Глава 1. Фальстарт. (1/1)

Великое место силы древних ариев?— бесконечно изумрудный Аркаим, позолочённый закатными лучами солнца. Деревенские мальчишки знают это место, бывшее центром внимания немалого числа учёных и историков. Им нравится играть на этих зелёных лугах в былинных богатырей, окружённых не едва различимыми останками домов, а воображаемыми ими теремами и крепостями.Нет лучшего провожатого, чем ребёнок из местных. Пацанёнок бодро идёт вперёд, лишь изредка оглядываясь на группу ряженых людей, в которых он сам видит ролевиков. Детский разум мало когда подозревает угрозу, особенно когда подозрения присыплены горами сладостей.—?Ты уверена, что правильно сказала ему, что нам нужно?Дрогнув, мальчик взглянул на мужчину, шедшего позади. При виде его даже его отец, который был самым смелым и сильным человеком на земле, сказал, что этот детина похож на шкаф, который они вчера с мужиками на работе переставляли. Но нельзя было сказать, что он, за исключением истинно богатырского тела, был устрашающ. Вполне приятное лицо, даже не обезображенное из-за тонкого шрама на левой скуле, в коротко стриженных волосах и густой бороде доминировала седина над чернью, но сосредоточенность, царившая в его глазах цвета выцветшего неба, заставляла сомневаться даже наивное дитя.—?Русский?— мой родной язык, Иоанн. Тиша, мы ведь уже пришли?Женщина, державшая его всю дорогу за руку, представлялась мальчику истинно былинной красавицей. В длинных тёмных волосах скрыто несколько косичек, украшенных заколками, а коричневое платье было красиво расшито; из украшений только яркие бусы с подвеской из большого камня. Но ему больше всего понравились её глаза?— глубокие карие очи источали тепло, вызывая доверие.—?Да. Вон та расщелина в камнях.Мальчик, внезапно посерьёзневший, с надеждой посмотрел в глаза Елене.—?Маша туда упала и никто не стал её доставать. Вы ведь сумеете?Женщина вопросительно посмотрела на здорового румына, пристально наблюдающего за ними. В ответ на её невысказанный вопрос он лишь пожал плечами. Прошло слишком много времени, чтобы питать ложные надежды паренька.—?Мы постараемся. Ты иди. Мы вернёмся утром.Разочаровано вздохнув, парнишка неспешно побрёл назад, сетуя на свой юный возраст, из-за которого взрослые не позволяют участвовать в своих развлечениях.—?Тебе стоило бы загипнотизировать его.Темноволосая красавица коротко усмехнулась, легко ткнув пальчиком в лоб здоровяка.—?А сойди с него гипноз где-нибудь в полях, а? Ты не знаешь детей, Георге. Выполняй то, для чего назначен.Дав знак остальным готовиться, Иоанн подошёл к указанной расщелине, соединяя ладони в чашу. Тело отозвалось болью от активации Цепей, но земля покорно дрогнула, отвечая на его зов, обнажая осыпающиеся ушедшие под землю каменные ступени древнего храма. Оправив застёжку на меховой куртке в форме октагона с защитной сигилой, Иоанн спрыгнул вниз.—?Тилло, помоги Елене спустится.Приняв тонкий женский стан из крепких жилистых рук, Иоанн поставил её на землю. После чего женщина не преминула фыркнуть.—?Я не кисейная барышня. Сама бы спустилась.Иоанн, аккуратно ступающий вперёд, отстранёно кивнул головой.—?Надо было тебя оставить на том дереве, куда ты за котом полезла.Спустившись, группа чародеев оказалась в узком коридоре, где под потолком до сих пор тлели огни, вызывавшие восторг женщины.—?Такая древняя магия. И всё ещё жива. Как много мы потеряли.Держась и прикрывая друг друга, группа вошла в зал, обложенный зелёным нефритом, что вызвал у румына немалый интерес, в свою очередь столь позабавивший Елену.—?Ты уверен, что у тебя нет цыган в роду?Убедившись, что камень плотно лежит в кладке, Иоанн осуждающе покачал головой.—?Ты новенькая среди нас и не привыкла к укладу жизни клана. Наше богатство происходит из этих позабытых мест. Людей давно нет в живых, а их божки обратились одинокими и озлобившимися духами. Богатства здесь уже ни к чему.Покосившись на застёжку и уверившись в том, что металл всё ещё холоден, чародей повёл свой отряд дальше. Зал сменялся залом и уводил всё глубже и глубже. Лишь единожды им попался алтарь, усыпанный золотыми монетами и горами древнего оружия, которое заинтересовало мага.—?Должно быть, это дар от победивших. Души побеждённых воинов. Сама их суть.И всё же в следующий момент золото было собрано в заготовленную сумку и передано созданному фамильяру?— огроменному беркуту. Получив ношу, птица взлетела ввысь, описала круг над головами чародеев и полетела к выходу. Любование грозной красотой было прервано тихим всхлипом, послышавшимся из глубин зала.Напрягшись, все маги как один обернули своё внимание к защитным амулетам, хранившим молчаливый холод. Почти наверняка любой здравомыслящий человек повернул бы обратно. Но и ни один из здравомыслящих и не вторгся бы в эти древние чертоги. Их долг?— очистить это место и взять за то плату. Этот долг требовал дойти до конца.Спуск за залом вёл в петляющую сеть пещер, где в зеленоватых стоячих водах сияли монеты, жемчуга, самоцветы и драгоценные орудия, которыми не побрезговали чародеи. Елена, с удивлением наблюдающая за мужчинами, обратилась к Иоанну, прошедшему чуть вперёд, дабы прощупать путь:—?Мало того, что я не могу смириться с этим грабежом, так ещё и с поспешностью не в силах мириться. Зачем вверять это дело фамильярам?—?Два месяца назад я состоял в отряде, вторгшимся в Гераклион. Погибли, представь себе, маги воды. Спасибо Кухулину и его божественной силе рун, что вытянул нас оттуда. Мы все рискуем погибнуть здесь. А вот нашим друзьям, детям и жёнам ещё жить. И сражаться.Маг умолк, ослеплённый неожиданным лучом света. Выйдя из тёмных пещер, они оказались на каменном плато, на котором вдали стояла высокая башня, упирающаяся в каменные своды растрескавшегося купола.—?Смотри, Георге.Только если сильно присмотреться, то можно было разглядеть узор на камне. Выкрашенная в разные цвета глина изображала клубок змей, сплетённых между собой то ли в жаркой битве то ли в сладостном экстазе, и устремлённых ввысь. Их тела странно украшались цветным жемчугом и самоцветами.—?Ух ты! Я даже знаю, кому эту башенку можно преподнести в качестве сувенирчика.Спрятав тревогу под неудачной шуткой, Иоанн потянул ручку двери на себя, сдвигая её, после чего его слуха вновь коснулся тихий всхлип. А зажёгшийся огонь обнажил перед глазами невиданное доселе богатство, застилающее всё пространство до самой лестницы. И так до самой вершины, где в небольшом зале стоял одинокий саркофаг.Иоанн коснулся плеча Елены, кивая на находку.—?Я уже начал подозревать, что мы здесь никого не встретим. Обычно, стоит только потревожить останки, как дух тут как тут.Мышцы напряглись при попытке сдвинуть крышку каменного пристанища, что удалось только при совместных усилиях кланников… которые были приложены дабы увидеть пустоту.—?Соберите всё что сможете.Иоанн неверующе смотрел в каменную пустоту. Так не должно было быть. То, что дело не чисто, явно ощущал не он один.—?Иоанн Георге, ты слышишь меня? Нам лучше покинуть это место. Кассандру не порадует наша кончина гораздо больше, чем неудачная охота.Довольно грубо схватив Елену за предплечье, Иоанн развернулся к выходу, но замер, недоуменно разглядывая стоявшего в дверях мальчика.—?Тиша!Елена с неверием смотрела на мальчика, который прошёл сюда никем незамеченный. Даже людьми, что внизу разграбляли храм. А мальчик лишь мило улыбнулся, показывая куда-то за спины магам.—?А вот и сестрёнка. Маша нашлась.Обернувшись на тихий смешок, Иоанн, обхватив Елену за талию, отскочил в сторону. В саркофаге сидела девчонка, оправляющая белобрысые косички и разглядывающая их пустыми глазами. Девочка, которой там только что точно не было. И не должно было быть.—?Хорошо поиграли. Жаль, что игра закончена. Пока-пока.Весёлый смех сменился испуганным плачем, потонувшем в страшном грохоте, сотрясшем башню и все пещеры. Вековой камень похоронит их, если не разобьются они, рухнув с высоты. Бежать бесполезно?— поняли Иоанн и Елена одновременно.—?Не бойся, я с тобой. Иггдмилленния не прощают.Тонкая рука обвилась вокруг крепкой шеи, дабы запечатлеть на губах первый и прощальный поцелуй.—?Как жаль, любовь моя, что мы уже мертвы.***Нежнее этой комнаты сыскать было трудно. Просторная, полукруглая, она являла собой царство света и умиротворения. Стены выкрашены в светло-персиковый цвет и разбиты на секции белыми мраморными колоннами с серебряными капителями. В некоторых местах меж ними на стенах вьётся причудливый серебристый узор на лиловом фоне, добавляя комнате объёма. Полы по периметру из лакированного дерева, а в центре?— белоснежные, с белым ковром с тёмно-лиловыми, почти чёрными узорами. Одна стена полностью занята под белоснежный письменный стол с серебристой лепниной и такой же стул, а также под полки из белого дерева для книг и учебников. Рядом со столом?— небольшая дверь, практически сливающаяся со стеной: наличие её выдаёт лишь стеклянная полупрозрачная ручка. В полукруглой нише у большого окна, занавешенного белым тюлем с вышитыми на нём гербовыми лилиями и лиловыми портьерами с серебристыми кисточками уютно устроился серый с лиловыми цветами диван в форме того же полукруга, усыпанный множеством белых, серебристых и лиловых подушек. А рядом с ним?— невысокий белоснежный кофейный столик с серебристыми ножками. На нём покоилась кофейная чашка из белоснежного фарфора с серебристым ободком да надкушенное красное яблоко. Почти как в известной сказке. По правую сторону от двери, возле небольшого и уже прямоугольного окна стояло кресло, составлявшее с диваном единый гарнитур, да серебристый круглый маленький столик с горшком, в котором пышным цветом цвела алая роза. Потолок был белоснежным, с тёмно-лиловыми узорами, располагавшимися несколькими кругами, а из самого центра свешивалась огромная серебряная люстра со множеством подвесок и четырнадцатью светло-персиковыми плафонами. А у стены возле окна, между двумя колоннами и белоснежными с серебром прикроватными тумбочками, на которых стояли изящные ночники, расположилась большая белоснежная кровать с мягкой лиловой спинкой и серебряным украшением в виде причудливо завивающихся листьев. И на ней, на множестве белоснежных с лиловым кружевом подушек, укрытая лиловым с серебристой вышивкой одеялом, безмятежно спала хозяйка этой комнаты.