим подспорьем. Роман же тяжело вздохнул. Он понимал, что вопрос был задан не из праздного любопытства. И не из якобы недовольства тем, что он отказался призывать героя. Но всё это время он подыскивал слова, в которые лучше было облечь ответ на этот вопрос.—?Видите мои метки? На что они похожи?—?На… дракона?Рыжеволосый мужчина кивнул, задумчиво глядя в окно.—?Верно. На дракона. Метки в форме дракона за все истории Войн доставались лишь одному участнику. Его звали Зиг.—?Это, если не ошибаюсь, гомункул семьи Иггдмилленния.И вновь лёгкий кивок, подтверждающий сказанные слова. А взгляд изумрудных глаз скользит по узорам на руке. Роман с первого мгновения знал, что они особые. Не хотел, чтобы было так. Но, кто знает, может, именно это обеспечит им победу.—?Да. Благодаря им он мог на короткое время принимать облик Зигфрида. Это особые Командные Заклинания. Командные Заклинания, Являющие Дракона.Филипп заинтересованно разглядывал руку друга, словно впервые её видел.—?Иными словами, это позволит нам пробудить силу твоего духа?Под взглядом Дельфиниум?— то ли восхищённым, то ли обнадёженным, а, может, то и другое вместе,?— Роман даже смутился. Он до сих пор не привык, когда на него смотрели так. Но это придало ему сил. В него верили родные люди. И он будет сражаться за них. До самого конца, используя всё, что может.—?Верно. Три раза за Войну я смогу вернуть себе облик Соломона. И все его способности.Филипп, откинувшись на спинку софы, окинул его скептическим взглядом. Да, такой невероятно могущественный Героический Дух мог бы стать их козырем. Но у всего есть и обратная сторона. —?А какова цена?Понимая, что обмануть друга ему не удастся?— да и незачем,?— Роман тяжело вздохнул.—?Я буду испытывать огромные перегрузки. И большие затраты энергии.—?Это проблема.—?Не такая уж и большая, на самом деле. Все мы рискуем. И я…Тут Акиман прервался, взглянув на дверь.И через пару мгновений та открылась, пропуская в комнату Нимфею. Девочка, как и её мать, уже была одета по-дорожному. Но если Дельфиниум в любых ситуациях отдавала предпочтение классике с налётом романтизма, то её младшая дочь больше ценила удобство. Вот и сейчас девочка была в практичных тёмно-синих джинсах, белой рубашке с пудрово-розовыми цветами, подпоясанной коричневым ремнём, бежевом кардигане и такого же цвета балетках. Длинные иссиня-чёрные волосы собраны в высокий хвост и перевязаны белой махровой резинкой, а кулон, подаренный ей Чедомиром, почти не виден из-за свёртка, что девочка прижимала к груди.Шагавший за нею Чедомир выбрал ещё более свободный стиль?— синяя футболка с белым геометрическим узором, синие шорты и белоснежные кеды. Выглядел мальчик крайне довольным. Даже когда сдул с попавших ему на лицо волос паутину. Видимо, им пришлось основательно порыться в сокровищнице. Однако, несмотря на сразу же обращённые к ним вопросительные взгляды, Чедомир не проронил ни слова, лишь подмигнул отцу.Филипп улыбнулся детям, но к Дельф обратился полным серьёзности тоном:—?Перед тем, как мы разъедемся хотел бы узнать, о ситуации в полиции.Закрыв ноутбук, женщина мягко погладила по плечу подошедшую дочь. Ей не терпелось узнать о выбранном катализаторе. Но вопрос мужа пока был важнее.—?Они ищут того, кто мог бы это сделать. Но вряд ли найдут. К тому же, вчера было совершено ещё одно убийство.—?Платиновая блондинка?При этих словах Филиппа улыбки исчезли с лиц собравшихся. Подтверждения, в общем-то, не требовалось. Они прекрасно знали, что ответ будет положительным. И понимали, кто это творит. И зачем.Как и то, что это уже не тот их знакомец, что был прежде.И всё же женщина кивнула, чуть сжав в кулак правую руку.—?Да.—?Кто она?Дельфиниум потёрла пальцами виски, будто бы вспоминая имя. Но на самом деле она прекрасно его помнила. Такое не забудешь. Просто требовалось чем-то занять себя, отвлечься, дабы окончательно не потерять самообладание.—?