dreamenddischarger (1/1)

Неверие. Всё это просто не может быть правдой. Нет, она не настолько жестока, чтобы поступить так с ней. Она ведь прекрасно понимает, что никому не будет от этого лучше. Голос дрожит, когда с губ срывается отчаянный вопрос: — Как так можно?! Взгляд безразличных золотистых глаз отведён в сторону. Девушка напротив молчит, механическим жестом заправляя прядь белых волос за ухо. Ей будто плевать на тот ужасный поступок, который она совершила. — Как ты могла так поступить с ней?! — С каждой секундой состояние приближается к истеричному гневу. — Роза! Мимика девушки едва уловимо меняется. Тонкие губы чуть поджимаются, брови слегка сдвигаются на переносице — видимо, Розе уже начинает надоедать эта сцена. С каждой секундой её безразличие к содеянному становится всё более очевидно. Тем, что заставляется хоть какие-то эмоции отразиться на её лице, становятся сжавшиеся на её плечах чужие холодные пальцы; она очевидно недовольна этой вольностью. А собеседник, глядя ей прямо в глаза, вдруг с грустной от осознания усмешкой произносит: — *** была права: тебе плевать на всех нас до тех пор, пока это напрямую не касается лично тебя. Всегда собранная Роза в раздражении отталкивает руки собеседника и спустя мгновение приближает своё лицо к его лицу. С такого расстояния трудно не заметить жёсткий блеск в её золотых глазах. Медленно, с расстановкой, будто пытаясь предельно ясно донести смысл своих слов, она буквально цедит: — *** не умеет держать язык за зубами. Она слишком легкомысленна и может всё испортить. На тебя же возложена обязанность за ней приглядывать. Тебе можно это доверить, с твоим-то чувством ответственности... — встретившись с хмурым и недоверчивым взглядом, Роза слегка виновато улыбается. — Конечно, мне неприятно, что пришлось так сделать, но у меня не было выбора. Ты ведь понимаешь, как сложно быть лидером, — иногда приходится принимать жёсткие решения. С этими словами Роза уходит. Кулаки непроизвольно сжимаются при мысли о её поведении... и о собственном бессилии. Он открыл глаза лишь на мгновенье, чтобы увидеть знакомый потолок и сразу же закрыть их вновь. Глубокий вдох, чтобы успокоить учащённое от раздражения сердцебиение, — и резким рывком он принял сидячее положение. Не задерживаясь ни на секунду в тёплой кровати, парень спустил ноги — пол приятно холодил ступни — и соскочил с постели, готовый двигаться дальше. Его целью была ванная. Оказавшись на месте назначения, он взъерошил волосы, отчего рыжая прядь налезла на глаз, и искоса взглянул в зеркало. Выдавив улыбку, он как можно бодрее сказал: — Ну что, постараемся сегодня! Он сухо посмеялся. Его собственное выражение показалось ему донельзя жалким. Вымученная улыбка тут же исчезла с его лица, он подался вперёд и, опершись обеими руками на раковину, мрачным взглядом принялся изучать отражение. Черты казались одновременно знакомыми и чужими. Вроде бы тот же острый подбородок, те же тонкие губы, слегка опущенные плечи, огненно-рыжие волосы, тёмно-изумрудные глаза... Но что-то всё же изменилось (что-то не настолько очевидное, как...). Что-то неуловимое, но такое значимое. И после долгого внимательного рассматривания он понял: изменился взгляд. В нём появилось нечто чуждое, и глаза будто помутнели за всё время заключения. На губах появилась кривая ухмылка. — Всё-таки мы с тобой слишком разные, Хицугири Дэймон, — протянул он с какой-то издёвкой. Отражение улыбнулось ему в ответ. В течение следующих нескольких секунд Дэймон всё больше мрачнел. Затем он упёрся руками в стекло и приложился лбом к зеркальной поверхности. Он болезненно нахмурился и с тяжёлым вздохом произнёс: — Как же мне надоело притворяться... Скорей бы всё закончилось.*** В столовой царила обычная после суда ситуация: мрачное напряжение мешалось с чувством опустошённости. Но в этот раз всё оказалось хуже, чем прежде. Одноклассники никак не могли оправиться от впечатления, которое произвёл на них барьер. При воспоминании о нём накрывало волной ужаса, и у некоторых к горлу подкатывала тошнота. Именно поэтому завтрак не шёл — кусок просто не лез в горло. Но не только чувство страха было причиной отсутствия аппетита у некоторых. Марибель ковыряла вилкой свой завтрак, с горечью думая о том, что молчание было ошибкой. Ей отчаянно хотелось объясниться с Минато, который сегодня был действительно подавлен, но её останавливали две вещи: первая — чувство, что она предатель и больше не имеет права хоть с кем-нибудь сближаться; второй же вещью стал недобрый взгляд, которым на неё смотрел Супер Боксёр. Он ничего не сказал при встрече, но Марибель чувствовала, что он винит её в нынешнем состоянии друга. Впрочем, это было неудивительно: она и сама во многом винила себя. Именно поэтому сегодня Марибель села за самый дальний столик и ела свой завтрак в гордом одиночестве. Длинный стол, занятый лишь тремя людьми — Минато, Акихико и Ёшики, — казался как никогда пустым. За всё утро никто не произнёс ни слова, даже Хитаги и Эрика, которые, хоть и находились далеко друг от друга, одинаково выглядели полностью погружёнными в свои мысли. В столовой отсутствовал лишь один ученик. Марти заявился с опозданием, но одним своим появлением внёс в унылую атмосферу дыхание жизни. Он стал первым человеком в помещении, на чьём лице была улыбка. Вообще весь его вид выражал какое-то озорное лукавство: в глазах горел задорный блеск, ухмылка казалась загадочной, а руки были спрятаны за спиной. В обстановке уныния и тяжёлых мыслей он выглядел настолько неестественным и лишним, что мгновенно привлёк внимание всех одноклассников. Оглядев ошарашенных его видом окружающих, Марти бодро произнёс: — Good morning, everyone! Sorry for being late... но у меня уважительная причина. Улыбка Супер Барабанщика стала шире. Он принялся искать что-то взглядом. Как и многие другие. Хитаги недоумённо следила за ним, пытаясь понять, что у него на уме. Внезапно взгляд Марти остановился на ней. Хитаги не успела ничего сообразить, а он достал из-за спины белую розу и протянул ей. Супер Азартный игрок растерянно смотрела то на цветок, то на него. — Цветы прекрасным дамам, — пояснил