Сильфия фон Гогенгейм-Айнцберн, дитя, рождённое от гомункула и воплощённого фамилиара?— одного из величайших магов в истории. Вернее, уже не дитя, но девушка. Дева семнадцати лет от роду, юная и изумительно прекрасная. Те, кто видел её, в один голос утверждали, что она вобрала в себя лучшее от Дельфиниум и Филиппа. Хотя сама девушка всегда считала, что до нереальной красоты матери ей далеко. Кожа её была белоснежной, матовой, точно дорогой мрамор, а на щеках играл нежный розовый румянец. На щёки ложились тени, отбрасываемые пушистыми угольно-чёрными ресницами. Это было особенностью дев их дома долгие годы, несмотря на цвет волос, столь привычный дому Айнцберн. Чуть пухлые губы, сложенные идеальным бантиком, казалось, тронуты были трепетным дыханием алых роз, а серебристо-белые прямые волосы, сейчас в беспорядке разметавшиеся по подушкам, в обычное время доставали девушке до бёдер. Спала девушка безмятежно, точно ангелочек. Но увы, счастливые мгновения, проведённые в царстве Морфея, были практически сочтены.Зазвонивший белоснежный будильник вырвал Сильфию из сна. Что-то пробурчав, девушка нажала на кнопку отключения будильника и, открыв янтарно-золотистые глаза, откинула одеяло и встала с кровати. Поправив длинную ночную рубашку кремового цвета с пышной юбкой, полупрозрачными широкими рукавами, собранными у запястий тонкими лентами, и квадратным вырезом, девушка зевнула и, пару мгновений потратив на раздумья, прошла к той самой скрытой двери у стола. Аккуратно повернув ручку, девушка очутилась в своём будуаре.Он не так уж разительно отличался от самой спальни?— разве что был меньше по размерам, да оттенки более тёплые. По правую сторону от двери?— высокий белый шкаф с ненавязчивой золотой отделкой, в котором на полках в тщательно продуманном порядке хранились все украшения девушки, белоснежный же столик угловой формы с отделанной золотом тумбочкой и высокое розовое кресло с белыми цветами. Прямо напротив входа на стене, оклеенной золотистыми обоями с персиковыми вензелями, висело огромное, в рост человека, овальное зеркало в белоснежной деревянной раме, а в углу стоял небольшой умывальник. Вытянутое большое окно занавешивал персиковый тюль и нежно-розовые шторы, а на белом потолке с лепниной в виде лепестков цветов висела небольшая люстра с персиковым широким плафоном. Но большую часть комнаты занимал белый шкаф со множеством встроенных отделений и ящиков с золотыми ручками в виде лилий. В нём и хранилась вся одежда хозяйки этого будуара.Сняв ночную рубашку, блондинка аккуратно сложила её и, убрав в один из шкафчиков, подошла к умывальнику. Надо сказать, что в обычное время столь ранний подъём?— на часах было всего пять тридцать утра, а, чтобы добраться до города, у них уходило около полутора часов, даже с таким лихим водителем, как Квентин,?— воодушевления у Сильфии не вызвал. Плюс время, потраченное на сборы и завтрак. Учитывая то, что занятия начинались в восемь утра, выходило просто по минутам. Обычно. Сегодня им было сказано явиться в школу к девяти. И это, несмотря на, казалось бы, дополнительное время, не радовало многих куда больше, чем ранний подъём?— сегодня выпускники сдавали математику. Но сейчас ни раннее время, ни близость ?часа суда?, не могли испортить настроение девушки, прочно установившееся на отметке ?отлично? в последние несколько месяцев. А причина того была проста: каждый день приближал дату их с Генри свадьбы.Генри Джекилл, несмотря на его попытки снять квартиру, всё же сдался и под напором друзей остался жить в замке Айнцберн. Надо сказать, что отец Сильфии ничуть не преувеличивал, говоря о том, что в этом замке, если специально не искать друг друга, можно и за всю жизнь не встретиться?— он был поистине огромен. За то время, пока в основных комнатах замка шёл ремонт, Сильфия ни разу не столкнулась с рабочими. Так что обитатели белой твердыни в уединении отказа не знали. Если бы пожелали того. Однако им доставляло удовольствие собираться вместе. Традиционные семейные завтраки и ужины, коротание вечеров в гостиной за настольными играми и обсуждением прошедших дней уже вошли в привычку. А для влюблённых и с нетерпением ждущих скорой свадьбы Сильфии и Генри возможность не разлучаться надолго была дополнительным бонусом. Учитывая то, что большую часть времени они всё равно проводили раздельно. Работа в клинике отнимала у Генри много времени, но приносила свои плоды. Он успешно зарекомендовал себя, став одним из самых востребованных педиатров в городе. Немалую роль в этом, кроме профессиональных навыков, сыграло и обаяние молодого врача. К каждому из своих пациентов он находил индивидуальный подход, с каждым общался с добротой и искренним участием. И это находило отклик в душах людей. Маленькие дети его обожали, подростки относились с большой симпатией, а некоторые школьницы лет так от четырнадцати даже заглядывались, пытаясь кокетничать. Но и это Генри умел так перевести в шутку, чтобы не обидеть юных дам. Правда, некоторые не останавливались на этом, рассчитывая всё же завоевать сердце молодого врача. Но их было очень и очень мало, да и попытки были тщетны. Впрочем, Сильфию эти девицы ничуть не беспокоили: в своём женихе она была уверена как никто. Она любила его, а он?— её. Это отражалось в бесконечном обожании, проявляющемся в изумрудных глазах врача всякий раз, когда он смотрел на неё, в его голосе, даже в его движениях. Так что поклонницы могли рассчитывать лишь на нейтрально-вежливое обхождение да на лицезрение фотографии Сильфии на рабочем столе Генри. И на снисходительную улыбку самой девушки, неизменно встречавшей жениха после работы, дабы выпить с ним кофе в чудном ресторанчике неподалёку от больницы. От этого они, правда, приходили едва ли не в ярость, но их душевное состояние уже не было проблемой ни Генри, ни Сильфии.Всё шло прекрасно, все её близкие были здоровы и счастливы. С того самого дня они больше не слышали о Блейзе и призванной им таинственной Слуге и проводили беззаботные вечера в узком семейном кругу или выбираясь куда-нибудь вместе с Акиманами. А две недели назад к ним в гости приезжали Алистер и Ирис, лучащиеся счастьем: Ирис находилась на третьем месяце беременности. Но иногда в это безоблачное счастье вклинивалось жуткое, сковывающее сердце и душу ощущение того, что это всё?— лишь карточный домик, иллюзия, что может рухнуть в любой миг. И начнётся ад…Тряхнув головой, Сильфия постаралась отогнать от себя тревожные мысли. В самом деле, только об этом сейчас не хватало думать. Личное безумие для неё совсем скоро начнётся: если в языках, которые были уже сданы, она не сомневалась, то математика давалась ей с куда как большим трудом. Правда, Маргери, которая охотно занималась с ней после уроков, объясняя темы, в которых сама Сильфия не была уверена, говорила, что ей не о чем волноваться. Но, признаться, сама блондинка не разделяла уверенность подруги. И завидовала Сайобхан: все эти математические задачки и примеры её подруга из Румынии щёлкала как орешки. Для кого математика уж точно не станет проблемой, так это для неё.Сделав в уме пометку после экзамена позвонить Сай и узнать, как у неё дела на фронте учёбы, Сильфия выключила воду и открыла дверцы самого большого из шкафов, задумчиво подперев рукой подбородок. Школа их не требовала формы, однако и в чём попало ходить не дозволялось. Стиль одежды должен был быть либо близким к деловому, либо преппи. А, учитывая постоянно меняющуюся погоду в последние месяцы?— утром могло светить яркое солнце, а к вечеру, хоть и ненадолго, но пойти снег,?— подбор одежды был весьма и весьма нелёгким. Но всё же спустя пару минут выбор был сделан в пользу платья чуть ниже колен весьма строгого кроя с широкой юбкой, отложным воротом, чёрными пуговицами, чёрным же тонким пояском и рукавами до локтей. Правда, строгость фасона компенсировалась цветом?— нежный розовый в едва заметную белую клетку. Поправив свой неизменный кулон-сердце, Сильфия всунула в уши маленькие золотые серьги с розовыми бриллиантами и, обув элегантные чёрные лодочки, села за туалетный столик. Красилась она, вопреки мнению некоторых девушек из школы, немного?— лишь чуть корректировала брови да наносила бальзам на губы. Вот и сейчас, бросив в чёрную лаковую сумку один из тюбиков?— кажется, с запахом вишни,?— девушка взяла расчёску и принялась за создание причёски. Правда, взгляд медово-золотистых глаз то и дело обращался к окну. Сильфия не говорила об этом никому, даже матери, но она до ужаса боялась вновь увидеть ту таинственную фигуру в белом. Тем более, что теперь они точно знали, что это не один из призраков гомункулов Айнцберн, живших здесь задолго до них…И ещё её беспокоили кошмары. Нет, не наполненные яркими кровавыми образами или прочими пугающими вещами. Она просто оказывалась в темноте. В жуткой, давящей темноте, вызывающей ощущение полной беспомощности. А потом загорался свет. Мертвенно-бледный, холодный, приносящий не облегчение, но дикую, всепоглощающую боль. И он был не снаружи. Внутри неё самой. И, если раньше кошмары посещали её не чаще, чем обычного человека, то в последнее время они стали едва ли не регулярными. О них Сильфия не говорила ни с кем?— незачем к предчувствию близкой Войны, что терзало её родных, приплетать и своё неустойчивое психическое состояние. Но в то же время её не покидало ощущение, что она упускает что-то, что-то очень важное. И девушка не могла отделаться от этого ощущения.Как и от того, что это происходило с ней раньше. Ощущение дежа вю. Но вспомнить, когда подобное с ней было, Сильфия так и не могла. Как ни старалась. Да, мать говорила, что в детстве она, бывало, капризничала во время сна, но… но кошмары снятся всем детям. Вот только помнить их они не могут.