Элис Мак Таггет. Училась в одной школе с Сильфией, двумя классами младше.—?Этот псих… я бы сказал, что он достаточно близко. И его Слуга чрезвычайно сильна. Полагаю, что это та ситуация, когда бороться придётся именно с Мастером.Нимфея поёжилась, становясь ближе к матери. В том, что эти убийства были делом рук Блейза Эдельфельта, они не сомневались. И с его Слугой они встречались. Она до сих пор помнила тот пожар. Да, Кастер. Но какой огромной силы Кастер. Конечно, эффект неожиданности теперь уже не сработает. Но в том, что им придётся трудно, она не сомневалась.—?Ты прав, пап,?— девочка, решившись нарушить тишину, робко кивнула. —?Мы с Чедомиром это обсуждали. И пришли к выводу, что мне надо сменить выбор Слуги. Вернее, не вместе. Я растерялась, признаться. Но Чедомир?— спасибо ему?— меня направил.—?И что ты думаешь о сложившейся ситуации? Поделишься с нами своим решением?Улыбнувшись Чедомиру, на щеках которого уже вовсю полыхал румянец смущения, Нимфея кивнула и, повернувшись к столу, бережно развернула свёрток.—?Вот.В руках девочки было зеркало. Небольшое, овальное, с длинной ручкой. Золотая оправа, кое-где потускневшая от времени, была не столь изящна, как многие современные, но при одном только взгляде на неё все сразу же понимали, что это?— ручная работа.Невероятно древняя вещь. Вещь, от которой ощутимо веяло не только стариной, но и магической энергией.Филипп с любопытством осматривал полированную поверхность зеркала.—?Кто же?—?Это же зеркало из храма в Эритрее, так? Прекрасный выбор!Сильфия, только что вошедшая в кабинет, с благоговением взирала на реликвию. Да, она знала, что выбранный герой будет так или иначе связан с Грецией, так как намерения лететь с матерью Ним не оставила, но почему-то даже не подумала про самый очевидный вариант. А ведь перебирала даже олимпийцев.Сама же Сильфия решила отправиться вместе с отцом и поддержать его. Роль сыграло и то, что Россия, где надумал призывать Слугу её отец, была родиной и Слуги Блейза, Анастасии. А, значит, отцу могла потребоваться поддержка. Нет, шанс мал?— судя по последним, неутешительным новостям, Блейз сейчас как раз в Германии, да и отец?— маг неимоверной силы. Но дополнительная помощь не помешает. К тому же, вместе всегда веселее.И ещё одна причина крылась в том, что Сильфии просто жизненно необходимо было развеяться. Сменить обстановку, пусть и на время. Стены замка давили на неё, словно бы сжимались, не оставляя ей ни единой возможности выбраться. Она знала, почему это происходит, но легче от этого не становилось. Замок был её домом. Им он и останется. Но сейчас, когда она узнала о том, что станет Сосудом… воспоминания, принадлежащие гомункулам Айнцберн, казалось, пропитали девушку, едва ли не лишая её собственной личности. Она смотрела на стены замка?— и видела, как через трещины в них сочится чёрная жижа. Смотрела во двор?— и видела яму, заполненную гомункулами. Не спасало даже то, что с тех пор здесь изменилось всё до неузнаваемости. Сильфия понимала?— ещё немного такой жизни и она тронется умом. Поэтому и ухватилось за возможность сменить обстановку как утопающий за соломинку. Может, это и не поможет. Но она будет знать, что старалась.Но было и кое-что, чем она могла гордиться. Все переживания надёжно держались под замком в её душе. Да, ей было нелегко, все прекрасно это понимали. Но кому на данный момент приходилось легче? Чедомиру, который мог лишиться отца? Нимфее, что должна была управлять и поддерживать Героического Духа в столь юном возрасте? Её матери и отцу, что уже прошли однажды через такой ад? Генри, что переживал за неё больше всех остальных, но не имел возможности даже призвать кого-то, чтобы усилить их ряды? Нет. Никому из них не было легко. И, если сейчас ещё и Сильфия падёт духом и начнёт рассказывать о своих видениях, то они все рискуют впасть в отчаяние. А допустить этого было ни в коем случае нельзя. Поэтому для всех леди Джекилл оставалось всё той же милой и мягкой, какой и была до всего этого ужаса. И ей удавалось. Каждый вечер она благодарила высшие силы за это. И Генри. Именно от него черпала она силы и уверенность. От его тепла, улыбки, любящего взгляда изумрудных глаз. Он дарил ей надежду. Пока рядом её супруг, пока они вместе, не всё потеряно. Они будут бороться. У них есть цель. И у них есть поддержка в виде родных и любимых. Этого бывает достаточно, дабы совершить невозможное.