the executioner (1/1)

В течение нескольких мучительно долгих мгновений все не отрывали поражённых взглядов от Эрики. Абсолютно каждого охватило неприятное чувство, вызванное какой-то ещё не успевшей окончательно сформироваться мыслью, казалось бы, вот-вот готовой обрести чёткую форму, но упорно выскальзывающей из рук, едва сознание приближалось к ней. Единственным, что было несомненно, оставалось гнетущее ощущение приближающейся катастрофы местного масштаба. — Я не понимаю... — наконец, пробормотала Марибель, а затем подняла глаза на Эрику и прямо спросила: — Вы подразумеваете, что уверены в виновности Хицугири-сан? — О, у вас сложилось такое впечатление, Хан-сан? — Эрика склонила голову набок и загадочно усмехнулась. — Что ж, оставляю формулировку мнения на вас. Вы ведь в состоянии иметь собственную точку зрения на события, верно? — Детектив обвела зал насмешливым взглядом. Вновь повисла тишина. Никто просто не хотел комментировать откровенный намёк Эрики на их несостоятельность как мыслителей, даже Марти, который теперь слишком отчётливо осознавал, что у неё есть неоспоримый аргумент в спорах с ним. А Хитаги тем временем даже особо не вслушивалась в происходящее вокруг неё — её слишком поглотили собственные размышления, касающиеся этого дела. Именно поэтому её внезапное высказывание казалось каким-то лишним после поднятой Эрики темы. — Кстати, я тут подумала и нашла косвенное подтверждение того, что справочник в моём шкафчике — тот самый пресловутый red herring, — неожиданно заявила она, предварительно буквально расколов гнетущую тишину щелчком пальцев. Когда все остальные повернулись к ней, Хитаги объяснила: — Дело в том, что мой шкафчик — не единственный, который изменился с прошлого посещения женской раздевалки. Помимо произошедшего с ним, там был ещё и шкафчик с испорченным замком. Как я уже писала в уликах, на шкафчике Хан-сан замок выпирает сильнее, чем на всех остальных. А какие махинации обычно проводят с замками? Правильно, взломы. Из всего этого я предположила, что изначально справочник был в шкафчике Хан-сан, но затем убийца почему-то передумал и решил переложить его в мой. — Звучит складно, — усмехнулась Эрика и тут же добавила: — Конечно, если вы не выдумали всю эту историю, чтобы мы поверили в вашу невиновность, Хицугири-сан. Ведь именно вы первая оказались в женской раздевалке на осмотре, если не ошибаюсь. То есть, теоретически, вы вполне могли провернуть некие махинации для большей убедительности вашей истории. Хитаги на это замечание хмыкнула и, не сдержавшись, высунула язык. Сегодня Эрика как никогда надоедала ей своим ехидством и упорными попытками убедить всех в мнимой виновности Хитаги. "И чего она так прицепилась? — раздосадованно думала Супер Азартный игрок. — Неужели, ей настолько необходимо поиграться с подозреваемыми, прежде чем дойти до сути дела и наконец-то разоблачить истинного преступника? А может, это реально была она? Или она просто таким образом испытывает нервы убийцы..." — Эм... Можно кое-что сказать? — подал голос Ёшики. — Я просто тут думал обо всей этой неразберихе со справочниками, и мне пришла в голову одна идея. Вот вы говорите: убийца — девушка, которая взяла справочник Хицугири для того, чтобы попасть в мужскую раздевалку. А почему не наоборот? Сначала убийца взял справочник Хан, а потом решил нас запутать, взяв ещё и второй... — Это вы так тонко намекаете, что стоит сузить круг подозреваемых до меня, вашего товарища и вас самих, мистер Кишинума? — насмешливо уточнил Марти. Ёшики обиженно сплюнул. — Да я не об этом! — рассердился он. — Я о том, что мы зачем-то зациклились на версии с убийцей-девушкой, а у нас ещё нет на это достаточно надёжных улик. — И ты совершенно прав, — согласился с ним Минато. — Мы до сих пор не имеем веских оснований сбрасывать кого-то со счетов. Марти задумчиво взглянул сначала на него, затем на Ёшики, упёр руки в бока, закрыл глаза, после чего с тяжёлым вздохом возвёл их к потолку и, не обращаясь ни к кому конкретному, поинтересовался: — И что вам всем так нравится ставить себя под подозрение?.. Хитаги улыбнулась его комментарию. Затем её лицо приняло серьёзное сосредоточенное выражение, и она, заложив руки за спину, задумчиво проговорила: — Кстати, отбрасывая её откровенное желание обвинить меня во всех смертных грехах, в рассуждениях Фурудо-сан прозвучала дельная мысль: убийца должен был после такого убийства запачкаться в крови. А ходить потом в окровавленной одежде — идея суицидальная. Тогда он должен был как-то избавиться от неё, или же вообще заранее предотвратить попадание на свою одежду крови. — Думаю, тут скорее последний случай: убийца надел на себя куртку, которая в итоге обнаружилась в шкафчике жертвы, — предположил Марти. — На ней и следы крови есть. — Вот только эта куртка чёрная, а судя по показаниям всех остальных, их куртки других цветов, — вставил Минато, держа справочник в руках. — Получается, что кто-то тут врёт? — Не думаю, — отрицательно мотнула головой Эрика. — Когда мы уходили с крыши, я ещё раз взглянула на куртки, и могу точно сказать, что все названные вами в допросе цвета присутствовали. — Может, ваша фотографическая память подскажет нам, откуда тогда взялась чёрная куртка? — язвительно спросил Марти. Эрика лишь издевательски посмеялась. — Неужели даже такие простые вещи надо вам разжёвывать, Марти-сан? Я-то надеялась, что ваши мозги ещё не окончательно атрофировались от вида вашей мёртвой сестрички, но, похоже, зря. Марти вздрогнул. Его лицо исказил гнев. Сжав зубы, он впился ногтями в трибуну перед собой и едва слышно процедил: — Какая жалость, что там, в морге, на её месте не ты, bitch... Пока они пререкались, Марибель усиленно думала над загадкой лишней куртки. Она упрямо перебирала в голове варианты причины её существования, пока не пришла к самому логичному объяснению. Выждав до паузы в обсуждении, Супер Мечтательница осторожно вставила: — А я, кажется, поняла, чья это куртка. — Все взгляды тут же обратились в её сторону, и она уверенно заявила: — Эта куртка была предназначена Санаде-сану, и Тау просто не стала её убирать после его смерти. Или я ошибаюсь? — уточнила она, покосившись в сторону Тау. Кукла выдержала паузу, а затем кивнула и, приложив указательные пальцы к краешкам губ, беспечно проговорила: — Я просто забыла о ней. Я такая рассеянная в последнее время, жуть! — Тау засмеялась и лукаво прищурилась. Она будто бы на самом деле надеялась, что лишняя куртка ещё понадобится, а сейчас просто разыгрывала дурочку. Тем временем Минато с Ёшики не могли оторвать растерянных взглядов от Марибель, высказавшей эту идею. Почему-то мысль, что нечто, связанное с мёртвым товарищем, было использовано для убийства, вызывала отторжение и неприязнь. Всё это выглядело так, будто убийца не только лишил жизни брата одной из девушек, но и осквернил память об их умершем ради свободы друге. А Марти задумчиво переводил взгляд с Супер Повелителя персон на Хулигана и обратно и вдруг выдал: — Кстати, именно