26. (1/1)

— Томоя-кун?Я моргнул и перевел взгляд со своего места на диване на обеспокоенное лицо Котоми. — Да, Котоми-тян? Погоди, а ты кто такая, Котоми-тян?Её нижняя губа задрожала, и я понял, что задал плохой вопрос.— Я… я твоя невеста. Т-ты что, забыл?Я сел и потряс головой в попытке прийти в себя.— Нет, нет! Я ничего сейчас не понимаю. Ты моя невеста… невеста… — повторяя это слово, я чувствовал тепло в сердце. — Точно. Черт, это было так реально… все они…— Все они? Кто? — Котоми села рядом со мной, сохраняя беспокойство. — Что ты там видел?Я оглядел комнату; Кё и Фудзибаяси сидели на стульях, обнимались и о чем-то тихо разговаривали.— Что с ними?Котоми тоже оглянулась.— У них всё хорошо. Ты был в кататоническом состоянии.— Как долго?— Около двух часов, — она мельком взглянула на настенные часы; взяв меня за руку, она посмотрела мне в глаза. — Пожалуйста, Томоя-кун, расскажи мне что ты видел.Разговор об увиденном мог бы помочь всем расставить все на свои места и привести мысли в порядок. Образ пастора Эштона промелькнул в моей голове, который дал мне идею.— Да, но нужно кое-что попробовать.— Что именно? — Котоми склонила голову набок.***— Рё… Рё была в автобусе, который попал в аварию и разбился… — в слезах и с дрожью рассказывала Кё, — я видела… её… её тело и… как будто часть меня умерла.— Вот черт, — пробормотал я, — извини, Кё, что-то я немного грубо.Она кивнула, прежде чем снова обнять Фудзибаяси.— Ты видела что-нибудь счастливое? — спросила её сестра. — Мы видели, как ты несколько раз улыбалась.— Подожди, Фудзибаяси, — перебил я, — давай помедленнее, хорошо? Оставим напоследок, чтобы можно было прийти в себя.— Извини, — коротко ответила она, — я забыла.— Кто следующий? — спросил я, посмотрев сначала на невесту, потом на Фудзибаяси. — Давай я, если никто не прот…— Сейчас я, — перебила Котоми, — у меня счастливый рассказ.— Да, было бы здорово, — Кё подняла голову с плеча сестры.— Хотя здесь больше подойдёт термин "горько-счастливый", поскольку альтернативный вариант куда радостнее, чем реальность.— Если ты готова, — сказал я.Она глубоко вздохнула перед тем, как начать.— М-мои родители отменили встречу, чтобы встретить мой день рождения. Я видела… двор, украшенный воздушными шарами и серпантином; баннер с надписью "С днем рождения, Котоми-тян!"— Это замечательно, — вздохнула Фудзибаяси.— А… и Томоя-кун пришел, он привел много своих друзей, мы играли и играли… это было очень весело.— Я там был... — я улыбнулся от этой мысли, — а я подарил тебе что-нибудь?Мои глаза расширились от её румянца.— Я ещё не дошла до этого, Томоя-кун, — она выпрямилась на стуле. — Торт был в форме бабочки, на нем была белая глазурь поверх шоколада. Ещё мы ели мятное мороженое, — она опустила голову, покраснев ещё сильнее. — Я получила не так много подарков, но все они понравились мне. Мама и папа подарили мне огромного плюшевого медведя, больше моего роста! Другие дети дали мне много конфет и… Томоя-кун… Томоя-кун…— Да, да? Томоя-кун что? — подключилась Кё, — что он тебе дал?Котоми сделала ещё один глубокий вздох и начала дрожать.— Ну, он дал мне… он дал мне… — её румянец не только усилился, но и распространился по всему лицу.— Котоми-тян? — обеспокоенно окликнула Фудзибаяси.— Да господи, Котоми. Ты ведёшь себя так, будто он тебя поцеловал или что-то в этом роде, — выпалила Кё.Реакция Котоми была… интересной. Она визгнула, закрыв лицо руками. Близнецы уже стояли перед ней на коленях.— Серьёзно? — с глупой улыбкой спросила Кё, — он поцеловал тебя?Котоми не могла ничего сказать, лишь кивнула. Близнецы медленно повернулись и посмотрели на меня.

