Вера в огонь (Vampire: Dark Ages, фем!Гангрел, м!Гангрел, м!Носферату)) (1/1)

Сжигать драгоценную кровь не хотелось, но выбора не было: от разъяренного Брухи во все стороны разливалась аура Зверя. Немудрено?— Томас во второй раз ткнул ему в лицо факелом.Кэтрин обратилась совой почти мгновенно и взвилась в ночное небо, оставляя других Сородичей внизу.Бруха взревел и отбросил Томаса мощным ударом; тот, навсегда оставшийся десятилетним мальчиком, пролетел над землей и упал в нескольких ярдах.Третий и последний вампир все так же стоял у входа в маленькую нищую хижину. Одной лапищей он придерживал за плечо девочку?— тоже не старше десяти лет,?— а другой затыкал ей рот.—?Отпусти ее! —?крикнула Кэтрин. Совиное уханье вместо слов не было преградой?— пусть лицо вампира скрывал шлем, она уже знала, что он из рода Носферату. А те не хуже ее соклановцев умели понимать животных.—?Нет,?— бесстрастно отозвался тот. —?Господь направил меня сюда, и я очищу ее душу от скверны.Были бы у нее сейчас зубы, Кэтрин бы ими заскрежетала. Господь направил его? Одного из проклятых? Одного из тех, кто должен скитаться по земле, не зная ни смерти, ни спасения, что придет после? И направил ни много ни мало ?очищать? ребенка, который и так уже повидал слишком много зла за свою короткую жизнь!Томас поднялся на ноги и упрямо схватил факел. В его глазах горел странный, даже пугающий огонек, и это было не отражением пламени. Он был по-настоящему зол?— а это, насколько Кэтрин смогла понять за все свое пребывание в этих землях, было поистине редкостью.—?Глупый щенок! —?рявкнул Бруха, делая к нему шаг, но Томас с кривой усмешкой снова ткнул в него факелом.И тот наконец не выдержал. В принципе удивительно было, как он смог удерживать над собой контроль вопреки проклятию своего клана, но все везение когда-нибудь заканчивается. Бруха взвыл и метнулся прочь, проломив окружающий хижину частокол, чтобы скрыться в темноте.—?Отпусти Лили,?— прошипел Томас, глядя на рыцаря. Тот только плотнее стиснул руку на плече девочки.—?Брось факел! —?крикнула Кэтрин, не сводя взгляда с пламени. Оно было… голодным. Ярким. Горячим. Ей становилось дурно от одного его вида.Сородичи не должны угрожать друг другу огнем, как бы ни ненавидели друг друга.Она отчетливо видела, что факел с каждой секундой разгорался все сильнее, будто кто-то по капле подливал туда масло.Она хотела, больше всего на свете хотела сейчас спикировать на рыцаря, ударить крыльями, выцарапать глаза когтями… но не могла повернуться спиной к огню. Потому только медлила и набирала высоту.—?Я сказал отпустить ее, рыцарь! —?Томас сделал еще один шаг. Многие не могли принять его, такого с виду доброжелательного маленького мальчика, за давно взрослого Гангрела?— но только не сейчас. —?Отпусти, иначе мы сейчас увидим, кто направляет тебя, Бог или твой Зверь!—?Покайся, дитя, ибо гнев затуманивает тебе разум,?— глухо отозвался тот из-под шлема. —?Я лишь рука Господа, инструмент, направленный Его волей. Ты беспокоишься о ребенке… но это не ребенок. Это сосуд тьмы и скверны.—?Я хозяин этого домена, и не тебе решать, в чем мне каяться. Зато я вправе требовать, чтоб ты не трогал моих подопечных!—?Божья воля превыше твоей,?— спокойно произнес рыцарь.Томас, стиснув зубы, с ненавистью ткнул в него факелом.—?Брось его! —?взвыла Кэтрин.Рыцарь одним движением выставил Лили прямо перед собой.Пламя даже не коснулось железа доспехов?— вместо того жадно перекинулось на ее волосы. Томас отбросил факел, но было уже поздно.Лили закричала, и Кэтрин не выдержала.Сова слетела с неба стремительно и бесшумно, лапы вытянулись вперед, готовые заскрежетать вокруг глазных прорезей шлема.Но вся та Человечность, которую она собрала в себе, все-таки дрогнула перед огнем. Как только перья опалил жар, крылья дернулись, тело само собой извернулось, и Кэтрин на полной скорости пролетела мимо рыцаря, врезавшись затем в землю.Мир на мгновение покачнулся и уплыл куда-то, а затем она уже лежала в человеческом облике, и пальцы скребли по влажной?— днем прошел дождь,?— грязи.Подняв голову, Кэтрин мутным взглядом увидела, что Томас набросил уже свободной от хватки рыцаря Лили на волосы свою рубашку, а затем принялся ладонями зачерпывать грязь и прямо ими же сбивать огонь.Так он переселил в Бруху своего Зверя… иначе отсутствие у него хоть какого-то страха нельзя объяснить. Кэтрин трясло от одного вида этой картины, а он работал спокойно, даже сосредоточенно.Милосердная Мария-Богородица, пламя погасло. Все-таки погасло!Пахло палеными волосами, девочка плакала, но была жива. Ожоги… ожоги как-нибудь залечат. Она знает, как сделать нужную мазь.Когда Кэтрин поднялась на ноги, Томас уже уводил Лили обратно к замку. Рыцарь же, повернув голову, заметил ее?— и пошел к ней.Она отпрянула, но тот все так же спокойно остановился.—?Можете продолжать защищать порочное дитя, но в этом нет смысла. Господь уже покарал ее пламенем и отвел твой удар. Подумай о Его воле.Кэтрин, оскалившись, по-звериному зашипела на него. Ей не нужно было удлиннять клыки усилием мысли?— они навсегда остались длинными, вампирскими. Проклятыми.Но в данный момент Божье проклятие уже не казалось таким ужасным. Не в сравнении с благословением.Рыцарь вздохнул, поднял руку и осенил ее крестным знамением. Кэтрин вздрогнула, но это оказался простой жест… не как в прошлый раз, когда их всех окатило ощущением жара летнего полдня.Затем он развернулся и ушел.Кэтрин оторопело смотрела ему вслед, но затем ее внимание привлекло странное движение.Рыцарь прошел мимо большой дождевой лужи, и в воде мелькнуло его темное отражение… но он был не один.Рыцарь был высок, но то, что отразилось рядом с ним, было еще выше. Невероятного роста создание в белом одеянии?— но заляпанном багровыми пятнами крови. Крылатое?— но его крылья сохранили лишь жалкие остатки перьев на длинных и тонких костях.Создание положило ладонь на плечо рыцаря?— но не в жесте поддержки. Оно вело его, направляло, не давало свернуть с пути.Кэтрин моргнула, и затем рыцарь уже шел по дороге, а в луже отражалось просто ночное небо.Показалось? Или она действительно увидела больше, чем открывается обычному взгляду?Кэтрин не в первый раз разглядела в воде то, чего не замечали другие. После Становления она всегда видела в отражении своего Зверя, а вовсе не лицо; другие же в такой момент разве что могли ощутить некое беспокойство. Может, это оказалось каким-то странным даром? Или это влияние Малкавиана, который первым нашел тропу в мир ?доброго народца? и затем даже провел ее туда? Его безумие граничило с потрясающей проницательностью?— а ведь и то, и другое у этого клана весьма заразно.Кэтрин вздохнула, отбросив попытки понять происходящее, и медленно побрела в сторону замка. Рассвет близился, а ночевать в земле больного леса ей совсем не хотелось.