вы двое были с ним близки, верно? — Ты на что намекаешь?! — тут же вскипел Ёшики. — Именно потому, что Санада-семпай — мой друг, я бы не стал вплетать в такое дело ещё и его, — хмуро заявил Минато, с оскорблённым видом косясь на барабанщика. Тот лишь пожал плечами. — Может быть, — задумчиво проговорил Марти. — Вот только в раздевалке было кое-что очень любопытное, что указывает именно нас вас, мистер Арисато, мистер Кишинума, а именно — обрывки хлопковой ткани белого цвета, перепачканной в крови. И, как ни крути, они очень уж похожи на остатки порезанной рубашки. А белые рубашки носите здесь только вы двое. Ну, до недавнего времени ещё была парочка человек, но они явно уже не могут быть убийцами. Что вы об этом думаете? — поинтересовался он, склонив голову набок. Оба подозреваемых тут же побледнели. В следующую секунду Ёшики охватил праведный гнев. Кипя от возмущения, он язвительно поинтересовался: — И что, вся проблема в том, как мы одеваемся, да? — Ну, думайте, что хотите, а обрывки придавили грузом одного из тренажёров, — заметил Марти, пожав плечами, и после небольшой паузы добавил: — Очевидно, кто-то очень не хотел, чтобы их нашли. Разве это не подозрительно? На это подозреваемые не нашлись, что сказать. Воспользовавшись паузой в обсуждении, Хитаги вставила своё слово. — А ведь кое-кто из вас как раз может принимать таблетки, одну из которых мы обнаружили в оранжерее... — как бы невзначай заметила она. Минато понял её намёк, и ещё сильнее занервничал. Хитаги со своего места зорко наблюдала за малейшими изменениями в его поведении: вот от его лица отлила кровь, вот слегка задрожали руки, вот он нервно сглотнул. Всё это в совокупности усиливало подозрения Супер Азартного игрока, поднимая в её сознании вопрос: "Неужели, этот человек убил Дею? Действительно ли он тот, кого я ищу?.." Вслух же она решила продолжать идти в этом направлении. Придав своему голосу как можно более отрешённые нотки и нарочно не глядя на своего главного подозреваемого, Хитаги возобновила рассуждения: — К тому же, именно вы, Арисато-сан, заявили, что видели, как Дэймон просовывал мне под дверь послание. Таким образом, вы подтверждаете свою осведомлённость о его наличии. Как раз знающий человек мог бы использовать это для нашего отвлекающего манёвра с запиской в оранжерее. Хитаги сделала паузу, ожидая его реакции. Её испытующий взгляд буквально прожигал, даже если с ним не встречаться. Минато почувствовал, что она что-то от него ждёт, и хрипло поинтересовался, не глядя в её сторону: — И всё?.. Хитаги улыбнулась ему, как ребёнку. Нарочито медленно она уперлась широко расставленными руками в трибуну перед собой и произнесла: — Нет, есть ещё кое-что. А именно — обнаруженный в вашем шкафчике справочник Хан-сан. Скажете, его легко могли подбросить? Могли. — Прикрыв глаза, Хитаги кивнула и тут же продолжила: — Но вот что странно: в итоге он оказался именно у того человека, которому было легче всего его украсть у владелицы. Именно вы, Арисато-сан, больше всего общались с Хан-сан и могли этим воспользоваться. Хитаги медленно подняла веки и исподлобья взглянула на Минато изучающим взглядом. Тот затих, будто поражённый её словами. Теперь он казался даже бледнее, чем прежде. Хитаги терпеливо ждала, когда он объяснится, но Минато молчал, будто не в силах найти себе оправдание. Наконец, Хитаги надоело ожидание, и она продолжила давить. — К тому же, вы с вашими умственными способностями вполне могли бы провернуть такое дело, как создание множества фальшивых улик, указывающих на ваших одноклассников, как на преступников... — Бред! — наконец, не выдержал Минато. Его голос, пропитанный возмущением, предательски дрогнул. — Зачем мне кого-то вообще убивать? Хитаги подняла глаза к потолку и небрежно произнесла: — Ну, здесь мы все под вечным давлением, а человеческая психика — вещь довольно хрупкая. Возможно, для вас последней каплей могла стать смерть вашего друга и осознание того, что ещё остались те, кто не вкусил горечь утраты... — Стой, ты это серьёзно?! — встрял в их диалог возмущённый и одновременно напуганный Ёшики. — Нет, то есть, ты намекаешь, что... — ...что я убил твоего брата, потому что не вынес того, что я с вами не в равном положении? Минато смотрел на Хитаги расширившимися от ужаса глазами. Её спокойствие, когда она говорила такие жуткие вещи, его пугало. И всё-таки Минато сделал глубокий вдох и, постаравшись взять себя в руки, прямо спросил: — Ты хочешь сказать, что я сотворил такое безумие? Это же просто ненормально — убить по такой причине... — пробормотал он уже себе под нос, не отводя от Хитаги поражённого взгляда. Хитаги тяжело вздохнула и, прикрыв глаза и скрестив руки на груди, заявила: — Ну, личность, выпотрошившая живого человека, явно не отличается психическим здоровьем. Ещё немного, и я буду точно знать картину этого преступления. Кто знает, может быть, убийца и вправду вы, Арисато-сан? Хитаги подозрительно посмотрела на собеседника, отчего у того прошёл мороз по коже. Сейчас её безжалостный взгляд очень напоминал тот, с которым она тогда, в оранжерее, обещала вывести преступника на чистую воду. Минато просто не знал, что сказать ей, и потому молчал, опустив голову и переваривая всю информацию, которая на него вылилась. "Она и вправду считает меня убийцей..." — в ужасе думал он. Всё это казалось до жути неправильным, будто он попал в дурацкую пьесу на роль главного злодея, непривычную и пугающую своей реалистичностью. Всю эту сцену молча наблюдала Марибель, переводя растерянно-напуганный взгляд с обескураженного Минато на холодно-изучающую Хитаги. Обвинения в адрес Супер Повелителя персон казались ужасно нелепыми. "Всё это должно быть просто глупой ошибкой!" — говорила себе Марибель. Ну действительно, как человек, который протянул ей руку помощи, когда она готова была впасть в отчаяние, может быть убийцей, вытащившим наружу внутренности другого человека? Вот только факты упрямо спорили с её попытками убедить себя. "Он вполне может быть убийцей..." — будто говорили они с насмешкой. И Марибель, отчаянно ища хоть что-то, способное очистить имя Минато, хоть какое-нибудь оправдание, перебирала в памяти все события сегодняшнего и вчерашнего дня. Вроде бы, всё было совсем как обычно: повелитель персон вновь собрал вокруг себя небольшую компанию одноклассников и отправился в очередной бой, пусть и не совсем привычный... Вот только то, что до этого он упрямо избегал их с Ёшики, слишком сильно выбивалось из общей картины. "Да и именно он предложил участие в расследовании..." — подумала Марибель, с горечью чувствуя, как её грызут сомнения. Сейчас её как никогда разрывали два противоборствующих мнения об Арисато Минато: добрый и надежный человек, который в случае беды подставит плечо и которому всегда можно довериться, или расчётливый искусный лжец, талантливо плетущий интриги и заставляющий всех подчиняться ему благодаря природному обаянию?.. "Думай, Марибель, думай!" — одёргивала она себя. Марибель зажмурилась и буквально