Марти, настойчивее протягивая розу, на стебле которой не оказалось шипов. Хитаги усмехнулась и с благодарностью приняла дар. Пока она вертела цветок в руке, Марти произнёс: — К сожалению, синих роз, подходящих к твоему платью, не было, а до другого цветка для тебя я додуматься так и не смог. "Сомневаюсь, что ты бы стал срывать для меня хиганбану, — подумала Хитаги и тут же мысленно отметила: — Кстати, довольно странно, что их не было в учительской. Тау ведь говорила, что добывает из цветов там яды, а хиганбана как раз ядовитая... Наверное, это как-то связано с её нелюбовью к ним..." Пока она думала об этом, Марти уже успел пройти к столику Марибель и вручить ей фиалку. Даже держа цветок в руках, Марибель ещё несколько секунд ошарашено смотрела на улыбающегося Супер Барабанщика: тот казался совершенно дружелюбным, будто бы ему было всё равно, что она скрывала существование пожирающего отрицательные эмоции барьера. До этого момента Супер Мечтательница не допускала и мысли, что кто-то из одноклассников её не ненавидит. Именно поэтому такое отношение Марти просто не укладывалось в её голове. Наконец, она вдруг осознала, насколько смущающая вся эта ситуация, и с чуть зарумянившимися щеками совсем тихо и робко произнесла: — С-спасибо... Марти лучезарно улыбнулся, отчего Марибель смутилась ещё сильнее. Убрав руки в карманы, парень расслабленно заметил: — Всё-таки, фиалки вам действительно к лицу, мисс Хан. Как и улыбка. — Марти игриво подмигнул Супер Мечтательнице и отошёл. От этого замечания Марибель окончательно зарделась, но всё-таки не смогла не улыбнуться. Тёплые слова как будто сделали груз самобичевания немного легче, и захотелось вдохнуть полной грудью. В этот момент ей вдруг овладела одна-единственная утешительная мысль: в этом месте есть кто-то, кто её не осуждает. Пусть доверие Минато было терять очень больно, но именно сейчас она подумала, что, может быть, она сможет ещё как-нибудь всё исправить. Да, нужно приложить все усилия, и тогда появится шанс искупить вину. Тем временем Марти успел налить себе чаю и с блаженным видом занял место за столиком Хицугири. Встретив недоумённый взгляд Дэймона, он заявил: — Я подумал, что обстановка после вчерашнего будет совсем плоха, так что решил проявить свои зачатки альтруизма и немного приободрить дам. К сожалению, я эксперт только в том, как поднимать настроение леди, так что, джентльмены, не обессудьте, — Марти пожал плечами и с извиняющейся усмешкой поднял выше чашку. Последняя фраза была обращена уже ко всем присутствующим парням. И, как ни странно, никому из них не захотелось пререкаться с Супер Барабанщиком: они просто не могли привести мысли в порядок, поражённые контрастом общей атмосферы и его настроя. Всё выглядело так, как будто для Марти ничего из вчерашнего не существовало: ни жестокого убийства, ни неожиданной стороны личности тихой одноклассницы, ни ужасного барьера. — Пожалуй, хорошее настроение — действенная вещь против чего-то, питающегося отрицательными эмоциями, — внезапно задумчиво произнёс Минато. Акихико и Ёшики в удивлении уставились на него. На лице Супер Повелителя персон была лёгкая улыбка. Ему вдруг очень захотелось подбодрить товарищей. "Кажется, этот настрой заразителен", — подумал он, быстро взглянув на Марти. — Лишить эту гадость источника питания? Довольно неплохо, — согласился, наконец, Акихико, понимающе кивнув. В этот момент все осознали одну важную вещь. Конечно, трудно радоваться жизни в обстановке взаимных убийств, но и постоянно находиться в мрачном расположении духа тоже не вариант. Приподнятое настроение же как ничто другое способствует активной деятельности, к тому же, как оказалось, ещё и неплохой протест врагу. Именно поэтому одноклассники решили поддаться этому светлому настрою и хоть на некоторое время отодвинуть тяжёлые мысли на задний план. Охваченный внезапным весельем, Дэймон с усмешкой поинтересовался у Марти: — А что, вашего альтруизма хватило на всех, кроме Фурудо-сан? Марти удивлённо моргнул, а затем покосился на Эрику. Супер Детектив уже давно с снисходительной ухмылкой наблюдала за его действиями. Также она оказалась единственной девушкой, которую галантный Марти решил обделить вниманием. Барабанщик некоторое время придирчиво оглядывал Эрику, прежде чем, развалившись на стуле и не отрывая от неё внимательного взгляда, насмешливо заявить: — О, ну если мисс Эрика вдруг считает себя прекрасной дамой, я с удовольствием достану цветок и для неё. Знаете, — задумчиво произнёс он, повысив голос, чтобы Эрика непременно услышала, — в оранжерее я приметил как раз подходящий для вас, мисс Эрика... Абсолютно колючий кактус, корявый такой, — с широкой издевательской улыбкой заключил Марти, скрючив пальцы в очевидной демонстрации корявости кактуса. Эрика отставила чай, который она до этого пила, и заметно оживилась. — Буду счастлива понаблюдать, как вы исколете себе пальцы, добывая его, Марти-сан! — мило улыбнулась она. Тем временем до Хитаги дошла одна важная деталь из слов Марти. Изобразив на своём лице самое глубокое возмущение, на которое она только была способна, Супер Азартный игрок воскликнула: — Совести у тебя нет, Марти-сан! Ты исследовал новый этаж без меня?! Отпираться бессмысленно: ты упомянул оранжерею, которой до этого точно нигде не было, — прервала она готовящегося к оправданиям Марти. Тот со вздохом покачал головой. — Я был только там, I swear. Я счёл оранжерею самым жизненно необходимым помещением на данный момент, а потом сразу же поспешил дарить счастье вам! — патетически заявил он, положив руку на сердце. Хитаги недоверчиво поджала губы, но ничего не сказала. А напоминание о новом этаже пробудило в одноклассниках ещё одну положительную эмоцию — любопытство. Что же ещё, помимо оранжереи, ждёт их там? С внезапно (словно нарочно) проснувшимся аппетитом они принялись быстрее доедать свой завтрак, чтобы поскорее утолить свой интерес.