Нимфея благодарно кивнула, с восхищением глядя на сестру. Девочка до сих пор поражалась тому, как её сестре удаётся не выглядеть безвкусной Барби в откровенно романтичных нарядах. Хотя, если судить по фотографиям их матери времён Халдеи, это врождённое. Вот и сейчас, несмотря на всю нежность лёгкого короткого сарафана в бежевых, серых и нежно-розовых розах, талию которого подчёркивал пояс-бант, изящество серых туфель на устойчивом каблуке и женственность пудрово-розового приталенного пиджака, наряд не выглядел приторным. Он идеально сидел на девушке, подчёркивая её юность и свежесть. Длинные серебристо-белые волосы были распущены. Большая их часть. На затылке же красовалась аккуратная роза из волос, от которой вниз спускалась тонкая косичка. Довершали картину маленькие золотые серьги с круглой подвеской с несколькими маленькими бриллиантами и неизменный кулон. Ним улыбнулась, дотронувшись до своего. Конечно, Чедомир не мог сговориться с Генри. Но он видел, как трепетно Сильфия относится к своему украшению. И тем дороже её кулон был для Нимфеи.—?Спасибо. Но это выбор Чедомира. Без него я, признаться, так бы и призывала второго Арчера.Филипп улыбнулся, приободрённый волной общего воодушевления.—?У нас прекрасная команда, имеющая все шансы на успех.Чедомир, явно ожидавший его одобрения, едва заметно выдохнул. Смену Слуги, признаться, он предлагал Нимфее на свой страх и риск. Да, он анализировал предыдущие Войны и обстоятельства, что предшествовали призыву именно этой Героической Души. И он понимал, что в данный момент полезнее Слугу трудно будет найти. Но ему не давала покоя точащая сердце мысль: а вдруг он ошибся? Он всего-то ребёнок, даже не бывавший ни на одной из этих Войн. А вдруг Аталанта была бы нужнее?—?Я, признаться, действовал на свой страх и риск. Арчера?— и превосходного! —?призывает леди Дельфиниум. Вот я и подумал, что нам нужен тот, кто обладает возможностью биться не только на земле. Но и оказывать поддержку с воздуха.—?Это разумное решение.Послав обворожительную улыбку другу, Нимфея кивнула.—?Медуза. Призванная в класс Райдер, она обладает Пегасом. А это немалый бонус.—?Божественных зверей не так-то уж и просто убить. Так что, да, ход логичный.Кивнув, Сильфия села рядом с Генри, переплетая свои пальцы с его. Странно: они не виделись всего-то около часа, а ей его уже не хватало. Хотя… как раз это и было самым логичным: сейчас, в их ситуации, была ценна каждая минута, проведённая вместе.Филипп с нежностью посмотрел на блондинистую пару и поднялся.—?Увы, нам пора.Поднявшись с дивана, Роман проводил взглядом вышедших Чедомира и Ним и кивнул Филиппу.—?Увидимся на площадке. Пойду помогу ребятам.Сильфия, поймав быстрый взгляд матери, брошенный на отца, мягко улыбнулась и, что-то тихо прошептав на ухо Генри, встала с дивана, поправив бант на поясе.—?Ты не поможешь мне с вещами, милый? Мам, пап, встретимся перед взлётом.Дождавшись утвердительного ответа супруга, девушка взяла его под руку и они покинули кабинет. Дельфиниум недоумённо посмотрела на закрывшуюся дверь.—?Какие вещи? Вы же летите-то всего одним днём.Филипп усмехнулся, снисходительно качнув головой.—?Девчонки. По правде говоря, я бы желал посетить то, что осталось от Аркаима.—?Да, я внесла перелёт туда в ваш маршрут. Домой вы вернётесь… позже нас.