Усилием воли сосредоточившись на причёске, Сильфия чуть завила кончики волос плойкой в локоны и, собрав их в широкий хвост, выпустила по бокам от лица две коротких пряди. Довольно улыбнувшись своему отражению в зеркале, блондинка положила в сумку зонт с рисунком в виде розовых и бордовых роз и, взяв её в руки, перекинула через правый локоть чёрный лёгкий тренч с поясом-бантом. Глубоко вдохнув, Сильфия покинула будуарную и спальню, искренне постаравшись оставить все неприятные мысли запертыми за дверями комнаты. Не время думать о плохом. Сейчас её ждёт завтрак в обществе Генри.В столовой господствовал сизый цвет. Практически безраздельно?— исключением был разве-что бежево-коричневый выложенный плиткой пол да белый с золотой лепниной потолок. Пять широких окон находились каждое в своей белой арке и были занавешены неизменным белоснежным тюлем да сизыми с золотыми гербовыми лилиями портьерами, над которыми сверху нависали более короткие золотистые. На стенах висели умиротворяющие морские пейзажи в золотых рамках да золотые бра-канделябры. Комната была поделена на две зоны: собственно обеденную и так называемую зону ожидания. В зоне ожидания, кроме располагавшихся у окон невысоких белых столиков и тумбочек из коричневого дерева с золотой инкрустацией и стеклянными дверями, стоял большой диван кремового цвета с множеством сизых шёлковых подушек и, собственно, то, что служило для зонирования?— электрический белоснежный камин с верхом из синего мрамора и золотой лепниной. На нём нашли пристанище два золотых канделябра и старинные часы из тёмно-бежевого дерева с двумя золотыми лошадьми по бокам от циферблата. Обеденную же зону занимал большой вытянутый стол овальной формы из бежевого дерева с ненавязчивой золотой лепниной и несколько стульев из того же дерева, обитых бежевым с золотыми узорами бархатом. Довершали картину висящие на потолке люстры с множеством ручной работы подвесок из синего бисера. Изящество и элегантность. Две основные черты хорошего вкуса.Несмотря на ранний час, в столовой уже был накрыт стол. Сильфия с порога втянула носом воздух и блаженно прищурилась. Завтрак был великолепен. Йогуртовые мюсли с голубикой и персиками, глазунья, бекон, фасоль в томатном соусе, жареные сосиски, тосты и нарезанные вперемешку с помидорами-черри листья салата. На сладкое предлагались аппетитные оладьи с клубничным джемом, венские вафли с шоколадной пастой и кусочками бананов, клубники и киви, а также нежнейшие воздушные круглые булочки с сахарной пудрой. В бокалах находился свежевыжатый апельсиновый сок, а в чашках дымился ароматный чёрный кофе. Вновь мысленно воздав должное кулинарному мастерству Горацио и своей матери?— в том, что тут не обошлось без неё, не сомневался каждый, кто знал о её любви к готовке,?— Сильфия вошла в столовую, приветливо кивнув сидящим на диване сестре и матери.—?Доброе утро всем. Ароматы завтрака просто восхитительны.Дельфиниум, поглаживающая развалившегося у неё на коленях Фоу, мягко улыбнулась дочери. Похоже, этим утром женщина никуда не собиралась, если судить по довольно домашнему облику. Правда, домашним это могли назвать лишь члены семьи да и те, кто знал Леди Севера достаточно давно. Многослойный лиловый топ без рукавов, затканный белым кружевом, и пышная длинная белоснежная юбка с синими и белыми розами с лиловыми листьями вполне могли сойти за вечерний наряд. Но, несмотря на видимую роскошь одежды, она не смотрелась нелепой для завтрака. Статус позволял Дельфиниум носить такие вещи, что она с удовольствием и делала. И выглядела в них умопомрачительно. Впрочем, не одежда украшала её, но она одежду. Белоснежная кожа, излучавшая, казалось, сияние звёзд, совершенные черты лица, алые губы, пленительные индигово-синие глаза в ореоле длинных чёрных ресниц и длинные?— лишь на пару сантиметров не достающие до пола серебристо-белые локоны, в которых, казалось, запутались солнечные лучи. Из украшений?— лишь тонкий браслет из серебра, бриллиантов и сапфиров. Сильфия хихикнула, подумав о том, что, увидев бы её мать сейчас все те, кто не мог оторвать от неё взгляда в её обычных классических костюмах, которые Дельфиниум надевала для деловых встреч и выхода в город, они бы были сражены в самое сердце. В чём, впрочем, не было ни капли удивительного. Все признавали, что её мать?— Леди Севера, глава дома Айнцберн?— являлась прекраснейшей женщиной на свете. И то была чистая правда. Дельфиниум создали такой.Одна из последних гомункулов Айнцберн?— совершенных существ, что создавались прекрасными по умолчанию. Та, что победила своего собственного создателя и была одной из переживших бойню в Халдее. Та, что уже со своим мужем возродила род Айнцберн, влив в него живую кровь. Сильфия и Нимфея были не первыми живорождёнными детьми?— перед ними была ещё Илиясфиль,?— но первыми не изменёнными магически. Да, они имели со своей матерью много, очень много общего. Но и ощутимо разнились. Красота сестёр была, пусть и несомненной, но всё же человеческой, более реальной. Таинственная и безусловная красота Дельфиниум же не принадлежала миру людей. Но не была пугающей. Просто слишком нереальной для некоторых.—?Доброе утро, дорогая. Горацио сегодня постарался на славу.Хитро улыбнувшись, Сильфия подмигнула матери.—?Только не говори, что ты к этому не причастна, я ни за что не поверю. Да, а где…—?Генри скоро спустится,?— не отрываясь от книги, что внимательно изучала, ответила на невысказанный вопрос старшей сестры Нимфея. —?Мы встретились в коридоре.—?Спасибо за информацию, сестрёнка,?— Сильфия мягко улыбнулась, придавая своему тону успокаивающие нотки. Экзамен сегодня был не только у неё. Класс Нимфеи сдавал обязательную итоговую аттестацию в конце каждого года. И сегодня им предстояла история, которую так усердно штудировала её сестра. И за которую очень волновалась. Нет, Нимфея прекрасно запоминала даты, события и прочее, но одним из вопросов было построение ленты времени. А с этим у Ним всегда были проблемы, несмотря на то, что объясняли ей это все?— от отца до Чедомира. Она просто не могла этого понять. И потому панически боялась, что ей попадётся подобная задача.—?Не за что,?— попыталась было улыбнуться сестре в ответ Нимфея. Но вышло плохо. Эта, по сути, досадная мелочь едва не разбила то хрупкое самообладание, которое она едва-едва сохраняла. Да, глупо было так переживать из-за вопроса, который с большой вероятностью мог бы ей и не достаться, но иначе она не могла. Преподаватель о её слабости знал и, если случится так, что она ответит на свой билет не блестяще, дополнительным вопросом будет именно та самая линия времени. А это?— практически гарантированный провал. Так опозориться себе позволить Нимфея не могла. Только не теперь. Не когда к ним в класс пришёл новенький.Этот юноша заставлял её сердце биться чаще вот уже несколько месяцев кряду. Сначала она пыталась это отрицать, но потом поняла, что выглядит глупо. Потом попыталась использовать старый проверенный метод?— своё обаяние, но вскоре отказалась и от этого. Нет, работало оно безотказно, но… Было одно ?но?. Юноша был внимателен, галантен и обходителен, без сомнения, выделяя её среди прочих девочек. И, несмотря на то, что раньше находиться в такой ситуации для неё было просто, как дышать, теперь Нимфея чувствовала себя словно рыба, выброшенная на берег. Она не знала, с какого момента это началось?— с того ли, как его семья переехала в Германию, с того ли, как он пригласил её посидеть после школы в кафе, с того ли, как подарил ей на День рождения кулон своего собственного дизайна, заказанного у её отца. Просто чувствовала, что это нечто большее, чем обычно. Ей не просто нравилось принимать его обожание. Ей хотелось отдавать ему своё. Хотелось не детской игры, а чего-то более серьёзного. Более настоящего. Первая любовь?— Нимфея знала, как называлось это чувство. И было оно отнюдь не лёгким, но от этого не становилось менее прекрасным. Пожалуй, теперь она лучше понимала свою старшую сестру, внутренне вздрагивая всякий раз, когда вглядывалась в сапфирово-синие глаза их нового одноклассника.Ирония была в том, что им был Чедомир Акиман.Сев рядом с сестрой, Сильфия ласково погладила её по волосам, которые сейчас удерживал широкий белый обруч. Она понимала и волнение Нимфеи перед экзаменом, и то, другое?— сама несколько лет назад была в похожей ситуации. Сказать бы, что всё в порядке, что Чедомир испытывает к ней те же светлые чувства, что и сама девочка?— да вот только в столь нежном возрасте любое неосторожное слово может нанести глубокую душевную рану. Да, став старше, Нимфея сама будет смеяться над своей неуверенностью, но до этого ещё так много времени. Радует только то, что хрупкому цветку первой любви её сестры не грозит быть сломанным и втоптанным в грязь. Чедомир, несмотря на свой юный возраст, понимает больше, чем большинство взрослых. И знает, сколь нежна человеческая душа.—?Ты отлично выглядишь, сестрёнка.Пожалуй, это был ещё один пунктик, заставляющий Нимфею нервничать?— она предпочитала свободный стиль в одежде. Нет, не то, чтобы она не любила нарядно одеваться, но вот требования к школьной одежде доставляли некоторые неудобства. Впрочем, знали об этом только родные?— для всех остальных девочка выглядела как всегда, воздушной и безупречно-милой. Сейчас на ней была белая блуза с отложным воротничком и коротким рукавом, вышитая вручную мелкими белыми цветами, чёрно-зелёная юбка в клетку, длиной на ладонь выше колена, белые гетры, чёрные лакированные ботиночки и тёмно-синий вязаный кардиган. Примерная ученица школы, скромная и серьёзная. Кокетливости добавлял белоснежный обруч да тот самый кулон, подаренный ей Чедомиром?— серебряный цветок с шестью лепестками из сапфиров с располагающимися в центре семью бриллиантами, выложенными так же в форме цветка. Его личный дизайн, призванный подчеркнуть юность и нежность той, для кого украшение предназначалось. И с задачей оно справлялось.