*** Пятый этаж оказался поистине богат на интересные просторные помещения. В оранжерее было действительно много разных растений, от небольших прелестных цветов до пышных раскидистых кустарников, в некоторых случаях верхушками практически касающихся ярко-голубого потолка (очевидно, изображающего небо). Это место можно было назвать мирным уголком природы в безжалостном мире убийств и выживания. Хитаги восторженно бегала от одной клумбы к другой, иногда особенно подолгу задерживаясь у какой-нибудь из них. Марти мог лишь удивляться: он и не подозревал о её любви к цветам. Она согласилась уйти лишь после того, как простояла почти пятнадцать минут возле клумбы с одинокой орхидеей, которую она наконец-то обнаружила. Также внимание одноклассников привлекло додзё. В помещении было много места для тренировок, его стены украшали разнообразные тренировочные мечи, а в дальней части находилась площадка для стрельбы из лука, по бокам которой расположились деревья сакуры в цвету. Додзё выглядело очень приятно. Особенно здесь понравилось троим парням. Когда Минато рассматривал оружие на стенах, он не мог скрыть восхищённого блеска в глазах. Дэймон же выглядел так, будто как минимум оказался в раю. А после того, как Марти обнаружил среди мечей шпагу, одноклассники смогли значительно обогатить запас восторженных возгласов на английском. В конце концов, хоть они и проводили исследование по группам, периодически пересекаясь в каком-нибудь помещении, все одновременно оказались перед последней дверью. Это дверь была сама по себе маленькая и непримечательная. Единственное, что выделяло её среди остальных дверей в здании, — на ней не было таблички с названием кабинета. Заинтригованные одноклассники достаточно долго не решались зайти внутрь, боясь встретить там какую-нибудь ловушку Тау. Наконец, Акихико решительно открыл дверь. За ней оказалось узкое помещение с лестницей, ведущей наверх. Одноклассники переглянулись и неуверенно шагнули внутрь. Комнатка оказалась действительно тесной, поэтому подниматься им пришлось рядком. С каждым шагом становилось будто холоднее. Оказавшийся первым в цепочке Акихико довольно быстро дошёл до последней ступени и упёрся в дверь. Он нерешительно взялся за ледяную металлическую ручку и вопросительно взглянул на остановившегося рядом Минато. Тот кивнул. Тогда Акихико отворил. Едва дверь открылась, одноклассников обдало морозным воздухом, так что они невольно поёжились. Из темноты дверного проёма внутрь ворвался вихрь. Ещё прежде чем они хоть что-то увидели, холод пробрал их до самых костей. Акихико секунду медлил, а затем сделал шаг в эту ледяную тьму. Из-под его ноги послышался скрипящий хруст. — Снег! — удивлённо воскликнул Ёшики. И действительно, когда одноклассники вышли из небольшой дверки, по их глазам резануло обилие искрящегося сине-белого. Они оказались на открытой площадке, каждую поверхность которой — пол, скамейки, фонарные столбы — припорошил снег. Площадка была огорожена забором-сеткой. Свежим морозным воздухом было трудно дышать. Сомнений не было: они оказались на крыше. Одноклассники сделали неуверенные шаги, чтобы тут же провалиться по колено в сугробы. Не улучшало ситуацию и то, что был сильный снегопад, и снежинки так и норовили залепить глаза. Отплёвываясь и периодически чертыхаясь, парни попытались пробить себе путь дальше по крыше. Наконец, Акихико, как самому выносливому, это удалось. Его ноги промокли насквозь по колено, но он добрался до перегородки и посмотрел вниз. — Из-за метели ничего не видно... — разочарованно констатировал он. Внезапно со стороны двери послышался знакомый смех с нотками издёвки. Фонари зажглись, освещая площадку. В то время как все ученики вышли на крышу, Тау стояла, опершись на дверной косяк. — Вы находитесь на крыше пятого этажа. Надеюсь, вам ясно, что из этого здания не выбраться вашим привычным способом? — насмешливо уточнила она. — Выход только один — убийство... — Кукла негромко посмеялась в кулак. — А крыша нам для романтического любования снегопадом? — язвительно поинтересовался Дэймон, потирая плечи и стуча зубами. — А почему бы и нет? — оживилась Тау. — Ну, даже не знаю. Может, потому что тут чертовски холодно? — хмуро заметил Ёшики, который был в числе тех, кто решил посмотреть, что за сеткой. Тау оглядела учеников, словно видела их в первый раз: парни с мокрыми по колено ногами (среди них особенно выделялся Марти в рубашке с коротким рукавом и посиневшими от холода губами), трясущиеся девушки, — и все без исключения промёрзшие до костей. Затем кукла беззаботно хихикнула. — Не волнуйтесь, я подготовлю вам куртки и обувь. В конце концов, банальная смерть от обморожения сама по себе довольно глупая и скучная. — Тау безжалостно оскалилась, а затем сделала шаг назад и буквально растворилась в тёмном коридоре. Одноклассники переглянулись и, в последний раз поёжившись от холода, поспешили вернуться в тёплое здание. После сырости снега и пробирающего мороза у них было только одно желание — согреться. Лишь один человек не торопился покидать эту холодную неприветливую часть школы. Марти, по примеру остальных, уже собирался было бежать к теплу — своему верному другу-чайнику, — но, в последний раз обернувшись, остановился в дверях. Его поразило, что Хитаги осталась на том же самом месте, что и минуту назад, и совершенно не выглядела как человек, который собирается уходить. Девушка стояла, запрокинув голову к чёрному утреннему небу, и завороженным взглядом следила за танцем снежных хлопьев. Марти осторожно подошёл ближе и, кашлянув для привлечения внимания, вкрадчиво поинтересовался: — Ты не идёшь? Хитаги не ответила. Она словно не заметила его присутствия, поглощённая удивительным зрелищем снегопада. Марти остановился рядом и, приняв ту же позу, что и она, некоторое время так же глядел на небо. Впрочем, он не видел в снеге ничего особенного, да ещё и одна из снежинок попала ему в глаз, так что он быстро переключил своё внимание на Хитаги. На её лице отражалось совершенно детское восхищение, губы были неплотно сомкнуты, а в глазах плескались огоньки зачарованности. Хитаги заворожено протянула раскрытую ладонь к небу. На кончик её пальца легла одна снежинка и практически тут же растаяла. Девушка слегка улыбнулась, казалось, она вот-вот рассмеётся невинным детским смехом. Внезапно она заговорила. Её голос звучал тихо и мечтательно, будто