what i shouldn't do i will. (1/1)

lil peep?— spotlight.?lovin' you is like a fairytale,one more time, I'm all alone again.? Разобраться в себе было очень тяжело. Непонятно, каким образом вообще проходило это спонтанное разгребание внутренних распрей. После разговора с Джеки Ви вернулся домой в подавленном состоянии. В души и всё прочее высшее дерьмо он, увы, не верил, но признавал, что что-то огромное и тяжёлое теперь повисло у него внутри и давило-давило-давило-давило. Оно ощущалось трёхтонной гирей на сердце, не более и не менее. Джек говорил много странных вещей в духе ?Иди и расскажи ему!?. Нихера он не понимал. Куда идти? Кому рассказывать? Ви хватало смелости только на незаконные проникновения и на убийства, а для признания в любви у него, как говорится, яйца были маловаты. Как Джеки это себе представлял вообще? ?Привет, Вик! Я тут понял, что у меня чувства к одному рипперу, который относится ко мне как к золотому мальчику, любит рассказывать всякие истории из молодости о боксе и носит такие очки крутые?— тёмные, которые в 10-е года люди любили надевать. Поможешь? Вырежи это говно из груди по старой дружбе.? Прекрасная была бы заварушка. Никто бы ничего не заметил даже. Нет, всё это было ясно как день. Джеку легко было говорить о любви. Когда она для тебя предстаёт в лучшем виде?— почему бы не стать любовным гуру и не начать раздавать советы, типо ты такой охуенный знаток? Конечно, у Джеки была Мисти. У них двоих был замочек на мосту и одни предпочтения в кофе. У Мисти была нежность, а у Джека привязанность размером с небоскрёб. У них было то, чего Ви так отчаянно желал?— взаимные чувства. Поэтому, не удивительно,?— совсем нет,?— что Джеки искренне не понимал из-за чего Винс просто не возьмёт и не подгонит к Виктору как-нибудь в среду вечерком и не трахнет его прямо на том замечательном диванчике в ?Эзотерике Мисти?. Всё было слишком сложно. Джек бы никогда не помог. Приевшийся за столько бессонных ночей свет неона полоснул по глазам, когда Винсент ввалился в квартиру, а затем зашёлся разноцветными переливами. Через минуту вывеска погасла, и комната погрузилась во тьму. Только далёкие огни дорожных фонарей и фар машин мерцали в окне. Тяжёлый и протяжный вздох вырвался у Ви из груди, как если бы он собирался с духом и прыгал с обрыва в разбивающиеся о скалы, бушующие на ветру волны океана. Ему всё казалось, что неон снова должен вспышкой света ослепить комнату, вернуть момент в привычное русло последних недель, проведённых в пустой кровати. Но вывеска так и оставалась выключенной. Видимо, перегорела, или чёрт её знает. Было так колко, а может даже отстойно, что Винсент старался уцепиться за любую мелочь, за любую лишнюю мысль, лишь бы не думать о том, что сказал ему Джек. Таким тупым способом, думал Ви, можно и сбежать. Стоило ли говорить, что так просто от самого себя никуда не денешься? Ви прошёл вглубь комнаты и остановился посередине. Тут же в углу лавовыми переливами загорелась лампа, стоящая на полу. Никак не получалось вспомнить каким образом она оказалась у Ви в квартире: то ли он сам притащил её с какого-то дела, то ли Джеки приволок ему в подарок. Странно это всё было. Странно и иронично?— Винсент не знал откуда у него в доме огромная лампа, зато знал, что его риппер любил есть на завтрак и сколько нужно насыпать корма кошке, живущей возле его мастерской. Он знал в какие часы можно заглядывать к Вику, а в какие лучше даже носа не показывать. Он знал, что если на его предплечьях становилось больше отметин от противосудорожных препаратов?— лучше купить пару банок пива и предложить Виктору посмотреть какой-нибудь матч. И пофиг, что тот всегда отказывался, всегда говорил ?Зачем тебе сидеть с таким стариком? Иди мир спасай, малыш!?, всегда провожал уходящего Ви долгим пронизывающим до костей взглядом. Винсент знал всё это лишь потому, что окончательно свихнулся. Просто поехал вагончиком за паровозиком в этот свой придуманный мир фантазий с идеальной жизнью без риска, с фикусом на комоде, с какой-нибудь собакой,?— да чтоб побольше,?