впилась ногтями в трибуну. Внезапно она резко распахнула глаза и вдруг проговорила: — А ведь мы явно ещё не всё рассмотрели. Взять хотя бы те ножницы, которые были в шкафчике Марти-сана... — Мы ведь уже убедились, что местонахождение подобных предметов не очень-то весомый аргумент, мисс Хан, так как даже в закрытый шкафчик при должном желании можно засунуть почти любой небольшой предмет, — мягко заметил Марти. — Да нет же. — Марибель торопливо мотнула головой. — Я хотела сказать, что, судя по всему, эти ножницы были взяты из библиотеки. А ведь там совсем рядом с органайзером, где как раз не хватало ножниц, лежала недочитанная книга. И вот я подумала, что человеку, в чьём поле зрения долго находились эти ножницы, вполне могли прийти на ум именно они, когда понадобилось избавиться от ненужной улики. — О, так вы предлагаете искать того, кто читал детективный роман, Хан-сан? — загорелась Хитаги, запомнившая эту информацию из списка улик. — Тогда я знаю, кто точно выпадает из этого списка! Роман же на японском, верно? — Ну, естественно... — подтвердил Ёшики, всё ещё не понимая, куда она клонит. А вот до Марти дошло, что она собирается сказать. Предчувствуя не самое приятное для него откровение, он хотел было что-нибудь вставить, но был опережён Хитаги, которая на весь зал заявила: — А среди нас есть человек, который плохо умеет читать иероглифы! — и с этими словами многозначительно взглянула на Марти. Для половины присутствующих это стало новостью. На секунду удивление чуть притупило все остальные их эмоции, и они с интересом взглянули на Супер Барабанщика. Тот смущённо опустил глаза, не зная, куда себя деть, и этим заставил остальных, не видевших прежде эту его сторону, ещё больше растеряться. Эрика лишь тихонько посмеивалась, глядя на его потерянное лицо. Наконец, Марибель осторожно поинтересовалась: — И как же вы тогда пользовались вашим электронным справочником, Марти-сан? Марти ниже опустил голову, явно не горя желанием отвечать. За него охотно объяснила Тау. — О, это полностью моя заслуга! Этот справочник является ещё и карманным электронным переводчиком! Здорово, правда? — спросила кукла, вся раздуваясь от гордости за собственное маленькое техническое чудо. А пока все остальные были увлечены новым открывшимся фактом об однокласснике, Эрика успела полностью просчитать рассуждения Марибель и, воспользовавшись паузой в обсуждении, начала свою речь с вопроса: — Кстати, Хан-сан, говоря о том романе из библиотеки, вы, часом, не намекали, что читателем была я, Супер Детектив? — Уловив изменение в выражении лица Марибель, Эрика хитро улыбнулась, поняв, что была права, и продолжила: — Что ж, вы не ошиблись. Это действительно моё любимое произведение у того автора, и пару дней назад я решила его перечитать. Вот только то, что мне не повезло оставить его возле того злосчастного органайзера, — сомнительный аргумент в пользу моей вины, не считаете? Марибель сглотнула. Начинается то, к чему она готовила себя последние несколько минут! Супер Мечтательница сделала глубокий вдох и решительно начала: — Сам по себе — да. Но ведь есть и другие улики, указывающие на вас, Фурудо-сан. Например, надпись на месте преступления. Конечно, её было подделать легко. Но что вы скажете насчёт вашего сомнительного объяснения того, почему вы пришли в оранжерею на расследование? Может быть, вы знали, что мы все в итоге там окажемся, и хотели убедиться, что подброшенное вами письмо обнаружат? Или же ваши туманные намёки возле библиотеки. Что-то пропало из архива? А может, вы просто хотели, чтобы мы ринулись его проверять и потеряли драгоценное время, в течение которого могли бы найти более веские улики, указывающие на вас? От её внезапного напора опешили все, даже Эрика. Никто не ожидал от робкой и задумчивой Марибель такой активной атаки. А та уже вошла во вкус и вовсю засыпала Супер Детектива новыми предположениями и идеями, связанными с теорией об Эрике-преступнике, с каждым словом становясь всё увереннее и начиная выхватывать всё новые подробности из глубин своего сознания прямо на ходу. Поток слов неумолимой, бешеной рекой лился из её рта, явно не желая останавливаться. — К тому же, что за странные слова про "лево", Фурудо-сан? — продолжила Марибель. Эта реплика привлекла внимание Хитаги, и она, с трудом ухватив паузу в обвинениях и догадках Супер Мечтательницы, вклинилась в её речь с вопросом: — А что за слова про лево, Хан-сан? Кажется, ничего подобного нет в списке улик. — Ах, и правда! — спохватилась Марибель, всплеснув руками от досады на свою рассеянность, и уже более спокойным, чем во время своего горячего монолога, тоном объяснила: — Дело в том, что, когда мы были у библиотеки, Фурудо-сан неожиданно стала пристально рассматривать Кишинуму-сана и в конце вдруг пробормотала что-то вроде: "Они слева". Хитаги задумчиво выслушала её, а затем перевела взгляд на Эрику. Та спокойно кивнула, подтверждая слова Марибель, но как-либо объясняться она явно не была намерена. Тогда внимание Супер Азартного игрока переключилось на следующее действующее лицо этой странной сценки — Ёшики. Серьёзно глядя ему в глаза, Хитаги под заинтересованным надзором спросила: — Кишинума-сан, не помните, что именно в вас так привлекло внимание Фурудо-сан? Ёшики растерянно взъерошил свои волосы, смущённый её повышенным вниманием. Хитаги буквально прожигала его выжидающим взглядом. Супер Хулиган крепко задумался в попытке вспомнить всё до мельчайших деталей, отчего между его бровей появилась складка. А Хитаги, потеряв терпение, начала задавать наводящие вопросы: — Может, она смотрела на ваше лицо? Или на ботинки? Или... — ...или на уровень четвёртой головы, — подсказала Тау, не сдерживая загадочной довольной улыбки. — Уровень четвёртой головы? — искренне удивился Ёшики, совершенно не понимая, к чему этот комментарий и что он вообще значит. Видя, что из-за слов Тау он отвлёкся, Хитаги обиженно надулась. "Она тут весь процесс сбивает!" — возмущённо подумала азартный игрок и нетерпеливо бросила: — Наверное, это как-то связано с тем фактом, что по пропорциям человека в нём "помещается" восемь голов. По крайней мере, так говорила одна моя знакомая художница... Но не берите в голову, Кишинума-сан! Лучше продолжайте вспоминать. Ёшики растерянно взглянул на неё, но всё-таки решил, что стоит её послушаться. "Сомневаюсь, что Тау говорила что-то важное..." — подумал он и вернулся к попыткам мысленно воссоздать ту сцену у библиотеки. В это время Марти, очевидно, догадавшийся, что Тау имела в виду, ухмыльнулся и пробормотал себе под нос: — I guess she's talking about the place good girls aren't supposed to stare at... — Ну-у... — наконец, неуверенно протянул Ёшики. — Кажется, она разглядывала что-то выше пояса... — Выше пояса, значит... — задумчиво повторила Хитаги, потирая подбородок. — Что же там может быть слева? Внутренние органы какие-нибудь? Или же... — Может, пуговицы на рубашке? — вдруг предположил Минато, подав голос впервые с тех пор, как его обвинили