Сильфия про себя называла сестру ?принцессой ночи?. Немало тому способствовали длинные локоны цвета воронова крыла, блестящие и густые. Они составляли красивый контраст с белоснежной кожей, точно длинная чёрная вуаль на белом мраморе. В глазах Нимфеи играли индиговые глубины драгоценных камней, что находились в её кулоне, а пухлые розовые губки, сдобренные улыбкой, не могли не заставить улыбнуться в ответ. Куколка. Безумно милая куколка. Знающая, как её внешность действует на людей и умеющая извлечь из этого выгоду когда нужно.—?Спасибо,?— всё же закрыв книгу, Нимфея посмотрела на сестру, с восхищением улыбнувшись. —?Ты тоже. Генри будет в восторге, когда тебя увидит. Хотя, он и так от тебя в восторге.Смутившись от слов сестры и вызванной ими же понимающей улыбки матери, Сильфия на несколько секунд отвела взгляд, коснувшись рукой помолвочного кольца. Нет, вне сомнения, слышать такое было безумно приятно. Но смущение от этого никуда не девалось.—?Спасибо… А где папа?Спокойная атмосфера, царившая до этого в столовой, на миг переменилась. Всего лишь на миг. Непосвящённый человек этого бы даже не заметил. Лишь чуть напрягся Фоу да тревога, промелькнувшая в глазах Дельфиниум, зеркально отразилась в глазах её же дочерей. Впрочем, никаких опасений вслух не было высказано. Пока.Они боялись. Все трое боялись. И страхи их имели одну и ту же природу.—?Он в кабинете,?— сохранив всю ту же благожелательную улыбку, кивнула Дельфиниум. —?Разговаривает с Кухулином. Он позвонил минут пятнадцать назад и… Доброе утро, Генри.Прервавшись, женщина мягко улыбнулась только что вошедшему Джекиллу. Тонкий улыбчивый юноша с лучезарным взглядом неслышно вошёл в комнату, чуть склонив голову в приветствии. Прекрасный белый рыцарь, похищающий трепетные девичьи сердца. Должно быть, узнай девы практический подход белой доминанты в облике молодого мужчины, даже тогда они не были бы разочарованы. На белом была видна грязь, которую негоже было тащить к больным. Пожалуй, эта забота могла бы ещё больше очаровать его пациентов. Но его душа принадлежала лишь одной, к которой был обращён нежный и заботливый взгляд, дополняющий молчаливое приветствие.—?Доброе утро, любимый.Губы Сильфии сами собой растянулись в улыбке. Теперь настроение её не смогло бы испортить ничего: даже собирающиеся на горизонте тучи. Так ли важно, какая там на улице погода, когда с тобой рядом твоё личное солнце?Почти неслышный шелест платья и стук каблучков?— и вот уже тонкие руки блондинки обнимают Генри за шею. Нежная девичья щека касается его щеки в достаточно невинном движении. А он чувствует запах. Тепло тела, мёд и ландыши. Тот запах, который он не перепутает ни с чем.Узкая ухоженная рука ложится на спину, прижимая девушку к себе чуть ближе, а потом скользит выше, касаясь серебристых волос, чуть оттягивая за кончики, дабы взглянуть в медовые глаза.—?Доброе утро, любовь моя.Хихикнув, блондинка чуть потупила взгляд, чувствуя, как щёки заливает румянец смущения. И как ему удаётся это: до сих пор, одним простым движением приводить её в такое смятение чувств? Видимо, особая магия.Магия. Магия любви.С умилением наблюдающая за парочкой Нимфея едва слышно вздохнула, новь будто ненароком коснувшись своего кулона. С понимающей улыбкой Дельфиниум погладила младшую дочь по голове. О, и чувства Сильфии, и чувства Нимфеи были ей очень и очень знакомы. И, что самое приятное, они не утратили своей остроты даже спустя семнадцать лет.Но всё же стоило бы напомнить кое о чём. Деликатно кашлянув, женщина обратилась к старшей дочери:—?Дорогая, ты помнишь о том, что сегодня надо забрать платье?Отпустив невесту, Генри лучезарно улыбнулся своей подруге, что позволила ему существовать в этом мире. И Дельфиниум не смогла сдержаться, чтобы не ответить ему улыбкой. Пыталась сохранить строгость при взгляде на дочь?— какие же материнские поучения без этого?— но не смогла.Тем временем Сильфия, обиженно надув губы, кивнула.—?Мам, как я могу забыть об этом? Это же самое важное. Как только закончится математическая пытка, я сразу отправлюсь туда.Генри, улыбаясь, взглянул на девушку.—?Но математика тоже важна. Так что постарайся.Картинно поморщившись, Сильфия вздохнула. Постараться-то она постарается. Но будет ли от этого толк?—?Вот несправедливость: у нас школа с явным гуманитарным уклоном. Но сдаём мы математику.—?Математика?— царица наук. Боюсь, что больше аргументов нет.—?Но не все же собираются связать жизнь с нею. Тем более, выпускники гуманитарной гимназии. Ладно, пора садиться завтракать, а то экзамен начнётся с того, что я на него опоздаю.Быстрый взгляд, брошенный Сильфией на часы, на секунду пересёкся со взглядом её матери. Однако Дельфиниум, похоже, время ничуть не волновало. Женщина смотрела на вход в столовую, буквально гипнотизируя его взглядом. И Сильфии была понятна причина этого, хоть и осталась та невысказанной.Если бы Кухулин звонил затем, чтобы поинтересоваться, как у Филиппа дела, сделал бы он это явно не в пять утра.Нимфея, спрятав учебник в синюю сумку с длинным ремешком, перебрасывающимся через плечо, поправила обруч в волосах, раздумывая, как бы вновь вернуть беседу в русло беззаботности. Эта напряжённость, появляющаяся в атмосфере их дома по любому мало-мальски значимому поводу для волнений, напрягала девочку. И впрямь, таким образом этими бессмысленными волнениями они доведут себя до ручки прежде чем что-то случится.Но это ?что-то? должно было произойти. Уже скоро. Об этом знали они все. Но предпочитали не заговаривать на эту тему. Хотя бы до свадьбы Генри и Сильфии.Однако просто так Слуг никто не призывает.—?Мам, а цветы для украшения часовни когда привезут?—?Сегодня через час,?— с излишним даже энтузиазмом откликнулась Дельфиниум. —?Потому я и встала так рано. Нужно принять всё и проследить, чтобы декорации расставили в соответствии с планом.Севший за стол Генри качнул головой, вкладывая в этот жест одновременно порицание и узнавание.—?Это твоя молодецкая суета и энергия сравнима только с неугасаемым пламенем жизни, Дельфи.Придвинув к нему поближе одну из тарелок с блинчиками, блондинка звонко рассмеялась.—?Ну кому, как не тебе, знать, что я обожаю торжества? Правда, до Лео мне в этом плане далеко. Она придумывает просто потрясающие вещи. Вот и идея с дер… ой, а вот дальше я вам рассказывать не буду, чтобы не испортить сюрприз.Недовольство, проявившееся на лице Сильфии в этот момент, было достойно войти в анналы истории. А, учитывая то, что как раз в этот момент она положила в рот половинку персика, выглядела девушка как обиженный на весь мир хомячок. Нимфея прыснула со смеху. Всеми силами пытаясь сохранить серьёзное выражение лица?— как-никак он на данный момент за столом самый старший,?— Генри примиряюще опустил ладонь на плечо невесты.—?Потерпи, осталось совсем немного.Налив в бокал сока, Нимфея кивнула, выражая своё согласие с Генри. Но случая поддеть сестру не упустила. А невинная улыбка на лице девочки лишь подчёркивала хитринку в сапфирово-синих глазах.—?Осталось всего-то чуть больше суток, Сильфи. И ты увидишь всё своими глазами. Поверь, это роскошно.Несколько раз моргнув, пока до неё доходил истинный смысл слов сестры, блондинка стала похожа на ребёнка, у которого отобрали конфетку. В этот момент Дельфиниум пришлось приложить все усилия, дабы сохранить интригу и не выложить дочери всё, касающееся декораций для свадьбы. Нет, пусть лучше чуть подуется, но потом увидит всё собственными глазами на церемонии. Иначе эффект будет не тот.—?Ты всё знаешь???Сохраняя олимпийское спокойствие, Нимфея кивнула, прожевав кусочек бекона.—?Знаю. Но не от мамы с папой, тут можешь не переживать. Мне рассказал Чедомир.Пообижавшись на весь мир ещё на пару минут, Сильфия тяжело вздохнула, смирившись с неизбежным, и придвинула к себе вафли с шоколадной пастой. Что ж, хотя бы одно из любимых лакомств её утешит.—?Что ж, похоже, придётся смириться с тем, что я узнаю всё последней. Всё о собственной свадьбе.Нимфея качнула головой, бросив беглый взгляд на входную дверь.—?Не всё. Генри тоже не знает ничего о подготовке, если это тебя утешит. А уж своё платье ты точно увидишь одной из первых.—?А вот жениха?— одной из последних,?— не удержался от подколки тот самый жених. Воспользовавшись тем, что Нимфея отвлекла внимание матери, спросив ту про своё платье для церемонии, Сильфия наклонилась ближе к Генри. Её тёплое дыхание коснулось мочки его уха, а голос, в котором звучали явные нотки чувственности, заставил тело покрыться мурашками.—?В костюме?— да. А вот без одежды я увижу тебя первой.Сглотнув тяжёлый ком, застывший в горле, Генри погрозил пальцем.—?Нельзя, нельзя заводить такие разговоры за завтраком.Довольно хихикнув, блондинка поцеловала жениха в щёку, чувствуя себя отмщённой. О, она прекрасно знала о реакции Генри при разговорах на такие темы. Как и то, что этого момента он ждал так же сильно, как и торжества. Как, впрочем, и она сама.—?Обещаю тебе, после церемонии мы вернёмся к этой теме.Мстительно прищурившись, уже Генри склоняется к уху девушки, шепча на грани слышимости.—?В любое время, когда мамочка не сможет погрозить пальчиком.—?Ты меня подбиваешь на то, чтобы прогулять экзамен. Ну, или на то, чтобы придти к тебе в кабинет в конце рабочего дня.Да, голос её сохраняет те же игривые интонации, что и в начале разговора. Но почему-то?— Сильфия и сама не может понять, почему?— при упоминании Генри матери, на ум ей приходит совсем не Дельфиниум. А Айрисфиль. Лунный свет, пробивающийся сквозь неплотно зашторенные окна в большую комнату, ломящуюся от мягких игрушек всевозможных размеров и различных кукол. Большую кровать с балдахином. И Айрисфиль, сидящую у изголовья и что-то нежно говорящую дрожащей Илиясфиль, прижавшейся к матери… Странные ассоциации. Странные?— и пугающие.