— и даже пусть с этой грёбаной лавовой лампой в углу комнаты. В его нереальном мире из головы было много всяких бредней, но самой главной из них был Виктор, с которым можно было бы вместе приезжать домой, готовить натуральный, а не синтетический ужин и быть по-настоящему живым. С чувствами где-то между рёбер, с всё теми же взглядами, как будто готов отдать жизнь за партнёра в любую секунду, с простыми человеческими потребностями, прихотями и мечтами. Но всё что было у Ви из этого списка заставляло его устало тереть переносицу и тяжёлой грудой камней валиться на всё те же смятые одеяло и простыню. Раз за разом. У него была тупая напольная лампа. Это уже придавало оптимизма. А может быть и нет. Неоновая вывеска громыхнула, и фиолетовый свет упал на пол, заливая тёмными и светлыми оттенками всю квартиру. Ви закрыл глаза.*** —?Хэй Вик? —?Ви без стука вошёл в мастерскую и тут же замер, оглядывая помещение. С последнего его визита ничего радикально не поменялось, но Ви,?— как только он перешагнул порог мастерской,?— охватило странное ощущение какого-то незнакомого холода; так, что по телу пробежала дрожь,?— Как идут дела у лучшего риппердока в Найт-Сити? Всё и правда было как всегда: тускло светила одна единственная лампа, приятно пахло машинным маслом и играло радио. Виктор не был бы собой, если бы не работал под альтернативу сороковых годов, бывшую на пике популярности ещё в его далёкой молодости. Эти мелочи составляли целостную картину. Она была неизменной долгие годы?— вот что Ви так сильно любил в этих частых ?ремонтных или не встречах?. Чистая атмосфера рипердоковской тусовки, ничего большего. Как доза наркотика, только вставляло лучше. И вот сейчас что-то однозначно было не так. Ощущалось это ?что-то? как невидимый, но больной прыщ на идеально гладкой коже, как чешущая шею бирка на новой футболке, как непонятно откуда взявшаяся тревожность. —?Привет, Ви! —?голос Виктора прозвучал напряжённо, но очень ненавязчиво: так, что не будь Винсент по уши в дерьме любви, то абсолютно точно бы этого не заметил,?— Проходи, я сейчас. Если бы у Ви было сто тысяч евродолларов, то он, не задумываясь, поставил бы их на то, что произошла катастрофа. Ви чувствовал это всем нутром, всем сердцем. После разговора с Джеки он вообще осознал, что в волнении за дорогих и любимых набирал обороты быстрее гоночного болида. Стоило хоть одной смутной ноте проскочить в голосе близкого человека, сразу всё?— баста, Ви в это же мгновение начинал продумывать план реабилитации. Не то чтобы это выглядело убедительно на практике, но Винсент был рад, что вообще хоть как-то пытался помочь. Он искренне старался. —?Ты как? —?типичный тон ?чувак-дружище-бро? выскользнул изо рта Ви сам по себе. Захотелось ударить себя чем-то тяжёлым по голове, но он сдержался,?— Слышал ты весь в работе. Заказы посыпались? Ты совсем, наверное, замотался? Ви прислонился боком к стене и сложил руки на груди. Он всегда принимал эту позу, когда нервничал, а показывать этого не хотел. Ещё чего? Никто ничего не узнает. Через секунду из-за ширмы выглянул Виктор. Выглядел он странно. Единственное описывающее слово, которое смог в тот момент подобрать Ви, было: ?неубедительно?. Неубедительным в Вике было всё. Начиная с нетвёрдой походки, которой он прошествовал к рабочему столу, и заканчивая этой странной улыбочкой, нацепленной на его лицо словно пластиковая маска. —?Да ты ясновидящий,?— Виктор покачал головой, при этом вытирая руки какой-то тряпкой,?— Прямо в самую точку попал. —?То есть, чисто гипотетически, я поднялся на одну ступень выше в понимании человеческих переживаний? Значит ли это, что я теперь взрослый? —?поинтересовался Винс. Он честно старался пошутить, хотя кожей чувствовал напряжение. Виктор не улыбался, как всегда это делал, увидев Ви. Его губы были плотно сжаты. Они все жужжали в голове. Эти надоедливые мысли. Летали, как осы внутри мозга, и не давали нормально думать. Порой Ви казалось, что он предстаёт перед Виктором пятнадцатилетним мальчиком. Потому что быть настолько феерическим дебилом нужно ещё постараться. Он часто слышал от Джеки замечания насчёт глупых шуточек, не попадающих в контекст; ловил на себе осуждающие взгляды; чувствовал, как с его мнением никто не считается. И всё из-за этого тупого фальшивого образа юмориста. Все смотрели на Ви и видели в нём не машину для убийств, которой он легко становился в необходимое время, а псевдо-клоуна, который лает, но не кусает. Все кроме Виктора. Он единственный, кто безоговорочно верил в его успех. Винсент был тронут этим большую часть времени. Сейчас же момент был совсем не для шуток. И Ви прекрасно понимал это. —?