в убийстве. Кажется, поддержка Марибель подействовала на него ободряюще, и он немного пришёл в себя: его лицо вернуло естественный цвет, руки перестали дрожать, выражение стало увереннее. Ровным голосом Минато продолжил: — Если смотреть спереди, то пуговицы на мужской рубашке как раз будут с левой стороны. — Звучит логично, — согласилась Хитаги и тут же поинтересовалась у Марти: — Кстати, ты, часом, не помнишь, на какой стороне были пуговицы у той рубашки, обрывки которой ты нашёл в мужской раздевалке? Марти лишь развёл руками: он нашёл лишь небольшой кусочек, по которому было трудно определить, с какой стороны он находился первоначально. И, как в большинстве подобных случаев, когда Марти пытался вспомнить что-то, его мысли лишь путались, не давая определённого ответа на поставленный вопрос. Видя его замешательство, в разговор наконец-то вступила Эрика. — Всё верно, тогда я на всякий случай проверяла расположение пуговиц, — подтвердила она. — Случай с Кишинумой-саном лишь подтвердил мои догадки: рубашка из мужской раздевалки — женская. Да-да, я была там — когда я вежливо попросила Тау-сан пустить меня, она без вопросов согласилась, — добавила Эрика, видя удивление на лицах Хитаги и Марти. — Не хочу препятствовать расследованию! — улыбнулась кукла. Хитаги подозрительно скосила на неё глаза, а затем резко отвернулась и хмуро бросила: — Ну уж нет, за помощью я лучше обращусь к Марти — ему я доверяю больше, чем вам, Тау-сан! Тау на это лишь снисходительно ухмыльнулась. Хитаги предпочла это проигнорировать и задумчиво проговорила: — Ну, кажется, эта рубашка в итоге также оказалась фальшивой уликой: мало того, что ни одна из оставшихся в живых девушек не носит рубашек вообще, так ещё и я вспомнила о пропавшей из медпункта крови для переливания. Кажется мне, что эти два предмета как-то сильно связаны... Наверное, убийца решил подставить Арисато-сана и Кишинуму-сана с помощью рубашки из архива — Фурудо-сан же говорила, что оттуда что-то пропало, так? — запачкал её в крови и спрятал, для убедительности порезав ножницами. Вот только он не обратил внимания, что схватил женскую рубашку, и в итоге его попытка окончилась фиаско. — Получается, что мы вновь вернулись к тому, с чего начали? — тихо поинтересовался Марти, когда она договорила, и тут же пояснил: — У нас опять нет никаких чётких улик, указывающих на настоящего убийцу. С его словами было сложно не согласиться: предположений была уйма, но ни одно пока не представлялось возможным подтвердить как единственное истинное. По сути, все они, за исключением Эрики, сейчас были практически так же далеки от личности убийцы, как в начале суда, не считая нескольких смутных догадок и призрачных подозрений. От осознания этого факта все помрачнели и замолкли. В зале суда повисла гнетущая тишина. Никто не торопился нарушить её новым предположением; вместо этого большинство взялись за справочники, чтобы найти среди улик ту единственную ниточку к правде, которая пока упорно ускользала от их внимания. Наконец, в тяжёлую звенящую тишину вклинился тихий, но ясный голос Минато. — Кстати, мы, кажется, ещё не разобрались с пятном крови на месте преступления, — заметил он. — Судя по списку улик, оно расположено довольно далеко от самого трупа. — Ну-у... — Марибель задумчиво потёрла подбородок, затем кивнула сама себе и, подняв глаза на остальных, заговорила: — Кажется, у меня есть идея, откуда оно могло взяться. Дело в том, что я всё это время думала о немного другой улике, а именно — о ноже, который мы нашли в столовой. Мне не давал покоя вопрос: если он действительно является орудием убийства, то как преступник избавился от большинства следов крови? Просто помыть не вариант — на ночь вода отключается. Но проблему можно решить, если использовать для этого снег. Только подумайте: убийце срочно нужно оттереть кровь с ножа, а вокруг него целая крыша снега. Ну, он и попытался оттереть им нож. Но этот способ, конечно, далёк от идеала, поэтому немного следов крови на лезвии всё-таки осталось — как раз в труднодоступном месте. Как вам такой вариант? — Марибель огляделась, ища одобрения или опровержения своей теории. Минато немного поколебался, оценивая полученную информацию, а затем медленно кивнул. — Пожалуй, такое вполне возможно, — согласился он. — В итоге убийца заметил, что нож не очищен до конца, и решил его спрятать в стойке продавца, вместо того чтобы вернуть на место на кухне, а по пути у него оторвалась пуговица, которую ты нашла... Минато продолжил рассуждать уже на тему пуговицы, но Хитаги перестала понимать смысл его высказываний. До этого она внимательно ловила каждое слово, надеясь первой достичь истины и бросить её в лицо убийце сестры, но в какой-то момент все звуки словно отдалились от неё, звуча в каком-то параллельном измерении. Вернее, это она невольно оказалась изолирована от остального мира. Хитаги стояла в ступоре, уставившись в одну точку. Это было крайне странное ощущение, словно вокруг неё вдруг воздвигли толстые стеклянные стены, не пропускающие внутрь ни единого звука. И вместо того, чтобы дать ей послушать рассуждения на тему убийства её любимой сестры, они решили показать ей кое-что. В памяти как никогда ярко вспыхивали разные картины — картины её прошлого. Все самые важные эпизоды её жизни возникали перед глазами, как вырезки из киноленты: от момента её "рождения" до "смерти", от "починки" до "переустройства"; дни, полные радости общения с многочисленными сёстрами, и дни, полные разочарования в некоторых из них; минуты счастья, боли, надежды, отчаяния, горечи, веселья, обиды — все они заполняли её сознание, словно оно было полупустым сосудом. И, когда воспоминания достигли его краёв, они стали потихоньку вытеснять всё лишнее... Оно закончилось так же резко, как и началось. Занавес вокруг её клетки опустился, являя миру новую Хитаги — "заполненную" воспоминаниями о том, кто она есть и для чего здесь оказалась. Вот только за рассуждениями никто не обратил внимания на произошедшую с ней метаморфозу. А Хитаги обновлённым взглядом обвела зал. В её голове всё ещё продолжался "показ" фильма, только теперь он был не столь красочным и демонстрировал её жизнь здесь, в заключении. Постепенно он достиг сегодняшнего дня. Все самые мелкие детали увиденного сегодня всплыли в памяти. И тут-то она осознала, что в этом деле было не так. Минато уже заканчивал своё рассуждение, но чёткого результата всё никак не предвиделось. Внезапно в его речь вклинился странный звук. Он был настолько неестественным в напряжённой атмосфере зала суда, что и Супер Повелитель персон, и все остальные присутствующие принялись искать глазами его источник. Наконец, шесть пар глаз (Тау также заинтересованно выискивала взглядом) остановились на Хитаги. Супер Азартный игрок тихонько посмеивалась в кулак. Её смех совершенно не сочетался со словами, сказанными в тот момент Минато, так что она, очевидно, смеялась над своими мыслями. Всеобщее недоумение лишь усилилось, когда Хитаги вдруг