Тряхнув головой, Генри всеми силами попытался задвинуть в глубину сознания столь неприличные мысли, которыми, неровен час, вероятно оскорбить невесту. Его страх и слабость заставляли искать защиту. Подсознание же находило того плохого парня…Тонкая ладонь Сильфии мягко коснулась его плеча, успокаивающе поглаживая. Но смотрела девушка в этот момент не на него. На свою мать. Она знала историю Айнцбернов лучше неё, благодаря одной своей особенности. И, может, могла бы помочь ей растолковать кое-что.—?Мама, а у Илии бывали кошмары?Лицо Дельфиниум, и так белоснежное, словно бы сделалось восковым. Но губы, с которых на пару мгновений схлынули краски, растянулись в её обычной мягкой улыбке. Вот только индигово-синие глаза всё ещё сохраняли тот отблеск ужаса, мелькнувший в них при упоминании Илиясфиль.—?Бывали. Как и у всех детей. А почему ты спрашиваешь?—?Мне… мне снились они недавно. Обе. Айри успокаивала Илию… говорила…Печально вздохнув, Дельфиниум взяла в руки бокал с соком. Она знала, что означали эти сны. Знал и Генри?— страх в её глазах в точности повторял тот же самый, что проявился в изумрудно-зелёных глазах её друга. Знала?— но так не хотела говорить об этом. Сознание как утопающий за соломинку цеплялось за надежду, что, если не озвучивать то, чего она боялась больше всего, оно так и не станет реальностью.—?Илия очень боялась расставаться с матерью. И очень переживала за Айрисфиль. Кошмары были естественны.Тихо щёлкнула дверная ручка, впуская в комнату упакованного в полный классический костюм Филиппа, задумчиво поигрывающего отпущенной вороной косой. Поймав на себе взгляды собравшихся, он мягко улыбнулся, приветливо подняв руку.—?Доброе утро, семья.Произнеся про себя благодарность появившемуся так вовремя супругу, Дельфиниум поднялась из-за стола и, подойдя к мужчине, мягко коснулась рукой его щеки.—?Ещё раз доброе утро, милый.—?Мне хоть что-то вкусненькое досталось?Ответом ему была та самая улыбка, что Филипп имел счастье лицезреть ещё семнадцать лет назад, в Халдее. Нежная, но с явной долей хитринки.—?Конечно. Твои любимые булочки тебя дожидаются. А я сейчас принесу пирог с ягодами.—?Не стоит беспокоиться, Цветочек, я с удовольствием съем булочки. И кофе. Много кофе.Грусть, мелькнувшая в янтарных глазах супруга, не укрылась от Дельфиниум. Да и Сильфия, чувствующая настроение отца как никто, напряглась, сжав под столом свободную руку Генри. Похоже, их предположения оправдывались.—?Да, конечно,?— дождавшись, пока Филипп сядет за стол, женщина взяла в руки кофейник. —?Как… как там Кухулин? Они взяли билеты? Нет, конечно, лететь им всего-то меньше двух часов, но лучше прибыть заблаговременно.И вновь та самая ничего не значащая болтовня. Ещё одна попытка оттянуть неприятное.—?Да, они прилетят. Хотя Касс грозится не отпустить Сай. Она опять с кем-то подралась в школе и её грозятся исключить перед выпуском.Поставив на стол бокал с соком, Сильфия хихикнула. Её подруга была в своём репертуаре.—?Не думаю, что угрозы выполнят. Престиж школы таким способом подрывать вряд ли станут. Скорее всего, Сай отдадут диплом и будут искренне счастливы, что в стенах этого учебного заведения она больше не появится.—?Ей бы перед этим ещё экзамены сдать.Раздумывая, влезет ли в неё ещё одна вафля или лучше ограничиться киви, Сильфия протянула:—?Сай, несмотря на взрывной характер, неглупа. Очень неглупа. Со школьной программой у кого-кого, а у неё-то проблем не будет.—?Уверен, что она сумеет о себе позаботиться. Особенно, опасаясь гнева матушки. А вы, девочки, готовы?Оторвавшись от уже второго стакана сока, Нимфея серьёзно кивнула.—?Я нервничаю, да. Но я готова. Более-менее. По крайней мере, я сделала всё, что от меня зависит.—?Вы у меня умницы. Никто в этом даже не сомневается. Но такие степенные и неторопливые. Не боитесь опоздать?Слегка откинувшись на спинку стула, Сильфия довольно улыбнулась. Похвала от отца всегда была ей приятна.—?С нашим Квентином невозможно куда-либо опоздать. К тому же, сегодня у нас есть лишний час. Экзамены-то начинаются с девяти, а не с восьми.—?Да, Квентин мастер своего дела. Несмотря на постоянные просьбы не гнать.Дельфиниум, задумчиво проведя подушечкой пальца по ободку чашки, мягко улыбнулась.—?Милый, скажи спасибо, что шофёр у нас Квентин, а не я.—?Да, вот за это огромное спасибо.Сильфия, хихикнув, подмигнула Ним. И придвинула к резко побледневшему Генри бокал с соком. Видимо, он тоже вспомнил ту самую их поездку в магазин, в которой за рулём была Дельфиниум.—?Ну, а что? Мы же всё-таки доехали до торгового центра.Филипп, припавший к чашке с кофе, разломил булочку.—?Надеюсь, что и девочки спокойно доберутся до школы. Выберут удобные им места в аудиториях, настроятся и сделают всё для того, чтобы получить высший бал.Нимфея, положив на тарелку столовые приборы, поднялась со своего места, кивнув сестре.—?Девочки поняли, девочки уже уходят. Взрослым надо поговорить.Раздосадованно цокнув языком, Филипп отложил в сторону так и не тронутую булочку. Обворожительно улыбнувшись отцу, девочка подошла к нему, запечатлев на его щеке нежный поцелуй.—?Мне и правда надо отойти. Я обещала позвонить Чедомиру.По-молодецки хихикнув, Филипп потрепал дочь по голове.—?Уверен, он сильно огорчится, если вы, юная леди, не сдержите своё обещание.Кивнув, Нимфея поправила чуть сползший обруч.—?О, без сомнения. А ещё больше огорчусь я, если так и не узнаю, что он придумал, чтобы объяснить мне наконец эту линию времени. Всем до встречи. Буду ждать в холле.Грациозно развернувшись, брюнетка покинула столовую, оставив после себя лёгкий флёр яблок и корицы. Дельфиниум ностальгически улыбнулась вслед дочери.—?Первая любовь… Как это чудесно.Картинно надув губы, Филипп обиженно пробурчал.—?Ну вот как мне не ревновать?—?Очень просто,?— тонкие пальцы супруги на мгновение переплелись с его. —?Наша с тобой первая любовь успешно длится почти двадцать лет.Глядя на родителей в этот момент, Сильфия не удержалась от умильной улыбки.—?И пусть она длится и далее.Озорно подмигнув дочери, Филипп подметил:—?Чего и вам желаем.Зарозовевшись, Сильфия вновь обратила свой взгляд на красующееся на пальце помолвочное кольцо. Осталось совсем немного времени и его место займёт другое, обручальное… Тряхнув головой, дабы отвлечься от мечтаний и не сбить настрой перед экзаменом, девушка мягко кивнула.—?О, мы очень постараемся. Да, когда ожидать гостей из Румынии?—?Ближе к вечеру. Лин и Сайобхан клятвенно заверили, что в этот раз их с рейса не снимут.Удовлетворённо кивнув, Сильфия улыбнулась, предвкушая встречу с подругой.—?Отлично. Как раз я закончу все дела с платьем. Думаю, Сай будет не прочь его увидеть.—?Замечательно, милая, но попытайся сосредоточится на математике. Сай в самолёте не будет тебе надиктовывать примеры в наушник.Театрально вздохнув, девушка надула губы. При упоминании математики настроение её резко падало. Впрочем, и от этого было своё лекарство?— стоило лишь взглянуть на Генри.—?Сай-то, может, и не будет, а вот Маргери может помочь. В крайнем случае, загипнотизирую всех и спишу ответы. В самом крайнем случае.—?Тогда я буду надеяться, что математика Вам, юная леди, действительно не пригодиться.Решив, что настало время озвучить наконец ту специальности, которую она выбрала, и не мучить далее родителей, которые уже и не знали, как у неё это выпытать, Сильфия согласно кивнула.—?Математика?— не особенно. А вот биология и химия?— да. Их ведь сдают при поступлении в медицинский.Филипп многозначительно посмотрел на Генри.—?Белый халатик тебе пойдёт, солнышко. В медицинские сёстры собралась?Собравшись было обидеться, девушка в последний момент передумала и, подмигнув улыбающейся матери, качнула головой.—?Нет. В неонатологи.—?Что ж, юная леди, это, вне всякого сомнения, похвально. Но для начала стоит не провалиться на выпускных экзаменах.—?Языки уже сданы. Как и биология. Результаты будут завтра, но, думается мне, что завтра всем будет не до этого.Невинно улыбнувшись, Сильфия, воспользовавшись непосредственной близостью с женихом и длиной скатерти, провела ладонью по его бедру. Нет, конечно, она имела в виду и торжественную часть свадьбы. Правда, в немного меньшей степени.Пытаясь особо язвительно не смотреть на друга, Филипп смахнул в блюдечко раскрошенные остатки булочки.—?За завтра я даже не переживаю.Хмыкнув, Сильфия допила оставшийся сок и с тревогой взглянула за окно. Тучи на небе всё густели и густели. Похоже, решение провести свадьбу не на открытом воздухе было в высшей степени оправданным.—?Ну конечно. Ты переживал четырнадцать лет назад. Перед вашей с мамой свадьбой.—?Только потому, что мы ждали Нимфею. Беременность не такое уж и прекрасное время, как пишут в интернетах.При слове ?беременность? Сильфия поморщилась. Нет, детей она любила и против собственного не была, тем более, ребёнка от любимого человека. Просто в школе её якобы беременность обсудили уже как только можно за эти месяцы, называя это главной причиной такой поспешной свадьбы.—?Да уж, знаю. Мне мою ?беременность? уже в красках расписали многие одноклассницы. Ведь именно поэтому я выхожу замуж в семнадцать лет.С мягкой улыбкой Филипп повернулся к Дельфи.—?Слышишь, любимая? Мы с тобой родили слона, который не обнаруживает визуально беременность вот уже почти три месяца.По-девичьи хихикнув, Дельфиниум состроила умоляющую гримаску, повернувшись к дочери.—?Дорогая, вы же не будете прятать от нас внука или внучку? А если серьёзно: об этом и я слышала. Девушки-близняшки из твоей параллели, Ханна и Криста. Они приходили в мой бутик присматривать выпускные платья. И очень громко обсуждали фасон твоего свадебного. Сошлись на корсетном?— мол, чтобы утянуть живот и сделать не так заметными признаки беременности.—?Просто кто-то пересмотрел сериалов и мыслит шаблонами. И все же, милая, сегодня тебя должен волновать только экзамен.Коротко хохотнув, Сильфия убрала с лица прядь волос. Сплетни её не волновали с момента начала их распространения.—?Пап, ты же знаешь, что о таких людях говорит дядя Роман. ?Относиться к людям нужно снисходительно и терпимо, потому что все люди разные, но в основном придурки?.—?Соломон… нетерпим к людям.—?