С Днём Рождения, Филипп. (1/1)

Сегодня он не будет петь. На разогреве, вызывая радостные крики, так изголодавшейся по совместным песням фанки или в дуэте с, нахер никому не сдавшимся, очередным ?старинным другой? именинника, что сладенькой ухмылочкой избито подчеркнёт, как Эрна хорош, наивно полагая: он тупой. Не распознает скрытый упрёк за смелые ошибки прошлого. Его ошибки и Филиппа.Их не касается, но знают все. Его тошнит от мысли, что один из этих мудаков сейчас стоит на сцене, в надежде хоть на грамм заинтересовать скучающую публику, голодным взглядом рыскающую в поисках Августа, нервно шныряющего меж столами, потухшего на миг маленького зала.В клубе так мало людей из-за чего витает атмосфера уюта, приправленная запахом акустики и светом фиолетового светодиода сцены. И в этой родной пустоте хочется расслабится, где-то в углу тесного дивана, попивая из холодного стекла алкоголь.Его не пригласили. Впервые нарушая их радушную традицию, так сильно укрепившуюся в песне ?Упыри?.Тим топчется в углу, тихо перебирая пальцами по деревянной перекладине барного стола, не понимая на кой ляд припёрся.Нагроможденность в работе не позволяет вот так бездумно проводить время, тяжёлым камнем ложась с долгами на широкие плечи. Но сейчас ему плевать на здравомыслие.Ведь в этой суматохе из шныряющих туда-сюда официантов и гостей брюнета мучает идиотское желание показаться Филу с той невинной улыбкой, которая скорее выставит неправыми других, чем собственный поступок или же напротив скрыться в углу тёмного зала, судорожно вслушиваясь в некогда любимый голос и остаться незаметным. Эрна не понимает что из пришедшего в голову сейчас будет хуже.Под нежный свет софитов Чехов поёт со сцены свою ?Я хочу быть джедаем?, завершающуюся под иронично-августовское ?а я не хочу быть джедаем!?И после временная тишина, объятая запахом чесночных гренок, пива и восторженно-немой мольбы в ожидании чего-то лиц прерывается словами:—?Ещё раз с Днём Рождения, Филипп,?— искренне улыбаясь, под розовым отблеском очков, изрекает Рома, в надежде передать хоть каплю доброты,?— Желаю тебе наконец найти единственную путеводную звезду.И Август давит из себя улыбку, чтобы хоть со стороны казаться благодарным, чувствуя, что от этих слов внутри что-то сломалось. Снова. А накипающая злость даёт о себе знать приступами боли в районе где находится душа.А где-то за спиной в потёмках зала сидит Эрна, закусывает губу до крови от спёртой обиды. За понурившегося пред ним Филиппа с силой сдерживающегося, чтобы не упасть или не разбить кому-нибудь ебало.Тим видит как тот, наплевав на все приличия, срывается из зала, быстрым шагом направляясь к выходу, чтобы покурить. Наверное раз пятый по его подсчетам.И Эрна жалеет о своём решении идти следом где-то по середине пройденного пути, запихнув весь здравый смысл прямиком в зад.На улице промозгло и свежо, а Москва все никак не желает встречать лето.И в этой ночной пустоте Фил целует сигарету с трепетом любовника, заполучившего самую чистокровную девицу. Он в стельку пьян.—?Одна лишь ты меня поймёшь…—?Как драматично. —?с издёвкой, но по доброму, звучит знакомый голос за спиной, заставляя вздрогнуть.Август не хочет поворачиваться, веря в полную нетрезвость, и увы, не только на рассудок.Фил пробует поджечь сигарету, но кремень предательски скользит в трясущихся руках. Удивительно как у него ещё хватает сил на песни.Грустно чертыхаясь не замечает как Тим подходит ближе со спины, лениво отбирая зажигалку, уже через секунду возвращая тлеющий фильтр обратно.И долгожданная затяжка, судорогой распространяется по телу бородатого мужчины, снимая наконец тяжёлый ком в горле.—?Спасибо,?— звучит сухо и соврано. Филипп не торопится оборачиваться, делая ещё один затяг.—?Давно ты пьёшь? —?спрашивает Эрна, впуская в интонацию нотки претензии. Как глупо. Будто Август ему что-то должен. Те времена уже прошли.—?Достаточно. Тебе какое дело?Последнее сказано со злостью. На себя за то, что не заботясь о последствиях, предался слабостям, сорвавшись и погрязнув в них сполна. Он злиться, на того, кто стоит сзади, в дуэте вместе с ним, сломавшего всю жизни. Он злиться на судьбу, которая никак не может отделить их друг от друга. И эта злость с ним так давно.Обычно Тим терпелив и славится железной выдержкой к любым бесяцим ситуациям, предпочитая пропускать это мимо себя. Однако эта ситуация его выводит из себя. Ведь тот, кто в каждой песне чуть ли не в открытую упоминает его имя, прикрываясь лирикой, кто спустя два года ещё стоит на своём сейчас стоит перед ним задом. Как будто ?всё это? его не касается. Это бесит, убивая последние клетки самоконтроля. И Эрна стремительно обхватывает чужое запястье и с рвением дёргает, заставляя наконец посмотреть на себя.—?Какого чёр…- возмущённо недоговаривает Август, роняя пепел на асфальт вместе с окурком.Слегка осоловевшие огромные глаза с печалью и удивлением впиваются в лицо, не веря и не понимая…—?Ну надо же… —?Митяев с трепетом проводит пальцами по растрепавшейся причёске молодого человека,?— покрасился…Тим улыбается не спеша отстраниться. Он знает, что Фил пьян. И возможно в трезвости навряд ли бы позволил себе излишние движения, но сейчас.—?Тебе идёт. Напоминает… —?Эрна прерывает монолог, наполненный нотами ностальгии. Ему это не надо. Не сейчас.Шершавые губы накрывают поцелуем именинника, смешивая в бешеном танце вкус сигарет, выпивки, крепкого кофе и карамели. Наконец позволяя разлиться теплу, томившемуся в долгом одиночестве.Их поцелуй тягуче-долгий и похож на звуки тёмного леса, наконец соприкоснувшегося со звёздным небом и свирель на время забывшую что такое декаданс.—?С Днём Рождения… —?отстраняясь шепчет Тим Эрна?— Филипп.И они прижимаются друг к друга, зная, что времени у них уже не осталось.А где-то рядом лежит окурок, дотлевая, как символ их несбывшийся любви. И может в чём-то Чехов прав: Филу действительно нужна единственная путеводная звезда. Вот только он её для себя уже давно нашёл…