Воскресенье, 4 октября (2/2)
Чонин сидит близко, глаза опустив, рассматривает свои руки. А Феликс действительно не понимает почему в него так много людей влюблено. Его это терзает, он устал потому что сам того не желая делает больно другим людям; почему он просто не может со всеми дружить? И пока Ликс думает о том, чем заслужил столько любви, Чонин тянется к хёну, взглядом пьяным изучая каждую чёрточку лица, все созвездия веснушек и острую, как бумага, линию челюсти. Феликс голову поднимает, ему не по себе, а младший на несколько секунд замирает, когда лишь дыханием касается губ хёна. У того всё сжимается внутри, сбежать хочется, но он не успевает, потому что Чонин целует, аккуратно так, но напористо при этом. У него губы сладкие после персикового сока, и Феликс невольно в голове сравнивает их со сладким нежным фруктом.— Не помешал? — голос Хёнджина за их спинами раздаётся подобно грому средь бела дня, а парни резко, сгорая от стыда отстраняются, Феликс на ноги вскакивает.— Хён, я...— Пиздец, —Хван истерический смешок подавить пытается и мигом с терассы уходит, не ожидая, что Ли за ним последует.— Хёнджин, подожди, — за руку хватает, стоит им в пустой комнате оказаться. — Я не понял даже как это произошло.— Зато я понял, Ликс. Тебе стало скучно и ты решил развлечься с другом, ты же часто так делаешь. Особенно когда напиваешься.— Да не было ничего, он просто взял и поцеловал меня.— А ты и не прочь, да? — Хёнджин глаза поднимает к потолку, но предательские слёзы всё равно наружу стремятся. — Ты меня так разочаровываешь, Феликс. — блондин понимает, что не имеет права устраивать сцен или вроде того, но ему до острых спазмов обидно. — Ты и Ксэюн обманываешь, какого тебе вообще?— Хёнджин, я виноват, знаю, — Феликс делает к хёну два шага, понимая, что всё ещё держит его за руку. — Только не плачь.— Вы чё? — прерывает их Наён, и Хёнджин мгновенно от Феликса отходит, хватается рукой за сердце и упирается спиной в стену; если бы она не знала парня как себя, то решила б, что ему требуется медицинская помощь.— Напугала, — стоит произнести ему, как следом за Наён входит Ксэюн.— Ёнбок, я тебя ищу ищу,— она подходит к парню, касаясь его плеча. — Мы в прятки играем тут? — но он не отвечает, только берёт девушку за запястье, и они уходят прочь.— А если бы она шла впереди? — шёпотом говорит Наён. — С ума сошли уже?— Даже если так, мы просто говорили, — уныло отвечает Хёнджин и оставляет подругу одну.— Я как будто в манхву попала, — она идёт вперёд и выходит к терассе, но Чонина там не оказывается: Наён замечает лишь направляющуюся к морю фигуру и идёт за ней.
Феликс и Ксэюн целуются в тёмном углу как сумасшедшие. Они не пошли в гостиную, потом скажут, что заблудились. Вместо того, чтобы вернутся к остальным, Ксэюн прижимает парня к стене и шепчет горячо:— Хочу кое-что попробывать...— Ч-что? — Феликса настораживает поведение Чон, потому что если она хочет заняться любовью — они это обязательно сделают, а он не готов, ведь только что получил признание Чонина и поругался с Хёнджином.
— Твой член, зайчик, — отвечает Ксэюн, ладонью орган сквозь ткань сжимая, от чего Феликс тихо вздыхает. — Хочу попробовать на вкус, — она целует Феликса очень мокро, горячо и размашисто.
— Прям тут? — парень вроде как и возбуждён, однако перспектива быть застуканными его не радует.