Что-то не так,?— брякнул он просто. Голый факт, без покровов. —?Что-то не так,?— повторил Виктор. В то же мгновение кислород в мастерской схлопнулся в один маленький шарик. Ви сразу вспомнил такой нередкий медицинский термин: пневмоторакс. Это когда воздух скапливается в лёгком и вызывает боль, затруднённое дыхание, а иногда и смерть. И тогда Винсенту показалось, что дышать стало по-настоящему невыносимо тяжело, как если бы в дыхательных путях и правда собрался шар кислорода. Никогда ещё до этого дня Вик не признавал, что в его жизни произошёл пиздец. —?Присядь,?— попросил Виктор, махнув рукой в сторону стоящего у рабочего стола стула, а сам так и остался стоять рядом с медицинской панелью. Винсент последовал за просьбой: осторожно присев на край стула, он поднял голову и взглянул на Вика. Если бы в книге по психологии людей нужен был пример изображения человека, на котором ?не было лица?, то его фото точно бы подошло. Виктор за миг перешёл от притворно-обычного состояния к отчаянному. Его плечи были опущены, брови нахмурены, но к счастью, в позе всё ещё узнавалась привычная статность. И это неумолимо давало Ви надежду?— всё ещё могло быть не в такой жопе, как он представил. С учётом того, что он любил браться даже за самые обречённые на крах задания, Ви сразу решил приложить любые свои усилия и разобраться с проблемой. Чего бы ему это не стоило. Ведь, чёрт, Виктор буквально миллион раз спасал его от всяких там смертельно опасных ранений, от угроз фатальных последствий из-за вывернутых наизнанку имплантов. По списку дальше шли вагон и маленькая тележка мелких медицинских вмешательств, но Винсент оборвал этот длинный поток мыслей в своей голове. Сейчас нужно было сосредоточиться. —?Что случилось, Вик? —?спросил Ви запоздало и осознал, что крутит в руках отвёртку. Сердце колотилось в груди. —?Ты же знаешь, что не обязан мне помогать, так ведь? —?Виктор говорил спокойно. Как всегда, отвечал вопросом на вопрос. Чёртов интеллигент, воспитанный в другом времени. Ну конечно, в его молодости всё работало на чести и уважении. Тогда особо не было предательств ради денег. Сейчас же в Найт-Сити всё крутилось вокруг бабла, и только. Понятие ?дружба? скрылось в пепле сожженного прошлого. Поэтому Вик в основном не верил в честь современного общества. —?Я спросил что случилось. Ни больше, ни меньше. Рассказывай. Ви явно ждал, что Виктор сейчас устроит разнос на эмоциях. Но тот лишь медленно кивнул головой. Розовый свет неона обрамлял его фигуру, мягко отражался на крепких мышцах рук, переливался в тёмных спутанных волосах. И Винсент засмотрелся. Вообще, должно быть, выглядел заторможенно со стороны. Но он ничего не мог с собой поделать: чувства плескались-плескались-плескались в нём, готовились вылиться наружу. От этого не вылечиться, не спастись. Факт был настолько прозрачный, что казался нереальным. —?Хорошо, Ви,?— Вик подумал пару секунд и вздохнул,?— Ты знаешь, что я отошёл от дел уже очень давно. Я тебе как-то рассказывал об этом, помнишь, наверное,?— конечно Винсент всё помнил?— он бережно держал каждый разговор в своей памяти,?— Так вот, оказалось, дела не отошли от меня. И тут Виктора натурально прорвало. Он весь как будто скомкался, сложил руки на груди и смотрел куда-то в сторону. Стал медленно, но сбивчиво, в своей обычной манере, рассказывать, что какие-то ?люди из прошлого? заявились к нему вчера утром и потребовали разрулить дело, которому тридцать лет; он говорил, что отказаться было бы наиглупейшей затей, потому что эти пережитки былой эпохи ясно дали понять: либо согласие, либо лежи спокойно себе в гробу. Со стороны всё выглядело не так страшно, думал Ви, но что-то тут однозначно было не так. Виктор бы не стал раздувать катастрофу из обычной незаконной херни. Он точно что-то не договаривал.