она не до конца понимала, что говорит. Словно она находилась в трансе. — Когда-то я так же наблюдала за снегом. Вот только между мной и им было стекло. И я стояла, прижавшись к этому стеклу и наблюдая, как тихо падают снежинки в свете уличного фонаря. Мне казалось это самым прекрасным из того, что я видела в своей жизни... Мне так хотелось узнать, каков снег по ощущениям. Мне говорили: холодно и мокро. А я просто не могла понять, как это — холодно и мокро. Не могла и представить... Хитаги горько усмехнулась и только тогда с извиняющимся видом взглянула на Марти. Тот смотрел на неё, не в силах понять того, что она до этого говорила. Смысл слов был ему предельно ясен, как и смысл высказывания в целом, — в голове не укладывалось, как можно не знать таких простых ощущений. Сейчас Хитаги выглядела для него, как человек из иного мира, — такая странная, с непонятными проблемами и переживаниями... и такая по-детски невинная. Чтобы перевести тему, Марти неловко рассмеялся. — А моим самым ярким "снежным" воспоминанием является тот день, когда я в детстве играл с родными в снежки, — беззаботно проговорил он. — Той ночью была сильная метель, а наутро были такие сугробы, что мы в них едва не тонули. Я, кстати, отлично уворачивался от снежков, — гордо заявил Марти, а затем с кривой усмешкой добавил: — Правда, после этого я неделю провалялся в кровати с простудой... Хитаги с неподдельным интересом выслушала его короткий рассказ, а в конце хихикнула. Теперь она была вновь похожа на ту девушку, которую знал Марти. Почувствовав себя комфортнее, он зябко повёл плечами и предложил: — Как насчёт чайку? Здесь довольно прохладно. — Замечательная идея, — улыбнулась Хитаги и аккуратно, чтобы не упасть в сугроб, стала пробираться к выходу.*** Стук. Звук удара, и ещё один. Постепенно стук дерева о дерево становился всё чаще, оглушающе отскакивая от стен додзё. Хитаги сидела на скамейке и с интересом наблюдала за импровизированной дуэлью. Стили сражающихся в корне отличались. Пожалуй, именно это и было основной причиной их поединка — желание доказать, что твой способ ведения боя правильнее и эффективнее. Когда Марти с своей привычной самоуверенной ухмылкой бросил ему вызов, Дэймон был несказанно удивлён. "Хотелось бы увидеть, за что вас называют Супер Мечником, в бою", — пояснил барабанщик. Его тон был настолько насмешливым и провоцирующим, что Дэймон просто не мог это проигнорировать. И так они оказались в додзё, позвав Хитаги в качестве свидетеля их схватки. Различия стали очевидны уже на этапе выбора оружия. Дэймон выбрал классический деревянный меч, подобный тем, что носили средневековые европейские рыцари. Тематика не казалась Хитаги удивительной, учитывая увлечённость брата рыцарскими романами; гораздо больше её заинтересовал Марти. Супер Барабанщик скучающе взглянул на оружие Дэймона и взял в правую руку тонкую шпагу, которую Супер Мечник наградил насмешливым эпитетом "зубочистка". С таким разным оружием неудивительно, что движения парней во время боя также сильно отличались. Марти наносил резкие колющие удары, быстро уворачиваясь от атак соперника. С его телосложением в искусстве парирования у него было некоторое преимущество. Он делал шаг вперёд, атакуя, и тут же увеличивал расстояние между собой и Дэймоном. Пожалуй, лучшим его описанием в этот момент было слово "проворный". Что до Супер Мечника, то его выпады можно было назвать уверенными: если Марти двигался по какой-то невероятной траектории, постоянно уклоняясь от сыплющихся на него ударов, то Дэймон шёл напролом. Уворачивался он хорошо, но всё же многие атаки блокировал мечом или выставленной вперёд наподобие щита рукой. Тактика была достаточно действенной, учитывая то, что условием победы было обезоружить соперника или задеть его торс. Ход боя был действительно увлекательным: видно было, что сражаются опытные люди. И всё же Хитаги было даже более интересно наблюдать за выражениями лиц дуэлянтов, чем за их движениями. В глазах обоих парней был тот азартный блеск, который она больше всего ценила в своих соперниках. Видно было, что вопрос выигрыша для них сейчас превыше всего. Особенно любопытно было наблюдать за Дэймоном: на его лице появилось удивительное выражение расслабленной насмешки, на губах играла лукавая самоуверенная полуулыбка, периодически трансформирующаяся в насмешливый оскал. Видно было, что он счастлив, занимаясь любимым делом. Похожее выражение было у Марти, когда он репетировал партию на ударных, — выражение человека, полностью отдающего себя своему призванию. А схватка становилась всё горячее. Уровень владения оружием у обоих парней был достаточно высок, чтобы долго держаться в бою. И всё же постепенно Хитаги стала замечать, что Марти выдыхается: всё чаще он путался в движениях, лишь чудом успевая уклониться в последний момент, и нервно облизывал губы. Дэймону же было будто всё равно: его атаки были всё такими же уверенными, дышал он так же ровно. Марти и сам заметил эту разницу, всё больше раздражаясь. Он был из тех людей, кто больше всего ненавидит проигрывать, и сдаться, признавая поражение, для него не было вариантом. А на лице Дэймона читалась издёвка, ещё больше раззадоривающая Супер Барабанщика. И в какой-то момент Марти решился на финальный удар. "Всё или ничего!" — говорил его взгляд. Внезапным отчаянным движением он атаковал, находясь рискованно близко к деревянному лезвию меча Дэймона. Сначала всё будто бы шло по плану: Дэймон шокированным взглядом следил на остриём шпаги соперника, поражённый неожиданным движением. Но вдруг ситуация приняла неправильный оборот. Дэймон внезапно снисходительно улыбнулся. Марти не успел ничего понять, а мечник уже ловко увернулся в сторону от предстоящего удара, попутно умудрившись выбить оружие соперника прямо из его рук. Шпага с глухим стуком ударилась о пол. Мгновенно побледнев, Марти словно в замедленной съёмке наблюдал, как Дэймон с победоносным видом выпрямляется, как снисходительно ухмыляется... и тут Супер Барабанщик почувствовал, что теряет равновесие. Он вскрикнул и беспомощно взмахнул руками, прежде чем упасть на спину и одновременно осознать, что