запрокинула голову назад и засмеялась в голос. Остальные лишь ошарашенно смотрели на неё, совершенно не понимая причину её веселья. Наконец, Хитаги отсмеялась и обвела взглядом зал. Её выражение лица ещё больше поразило окружающих: в голубых глазах читалась горькая тоска. — Ах, это всё так печально... — вдруг проговорила она каким-то чужим голосом, не глядя ни на кого конкретного. — Так печально, что хочется смеяться. Так забавно, что хочется плакать... — Хитаги немного помолчала, а затем тряхнула головой. Ясным взором она взглянула на Минато и серьёзно продолжила: — Говорите, Арисато-сан, что убийца хотел спрятать нож в стойке? О нет, всё не совсем так. Он положил его туда, откуда взял изначально. — Погоди, ты знаешь, кто убийца?! — воскликнул Ёшики. Хитаги медленно кинула. — Знаю, — подтвердила она. — И знаю, как примерно всё происходило. Сейчас объясню. — Хитаги поудобнее скрестила руки на груди и начала свой рассказ: — По всей видимости, сначала никакого убийства не планировалось. Будущий убийца просто решил пойти ночью в столовую за запасом энергии. Едой ли, напитками — неясно. Важно лишь то, что ему понадобились стаканы или чашки, и среди них он обнаружил нож. Вот тут-то он и сделал первый шаг на пути к преступлению. Честно, я не представляю, зачем ему всё это нужно было. — Хитаги с досадой покачала головой и, вздохнув, продолжила: — В любом случае, в конце концов он обнаружил свою жертву — Дэймона... — Постойте, а как же письмо? — в недоумении перебила её Марибель. — Ведь кто-то же вызвал вашего брата на крышу... Вы думаете, его преступник подбросил потом? — робко предположила она. Хитаги пожала плечами. — Возможно, потом. А может, именно из-за него Дэймон оказался на крыше. Впрочем, это не важно, ведь письмо никак не может являться делом рук убийцы. Это заявление шокировало всех, кто не понимал, к чему она ведёт. Тогда Хитаги решила продолжить. — Дело в том, что некоторые улики подтасовали уже после того, как их подкинул убийца, — заявила она. — Но обо всём по порядку. Сначала убийца совершил преступление и отправился заметать следы, то есть создавать фальшивые улики, призванные всех запутать. Путаница со справочниками, куртки, рубашки, "предсмертное послание" — всё это его рук дело. Убийца подкинул улики на всех, в том числе и на самого себя, чтобы не выделяться. И нож в итоге он вернул на то место, где его обнаружил. Вынуждена признать, преступление удалось действительно запутанное. Не последнюю роль в этом сыграл "серый кардинал" — некто, поработавший после того, как убийца уже замёл следы. На его существование указывает то, что справочник Дэймона, изначально находившийся в шкафчике Хан-сан, был переложен в мой шкафчик. Иначе зачем ещё было взламывать замок? Это он создал большинство улик, указывающих на меня. А ещё этот некто в самом начале переложил нож с держателя на полку в стойке. Почему я приписываю всё это ему? Ответ кроется в цветочной пыльце: она была на справочнике, у ножей и в оранжерее, где находилось письмо. А что тем временем делал убийца? Собственно, он уже закончил создание фальшивых улик. Замечательных улик. Разве что прокололся кое в чём. Дело в том, что той ночью в столовой у него действительно оторвалась пуговица. Вот только, очевидно, обнаружил он это слишком поздно. Естественно, если бы его увидели в одежде без одной пуговицы, то сразу же обо всём бы догадались. И тогда он просто переоделся. Да, вот так банально. — Хитаги развела руками. — А рубашка без пуговицы наверняка до сих пор лежит где-то в его комнате... Хитаги прикрыла глаза и перевела дыхание. В её словах была непоколебимая уверенность в собственной правоте и вине одного конкретного человека. Все с трепетом выслушали её теорию и теперь ждали того заветного момента, когда она назовёт имя. Тогда Хитаги сделала глубокий вдох, решительно подняла глаза и, глядя прямо на одного человека, произнесла: — Теперь я хочу знать лишь одно. — Её голос дрогнул, лицо исказило выражение горечи. Полным боли тоном, она хрипло спросила: — Почему ты это сделал, Марти?.. Марти молчал. К нему были прикованы заинтересованные, выжидающие и шокированные взгляды, но он молчал. Вся его поза выдавала напряжение: кулаки были сжаты, фигура казалась застывшей. Он смотрел куда-то в сторону, будто боясь встретиться взглядом с кем-нибудь, в особенности — с Хитаги. Наконец, Марти нервно облизнул пересохшие губы и хрипло заметил: — Всё это, конечно, интересно, но в твоей теории есть дыры. Например, "предсмертное послание". Ты ведь сама подтвердила, что я не умею читать иероглифы, как бы я мог его написать? Хитаги тяжело вздохнула и объяснила: — Для того, чтобы написать имя "Эрика", нужна только катакана. Ты же уже показал, что знаешь её. Тогда, в столовой, когда я мучила тебя японской письменностью и диктантами. Марти кивнул, подтверждая её слова. Ещё немного помолчав, он поинтересовался: — А с чего ты вообще решила, что я переоделся? И вообще, разве это так странно? — Когда ты приходил ко мне пару дней назад, ты был в мятой рубашке и таких же мятых джинсах, — с готовностью ответила Хитаги. — Сегодня же ты вдруг оказался в новой, свежей рубашке. Джинсы же на тебе всё те же — даже не отпирайся, я запомнила складку на них. — О, ты так внимательна к моей одежде, в частности к джинсам... Я тронут, — с кривой ухмылкой проговорил Марти. Затем он выпрямился и, убрав руки в карманы, с вызовом спросил: — А ты не думала, что я переодел рубашку, потому что старой уже давно место в стирке? А что до джинсов... ну, я не очень притязателен и могу носить одну и ту же одежду долгое время, особенно штаны... — Если твоей рубашке место в стирке, то почему её там не было? — перебила его оправдания Хитаги. Видя, как он побледнел, она продолжила: — Да-да, тогда, в конце расследования, я забежала в прачечную. И знаешь что? Там явно не было твоих вещей. По крайней мере, верхней одежды. Их также не было и вчера, это подтвердила Фурудо-сан, которую я там видела прошлым вечером. Ну что, выдумаешь, что забежал туда с утра и будешь отпираться дальше или же скажешь правду? Почему. Ты. Убил. Дея? Хитаги впилась в него острым взглядом, на дне которого читалась боль и одновременно тусклая, совсем слабая надежда. Марти не понимал её: на что ещё она может надеяться, пребывая в абсолютной уверенности в его вине? Она ведь знает, что права. И он, как никто другой, также это хорошо знает. Марти сделал глубокий вдох и, опустив голову, медленно произнёс: — У меня... не было причин его убивать. В этот момент справа от себя он услышал смешок. Марти хмуро скосил глаза и увидел, что это Эрика прыснула в кулак. В её глазах играли весёлые искорки, когда она насмешливо заметила: — Вот уж не думала, что вы опуститесь до таких жалких оправданий, Марти-сан! — Оправданий? — Марти зло усмехнулся. — Каким образом меня оправдывает то, что я убил человека, не имея на то ни одной причины? От его жуткого тона все невольно вздрогнули, и по их спинам пробежала волна мурашек. Такое просто не укладывалось