Стараясь сохранить крупицы спокойствия, женщина отвернулась к окну и, приложив ладонь к стеклу, вгляделась в мирно зеленеющий сад. Сегодня было тепло. Прекрасная погода для пикника на природе. Увы, похоже, простые человеческие радости вряд ли будут для них доступны в скором времени.Ей категорически не нравилась идея разделяться. При одной мысли об этом сердце сжимали ледяные обручи паники. Но Филипп настоял. Дельфиниум прекрасно понимала, что так будет лучше. Но ничего не могла поделать со своими чувствами.—?Мы не заставим себя долго ждать, уверяю тебя.—?Я… да, конечно.Бессильно кивнув, женщина заправила за уши серебристо-белые локоны. Да и в самом деле, что она могла ему ещё сказать? Что не хочет с ним разлучаться?Филипп грустно улыбнулся. Он понимал её чувства. Но если он сейчас сделает хоть шаг к супруге, то уже никуда её не отпустит.—?Всё будет хорошо. Вместе мы со всем справимся.—?Я надеюсь. И, Филипп…Она тихо подходит к нему, не отрывая взгляда от пола. И лишь оказавшись рядом, поднимает взор индигово-синих глаз. И в нём он видит неизбывную тоску. И страх. Тот же самый, что восемнадцать лет назад он видел в Лондоне, когда они встретили Соломона.—?Будь осторожен.Улыбнувшись, Филипп берёт её за руку и нежно целует тонкие пальцы.—?Будьте начеку. Берегите друг-друга.Резко вздохнув, она обнимает мужа. Всего одно мгновение. Не больше. Пока что им это дозволено. Обняв супругу в ответ, он целует её в шею. Тяжело разлучаться. Но лучше на несколько дней, чем навсегда.—?Будьте на связи.Его дыхание щекочет ей кожу. Хочется остановить мгновение и застыть вот так, в вечности рядом с ним. Но их ждут дела. Слишком многое поставлено на карту.—?Да. И вы.—?Мы скоро вновь встретимся.***Старенький крузер японской фирмы Honda, выкрашенный в синий цвет, последний раз яростно взревев, остановился у белокаменных ступеней Крепости Тысячелетий. Соскочив с железного скакуна, Сай поспешила, поднявшись по ступеням, войти в свой дом, прямо на пороге сбросив школьную сумку. Сегодня был последний выпускной экзамен. И, честно говоря, она была уверена, что написала его не так хорошо, как ожидают от неё учителя. Да и как она сама ждала от себя. Они много раз говорили об этом с матерью, но она не вспыльчивая. У неё есть более весомый повод для ярости.Одёргивая короткое тёмно-синее школьное платье, украшенное широким белым воротником в синюю полоску и кружевами на манжетах и по подолу, девушка взлетела по ступеням и вломилась в кабинет матери. Она справедливо полагала, что, несмотря на роды, прошедшие буквально пару дней назад и бывшие не такими лёгкими, как ожидалось, мать всё равно не откажется от работы. Но увиденное вогнало её в ступор.Женщина не сидела, устало откинувшись в кресле, как привыкла за последнее время её видеть Сайобхан. Кассандра стояла к двери спиной и делала какие-то пометки в ежедневнике, изредка сверяясь с картой на шкафу. При этом она оставалась простоволосой. Точнее, уложенные локоны были перекинуты на левое плечо, чернильные синяки под глазами, подобные черноте мягких линий на правой руке, в которых можно было угадать лису, умело сокрыты макияжем. Не пришедшее в форму тело утянуто облегающими чёрными брюками с высокой талией. В белую блузу с кружевными рукавами-фонариками были вставлены жёсткие обручи, чтобы утягивать тело и поддерживать спину прямой. Открытые бежевые ботильоны, точнее, их невысокий каблук, так же подсказывал Сайобхан, что не так уж и превосходно чувствует себя мать, как пытается выглядеть.Да, маги стареют не так как люди. Но если даже Кассандра не выглядела на свои сорок четыре, то сейчас явно на них себя ощущала.—?Касс, тебе не обязательно ехать куда-то. Проще всего передать Командные Заклинания мне. Не рискуй.Кухулин, одетый непритязательно и почти что небрежно?— в синюю джинсовую рубашку с короткими рукавами и светло-коричневые шорты?— стоял у окна, скрестив на груди руки. Во всей его позе явно прослеживалось недовольство. Но он понимал, что уж если его жена что-то задумала, то остановить её практически невозможно.