причиной его падения стала подставленная Супер Мечником подножка. Когда мысли Марти немного прояснились, он понял, что бой проигран. Он лежал на полу додзё и тяжело дышал; Дэймон смотрел на него снизу вверх, приставив к его груди конец меча. Супер Мечник откинул чёлку назад и насмешливо проговорил: — Победа за мной, Флай-сан. Со стороны Хитаги послышались сдержанные аплодисменты. Марти раздражённо щёлкнул языком, но упрямо промолчал, хмуро глядя на соперника. Дэймон на это ничего не сказал. Он убрал свой меч и протянул руку Марти, чтобы помочь поверженному противнику подняться. Тот, однако же, не спешил её принимать. Вместо этого он осмотрелся вокруг. Внезапно его взгляд зацепился за шпагу: она лежала совсем недалеко, и в голове Марти зародилась идея. Прекрасно осознавая, что уже проиграл, но всё равно не желая мириться с таким исходом, он медленно приподнялся будто для того, чтобы с помощью Дэймона встать, и вдруг резким движением ухватил своё оружие и предпринял последнюю отчаянную попытку хоть как-то задеть соперника. Но Мечник с совершенно невозмутимым видом отошёл назад, и шпага рассекла воздух, а Марти вновь с ругательством рухнул на спину. — Сражайся честно, но ожидай от соперника любой подлости — вот мой девиз, — изрёк Дэймон, а затем вновь протянул руку барабанщику с скучающим видом и проговорил: — Просто возьмите мою руку и не выкидывайте фокусов, если не хотите добиться того, что из-за болей в спине вам придётся в ближайшее время спать на животе. — Спать на животе очень неудобно, — заметила Хитаги, подойдя ближе и обняв себя руками. Марти усмехнулся. Всё-таки приняв помощь Дэймона, он поднялся и, отряхиваясь, ехидно заявил: — Ну, тебе-то уж точно ничего не мешает так спать. В следующий миг он пошатнулся от тычка локтем в бок, так как Дэймону совсем не понравилось, как откровенно барабанщик пялился на грудь его сестры. Хитаги усмехнулась и пожала плечами. — Ты совсем не умеешь проигрывать, Марти-сан, — заметила она. — И о чём вы только думали, вызывая на бой Супер Мечника? — методично поинтересовался Дэймон, заложив руки за спину и оценивающе разглядывая барабанщика. Тот выглядел абсолютно запыхавшимся: он тяжело дышал, пот лил с него градом, и ему стоило явных усилий держаться на ногах. И всё-таки Марти выдавил свою обычную ухмылку и заявил: — Я подумал, что если выйду из этой схватки победителем, то докажу, что тоже чего-то стою. К тому же, я долго не практиковался. Кто знает, смог бы я победить тебя, если бы брал в руки шпагу не так давно... — Марти выдохнул и самоуверенно улыбнулся. Дэймон поджал губы. — Вы себя серьёзно переоцениваете, — хмыкнул мечник. — И с каких это пор мы с вами в таких неформальных отношениях? — Ну, мы ведь уже достаточно долго общаемся — по крайней мере, с моей точки зрения — так что why not? — Марти беззаботно пожал плечами. Дэймон недовольно фыркнул. Бессовестное выражение лица Супер Барабанщика выдавало его истинное намерение позлить мечника. Наблюдая за ними, Хитаги тихонько хихикнула в кулак. — И как только ты, Марти-сан, запомнил различия формальной и неформальной речи, при этом так и не научившись читать иероглифы? — с усмешкой поинтересовалась она. Марти поперхнулся от смущения, а затем, прикрыв чуть покрасневшее лицо ладонью, пробормотал: — Н-на слух я воспринимаю информацию лучше... Хитаги расслабленно усмехнулась. Она развернулась на носках, сделала пару шагов в направлении выхода, но вдруг остановилась и, запрокинув голову назад в своей привычной манере, проговорила: — Ладно, горе-дуэлянты, пойдём во что-нибудь сыграем. Чем дольше вы тут стоите среди цветущей сакуры, тем больше даёте поводов для Тау делать вам разные... намёки. — На её лице появилась издевательская ухмылка. Не дожидаясь их реакции, Хитаги неторопливо направилась к выходу. Она знала, как их смутило её замечание, особенно Дэймона. Именно поэтому она не удивилась, когда оба парня быстро оказались рядом с ней, желая поскорее покинуть это место.*** Сколько они уже находятся тут запертыми? Несколько недель? Месяцев? Год? А может, прошла целая вечность с тех пор как они последний раз видели внешний мир? Минато уже давно потерял счёт времени. Само понятие исказилось в этом месте, где терялась связь с реальностью, замещая привычный мир кровавой фантасмагорией. А ведь раньше Минато думал, что ничего более пугающего, чем Тёмный час, он в жизни не увидит... За последнее время произошло слишком много, чтобы возможно было остановиться на какой-нибудь одной мысли. Минато размышлял обо всём и одновременно ни о чём. Единственное, что он мог сказать, — все его мысли сводятся к смерти и пустоте. А тем временем Акихико продолжал нещадно бить боксёрскую грушу. Минато уже некоторое время наблюдал за ним, периодически выпадая из реальности, поддавшись мрачному настрою. Он даже немного завидовал товарищу: Супер Боксёр во время тренировки мог выместить все свои отрицательные эмоции, всю накопившуюся злобу и негатив. К тому же, усталость очень хорошо вытесняет тяжёлые мысли. Минато оставалось лишь следить за ним взглядом и тяжело вздыхать. — О чём думаешь? — внезапно спросил Акихико, не отрываясь от своего занятия. Минато немного удивился: ему казалось, что Акихико совершенно не замечает его отрешённого вида. Но короткий проницательный взгляд боксёра доказал обратное. Минато пожал плечами. — Да так... — пробормотал он. Акихико криво усмехнулся и подхватил разболтавшуюся от ударов грушу, останавливая её на лету. Затем он смахнул пот со лба и, подойдя к Минато, поинтересовался: — А не связано ли это как-то с твоей бывшей подопечной? Минато слегка вздрогнул, а затем нахмурился и вопросительно взглянул на товарища: на лице того было совершенно серьёзное выражение. Акихико был частично прав: ситуация с Марибель в числе всего прочего сильно тревожила Супер Повелителя персон. Он был уверен, что они слишком быстро разошлись, вместо того чтобы попытаться что-то решить, и теперь хотел бы переговорить по этому поводу с Супер Мечтательницей. Похоже, Акихико об этом догадывался. Вот только идея ему очевидно не нравилась. Рассудив, что лукавить нет смысла, Минато честно признался: — И это в том числе. Я считаю, что нужно обсудить её поступок с ней самой. Акихико покачал головой, словно говоря: "Безнадёжный ты человек". Вслух же он скептически произнёс: — Ты действительно считаешь, что она станет признаваться, если она имеет что-то против нас? — А если не имеет? — задал встречный вопрос Минато. — Что если она просто жертва обстоятельств, как и все остальные? По-твоему, можно оставить человека в беде? Выражение Супер Повелителя персон стало более жёстким, а тон — повышенным. Акихико даже вздрогнул, настолько пугающим показался ему товарищ. И всё-таки его точка зрения совсем не изменилась. — Мы не можем ничего предпринимать, пока не узнаем наверняка, кто враг, а кто союзник, — произнёс Супер Боксёр. — Знаешь, теперь я вообще думаю, что идея попытаться объединиться со всеми не была самой удачной... — А что ты тогда предлагаешь? — полюбопытствовал Минато, убрав руки в карманы и с неподдельным интересом глядя в лицо товарищу. Тот осёкся и не нашёлся, что сказать. Тогда Минато с тяжёлым вздохом продолжил: — А я вот до сих пор считаю идею искать выход из сложившейся ситуации вместе верной. И, предвидя твоё желание мне возразить, — быстро добавил он, заметив, что Акихико хочет поспорить, — я скажу, что не считаю всех здесь друзьями. Но в одном я уверен точно: мы товарищи по несчастью. Мы все имеем общую цель поскорее выбраться, чтобы закончить эту дурацкую кровавую комедию. Да, очень возможно, что среди нас есть предатель. Но я думаю, что каждый заслуживает шанс. А что до Хан-сан, то я уверен, что она просто слишком напугана, чтобы рассказывать всем всю правду. Ты ведь тоже не всё говоришь мне или Кишинуме, которым, как ты говоришь, ты доверяешь, верно? На этих словах взгляд Минато стал внимательнее. Акихико вздрогнул и опустил глаза. Он действительно не высказывал всех сомнений своим товарищам, но не считал, что это равняется молчанию Марибель о существовании барьера. Акихико не отвечал. Он упрямо сжал губы и чуть сдвинул брови на переносице. Его выражение выдавало все подавляемые эмоции: недовольство, обиду, гнев, недоверие. Минато легко прочитал на лице друга все его истинные чувства и грустно усмехнулся. Затем Супер Повелитель персон отошёл и остановился возле двери раздевалки. Некоторое время в помещении висела тишина: оба парня были погружены в собственные мысли. Наконец, Минато прервал молчание. Когда он говорил, он не смотрел на собеседника. В его голосе сквозили нотки горечи. — Знаешь, Санада-семпай, — задумчиво проговорил он, — ты изменился за то время, что мы заперты тут. Раньше ты не был настолько подозрителен и не видел врагов везде, где кто-то не согласен с тобой. А ещё ты не хочешь признавать человеческие слабости. Сказав это, Минато вышел. Акихико ничего не ответил, поражённый этим замечанием. Некоторое время он просто стоял в ступоре, не в силах даже пошевелиться. Наконец, он медленно опустился на ближайшую скамейку и, опершись подбородком на сцепленные в замок руки, впал в глубокую задумчивость. Через пару минут такого сидения он невесело усмехнулся и произнёс в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь: — Значит, везде вижу врагов, да?*** В голове Марибель творилась каша. С самого утра она думала о том, как бы лучше подобрать момент, чтобы объясниться с Минато, рассказать, что она не хотела никому причинить вреда. И, мучимая своими переживаниями, не смогла не открыться первому человеку, которым поинтересовался у неё о самочувствии. Этим человеком оказался Марти. И, кажется, довериться ему было ошибкой. Барабанщик выслушал её поток сознания с сочувствующим выражением. Пока Марибель выплёскивала на него всё волнение по поводу предстоящего разговора с Супер Повелителем персон, Марти понимающе кивал и в какой-то момент ободряющим жестом накрыл её дрожащую ладонь своей. И, наверное, именно с этого момента всё пошло наперекосяк. От прикосновения его шершавых пальцев переживания уходили на второй план — собственно, как и всё остальное. Мысли вдруг начали мешаться, и Марибель почувствовала странный жар. Когда она замолчала, Марти что-то проникновенно говорил, но смысл слов не доходил до неё из-за путаницы в голове. Она старалась сфокусировать свой затуманенный взгляд на его добрых участливых глазах, но не могла заставить себя. В целом состояние Марибель можно было описать как внезапную эйфорию, вызванную присутствием Супер Барабанщика. Ей уже начало казаться, что она вот-вот потеряет сознание (фигурально или буквально), чтобы раствориться в этом непривычном, но несомненно приятном чувстве, когда отрезвляющий голос вернул её в реальность. — И что ты делаешь, Марти-сан? — строго поинтересовалась Хитаги прямо у Марибель над ухом. Её слова заставили Супер Мечтательницу вздрогнуть и резко отдёрнуть руку, которую только что сжимал Марти. Сам парень с удивлением смотрел на поджавшую губы и скрестившую руки на груди Хитаги, ожидающую его ответа. Затем в его поле зрения попал ещё и хмурый Дэймон. Марти развёл руками и с честными глазами воскликнул: — Разве не видно? Помогаю мисс Марибель собраться с моральными силами на разговор с мистером Арисато. — Разве? По-моему, всё это выглядит так, будто вы пытаетесь её соблазнить, — скептически заметил Дэймон. Марти вздрогнул, а затем удивлённо захлопал глазами. Он перевёл свой взгляд с Хицугири на крайне смущённую Марибель, потом обратно. Встретившись со строгим выражением лиц брата и сестры, он сконфуженно улыбнулся. — Oops... Sorry, — криво усмехнулся он. — Я случайно. Видимо, я не умею не только дружить, хех... Некоторое время он нерешительно сидел на том же месте. Оба Хицугири выжидающе смотрели на него. Наконец, Марти понял, чего они от него хотят, и поднялся со стула. Он ушёл за другой столик не сразу; прежде он положил руку на сердце и с самым честным выражением, на которое он только был способен при всём своём плутовстве, произнёс: — Что ж, примите мои искренние извинения, мисс Марибель, если я вас чем-то обидел. Впредь я постараюсь больше не докучать вам своими приставаниями... если, конечно, вы сами этого не захотите. — Марти не смог сдержать лукавой ухмылки. Он убрал руки