— Прям тут, — Ксэюн опускается на колени, жадно молнию брюк расстегивая и приспускает их, радуясь отсутствию белья.— А если кто-то... — Феликс и сказать ничего не успевает, потому что ощущения все мысли вытесняют, когда девушка осторожно член в руку берёт и проводит несколько раз. Тело Феликса весьма податливо и на малейшие ласки реагирует моментально. Парень хриплый стон едва сдерживает, стоит девичьим губам коснуться головки, языком провести вдоль чувствительного органа, а затем полностью в рот взять, даже воздух из лёгких вытесняя. Ли руками собирает светлые волосы Ксэюн в хвост, держит их, а сам голову откидывает, закрыв глаза от блаженства. Он слегка вперёд толкается, помогая девушке, а когда вновь смотрит так развратно на неё, та на секунду отстраняется, а на пухлых губах блестит смесь слюны и предэякулята. Феликса эта картина заводит зверски, поэтому когда Ксэюн вновь к ласкам возвращается и хрупкой ладонью помогая, он больше не сдерживается и с тихим стенанием изливается прямо в расслабленный рот. Ксэюн сперму проглатывает, словно это не первый её минет, и пальцами губы вытерев встаёт, помогая парню одеться.— Где ты... где ты научилась? — пытаясь отдышаться спрашивает Феликс.— Ты научил меня, — улыбается Ксэюн, рубашку парня в брюки заправляя. — Только что. Он слабо улыбается в ответ, а после, немного придя в себя, оба идут в гостиную, взявшись за руки.
В комнате уже не так душно, чем было прежде. Чан убрал пустые бутылки, лишние стаканы и недоеденные закуски. Теперь несколько парней сидели на полу возле дивана и говорили о всяких вещах, которые не принято обсуждать на трезвую голову.
— А где все? — по приходе спрашивает Ксэюн, замечая что остались только Чан, Минхо, Хёнджин и Сан.
— Уён ушёл спать, — отвечает хозяин коттеджа. — Сонхва трахает Ынджи, Чонин так и не вернулся, он не отвечает на мои звонки и сообщения. Где Наён я тоже не знаю.— Что? — смеётся Ксэюн. — Сонхва и Ынджи? Предсказуемо.— Наён с Чонином, я писал, — говорит изрядно выпивший Хёнджин, глядя на почти допитую бутылку "баллантайнса". — Я сейчас спрошу когда они уже придут...— он открывает переписку с подругой, а перед глазами плывут отправленные больше часа назад сообщения.
01:21dramaqueen: ты где01:27dramaqueen: наен?01:29dramaqueen: чонин с тобой?01:37nayeonkim: все ок. да я с чонином01:38dramaqueen: ? Пытаясь попасть пальцами по маленькой клавиатуре, Хван печатает:02:46dramaqueen: вс нрмаль но?02:49nayeonkim: ты очень пьян да ?02:49nayeonkim: скоро придём— Сейчас придут, — кладёт телефон на столик Хёнджин и наблюдает, как Феликс и Ксэюн устраиваются на диване напротив.— Минхо-оппа, а почему Ынджи приехала с тобой, а проводит время с Сонхва-оппой?— Потому что ты еще маленькая, Ксэюн-щи, чтобы понимать такие вещи.— Маленькая, — усмехается Феликс, вспоминая какую потрясающую вещь она с ним только что делала.
— Будете ещё? — протрезвевший Чан берёт в руки бутылку с виски и предлагает друзьям.— Мне плесни, хён, — просит Сан.
— Была не была, — Минхо ставит полупустой стакан рядом с другом. — Мне тоже.
— Джинни-Хёнджинни? — обращается Чан и к нему.— Нет, с меня хватит, — парень понимает, что уже слишком пьян и наутро, а точнее когда он поспит и проснется, и без того будет жалеть.— Чуть-чуть осталось, как раз для тебя, м?
— Хён, зачем заставляешь? — вмешивается Феликс. — Ты же видишь ему и так нехорошо.
— Вижу, Феля, — улыбается Бан. — Котик, может тебе таблетку дать? Сразу полегчает.— Всё хорошо. О, — Хван поднимает взгляд на тёмный дверной проём. — Пришли.
Чонин и Наён останавливаются возле ребят, и парень тихо произносит, глядя Ким прямо в глаза:— Спасибо, нуна, — и обняв тепло и по-детски, отправляется в комнату, которую приготовил для него Чан, когда они ходили переодеваться.