—?Куда это ты собралась?Сайобхан не могла скрыть изумление. Малышу всего несколько дней от роду. Даже имени ему не дали. А мать уже куда-то собралась.Приветливо кивнув дочери, Кухулин недовольно скривился. Ответа на вопрос он тоже пока не знал. Но знал причину. И удовольствия это ему не доставляло.—?Привет, Сай. Мама наша собралась лететь призывать Слугу.—?А малыш?—?А малыш, видимо, остаётся с нами,?— зыркнув в сторону Кассандры, ирландец тяжело вздохнул. —?Будем мы его грудью кормить.Оторвавшись от карты, Кассандра бросила быстрый взгляд на мужа.—?Он питается смесью. Ты знаешь, что молоко не пришло. Так что нечего раздувать из этого трагедию. Ты что-то хотела, Сайобхан?Сай даже не скрывала негодования, с которым смотрела на мать. Какие могут быть важные дела, когда у тебя ребёнку несколько дней от роду?! А у другого выпускной. Но она-то хоть уже девочка большая. В отличии от новорождённого братика.—?Ты опять подралась в школе и меня вызывают?Насмешливый вопрос матери выбил воздух из груди девушки. Она почти угадала.—?Нет. Не подралась. Хотя повод был.Изобразив на лице нечто похожее на недовольство, Кухулин повернулся к дочери. Он мог её отчитать за неподобающее поведение… когда того требовала ситуация. Однако, как показывала практика, в действительности Сай была виновата очень и очень редко.—?Ну и что у нас случилось, юная леди?—?Эта… Алина. Она опять начинает.Пение пташек за окном не вязалось сейчас с их разговором. Обстановка в комнате ну никак не походила на умиротворённую семейную беседу. Кухулин задумчиво теребил серьгу в ухе, раздумывая, как это Сайобхан не оторвала Алине голову. Сай стояла у дверей, поочерёдно глядя то на мать, то на него, недовольно раздувая ноздри. Кассандра… кажется, ей было всё равно.Впрочем, может статься, что тактика это сейчас была самой верной.—?Ну, хорошо уже то, что ты не вырвала ей язык. Сай, ты ведь знаешь, как мало внимания стоит уделять слухам.Кассандра сделала очередную пометку в ежедневнике и задумчиво прикусила карандаш.—?Ротарь, да? Ее мать работает на текстильной фабрике, если не ошибаюсь. Разве это не она с младшим ребенком на руках приходила просить денег на погашение кредита за комбайн для мужа? Безвозмездно.Кухулин усмехнулся. Жёстко. За то время, что он жил здесь, он успел узнать, каковы многие из тамошних людей. Выводы были неутешительные.—?Почему-то меня это не удивляет. Люди, которым нечем гордиться в жизни, стараются казаться лучше за счёт попыток очернить других.Кассандра, сложив письменные принадлежности в сумку, пожала плечами.—?Меня мало беспокоит, что они там болтают. Почти что каждый человек в этом городе мой должник. Унизительно, должно быть, зависеть от старой шлюхи.Повернувшись к дочери, Кухулин мягко кивнул и поманил к себе движением руки.—?Твоя мать дело говорит. Исключая последнее предложение.Сайобхан приблизилась к отцу, пытаясь не заразить его своей бешеной аурой. Мать же была до ужаса спокойной.—?Вы, в отличии от остальных, знаете, что это правда.Потрепав дочь по волосам, Лин кивнул.—?Мы знаем, что судить о человеке надо по его делам, а не по тому, кем он был в прошлом. Моральное уродство, чем заражены многие в этом городе, страшнее занятий проституцией.—?Меня их мнение заботит мало. Даже моё прошлое беспокоит меня больше. Хотя, поведение Сай может намекать, что они правы. Откуда у какой-то женщины такие богатства?Не выдержав, мужчина открыл окно, впуская в комнату свежий воздух. Но ему не было душно, отнюдь. Он просто пытался освежить саму атмосферу диалога.—?Ты?— глава рода, владеющего этим местом довольно долгое время.Взглянув в документы на своём столе, Кассандра снисходительно улыбнулась.—?Которую родная дочь считает шлюхой.—?Подростки такие максималисты,?— перевязав разлетающиеся от ветра волосы одним из шнурков, что носил на руке, Кухулин усмехнулся. —?Сам таким был.