в карманы джинсов и, склонив голову набок, поинтересовался: — Или вы предпочитаете, когда вас называют Мэри? От этого беззаботного замечания Супер Мечтательница вмиг побледнела, лишь чтобы в следующую секунду по её лицу пошли красные пятна. Видя такую реакцию, Хитаги торопливо замахала на Марти руками, а затем быстро села на тот же стул, где минуту назад сидел барабанщик, попутно шикнув: — Забери его отсюда, Дей! На лице Марти отразилось возмущение. — Забрать меня? Я что, по-твоему, хомячок? — обиженно поинтересовался он. В этот момент Дэймон подошёл к барабанщику и, взяв его за шкирку в очевидном намерении оттащить к их обычному месту, с холодной издёвкой заметил: — Скорее вы похожи на сушёную селёдку, чем на хомячка. Марти поперхнулся от возмущения и шёпотом, чтобы не привлекать лишнего внимания Хитаги, принялся что-то говорить мечнику. Тем временем, оказавшись ненадолго без своего обычного общества, Супер Азартный игрок ободряюще улыбнулась Марибель, которая из-за своего поведения перед Марти была готова со стыда провалиться сквозь землю и одновременно почувствовала горечь от напоминания о Ренко — единственной, кто постоянно называл её Мери. Мечтательница обратила внимание, что Марти произнёс это имя слегка иначе, чем подруга, но даже этого хватило, чтобы пробудить ворох светлых воспоминаний о времени вместе в клубе. Марибель очень плохо умела скрывать свои истинные чувства, поэтому Хитаги сразу заметила её настроение и, взяв её ладони в свои, ласково произнесла: — Хан-сан, если Марти-сан опять увлечётся, не стесняйтесь обращаться ко мне или к Дэймону. А то знаете, этот человек — не самый лучший кавалер. Может, он сперва и кажется обходительным, но на самом деле может быть довольно подлым. — Марибель открыла было рот, чтобы спросить, почему тогда сама Хитаги с ним общается, но та предугадала её вопрос и с усмешкой заявила: — За себя я не беспокоюсь: не думаю, что у него есть шансы меня хоть как-то обмануть после того, как я увидела большинство его трюков. А вы пока ещё не успели осознать, на что он способен, так что у него есть шансы вас запутать. Я ни в коем случае не виню вас ни в чём, просто беспокоюсь, потому что вижу, что вы хороший человек... — Даже после того, что я умолчала о существовании барьера? — невесело усмехнулась Марибель, мягко высвобождая свои руки из хватки Супер Азартного игрока. Хитаги ненадолго задумалась, а затем склонила голову набок и с лучезарной улыбкой заявила: — На самом деле, мне было бы легче, если бы его существование так и осталось тайной, так что тут я вас не обвиняю. — Марибель удивлённо захлопала глазами. Тогда Хитаги стала подниматься и уже на ходу заключила, ободряюще подмигнув Супер Мечтательнице: — И вообще, если вам что-то понадобится, можете на меня рассчитывать, Хан-сан. Сказав это, она ушла к столику, за которым Марти горячо внушал Дэймону, что его полное имя — Мартин — отличается от сокращённого не только одним звуком. Улыбающаяся Хитаги присоединилась к дискуссии. А Марибель, оставшись одна, не смогла не бросать на них короткие взгляды. Поведение этой троицы заставило её задаться вопросом: "Как можно оставаться такими беспечными после всего, что произошло в этом проклятом месте?" В душе самой Марибель, казалось, остались неизлечимые раны, постоянно напоминающие о себе ноющей болью в сердце. За время наблюдения за Хицугири и Марти она пришла к выводу, что дело в том, что они есть друг у друга. С горечью Марибель подумала, насколько легче ей было бы, будь Ренко сейчас рядом. Наверняка они так же могли бы иногда болтать о всякой ерунде, даже находясь в такой, казалось бы, безнадёжной ситуации. Ренко обязательно не дала бы ей забыться, когда Марти только что чуть не завлёк её в свои сети — осознанно или нет. А ещё Марибель не сомневалась, что подруга поладила бы с Минато, если бы они немного пообщались. Ведь оба, судя по всему, вполне могли строить хорошие отношения с людьми, если этого хотели... И вдруг Марибель почувствовала как никогда острое желание быть с Ренко. Сожаление о потерянных мгновениях захлестнуло её с головой, в глазах против воли начали собираться слёзы. Чтобы немного успокоиться, она торопливо отпила чай, который ей заботливо заварил Марти. Когда она поставила чашку на стол и в очередной раз украдкой взглянула на компанию за дальним столиком, то с удивлением обнаружила, что они больше не ведут оживлённую беседу. Хитаги выжидающе смотрела на Марти, Дэймон также поглядывал на барабанщика. Тот же внезапно погрузился в мрачную задумчивость, глядя в стол и обхватив обеими руками чашку чая. Заинтересованная внезапной переменой в их поведении, Марибель невольно навострила уши, желая узнать причины. Наконец, Марти заговорил. Его голос звучал не так бодро и звонко, как обычно, — в нём сквозили тихие меланхоличные нотки. — Любил ли я хоть одну из девушек, с которыми встречался? — очевидно, переспросил он. Затем он грустно усмехнулся и, мотнув головой, ответил: — Нет. — Он сделал паузу, во время которой отпил любимый напиток, а затем с болью в голосе проговорил, глядя в сторону: — К сожалению, та единственная, которую я когда-либо любил, ответила мне самым жёстким отказом ещё до того, как я успел хоть что-то сделать. Что ж, я не виню её... — со вздохом проговорил Марти и мягко улыбнулся одними краешками губ. — Юджина слишком благородная, чтобы иметь дело с такой сволочью как я... Услышав это, Марибель смущённо опустила голову, стараясь ничем не выдать, что она подслушала такой личный разговор. Пожалуй, эти слова были самым искренним, что ей доводилось слышать от Марти, поэтому они произвели на неё глубокое впечатление. Ей вдруг подумалось, что даже у такого беззаботного человека, как он, есть свои горькие воспоминания, которые он скрывает за весёлой усмешкой. Но именно сейчас маска треснула, обнажая кусочек души Супер Барабанщика. На ум внезапно пришло чьё-то высказывание: "У людей с самой широкой улыбкой самая печальная душа". Марибель тихонько допила свой чай, поднялась и неспешно побрела в свою комнату. Эта, казалось бы, незначительная встреча оставила ей серьёзную пищу для размышлений. А мыслить лучше всего, находясь в одиночестве.