в голове. Как можно убить человека без причины? Ради спасения? Самозащиты? Развлечения? Но эти причины отметала сама суть теории, по которой они пришли к его кандидатуре. Марти видел их шок и недоумение, и это вызвало у него раздражение. — Да, убил без причины! — повторил он на повышенных тонах. — No reason. Clear? Without any fucking reason, I killed him! — истерично заключил он, невольно перейдя на английский. Затем Марти закрыл лицо руками и устало застонал. Все впали в ступор, наблюдая за его вспышкой эмоций. Никто не ожидал, что такое жестокое убийство окажется незапланированной случайностью, да ещё и совершённой просто так. Все могли лишь в ужасе смотреть на того, кто просто взял и выпотрошил человека. Просто потому, что захотел. Или же он не хотел даже этого? В это время Тау решила, что пришло время голосовать, о чём незамедлительно сообщила ученикам. Те словно во сне выполнили её ставшие привычными указания. И на этот раз Тау с особым удовольствием объявила о правдивости их выбора. От большинства не ускользнула её широкая предвкушающая улыбка и лихорадочный счастливый блеск в глазах, но сейчас это их не особо волновало. Гораздо больше одноклассников поглотило осознание всей жестокости, всего ужаса сложившейся ситуации. Все молчали. Они просто не могли принять такую уродливую реальность. — Это... просто дурдом какой-то... — наконец, пробормотал Ёшики, схватившись за голову. На прошлом суде он думал, что после убийства ради мести за кролика его уже ничто так не поразит. Теперь же он в полной мере осознал, как жестоко ошибался. Положив руку на лоб, Ёшики произнёс: — Я думал, вы друзья... — Товарищ так жестоко убил товарища ни за что? Этот мир определённо сошёл с ума... — в ужасе пролепетал Минато. Поскольку он стоял недалеко от Марти, его слова донеслись до слуха барабанщика. Тот грустно улыбнулся и с горькой усмешкой проговорил: — Ну, за мир не ручаюсь, но я действительно сумасшедший. — На поражённые взгляды одноклассников и их недоумённо вскинутые брови он спокойно объяснил: — Дело в том, что у меня с самого детства высока вероятность одного психического расстройства. Его суть заключается в том, что, если человек долго находится под давлением или попадает в слишком сложную критическую ситуацию, у него "ломаются" барьеры морали и здравого смысла. Вместо этого его охватывает жажда убийства и необоснованная, излишняя жестокость. Почти всю мою сознательную жизнь я наблюдался у человека с образованием психиатра. Он больше всего на свете боялся, что со мной может случиться такая критическая ситуация, которая высвободит это расстройство... Все выслушали его с ещё большим шоком. Медленно, но верно, до них полностью доходило осознание всего ужаса ситуации. Всё это время в атмосфере постоянного давления рядом с ними находился психопат, который мог в любой момент просто убить кого-то из-за внезапно возникшей прихоти. А после того, как он увидел трупы тех, кого искал столько лет, его срыв был лишь вопросом времени. Им в какой-то степени ещё повезло, что он сумел продержаться так долго и никто не пострадал от его рук. От всех этих мыслей у Марибель всё внутри похолодело. Её буквально трясло, когда она думала, что на месте Дэймона мог оказаться кто угодно и когда угодно: Ренко, Минато, даже она сама. Просто рука судьбы прошла мимо неё, и выбор пал на Супер Мечника. Просто из всех семнадцати людей, окружавших Марти, не повезло именно Дэймону. — Э-это прямо как... б-бомба замедленного д-действия... — пробормотала она, заикаясь от страха. Марти провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул. — Бомба замедленного действия? Да, это самое лучшее описание для меня. — Его потрескавшиеся губы тронула мягкая печальная улыбка. Прикрыв глаза, он начал свой рассказ: — Она тихо тикала, ожидая своего часа, — и вот этой ночью случился взрыв. Вернее даже, он случился ещё вчера вечером. Я долго сдерживался в своей комнате, надеясь, что это желание пройдёт само собой. Не прошло. Тогда я решил попробовать своё самое надёжное обезболивающее — чай. Вот только когда я пришел в столовую, среди чашек оказался нож. После того, как я взял его в руки, я уже был не я. Это уже была неуправляемая машина для убийств, имеющая лишь одно желание: вонзить нож в чей-нибудь живот и распороть его, чтобы посмотреть, что же внутри. Мне жаль, что это произошло. Мне жаль, что это оказался именно он. — Марти горько усмехнулся, предавшись воспоминаниям, и после короткой паузы продолжил: — А ведь на крыше его явно заперли. Я услышал стук, пошёл на него и увидел дверь, заблокированную шваброй. Дэймон сначала был искренне рад меня видеть... Он ещё не знал, зачем я пришёл. А когда он понял, в его животе уже была смертельная рана. Я помню, какой у него был шокированный и осуждающий взгляд тогда, когда я схватил его за горло. А ещё я помню, какое удовольствие мне доставило копаться в ране в его животе. Марти порывисто закрыл лицо ладонью и стал царапать его ногтями. Он сжал зубы, чувствуя стыд и отвращение из-за собственных действий и из-за испытанных им тогда эмоций. А ещё в этот момент он как никогда сильно себя ненавидел. Он в полной мере осознавал себя последней сволочью и не сомневался, что эту точку зрения разделяет Хитаги. Перед ней ему было особенно стыдно. После всех слов о доверии, он оказался на деле просто лживой свиньёй. Он знал, что эту вину искупить невозможно. — Эй, Хитаги... — сипло обратился он к ней, не убирая ладони с глаз. — Помнишь, я обещал сделать всё, чтобы помочь тебе раскрыть убийцу твоего брата? А ведь самой простой и правильной вещи я так и не сделал. Я должен был сразу сказать тебе правду. — ...И почему же не сказал? — раздался её голос где-то очень близко. Марти раздвинул пальцы и взглянул в сторону, откуда он доносился. Хитаги стояла совсем рядом, прямо напротив него, и смотрела прямо в лицо, ожидая ответа. Очевидно, она прошла через зал, пока он говорил. В её выражении не было ненависти, презрения или осуждения — лишь немой вопрос. Марти списал это на первичный шок. "Пройдёт каких-то пара минут, прежде чем она будет мечтать о моей казни..." — с сожалением думал он. Вслух же он по-английски ответил на вопрос: — Потому что я трус. Вот так просто. Жалкий, ничтожный трус, который боится умирать. После того, как я осознал то, что сделал, я понял, что у меня появился призрачный шанс выбраться отсюда. Вернуться назад, домой, где я не был два года. Теперь же, когда я думаю об этом, я понимаю, что это всё просто идиотизм. Действительно, кому я там такой нужен? За эти два года я опустился ниже некуда и окончательно втоптал свою жизнь в грязь... Ненавидишь меня? — после небольшой паузы добавил он и, наконец-то убрав руку от лица, серьёзно взглянул на Хитаги. Та смотрела на него со странным выражением: с одной стороны, оно было похоже на задумчивость и нерешительность; с другой же, Марти видел в нём обвинения и немое порицание. Он ждал. Ждал, что она его ударит, или что начнёт проклинать его всеми известными ей