Напрягшись, Сайобхан посмотрела на мать.—?Будь у меня такое прошлое, я не была бы так спокойна, когда многие находят это забавным оскорблением.Присев в кресло, Кассандра устало откинулась на спинку.—?Но это не твоё прошлое. Окажись ты на моём месте, ты не прожила бы и недели в тех условиях и с тем окружением, которое было у меня.Взяв уже готовую высказать всё, что она думает, дочь за руку, мужчина едва заметно качнул головой. Ой, не в то, не в то русло завернула их беседа.—?Не время выяснять отношения, дамы.—?Нет, погоди. Эта женщина думает, что её клеймо ни на что не влияет. Да мне в школе жизни не было из-за одних только слухов! Меня поджидали после школы. Пару раз, между прочим, домогались. И я отбилась.В воздухе так и повисло невысказанное ?В отличии от тебя?.Кассандра медленно поднялась на ноги и, опёршись руками о стол, взглянула на дочь, пожалуй, впервые за сегодняшний день.—?Я была младше тебя. И у меня не было под боком ни мамы, ни папы.—?Сейчас нет папы у детей Иоана. И сестра Елены тоже осталась одна. Расскажи им, как тебе было тяжело.—?Они не выброшены на улицу. Клан о них заботится. Иггдмилленния функционирует как единое целое, как семья, а не разрозненные маги под одной крышей. Сейчас мы имеем куда как больше, чем прославленная Ассоциация. Всё, что мы имеем сейчас?— результат моих трудов. Да ты должна стоя на коленях меня благодарить за то, что у тебя есть.В следующий момент Кассандра отшатнулась. Сайобхан неожиданно обнаружила себя около стола матери, которая стояла по другую сторону, прижимая ладонь к лицу. Пару раз глубоко вдохнув, Кухулин сцепил указательный и большой пальцы обеих рук в кольцо, пытаясь успокоиться. Если сейчас ещё и он взбесится, ничего хорошего не выйдет. Да, он знал про отношение дочери к прошлому Кассандры. Но высказывать это вот так, как оскорбление, было недопустимо.—?Имей уважение. Она?— твоя мать.Порицание отца вырвало девушку из шока. Обернувшись к нему, она всячески пыталась справиться со сжимающимся горлом.—?Так пусть ведёт себя, для начала, как мать.Подойдя к дочери, Кухулин мягко накрыл её ладонь своей. Он очень любил её. Но любил и жену. И ссор не мог допустить. Тем более, что это играло далеко не в их пользу.—?Мы все сейчас напряжены. Твоя мать делает в первую очередь то, что от неё требуется как от главы клана. Я не одобряю этот путь. Но другого выхода нет. Не стоит ссориться. Этим ничего хорошего мы не добьёмся.—?Глава клана. Не мать и не жена. Тебя это устраивает? Мыколас с тебя глаз не сводит. Каллисто пунцовеет в твоём присутствии. И это Каллисто вырастила меня и нянчится с твоим сыном. А ты вон во что вцепился!Отняв руку, Сайобхан вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью на прощанье. Покачав головой с выражением лица ?Ну вот, опять?, Кухулин подошёл к окну и закурил, стараясь, чтобы дым не попадал в помещение.—?У неё сложный период в жизни. Это пройдёт.Закинув сумку на плечо, Кассандра взглянула в зеркало, поправляя макияж.—?Она просто высказала то, что давно в ней копилось.Может быть, его жена и была права. Может, Сайобхан просто была расстроена случившемся в школе. Так или иначе, особой роли сейчас это не играло.—?И куда ты собираешься?—?В Грецию.Брови мужчины удивлённо приподнялись.—?Зачем туда?—?Чтобы спасти мой клан.Винно-алые глаза чуть сузились. Он понимал её желание. Но, демон побери, не в таком же состоянии!—?Касс, если хочешь кого-то призвать?— призывай здесь.Открыв дверь кабинета, Кассандра повернулась к нему. Её лицо сохраняло бесстрастность, что было с самого утра.—?Избранный мной Слуга, да, широко известен. Но Греция?— его родная земля. Духовные жилы его родины напитают его как никакие другие.Нахмурившись, Кухулин почесал лоб. Он знал многих, кто подходил под это определение. Греческие герои были сильны, это не раз доказывалось. Но всё же он беспокоился. Хотя, быть может, Касс удастся кое с кем пересечься.—?