А я с ним начинаю соглашаться. Ибо некоторые ведут себя именно так, как он говорит. Да, мам, девушки что-то выбрали?Вопрос был задан не только из чисто девичьего любопытства и желания сравнить наряды. Платье Сильфии давно висело в гардеробной, ожидая своего часа. Просто она знала, какие наряды продавались в бутиках её матери. Вечная классика и благородная элегантность. Да, роскошные, с ручной отделкой, но не всегда отвечающие требованиям современных модниц. А, зная сестриц Зоммер, она бы очень удивилась, если бы что-то пришлось им по вкусу.Впрочем, её догадки подтвердились. Взяв в руки чашку с кофе, её мать мягко качнула головой.—?Нет. Для них все представленные модели ?слишком простые, без изюминки?.Филипп, тяжело глотнувший кофе, качнул головой.—?Молодость сама по себе украшение. Они еще пожалеют, когда окажутся на торжестве ?одними из?.Сильфия согласно кивнула, пристально глядя на отца. За все те годы что она провела вместе с ним, девушка научилась читать испытываемые им эмоции по взгляду или жестам. Сейчас же мужчина явно был взволнован. И причиной этому был уж точно не её экзамен.То же самое ощущала и Дельфиниум. Мягко дотронувшись до руки супруга, она взглянула в любимые медово-золотистые глаза.—?Что-то случилось?—?Переживаю. Пора экзаменов такая вещь.Пожав плечами и думая, что, похоже, Нимфея правильно поступила, покинув комнату, Сильфия поднялась со своего места и, подойдя к отцу, привычным, но не ставшим от этого менее нежным движением запечатлела поцелуй на его щеке.—?Пойду возьму на кухне бутылочку минеральной воды. Пригодится на экзамене. Долго не засиживайтесь, скоро уже пора выезжать.Послав воздушный поцелуй жениху, девушка легко, точно мотылёк, выпорхнула из столовой.—?Генри, останься.Филипп коротко остановил поднявшегося было на ноги друга. Тяжело вздохнув, Дельфиниум чуть сильнее сжала бокал с соком. Её чувства вновь её не подвели. Судя по всему, разговор будет безрадостным.—?Так что случилось?Сосредоточенно сцепив пальцы в замок, Филипп был даже не в силах поднять глаза на оставшихся.—?Группа Иоанна Георге погибла в Аркаиме.Раздался звонкий хруст и звук падающих на пол капель воды?— Дельфиниум сжала бокал в руке с такой силой, что тот растрескался. Но ни то, что сок пролился и на юбку, ни боль от осколков, впившихся в её ладонь, женщину не волновали. Она просто разжала руку, глядя, как осыпается на пол бриллиантовой крошкой стекло. А глубокие порезы уже затягивались, повинуясь регенерации гомункула. Это сейчас было незначительно. Не важно.Кланники Кассандры были людьми опытными. И знающими своё дело. Им был должен попасться сильный, очень сильный противник, чтобы одержать верх. Или же их должны были превзойти числом. В несколько раз.—?Как? Когда это случилось?Голос Дельфиниум был сухим и каким-то надтреснутым. Но про себя она благодарила Филиппа за то, что тот дождался, пока девочки уйдут. Ни к чему им было переживать из-за этого. Ещё и из-за этого.—?Дня четыре назад. Дошедшие до Лина и Касс фамильяры показали, как они проникли в старый храм. Прошли по пещерам. Кроме сокровищ им не попадалось ничего. И никого.—?Такого не может быть. Просто так люди не умирают. Тем более, такие, как кланники Иггдмилленния. Должна быть какая-то причина произошедшему. Должна.Дельфиниум повторяла эти слова как мантру, словно бы надеясь, что это поможет оживить тех, кого уже не вернуть. Или же позволит им разгадать тайну их гибели. Хотя… они знали причину. Знали?— но боялись, безумно боялись говорить о ней. Ещё раз пережить ужас тех далёких сражений не хотелось никому из них. Но ещё более страшным было представить то, что в этом будут участвовать их дети.—?Нам известен промысел Иггдмилленния. Я видел новости на научных сайтах. Городище полностью ушло под землю. Без всяких предпосылок.Упрямо качнув головой, блондинка поднялась с места. Кому, как не им, было знать, что ничего на свете не бывает без предпосылок? Предпосылки были. И не только к этому.—?Я получила вести от Алишера Вармы, Лорда Востока. Ему подконтрольна вся Индия и близлежащие территории. Он получил вести о том… о том, что десять магов на его землях получили Командные Заклинания.—?Сколько?!Подскочивший на ноги Генри уперся кулаками в стол, зло сжимая зубы.—?Десять. И это только на территории Алишера. И мы знаем об одном из Ассоциации. Но, в отличии от Эдельфельта, никто из индийских магов Слуг не призывал. Они боятся.Дельфиниум говорила, не глядя на друга, вперив остановившийся взгляд индиговых глаз в стоявший на камине канделябр. Признаться, число получивших Командные Заклинания, не так сильно её беспокоило. Не так сильно, как кое-что более важное.Сколько Мастеров ни было, Айнцберны как последние из Основателей участвуют в Войне в любом случае. Но, помимо этого, у них есть и ещё одно обязательство.—?Надо быть полным идиотом, чтобы залезть в мясорубку. Но ритуал невозможен без Большого Грааля.—?Невозможен. Великий Грааль демонтировали Тосака Рин и Вейвер Вельвет. Но, тем не менее, даже больше Мастеров, чем нужно, получили Командные Заклинания. А, если выбраны Мастера, то…Запнувшись, женщина уронила голову на грудь, в бессилии кляня обстоятельства. Всего четырнадцать лет счастья было отмерено её семье. Как же это мало, ничтожно мало. Но самым страшным было не это. Мастера могут выжить. Использовать всю свою мощь, призвать сильнейшего Героического Духа, выстроить хорошую стратегию. Шансы, пусть и малые, но были. Однако гарантированно погибал в Войне лишь один человек.Сосуд Грааля.Уловив направление мыслей супруги, Филипп призвал всю свою сосредоточенность.—?Я немедленно отправлю фамильяра в Фуюки. Пусть проверит то, что осталось от Великого Грапля.После долгих минут молчания Дельфиниум всё же кивнула. Будто бы ожила мраморная статуя.—?Пока вы будете в клинике, я спущусь в сокровищницу. Посмотрю, что у нас есть для призыва. Проявление Командных Заклинаний у меня или, не дай Создатель, у Ним?— лишь вопрос времени.Генри, не сдерживающий изумления, посмотрел на подругу.—?Почему ты исключаешь Сильфию из списка Мастеров??Я не могу! Я не могу тебе это сказать!?Однако она должна была. Собравшись с духом, Дельфиниум взглянула на Джекилла. И в этот момент молодой мужчина увидел слёзы в индигово-синих глазах.—?Сильфии снились кошмары. Ещё в детстве, ей и двух лет не было. Потом это забылось, она успокоилась и более про них не вспоминала. А недавно они вернулись вновь. Только сейчас она не помнит, что видит во снах. Однако это лишь вопрос времени. И я… я знаю, что она увидит. Сон, в котором она станет ?золотой чашей для вина, внутри которой будет семь огней, а затем услышит голос Юстиции.? Этот сон видели мы на протяжении нескольких веков. Этот сон видела и Илиясфиль.Генри переводил взгляд с Дельфиниум на Филиппа и обратно, отказываясь принимать правду.—?Нет. Нет. Этого быть не может. Она не создана для этого.Обхватив себя руками за плечи, Дельфиниум медленно кивнула головой. Тело словно одервенело, не желая подчиняться воле хозяйки. Да, страшно было даже подумать о подобном исходе. Но увы. Им придётся. И подумать, и, быть может, даже принять.—?Не создана. Но она?— наполовину моя кровь и плоть. В ней течёт кровь магов Севера. И она?— сильная, очень сильная волшебница. Если бы Ахт смог создать Илию такой, как ему мечталось, она бы вышла именно такая, как Сильфия. Генри, я с радостью бы отдала свою жизнь за то, чтобы ни Сильфи, ни Ним даже не испытали бы ужасов этой Войны. Но судьба распорядилась иначе. Сильфия выбрана. Эти сны?— знак, вернее которого и быть не может. Она?— следующий Сосуд для Грааля.Генри молчал, пусто смотря под ноги; он не принимал это понимание. Затянувшееся молчание прервал Филипп.—?Где бы ни был новый Великий Грааль, его требуется разрушить. Вот наша задача. Но она подождет. Всего один день. Еще завтра, один день, мы будем жить счастливо.***На подъезде к высшей школе Хантингтон Роуз?— высокому и большому зданию из бордового кирпича, напоминавшему замок какого-нибудь богатого лорда,?— дождь всё же решил пойти. Да не пойти, а влить со всей силы. Буквально тут же по чистому дворику разлились лужи, которые, если буйство стихии продлится хотя бы час, могли стать совсем уж устрашающих размеров. Тяжело вздохнув, Сильфия, наклонившись, чуть повела рукой, покрывая свои туфли, платье, а также юбку и блузу сестры вместе с ботиночками тонкой прозрачной водяной плёнкой, не заметной обычному глазу, но различимой для магов ввиду магического фона. Жаль только, что заклинанием Росы нельзя покрыть всё тело: добраться от парковки до школы, не намокнув при этом, было бы уж очень подозрительно. Да и невозможно при такой-то стене ливня. Хорошо, что Генри и отца они довезли до работы раньше, чем начался этот ужас.—?Леди, когда вас забирать?Прищурившись, Квентин включил дворники на лобовом стекле, силясь хоть что-то разглядеть перед собой. Бесполезная затея: из-за дождя всё сливалось в мутные пятна и единственным различием был их цвет. Переглянувшись с сестрой, Сильфия прикусила губу, вспоминая что-то.—?У меня экзамен закончится через четыре часа. То есть, в полдень. А у тебя, Ним?—?Через два с половиной,?— откликнулась её сестра, что-то сосредоточенно искавшая в своей сумке. Но я могу тебя подождать.Поправив воротник тренча, блондинка покачала головой, расчехляя зонт. Слишком большой разрыв по времени. А ей ещё ехать за платьем. Незачем заставлять сестрёнку несколько часов бродить по школе в ожидании. Тем более, что Сильфию будет кому подбросить.—?Не нужно, Ним. Езжай домой. Мы с Маргери ещё должны заехать в ?Альстерхаус? забрать моё платье и обувь, что Маргери заказала для себя.На фарфоровом лице её сестры мелькнула явная тень сомнения. Будто бы она не хотела, чтобы события развивались именно так. Но под успокаивающим взглядом медовых глаз сестры всё же сдалась и кивнула, признавая её правоту. В самом деле, мотаться по торговому центру ей совершенно не хотелось. А, учитывая то, что Маргери, если верить тому, что слышала Ним, идёт туда не столько за туфлями, прогулка грозила затянуться надолго.