словами, или просто с презрением отвернётся и уйдёт. А вот к тому, что она сделала, он готов не был. Совершенно внезапно, без каких-либо предупреждений, Хитаги сделала шаг к нему, на ходу раскинув руки, чтобы в следующий момент на мгновение привстать на мысочки и обхватить его шею в объятии. Марти растерянно моргал, не соображая до конца, что только что произошло. Он даже стал искать взглядом поддержки у окружающих, но те также явно не успели понять, что к чему. Наконец, Марти осторожно поинтересовался у обнимающей его Хитаги: — Эм... Ты же слушала меня, да? Или это такая странная попытка меня задушить? Ты ведь понимаешь, что это делается немного по-другому, да?.. — Я не хочу, чтобы ты умирал, — резко перебила его Хитаги. Марти отвернулся, насколько ему позволяло положение, и горько усмехнулся. — Даже несмотря на то, что я убийца твоего самого дорого человека? — Ты мой друг, Марти, — упрямо повторила она и шмыгнула носом. В этот момент Марти осознал, что она плачет. "И как я не заметил сразу?" — подумал он, косясь на её дрожащую фигуру. На его плечо упало несколько капель. Марти тяжело вздохнул и виновато проговорил: — Мне жаль, что из-за меня тебе опять приходится плакать... — Разве я плачу? — с усмешкой, смешанной со слезами в голосе, спросила Хитаги, но, услышав сама себя, убедилась, что это так, и пробормотала: — Ох, и правда... Марти вздрогнул от удивления её словами. Пару мгновений он искал причину и, найдя её, сочувственно поинтересовался: — Ты и этого уже не чувствуешь, да? Марти спросил это, хотя он и так понимал, что ответ будет утвердительный. Хитаги знала, что он не нуждается в подтверждении своих догадок. На самом деле, она не чувствовала не только своих слёз. Воздух, скользящий по коже при ходьбе, собственное дыхание, ком в горле, тепло тела Марти, которого она так крепко обнимала, — всего этого она больше не ощущала. Ничто из этого ей больше не принадлежало. Единственное чувство, которое у неё осталось, — это боль и горечь, как от расставания с чем-то родным и близким. Хитаги чувствовала, что минута, когда она на самом деле расстанется с (самым) дорогим человеком, неумолимо приближается. Она словно ощущала дыхание смерти, стоящей у неё за спиной и нетерпеливо ожидающей, когда же наконец ей отдадут того, кто ей предназначен. Сейчас Хитаги была небольшим препятствием между Марти и его концом, но она прекрасно осознавала, что в любой момент её могут просто отбросить, как ненужную преграду. Ей хотелось сказать ему ещё много-много всего, рассказать всю правду, но Хитаги понимала, что времени на пространные рассуждения и долгие лекции у неё нет. Так что она решила ограничиться лишь самым главным. Понизив голос, так чтобы никто, кроме Марти, не мог услышать её слов, она вдруг торопливо заговорила практически ему на ухо: — Кстати, я обещала рассказать тебе после суда, что было в том письме. В нём Дея рассказала мне обо всём, что чувствовала в течение нашего заключения. — От Марти не ускользнуло то, что она вдруг стала говорить не о "брате", а о некой девушке с очень похожим именем, и он удивлённо вскинул брови, но Хитаги не дала ему и слова вставить, продолжая: — Если бы я раньше всё вспомнила, то успела бы извиниться перед ней за все резкие слова в тот раз и, возможно, она была бы ещё жива. А теперь... Ну, всё произошло справедливо: твой внутренний монстр лишил любимой старшей сестры меня, а мой паразит, за которым я вовремя не доглядела, забрал жизнь твоей. — Хитаги невольно крепче сжала объятия и с раскаянием прошептала: — Всё, что произошло в этом мире, — моя вина. Если бы я просто разобралась со всем сразу, а не пыталась бегать от проблемы... На этих словах она наконец-то разжала руки и отстранилась от Марти. С грустной улыбкой и застывшими в глазах слезами она глядела в его растерянное лицо. Марти молчал, чувствуя, что она посвятила его в самую большую тайну, которую только могла. "Она всё вспомнила", — подумал он, не отводя взгляда от её серьёзных глаз. Вот только как всё это расценивать, он так и не смог решить. Тем временем Хитаги осторожно взяла его за руку и, слегка стиснув её в своей ладони, проговорила: — Знаешь, несмотря ни на что, ты всё равно остаёшься моим самым дорогим другом. Жаль, что всё закончилось именно так. Что ж, — внезапно Хитаги перешла на японский с английского, на котором велась вся их предыдущая беседа, и с печальной улыбкой произнесла, вкладывая в слова все свои чувства: — Прощай, Мартин Фебфлауэр. Мне будет тебя не хватать. Марти горько усмехнулся. — Farewell, Hitsugiri Hitagi, — ответил он и мягко высвободил свою ладонь из её хватки. Хитаги кивнула и, торопливо смахнув слёзы, резко развернулась, чтобы идти к своему месту. Марти проводил её долгим взглядом, полным сожаления и вины. Осознание всех своих ошибок разом навалилось на него, и он был готов в любой момент сломаться под их грузом. Всю эту сцену скучающе наблюдала Тау. Она сидела, недовольно поджав губы, но сохраняла молчание. Едва Хитаги сделала шаг в противоположном от Марти направлении, кукла не сдержала комментария. — Наконец-то эти сопли закончились! — со вздохом облегчения воскликнула кукла. Затем на её лице возникла широкая предвкушающая улыбка, буквально пропитанная безумием, и она с ехидным смешком протянула: — Не волнуйтесь, мистер Фебфлауэр, ваша казнь будет не такой, как у вашего брата и кузины: от вас останется гораздо больше, чем жалкая лужица крови и ошмётки мяса. Впрочем, не гарантирую, что в этом можно будет узнать вас, — добавила Тау, негромко посмеиваясь и наклонив голову вбок и чуть назад. Марти вздрогнул. Он низко опустил голову и плотно сжал губы. Упоминание брата слишком больно вонзилось в его сердце, и без того постоянно кровоточащее от чувства вины перед ним. А тут ещё и Эрика, видя состояние своего соперника, не упустила случая над ним поиздеваться. — Что, Марти-сан, ждёте с нетерпением, когда вновь встретитесь со своими родными на небесах? — насмешливо поинтересовалась она, заложив руки за спину. — Или же ни на что, кроме Ада, вы не надеетесь? Впрочем, жаль, что вас ждёт лишь ничто. — Вопреки смыслу своих слов, Эрика засмеялась. Марти скосил на неё хмурый взгляд. Её веселье вызывало у него отвращение, особенно учитывая повод. Вкладывая в слова всю свою ненависть, он процедил: — Да, такому монстру, как я, кроме Ада ничто не светит. Как жаль, что нельзя забрать вас с собой, мисс Эрика... Хотя-а... Внезапно выражение лица Марти изменилось: из полного ненависти оно превратилось в какое-то слишком безмятежное для такой ситуации. Он выпрямился и странно взглянул на оппонентку, отчего та почувствовала смутную тревогу. А Марти вдруг широко улыбнулся и с смешком продолжил, делая шаг в сторону Эрики: — Хотя почему нельзя? Какая теперь разница, увидят меня или нет? Я ведь всё равно сейчас умру. Марти медленно приближался к Эрике, с каждым шагом ускоряя темп ходьбы. Его улыбка стала шире, а в глазах мелькнула жуткая одержимость. Он будто обезумел, осознав, что ничто не мешает ему