— Оказаки-кун? — в голосе Фудзибаяси отчетливо звучало недоумение.— Ну ты идиот, Томоя, — в голосе Кё так же не было доверия, — маленький дамский угодник в восемь лет?— Заткнись, — ответил я, потянувшись к Котоми. — Ты в порядке? — спросил я, обняв её.Она схватила меня за рубашку и уткнулась в неё лицом.— Мой. Мой!Я перевёл взгляд с моей невесты на Фудзибаяси.— Может, теперь ты расскажешь?***—… и потом, я пригрозила забеременеть и родить ему ребенка!* — закончила Фудзибаяси, в смущении грызя кончики пальцев.Впрочем, её смущение вполне оправдано, ведь она пыталась удержать Хиираги от самоубийства… или не позволить ему умереть.—… в конце концов, он согласился на экспериментальную операцию, но дпльше изображение исчезло; я не смогла увидеть, чем всё закончилось. Очень надеюсь, он выжил, — закончила Фудзибаяси.— Рядом с тобой, — сказала Кё, кладя ладони на лицо сестры, — я уверена, что он выжил.Младшая сестра печально улыбнулась, взявшись за руки с Ке.— Ну, наверное, моя очередь, — проворчал я. — Я думаю, что готов. Я расскажу все свои по очереди; они короче, чем ваши. Сойдет?Три головы одновременно кивнули.Я облизнул губы, чтобы приготовиться к самому неловкому моменту в моей жизни. Я также был обеспокоен, какой будет реакция Котоми на мой рассказ.— Я правда очень рад, что посмотрел туда, потому что это объяснило мои некоторые странные переживания.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кё.Я повернулся к Котоми:— Помнишь, когда ты учила меня математике, я вдруг упал со стула из-за видения девушки с морской звездой?

— Помню.— Что ж, я видел её.— Ты её знаешь? — недоверчиво спросила Кё.— Я не знаю, — ответил я, бросив извиняющийся взгляд на Котоми, — но я лишь видел, как я лежал на спине в парке, она на мне, и мы целовались… я имею в виду не себя, а другого "я".Мы подскочили, когда Котоми сползла на пол и потеряла сознание.***— Боже мой, Томоя, — вздохнула Кё, — Фуко, Юкинэ, Томоё…— Не забывай и нас, сестрёнка, — добавила Фудзибаяси.— Знаю, знаю! — Кё грубо потёрла голову. — Я видела!— Подожди, ты видела? — мои брови подпрыгнули.Кё слегка кивнула.— Только я видела немного не так, как ты рассказал; ты играл в баскетбол на Олимпийских играх, но проиграл в первом раунде; я держала маленького Рю, который смотрел, как папа играет за Японию, — из её глаза скатилась слеза. — Но, это ведь не правда, верно?Мы не знали что и ответить на такое.Мы услышали стон, когда Котоми приподнялась с кровати, на которой лежала.— Я… я спала всё это время?— Ты была без сознания, — ответил я, — но скорее от шока, чем от усталости.Котоми побледнела; я предположил, что она вспоминает, от чего упала в обморок.— Томоя-кун…— О нет, не надо! — я схватил её за плечи, — больше никаких обмороков!— Но, Томоя-кун…— Это был не "я", — напоминал я ей, — это был другой "я"; ты должна понимать это лучше любого из нас.— Но…— Твой, — я обнял её и крепко прижал к себе.Без предупреждения она толкнула меня, сбросив на пол. Прежде чем я осознал, что произошло, она забралась на меня сверху и прижалась губами к моим.Восстановив контроль над ртом я крикнул:— Что это было?

— Мой, — ответила она, — не её.— Верно, я же тебе говорил. Зачем ты повалила мен… — я замолчал, когда до меня дошло: она ревновала, потому что Фуко целовала другого меня таким же образом.— Потому что она сделала это, — надулась Котоми, подтверждая мои догадки.— Котоми-тян, — я тяжело вздохнул, пытаясь придумать, как её утешить, — послушай, я в неловком положении. Я ничего не могу поделать с выборами, которые сделали другие "я"; я могу контролировать лишь тот выбор, которому следую сейчас, понимаешь?Котоми медленно кивнула, продолжая дуться.— Значит, единственный выбор, который делает Томоя – это тот выбор, который делаю именно "я". Я не собираюсь извиняться за то, что делали другие Томои в альтернативных реальностях. Я не знаю их обстоятельств… я даже своих почти не знаю!Котоми сидела у меня на животе, дуясь, но продолжая слушать.— Я помню, как Нагиса спросила меня, верю ли я в альтернативные реальности. Я ответил ей, что не думал об этом, ибо и так много забот, — сказал я, усмехнувшись.— Это действительно похоже на тебя! — пошутила Кё.Я протянул руку к лицу Котоми, она рефлекторно прижалась к ней.— Котоми-тян, я не знаю, что мне сделать, чтобы стереть эту милую надутую губку с твоего лица. Как бы то ни было, я люблю тебя, ты значишь для меня весь мир, и я действительно рад, что посетил библиотеку в тот день.Её нижняя губа задрожала, она медленно опустилась мне на грудь, чтобы тихо заплакать.— Прости меня, Томоя-кун, — простонала она, — прости меня…Я обнял её; близнецы не остались в стороне и подошли, предложив то утешение, которое только могли.