Дельф и Нимфея тоже призывают в Греции.—?И?—?Может, вы там встретитесь. Да, всё же, кто твой герой. Персей?Всё же улыбнувшись, Кассандра поправила волосы.—?Неужели переживаешь, что я вновь призову красивого мальчика и поскачу с ним за ручки кататься на пони по радуге?Хохотнув, ирландец мягко улыбнулся ей в ответ.—?Хотелось бы узнать, насколько мальчик будет полезен и эффективен в бою. Сумеет ли он тебя защитить.—?Хм, подумываешь о предложении Сайобхан охмурить Каллисто? Хороший выбор. Она раболепна. Молода, красива и, как и ты, не стареет.Даже как-то по-детски надув губы, мужчина отвернулся.—?Я вообще-то серьёзно спрашивал.—?И я серьёзно. Каллисто Сай всегда любила больше меня. Я уж молчу про любовь к тебе. Она любила тебя со всей силой даже тогда, когда тебя не было в нашей жизни.Закурив ещё одну сигарету, Кухулин посмотрел на Кассандру. Для него прошедшие годы нисколько её не изменили. Перед ним была всё та же женщина, что и семнадцать лет назад. Любимая женщина. Несмотря на все заморочки.—?Тараканчики в голове опять зашевелились? Касс, ей семнадцать. Все подростки в этом возрасте считают, что понимают больше всех.Быстро улыбнувшись картинной и бесчувственной улыбкой, Кассандра отметила:—?Она всегда отличалась прозорливостью. Несмотря на то, что я ничего в неё не вложила, порой я испытываю гордость. Но, оглядываясь назад, вспоминая своё желание стать матерью, мне становится стыдно. Это идиотское желание быть лучше своей матери. Не получилось.Серьги в ушах мужчины чуть качнулись от движения его головы. Этих терзаний он не понимал. Хотя, может, это из-за тяжёлого времени для клана.—?У тебя послеродовая депрессия. Ты можешь гордиться своей дочерью. Хоть иногда она и не в меру вспыльчива.—?Вся в тебя. И малыш твоя копия. Это странно: я носила его как и Сай. Но если имя нашлось для неё, то его я не могу как-то определить. Смотрю на него, держу на руках и ничего.Ирландец, сев на подоконник, подмигнул супруге.—?Может, это потому, что пришла моя очередь называть ребёнка?Пожав плечами, Кассандра развернулась к двери.—?Наверное, это самый лучший вариант. У меня… За все эти годы… Эти последние дни, когда Метки появились на моей руке, я размышляла. О семье, клане и навязанном самой себе долге. Точнее, мести за годы рабства. О том, что важнее для меня. Я пришла к странному выводу и он меня даже не испугал. За всё это время я вас так и не полюбила.Он вздрогнул. Но не от слов Кассандры. Сейчас мужчина не придавал им особого значения. Депрессия из-за навалившегося на них?— самое логичное, что может случиться. Просто надо поменьше напоминать Кассандре об этом разговоре. Со временем пройдёт. Он постарается. Если надо?— возьмёт все заботы на себя.А если это правда… нет, пока об этом думать нельзя. Но почему-то противный червячок, грызущий душу, шепчет, что для той же Сайобхан это не станет сюрпризом.—?Что ж… Нашего сына зовут Готфрэйдх. Сейчас, в такое неспокойное время, мир?— это то, о чём мечтает каждый.—?Как хочешь. Что ж, мне пора бежать из опостылевшей семьи. Можешь не провожать. Дочери ты сейчас нужнее.Тихо вздохнув, мужчина подошёл к ней и мягко обнял, запечатлев весьма целомудренный поцелуй на щеке.—?Будь осторожна, Касс.—?Быть может, больше не встретимся.Качнув головой, Кухулин, не сдержавшись, слегка взъерошил её волосы. Инстинктивный жест, но все знали, что таким образом не сильный в цветистых фразах ирландец выражает любовь.—?Я не прощаюсь. Позвони, как окажешься на месте.Оправив прическу, женщина плотнее прижала сумку к боку.—?Как только будет свободная минута.—?Да, конечно.Он не стал настаивать. Ни к чему сейчас сбивать её настрой. Поговорят позже, когда она вернётся домой.Кивнув, женщина скорым шагом покинула кабинет и спустилась во двор, где её уже ждал автомобиль. Оглянувшись, Кассандра окинула нечитаемым взглядом замок и лишь потом села в авто, словно бы скрывшись за тонированными стёклами.