здесь и сейчас избавиться от соперницы. Хотя почему "будто"? Он на самом деле обезумел. Сейчас одноклассники в растерянности и ужасе наблюдали то, что он описал в своём рассказе: им полностью овладела жажда крови и единственное желание уничтожить Эрику. Та хорошо осознала его намерения и невольно отступила назад, поражённо уставившись на барабанщика. Марти обратил на это внимание и насмешливо поинтересовался: — Что с вами, мисс Эрика? Are you afraid? Не стоит. В конце концов, что такого в том, чтобы составить мне компанию, а, мисс Э-э-эрика? В этот момент между ним и Супер Детективом оставалось совсем небольшое расстояние. Была лишь одна преграда — Минато, чьё место находилось как раз на пути. Супер Повелитель персон, как и остальные, сначала был напуган поведением Марти, но теперь постарался взять себя в руки и торопливо выступил вперёд, заграждая Эрику собой. Марти остановился и недовольно поинтересовался: — И как это понимать? Минато отважно смотрел на него. Сейчас было абсолютно невозможно предсказать, как поступит Марти, так что было вполне естественно, что Супер Повелитель персон испытывал страх. А вдруг именно сейчас рассудок человека перед ним помутнён настолько, что он без колебаний устранит любое препятствие на пути к цели? Вот только Минато чувствовал, что если сейчас не попытается остановить его, то кровопролития точно не избежать. Собрав всю смелость в кулак, он призвал на помощь весь свой дар убеждения и решительно спросил: — Зачем тебе брать ещё один грех на душу? — Грех? — переспросил Марти и издевательски усмехнулся. — О нет, это не грех. То, что из-за меня умерло уже два человека, которых я уважал, — это грех; а убийство одной мрази будет лишь избавлением мира от её мерзкой личности... С этими словами Марти попытался мягко убрать Минато с пути, но тот упрямо стоял на месте, словно врос в землю, лишь слегка пошатнулся. Марти раздражённо фыркнул. Супер Повелитель персон буквально не давал ему пройти: с какой бы стороны барабанщик ни пытался его обойти, тот словно предугадывал его действия. За развернувшейся сценой с интересом наблюдала Тау, подперев лицо ладонями. Ей определённо доставляло удовольствие следить за жалкими попытками Марти добраться до Эрики, которая в волнении не отрывала от него глаз. Супер Детектив прекрасно понимала, что он совершенно серьёзен в своих намерениях, и несколько раз бросала на Тау короткие возмущённые взгляды, будто спрашивающие: "Почему это всё ещё продолжается?!" Кукла лишь снисходительно улыбалась, наслаждаясь спектаклем. Но вскоре ей надоело действие, и она, с тяжёлым вздохом откинувшись в кресле, махнула рукой. Тут же в стене открылась дыра, из которой появились металлические клешни. Мёртвой хваткой они обхватили руки и туловище Марти и нарочито медленно, как никого прежде, потащили его во тьму. Это событие немного охладило голову Марти, и он инстинктивно попытался упираться ногами в землю или освободиться, но его неумолимо затягивало, так что ему приходилось периодически делать шаги, чтобы позорным образом не упасть на пол и не быть протащенным до места казни по земле. Видя, что угроза миновала и соперник обездвижен, Эрика вновь повеселела. С лёгкой улыбкой она неторопливо приблизилась к Марти и, глядя ему в лицо снизу вверх, насмешливо проговорила: — Простите, что не смогу присоединиться, Марти-сан. Надеюсь, вам понравится гореть! Марти с отвращением глядел в её лицо. В её выражении его бесило решительно всё: наглая ухмылочка, торжествующий блеск в глазах, ямочки на щеках, гордо поднятый нос. Ненависть в его сердце достигла своего пика. От невозможности сделать хоть что-то, хоть каким-либо образом стереть с её лица это выражение, у него сводило живот. Марти сейчас больше всего на свете мечтал впечатать кулак Эрике в лицо, и она была достаточно близко для этого, но клешни держали крепко, не давая пошевелить рукой, как вздумается. Он мог лишь раздосадованно скрипеть зубами, этим забавляя Эрику лишь больше. Это состояние могло закончиться в момент, когда Марти бы окончательно оттащили на место проведения казни, если бы внезапно в его голову не пришла замечательная идея. Чтобы хоть как-то оскорбить ненавистную ему персону, Супер Барабанщик вдруг ухмыльнулся и плюнул ей в лицо. Эрика так и застыла, поражённо уставившись на него. Плевок попал ей на левую щёку. Марти удовлетворённо оскалился, довольный результатом. Наблюдая за трясущейся в ярости униженной Эрикой, он расслабленно проговорил: — Not a gentleman's deed, but quite suitable for you... В этот момент он оступился и, не сумев удержать равновесия, позорно плюхнулся на спину. Тау словно только этого и ждала. Она громко хлопнула в ладоши, и клешни тут же быстро потащили преступника на казнь. "До чего же убого..." — с горечью подумал Марти, в последний момент встретившись с сочувственным взглядом Хитаги.*** После казни никто не проронил ни слова: все были слишком напуганы и шокированы всем произошедшим, чтобы сказать что-то внятное. Минато до сих пор била дрожь, когда он прокручивал в памяти эпизод с обезумевшим Марти, на самом деле готовым убить Эрику. В этой ситуации его ужасало не то, что он встретил лицом к лицу опасного непредсказуемого противника, а то, что этот противник — не бессознательная тень, а такой же человек, как все в этом зале. Марибель же никак не могла отойти от жуткого чувства, что всё это время опасность находилась совсем рядом. Марти не был кем-то очевидно сумасшедшим и откровенно пугающим вроде Эрики — и именно поэтому его настоящая натура ужасала ещё сильнее. Марибель бы приняла монстра с искажённым безумием лицом, но улыбка и печальные глаза этого монстра никак не хотели укладываться в её голове. Ёшики разделял её чувства, но больше его поражало то, как легко Марти лишил жизни человека, который пытался поддержать его в горе от потери семьи и которого, по его же словам, он уважал. Эрика, немного оправившаяся от нанесённого ей оскорбления, злорадно ухмылялась, но всё-таки продолжала периодически потирать левую щёку рукавом, не в силах забыть унижения. Хитаги молчала. По её щекам катились слёзы. Она неотрывно смотрела в одну точку на давно потухшем экране, где ещё несколько секунд назад транслировалась жестокая казнь её лучшего друга, убившего любимую сестру. Сердце словно сжали в тиски, в груди непрерывно ныло. Иногда Хитаги осторожно касалась пальцем собственной щеки, а затем смотрела на подушечку, чтобы проверить, не остановились ли слёзы — и неизменно на свету поблёскивала влага. "Интересно, — мысленно горько ухмыляясь, спрашивала она себя, — эти слёзы, они принадлежат мне или ей?.. Наверное, обеим, — тут же отвечала она. — В конце концов, больно от потери Деи с Марти и мне, и ей. Как жаль, что она так и не попрощалась с ним. Простите, Марти, Хитаги. Настало время мне вступить в игру". Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Теперь она помнит, ради чего она здесь, и больше не станет сидеть сложа руки. Она расправится с "паразитом", чего бы ей это ни стоило.