—?А, ну да, там же по пути ?Свет Кассиопеи?. Естественно, Маргери туда надо.Не удержавшись от того, чтобы пихнуть сестру в бок, пусть и несильно, Сильфия всё же чуть рассмеялась. Да, Маргери не отказала бы ей даже если уже забрала туфли. По одной простой причине: недавно в город после месяца отсутствия прибыл сам владелец торговой сети, торгующей предметами роскоши, ?Свет Кассиопеи?, норвежец Антарес Кристиансен, с которым её подруга встречалась вот уже восемь месяцев. И, судя по тому, что Антарес в последнее время часто захаживал в ювелирные салоны их отца и долго консультировался с самим Филиппом, намерения у него были более чем серьёзные. Сильфия была рада за подругу: после довольно болезненных отношений на расстоянии, забравших у Маргери кучу нервов, времени и даже здоровья, спокойный и мягкий Антарес, как никто умеющий настроить на позитивный лад и сгладить конфликты?— это то, что ей и нужно было.—?Ой, можно подумать, окажись ты в её ситуации, поступила бы иначе.Нимфея развела руками, признавая поражение.—?Нет, не поступила бы. Но ладно, нам пора. Квентин, я позвоню, как закончится экзамен.Шутливо козырнув девочке, шофёр мягко улыбнулся. Семью, у которой он работал, он уважал и любил. Обходительный и воспитанный Филипп, нежная и женственная Дельфиниум и их дочери?— воспитанные как настоящие леди, добрые, с бьющей ключом энергией юности. Они относились и к нему как к члену семьи, а он старался отвечать им тем же. Искренне радовался за Сильфию?— тот обходительный и добрый молодой человек, которого она выбрала себе в мужья, был хорошим человеком и очень подходил девушке. И обожал Нимфею за лёгкое очарование и живость характера. Квентин желал им счастья. Всем им.—?Есть, миледи. Думаю заскочить в кондитерскую. После тяжёлого учебного дня Вы ведь не откажетесь от капкейков с шоколадом и вишней?Мечтательно вздохнув в предвкушении, Нимфея кивнула, едва сдерживаясь, чтобы не облизнуться. Это вызвало у Сильфии очередную улыбку, ещё на пару секунд отодвинув невесёлую встречу с дождём и экзаменационными билетами. Да, о слабости её сестры к этому виду десерта знали все обитатели замка и друзья семьи. Пожалуй, лучшего способа поднять девочке настроение и не было. Ну, если исключить встречу с Чедомиром.—?Ох, Квентин, знаешь же, чем меня порадовать. Спасибо. Ладно, надо идти, пока я тут слюной не истекла. Я позвоню. До встречи.Потянувшись, мужчина открыл дверь со стороны пассажирского сиденья, впустив в салон шум дождя и запах озона пополам с травяной свежестью. Пожалуй, это было даже приятно, не рискуй девушки промокнуть насквозь прежде, чем доберутся до укрытия.—?Удачи вам, юные леди.Раскрыв зонт, Сильфия выбралась из автомобиля первой. Следом выпрыгнула Ним, нырнув под пока прозрачный купол своего зонта, на котором уже проявлялось голубое небо с пушистыми белоснежными облаками?— эффект от соприкосновения с влагой, и, ловко лавируя в толпе бегущих к зданию учеников, довольно быстро скрылась из виду. Сильфия же добралась до заветной цели позже?— бежать весьма мешали каблуки, но, правда, и умудрилась при этом почти не замочить платье. Тренчу досталось, да. Но чем-то в любом случае пришлось бы пожертвовать.Отряхнув на крыльце зонт от влаги, Сильфия закрыла его и вошла в холл здания. Хотя, казалось, что она попала в совершенно другой мир, тихий и спокойный. Ну, если не считать сетующих на погоду учеников. Холл был выполнен в нейтральных тонах: бежевые стены, которые в изобилии украшали фотографии учащихся с различных олимпиад, экскурсий, праздников, спортивных соревнований и других мероприятий, пол, выложенный чередующимися квадратами белой и кремовой плитки, персикового цвета колонны с отделкой внизу под белое золото, белый потолок с квадратными галогенными лампами. Возле стен были расставлены уютные светло-коричневые диванчики, которые сейчас занимали те из учеников, кому посчастливилось остаться более-менее сухим. Остальные же выстроились в очередь к сушилке, находящейся рядом с гардеробной, отделённой от основного пространства высокой стойкой из коричневого дерева. И зелень. Растениям здесь жилось очень вольготно. У колонн, возле стойки гардеробной, сбоку у диванчиков?— они царили везде, но при этом не захламляя помещение, а удачно вписываясь в интерьер. Фикусы, декоративные пальмы, бонсаи, гибискусы, и даже лимонные деревья, наполняющие холл невероятным ароматом цитрусовых. И что уж говорить, явно повышающие настроение учащихся.Перебросившись парой приветствий со знакомыми, Сильфия, отстояв очередь, сдала свой плащ и зонт в сушилку и, поправив ворот платья, поднялась на второй этаж, где находились шкафчики для хранения личных вещей учащихся. Подойдя к своему, девушка открыла сумку и принялась рыться в ней в поисках ключей, мысленно кляня себя за безалаберность. Вот обещала же себе всегда класть ключи во внутренний боковой карман! Но нет, так же не интересно!—?Смотри-смотри, какая недовольная! Наверное, из-за погоды переживает!—?Ну ещё бы не переживать?— кому охота справлять свадьбу под дождём! Она же лишится фотосессии на природе!?Нет, неужели им не надоело до сих пор??Всё же нащупав на дне сумки ключи и открыв шкафчик, Сильфия с деланным сосредоточением принялась перебирать тетради, усиленно притворяясь глухой. Впрочем, двух главных сплетниц школы?— Кимберли Свон и Мелиссу Шварц, учащихся в параллельном с нею классе, это, похоже, нисколько не волновало. Хотя, справедливости ради, стоило отметить, что новость о её свадьбе в последние месяцы обсуждалась в школьных кругах едва ли не чаще экзаменов и выпускного. Правда, не столь беспардонно, как это делали две вышеупомянутые особы. Ну, а сама Сильфия искренне не могла понять, что в этой свадьбе такого. Все прекрасно знали, что её мать родила своего первенца считай что в том же возрасте, в котором была сейчас сама Сильфия. Она была не первой выпускницей, сначала сыгравшей свадьбу, а уж потом закончившей учёбу. Первой в своём выпуске?— да, но не первой в истории школы. Естественно, когда любящие друг друга люди хотят скрепить союз узами брака. Это правильно, гораздо более логично, чем жить несколько лет вместе, якобы притираясь друг к другу, называя это ?свободными отношениями?, а потом разбежаться, мотивируя тем, что ?любовь прошла и это оказался не мой человек?. Лео отзывалась о подобных связях очень точно: ?мол, ты, конечно, не лучший вариант, но я побуду с тобой пока не найду кого поинтереснее?. И Сильфия разделяла мнение знакомой. Да, она прекрасно понимала, что в жизни бывает всякое и никто не застрахован от того, чтобы разлюбить, но та же самая любовь не должна застилать разум. Понять, что за человек, можно в первые полгода общения точно. Иногда даже раньше. И, исходя из полученного, решать, возможны ли с ним дальнейшие серьёзные отношения. Если тот, кто небезразличен тебе, испытывает те же чувства, это понятно сразу. А от тех, кто кормит обещаниями великой любви, но не спешит даже с родными познакомить, тех, кто начинает практически с первого дня знакомства грузить своими проблемами и нытьём, а тем паче тех, кто предлагает ?свободные отношения? вообще стоит держаться подальше. И, как уже говорилось, стоило хоть иногда включать рассудок и не бросаться на каждого, кто хоть как-то обратил на тебя внимание, называя любовью всей своей жизни и придумывая имена будущим детям, ложась в кровать в первые же часы знакомства. Как показал пример десятиклассницы из их школы, Элис Кент, ничем хорошим это не заканчивалось. В свои неполные семнадцать лет девушка сделала уже четыре аборта от разных мужчин. Причём ничуть этого не стыдилась, с каким-то даже упоением рассказывая об этом, выставляя себя жертвой чувств, а партнёров?— отличными актёрами, которые умело скрывали от несчастной девы своё истинное лицо. Да, такая история, может, и имела бы место быть. Но не четыре раза. Это уже смахивало на мазохизм. Или, как говорила Маргери, идиотизм.Но, видимо, те обсуждающие, которые были и осуждающими, думать не желали. Иначе бы сразу поняли, что тут совершенно иная ситуация. Ни легкомысленной, ни ветреной Сильфию не мог назвать никто. Да и в отношениях она ни с кем, кроме Генри, до этого не состояла. А уж ответ на фразу ?Да ты же ни выбора ни имела, ни опыта!? девушка подумывала написать на транспаранте и показывать всем ?сочувствующим?. У неё был выбор. И она его сделала. А опыт получит в браке со своим любимым мужчиной. Разменивать себя на случайные связи, оправдывая это молодостью, Сильфия не желала. Она приняла взвешенное решение, дав согласие на этот брак, А уж в том, что это было сознательным шагом Генри?— взрослого и состоявшегося мужчины,?— и вовсе не было сомнений. В его времена?— об этом почти никто не знал, но всё же?— это было правильным. В общем-то, это было правильным и сейчас?— прожить со своим любимым человеком в браке столько, сколько вам отмерит судьба. Но нормы для каждого были свои. Сильфия не понимала ?охотников за удовольствиями?. Но и не обсуждала их образ жизни на каждом шагу. А вот они, наоборот, смаковали каждую деталь её ?слишком уж поспешной? свадьбы со всеми подробностями, придумывая всё новые и новые теории на этот счёт. Но все рекорды популярности била одна из них.Тем временем сплетницы, которых блондинка отлично видела в зеркале, встроенном в заднюю стену шкафчика, продолжали своё излюбленное дело. Поправив ярко-рыжие волосы, завитые в мелкие локоны, Кимберли качнула головой, позволяя им как можно более эффектно рассыпаться по плечам.—?Можно же было и подождать, пока нормальная погода установится! Или боится, что жених сбежит?Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, Сильфия вспомнила момент на уроке физкультуры, когда то же самое было высказано Рональдом, который настолько сильно оскорбился её отказом, что едва ли не первым начал распускать сплетни о причинах свадьбы. О, как же долго смеялись тогда многие из одноклассников над ним. Преподаватель всерьёз опасался срыва урока.—?