***Громкая в тиши капель вторила гулу крови в разгорячённой яростью голове. Эта темнота пахла сырым деревом, сыром и пряностями. Если прижать ладонь к пузатому боку бочонка, то можно ощутить плеск старинного вина в нём. Винный погреб в старой части замка был Сайобхан укрытием с самых малых лет. Нашла она его совершенно случайно. Бродивший от скуки ребёнок, который даже няню не сумел уговорить сыграть с ним, свободно перемещался по любым закоулкам замка. Влекомая любопытством, она заглядывала за тяжёлые двери, пока не рухнула вниз по ступеням.Уже внизу, баюкая содранную коленку, девочка нащупала что-то тёплое и пушистое. Сначала она хотела взвизгнуть, так как подумала на крысу. Но существо неожиданно тихо мяукнуло.Маленькая кошечка, невесть как забредшая сюда, безумно понравилась ребёнку, хоть и была простого серого цвета. Сай полагала, что это одна из многочисленного выводка Иуды. Мама без особых проблем разрешила оставить кошечку, названную Зефиркой. Только старый винный погреб остался её излюбленным местом, а не тёплая комната, наполненная солнцем.Вскоре и Сайобхан поняла прелесть этого сырого и темного места. Идеальное для жалости к себе. Первая влюблённость, принятие себя, конфликты с одноклассниками и равнодушие матери. Это некогда прекрасное место, которое наверняка было гордостью прежних хозяев, уже давно не блистало…—?Я знала, что ты здесь.Дрогнув, Сай обернулась на добрый голос, знакомый ей уже немалое время. Высокая тонкая молодая женщина с высокой грудью успела подойти к ней вплотную, оставшись до самого конца незамеченной. Её подруга?— Фамке Бойл?— являлась обладательницей типичной ирландской внешности. Пламенные волосы, кожа цвета сливок, а на миловидном лице серьёзно сверкали яблочного цвета большие глаза. Она походила на кровную Райогнак, потому многие принимали Фамке за старшую сестру Сай.Присев перед ней на корточки, Бойл заглянула в глаза младшей подруги.—?На прощание поругалась с мамой?Позорно всхлипнув, Сай отвернулась, глядя в темноту. Но, спустя долгое время, не вынеся тяжёлого молчания, заметила:—?Мне хотелось, чтобы ей хоть раз было не всё равно.Тёплые руки легли на плечи девушки и чуть сжали.—?Эй, Сай. Она?— важный человек для всех, кто здесь. Ей нельзя показываться слабой. Даже перед своими. Это наш стержень. И если бы она отказалась защищать нас, то согласились бы остальные идти за ней?—?Если их мнение мотает из стороны в сторону как флюгер на ветру, то… они не достойны таких жертв.Фамке заботливо обняла младшую Иггдмилленния. Пару лет назад ей было забавно наблюдать за тем, как, обожая и боготворя отца, девочка всё же желала добиться признания матери, впрочем, мало понимая, что ей самой этого не очень-то и надо. А вот во что это выльется…—?Ты же мне поможешь?Дрогнув, Бойл внимательно посмотрела на Сайобхан, считывая все замыслы в глазах самого близкого ей человечка.—?Она этого не одобрит.—?Кассандра будет вынуждена считаться со мной. Если захочет, будет командовать, но бездействовать я могу и без её ведома. Я смогу быть полезным союзником.—?Давно ремня не получала? Мастер Лин его ещё не далеко спрятал.Поморщившись, Сайобхан протестующе замотала головой.—?Они до самого последнего момента ничего не узнают. Идём, я хочу Франкенштейн. Берсеркера. Каулез оставил чертежи клану. Они где-то в мамином кабинете.Схватив поднявшуюся на ноги подругу за руку, Фамке грозно свела брови, стараясь давить авторитетом. Её нежные руки стали огненными, говоря о сильном волнении.—?Кассандра не бросит тебя в авангард. А если бросишься сама, то рискуешь расстаться с жизнью.Изящный наклон, достойный породистой аристократки. Или любой иной женщины с жёсткой выучкой. Не важно, когда островатый нос наследницы клана касается её и пухлые губы почти что шепчут в чужие губы. Даже не важно, что Сайобхан знала самые простые методы воздействия на объект своего самопринятия.—?Но ведь ты будешь со мной?