— Что это было? — спрашивает Хёнджин.— Не важно, — то, о чём они говорили с Чонином на протяжении двух часов останется только между ними; маленькой тайной, небольшим секретом.— Минхо, дай пожалуйста сигарету, — звучит из её уст как "Нам нужно поговорить".— У меня закончились, — отвечает парень, не смотря на Наён.— На, — Чан протягивает пачку девушке, она берёт одну сигарету и возвращает. — Забирай всё, — отказывается тот, и Наён уходит на балкон, произнеся краткое "спасибо". Её голова одержима суетливыми мыслями: о том, что Чонин влюблён в Ликса; о том, что Сану, возможно, нравится Ксэюн; о том, что между Хёнджином и Феликсом происходит; о том, что рассказал ей Уён о Минхо и о самом Минхо, который по неясным причинам привёз блудливую девушку на вечеринку друга. Помимо всего её гложет то, как после долгих поцелуев и прикосновений она сказала Уёну о том, что ей нравится другой человек. Сейчас, стоя на балконе и глядя на часть Мирового океана, она чувствует себя разобщённо и одиноко,зажимает губами сигарету и понимает, что её нечем зажечь. Наён поворачивается, чтобы вернуться, но дверь приоткрываеися и она едва ли не врезается в Ли Минхо.— Забыла зажигалку, — произносит она, пряча взгляд куда-то в темноту, а Минхо подходит ближе, заставляя сделать пару шагов назад; достаёт из кармана серебристого цвета "данхилл", проводит большим пальцем по наружному механизму и подносит огонь к лицу девушки. — Спасибо, — она неуверенно сжимает во рту помявшуюся сигарету и подкуривает.— Говорила вредно, — Минхо прячет зажигалку обратно.— Вредно.— И нравится? — парень в один шаг сокращает расстояние и между ними оказывается не более половины метра.
— Нет, — держит сигарету в руке дрожащей и не понимает отчего вообще дрожит, а Минхо этой руки касается, вынуждая наконец на него посмотреть.
— Значит не кури.
Практически выветрившийся при разговоре с Чонином алкоголь всё ещё будоражит сознание. И когда Наён встречается своими глазами с глазами Минхо, кошачьими, с длинными ресницами и чёрными, словно ониксы, она вдруг осознаёт наконец — Ли является причиной её дрожащих рук. Он пальцами забирает тлеющий в бумажной оболочке яд и к своим губам тянет, не прекращая в лицо Наён смотреть. Он даже курит красиво,токсичный туман дыма выпускает в тьму. И для самого себя неожиданно свободную ладонь девушке на подвзошную кость кладёт, при этом тянет слегка к себе. Запах табачного дыма въедается в ноздри и режет глаза, поэтому Минхо кидает сигарету куда-то с балкона, мусорит и Чан ругался бы, но это не "мальборо голд".— Злишься? — голос Ли напоминает мурлыканье, ласкает слух.— А ты? — в голове сразу всплывает всё, что Наён говорили про него.— Да.
— И я.— Зря. Меж кратчайших фраз тянутся долгие паузы, во время которых они просто смотрят друг на друга, стоя непозволительно близко.
— Почему отталкиваешь меня? — чуть ли не шёпотом спрашивает Наён.— Это не так.— Так.— Тебе видней.— Ты исчез.— Боялся.— Чего?— Что влюблюсь, Наён.— Что плохого?— Нельзя.— Почему?— Столько вопросов...— Так ответь. Минхо вздыхает. Проходит мимо Наён, скрещивает запястья на перилах балкона, опираясь.— Я не хочу.— Пожалуйста, — она подходит сзади, упирается лбом в крепкое плечо. — Я не боюсь тебя.— А стоит.
Наён напоминает Минхо котёнка, который хочет есть. Под лёгкий шелест колеблемых ветром листьев он чувствует как вокруг талии скользят женские руки, обнимая нежно. Девушка щекой прислоняется к тонкой ткани рубашки, и ей, почему-то хочется плакать. Ей плевать, что Минхо избил какого-то парня год назад, плевать, что едва не попал в тюрьму за это и плевать, что ударил Хёнджина, потому что даже совесть не способна превалировать над чувствами.— Ты можешь рассказать мне всё, Минхо.
— Нет, я не могу. И нам правда не стоит продолжать всё это.— Но ты же хочешь продолжать, нет? Скажи, что я не права. Меня тянет к тебе, и я чувствую, что тебя ко мне тоже.— Твои чувства, — он убирает её руки и поворачивается. — Тебя обманывают.
— Прости, думала, что нравлюсь тебе, — она отходит, убеждая себя, что правда придумала всё у себя в голове. — Глупо вышло. Минхо смотрит ещё около минуты и уходит. Без слов. Без эмоций. Он уходит в свою комнату, и там даёт волю эмоциям.
Впервые за долгое время Минхо плачет. Сидя на холодном полу и закрыв ладонью лицо; он ненавидит себя за эту глупую слабость, но боль душевную остановить уже не может.