Девочки, вы серьёзно считаете, что от такой, как Сильфия, мужчина в трезвом уме и здравой памяти способен сбежать?Сполна насладившись в зеркале кислыми лицами Мелиссы и Кимберли, Сильфия взяла нужную папку и, закрыв шкаф, повернулась, приветливо улыбаясь подошедшей Маргери. Брюнетка выглядела просто изумительно в футболке цвета кофе с молоком, верхняя часть которой до груди была целиком из кружева того же цвета, бежевой обтягивающей миди-юбке и кораллового цвета кардигане с рукавами длиной три четверти. Шею девушки украшал нежный персиковый платок с коралловыми мелкими узорами, на правом запястье красовалось множество браслетов из коралловых, персиковых и коричневых бусин, а ноги были обуты в лёгкие туфли цвета кофе с молоком на деревянной подошве. Щёки Маргери чуть раскраснелись?— должно быть, от быстрого бега, серебристые глаза, удачно подчёркнутые чёрной подводкой и тушью, сверкали ярче бриллиантов, а иссиня-чёрные волосы, отросшие уже до подбородка, были чуть зачёсаны назад и скреплены тонким коралловым обручем. Да, не зря Маргери сравнивали с самой красивой из сказочных принцесс?— Белоснежкой. Она действительно была прекрасна. А уж когда два года назад именно Маргери сыграла Белоснежку в театральной постановке школьного драмкружка, имя этой героини закрепилось за фройляйн фон Герцен в качестве прозвища.—?Знаешь, Белоснежка,?— видимо, всё же нашедшись, что ответить, фыркнула Мелисса,?— даже самые красивые не застрахованы от того, чтобы их бросили. Ты ведь разошлась со своим парнем.Совершенно спокойно кивнув, Маргери чуть поправила причёску, глядя во встроенное в шкаф зеркало, и улыбнулась.—?Разошлась. И, раз уж мы затронули эту тему, я от него ушла, а не он меня бросил. Но, понимаешь, в чём суть, Мелисса: я не знала его так, как знает Сильфия Генри. Я не общалась с ним столь долго?— да мы виделись-то всего три раза. И я не была уверена в этом человеке. Испытывала нежные чувства?— да, первое время. Но уверенности в нём не было никогда. Кто не совершает ошибки в пятнадцать лет?Ожидая, пока Мелисса придумает, что ответить, Сильфия улыбнулась проходящему мимо однокласснику?— красавцу-шатену с пронзительными зелёными глазами Брайану Бёрку. Увидев, что Брайан улыбнулся в ответ, Мелисса вспыхнула от злости и тут же попыталась перехватить внимание молодого человека. Эффектно откинув пряди тёмно-каштановых волос за спину, она призывно улыбнулась юноше, помахав ему рукой. Однако удостоилась лишь сухого кивка в свой адрес. И нет, такая реакция не была вызвана непривлекательностью девушки. Мелисса была красива. Ухоженные волосы, чистая кожа, яркие серо-голубые глаза, спортивное телосложение. Беда была в том, что за густым слоем косметики и вызывающей одеждой всю эту красоту разглядеть было очень трудно. Даже собираясь на экзамен, Шварц была одета в белую блузу без рукавов с серым в мелкий белый горох галстуком, чёрные шорты прямого кроя, но едва прикрывающие ягодицы, чёрные колготки и белые туфли с ремешками на щиколотках. И нет, это не смотрелось привлекательно и сексуально. Лишь вызывало недоумение своей неуместностью. А Брайана, как молодого человека домашнего и весьма элегантного, интересовали тихие и скромные леди. Увы, завсегдатай шумных вечеринок Мелисса не подходила ему ни по одному критерию.Раздражённо топнув каблуком ввиду неудавшегося?— в очередной раз?— охмурения, Шварц вновь переключила внимание на Маргери.—?О том и речь, милая Мардж. Ошибки совершают все. Тем более в таком юном возрасте. Зачем выходить замуж, когда играют гормоны?Закрыв шкафчик, Маргери взглянула на настенные часы и взяла Сильфию под руку. Времени до начала экзамена оставалось совсем мало.—?Мелисса, если у человека есть голова на плечах, она есть в любом возрасте. И различить любовь от желания просто потрахаться такой человек уж точно сумеет. Если бы Сильфия и Генри хотели просто спать друг с другом…Вздохнув, Сильфия чуть сжала руку подруги, переключая её внимание на себя. Незачем было распыляться и вступать в дискуссию. Метать бисер перед свиньями?— неблагодарное занятие. Как успела уяснить старшая Гогенгейм, мнение людей меняется лишь тогда, когда им самим это нужно.—?Маргери, не надо. Не распинайся перед людьми, которые этого не стоят.—?Не стоят?! —?вспыхнув, Мелисса протянула было руку, намереваясь схватить Сильфию за плечо и повернуть к себе, но, оглядевшись вокруг и убедившись, что слишком много привлекла ненужного внимания, передумала. —?Я не закончила!Пожав плечами, блондинка под руку с Маргери двинулась к лестнице.—?А я закончила. Мне не интересно стоять и выслушивать одно и то же в очередной раз. Придумайте уже новую тему для обсуждения.—?Ты… да ты… —?покраснев от негодования, Мелисса отчаянно придумывала новое оскорбление. —?Шлюха, вышедшая замуж по залёту!Сжав руку Маргери дабы та вновь не ввязалась в перепалку, Сильфия быстро поднялась на третий этаж к нужной аудитории. Не хватало ещё портить настроение перед экзаменом склокой и тратить нервы на дам, которые явно этого не стоят. Нет, за себя она в этой ситуации не переживала?— то, что там напридумывали себе Мелисса, Кимберли и остальные, мало её волновало. Но вот Маргери, иногда слишком близко к сердцу принимавшая подобные пересуды, могла и перенервничать. Вот и сейчас девушка, встав у одного из окон, чуть прикрыла глаза, стараясь восстановить дыхание и успокоиться. Покачав головой, Сильфия достала из сумки бутылку с минеральной водой и, открыв, протянула подруге.—?Попей. И не обращай ты на них внимания. Только и могут, что злословить.Благодарно кивнув, Маргери взяла бутылку и, сделав несколько глотков, довольно прищурилась.—?С лимоном… вкуснятина. Сильф, меня просто бесит это. Почему люди считают, что вправе лезть в чужие жизни и чужие постели? Как их вообще касается твоя свадьба?Пожав плечами, блондинка задумчиво взглянула в окно на непрекращающийся ливень. Честно, погода волновала её куда больше злых языков.—?Никак. Просто их жизнь настолько скучна, что целиком и полностью состоит из обсуждения чужой. Причём обсуждения в самом негативном ключе. Заметила: адекватные люди интересуются местом проведения церемонии, моим платьем и ни слова не говорят о том, что вот по их мнению было бы лучше сделать так и вот эдак. И не заикаются о причинах того, почему я выхожу замуж едва окончив школу. Вот это называется тактичностью, деликатностью и воспитанностью, что, к сожалению, не знакомо тем, кто обсуждает что-либо так, словно оно лично их касается. А тратить время на подобных личностей?— бесполезное и бессмысленное занятие. Как спорить с ветром: что бы ты ни говорил, он будет дуть туда, куда ему надо.Немного подумав, Маргери всё же кивнула, признавая правоту подруги. И вспомнив забавный момент, произошедший несколько дней назад. Тогда они выходили из класса вместе с ещё одной их знакомой, Сансой Уотсон. И к Сильфии подошла девушка из десятого класса, Мэри-Энн Питерс, чья мать была акушером-гинекологом в одном из перинатальных центров Германии. Даже не поздоровавшись, Мэри-Энн с ходу начала обвинять Сильфию в том, что та до сих пор не встала на учёт по беременности, носит облегающую одежду и ни разу не пришла на консультацию к её матери. А в конце выдала вообще ?потрясающую? фразу: ?Если не научилась ноги вместе держать, теперь хоть о ребёнке думай!? К чести Сильфии, она выслушала эту тираду с поистине королевским спокойствием, после чего напомнила Питерс, что её отец, жених и крёстный работают в одной из лучших клиник Германии и, случись такая необходимость, обратится она именно туда, а затем, оставив Мэри-Энн в недоумении хлопать глазами, ушла. Маргери тогда не удержалась от аплодисментов, а Санса даже поинтересовалась, что Сильфия пьёт для того, чтобы быть такой спокойной. Тогда блондинка сказала, что секрет прост: не переживать из-за каждой сволочи. И, похоже, с этим девизом она шла по жизни.—?Ты, несомненно, права. Просто… ну раздражает это. Конечно, выходить замуж в семнадцать лет плохо, так только шлюхи делают. А спать со всеми, кто на тебя только посмотрит?— это нормально. Свободная страна, люди могут сами выбирать, как им строить отношения. Вот только почему это работает только в одну сторону?Сильфия коснулась пальцем чуть запотевшего стекла, неосознанно выводя на нём имя Генри. Да, не так давно она сама задавалась подобным вопросом. Но довольно быстро нашла на него ответ. Достаточно было просто сравнить поведение тех личностей, о которых говорила Маргери, и остальных, адекватных. Благо, их было большинство.—?Всё просто, Маргери. На самом деле такие люди самоутверждаются подобным образом. Хотят хоть как-то казаться лучше. Пусть и за счёт унижения других. Они не умеют радоваться за людей. Они и в своей-то жизни находят мало поводов для этого. Вот и пытаются хоть как-то скрасить досуг и подняться в собственных глазах. Если от этого им легче?— да пожалуйста. Вот только подобное мышление никогда не поможет им стать лучше. И я буду искренне рада, если хотя бы кто-то из них это поймёт.Сделавшая ещё пару глотков воды из бутылки Маргери явно хотела что-то сказать, но не успела. Оживлённые разговоры как по команде стихли, когда в правом крыле коридора открылась третья от конца дверь. Дверь преподавательской.—?Чёрт, а я ведь не успел повторить про пределы…В установившейся тишине шёпот Седрика Крама прозвучал так громко, как если бы он сказал это в микрофон. Многие вздохнули, выражая этим свою с Крамом солидарность. А Брайан, глядя, как к ним по коридору идёт преподавательница математики миссис Дженнифер Стронгберг, лишь похлопал друга по плечу.—?Знаешь, что говорит мне мама в таких случаях? ?Перед смертью не надышишься?. Теперь уже поздно сожалеть о чём-либо.Маргери хихикнула. Правда, смешок вышел чересчур уж натянутым, нервным.—?Брайан, ты так говоришь, будто мы не на экзамен сейчас пойдём, а на каторгу.Подмигнув девушке, шатен тяжело вздохнул, бросив тяжёлый взгляд на двери аудитории.—?Боюсь, дорогая Белоснежка, что четыре часа математики?— каторга как она есть.