*** Ёшики никогда не считал себя особо проницательным или что-то подобное. В этом плане он оценивал себя трезво и знал, что вряд ли когда-нибудь сможет строить логические цепочки так же чётко и уверенно, как Супер Детектив, Азартный игрок или Барабанщик. В особенно плохом расположении духа он иногда вообще начинал считать, что Эрика не зря смеётся над ним. Правда, гордость и возмущение всё-таки быстро брали своё, возвращая самооценку Кишинумы со дна. Но факт оставался фактом: в плане ума Ёшики не был слишком-то блестящим. Наверняка причина крылась в его отношении к учёбе — полном нежелании думать над ней — и предпочтении знаниям очередную бессмысленную драку. И всё же даже со своей самопровозглашённой несообразительностью Ёшики не мог не заметить перемены в отношениях Минато и Акихико. Он не знал точной причины, но ясно видел, что между ними как будто пробежала кошка. Не то, чтобы они стали друг друга ненавидеть, просто словно перестали искать компании друг друга и стали немного холоднее и мрачнее. Когда Ёшики спросил об этом Супер Боксёра, тот лишь отмахнулся, явно не горя желанием обсуждать проблему. Тогда Кишинума обратился с этим вопросом к Минато. В этот момент они как раз шли от единственной закрытой двери на пятом этаже по направлению к лестнице. Дверь эта находилась в конце длинного изогнутого коридора и была на первый взгляд обыкновенной служебной дверью, подобным тем, что вели в какую-нибудь кухню. Табличка на ней гласила: "Кабинет биологии". Минато пошёл туда, пытаясь понять, почему же она заперта, одна на весь этаж. И всё-таки уходить пришлось с пустыми руками. Когда Ёшики осторожно поинтересовался, что произошло между Минато и Акихико, Супер Повелитель персон слегка удивился. Ёшики не раз замечал, что эмоции Арисато выражает всегда как-то слабо, будто немного заторможено. Некоторое время Минато молчал, долгим оценивающим взглядом смотря на Ёшики, отчего Кишинума даже немного смутился. Наконец, он пожал плечами и произнёс: — Просто я высказал ему своё мнение. И, кажется, нам обоим нужно кое-что переосмыслить. — Переосмыслить? — переспросил Ёшики, не до конца понимая, что собеседник имеет в виду. Минато слегка улыбнулся и объяснил: — Понимаешь, это место изменило многое в наших жизнях и, думаю, в нас самих. Санада-семпай принял защитную позицию по отношению к окружающим; я же пытаюсь пойти с ними на сближение... В этот момент они проходили мимо оранжереи. Вдруг Минато кивком предложил зайти, и после небольшой паузы Ёшики также кивнул, соглашаясь с этой идеей. Дальнейший разговор происходил уже в окружении растительности, ароматов цветов и лёгкой сырости в воздухе. Прохаживаясь между клумб разных размеров, парни вели свой диалог. — На самом деле, — начал Минато, — хоть раньше я был уверен, что моё мнение правильное, в последнее время я начинаю немного сомневаться. Я всё ещё считаю, что две головы лучше, чем одна, но... — он сделал паузу и тяжело вздохнул. — Кажется, не всем это нужно. — На что ты намекаешь? — уточнил Ёшики, хотя имел несколько смутных догадок. Минато отвернулся. — Судя по тому, что произошло с Ирису и Ууджимой, некоторым важнее то, что происходит тут, чем поиски способа выбраться, — с невесёлой улыбкой заметил он. — Или же те, кто пришёл сюда сам с какой-то целью, как Амели и Флай. Кто знает, может, Санада-семпай не так уж неправ, считая их опасными... — Но ведь убивали и те, кто хотел выбраться, — заметил Ёшики. — Например, Моришиге. Ну, или Уширомия, хоть это и вышло не специально... Минато вдруг остановился и долго внимательно смотрел на собеседника. В его взгляде было что-то жутковатое, отчего по спине Ёшики пробежали мурашки. Внезапно Супер Повелитель персон гробовым тоном поинтересовался: — А ты смог бы кого-нибудь убить? Ёшики вздрогнул, как будто повеяло холодком. Мигом Супер Хулиган помрачнел и опустил глаза. На самом деле, он не раз и сам думал об этом, и эти мысли никуда не делись даже после решения объединиться с остальными в поисках выхода. Ёшики всё казалось, что пока он торчит тут и не может найти выход, там, снаружи, происходит что-то грандиозное. Неизвестность изводила. Мысли мучили его, и он не мог ничего с этим поделать. Всё это время он сдерживал эту бурю в себе, и внезапный вопрос Минато породил в Ёшики острое желание признаться в своих переживаниях. Всё ещё глядя в пол, Кишинума произнёс: — Если бы я мог, я бы, наверное, сделал это ещё после первого мотива. — В этот момент он поднял глаза и увидел, что Минато слегка удивлённо вскинул брови. Тогда Ёшики мрачно продолжил: — Дело в том, что тот первый мотив... — он прикусил губу и напрягся, чтобы в следующую секунду расслабить плечи и тихо признаться: — На диске была запись, где девушка, которой я очень благодарен и которую люблю, молила о помощи. Всё это время я постоянно думаю о ней. Она ведь, возможно, совсем одна в беде... а я ничего не могу сделать. — Ёшики непроизвольно сжал кулаки. — Вся эта ситуация сводит меня с ума, она бесит. Я постоянно задумываюсь о том, что убийство может быть выходом, но меня останавливают две вещи: во-первых, я не уверен, что смогу замести следы, — даже те, кто явно умнее меня, на чём-нибудь да прокололись; во-вторых, и самое главное, — Ёшики сделал паузу и тяжело вздохнул, — я просто не в состоянии найти в себе силы, чтобы забрать у кого-то жизнь. Когда я представляю, как убиваю кого-нибудь, я не могу перестать видеть в нём личность со своими чувствами, мыслями, переживаниями, привязанностями... и понимаю, что не имею права у него это забирать. И всё-таки иногда я боюсь, что у меня получится обо всём этом забыть... — Ёшики поёжился от собственных слов, настолько неприятными они ему показались. Минато выслушал его с задумчивым видом. Слова Кишинумы во многом показались ему жутковатыми. И всё-таки последняя часть его монолога доказала: Ёшики сам не хочет кровопролития. Минато понял, что он совсем не плохой человек, просто как и многие имеет какую-то ношу, которая мучает его. Видя, как Ёшики поник, Супер Повелитель персон ободряюще положил руку ему на плечо и с полной поддержки искренней улыбкой произнёс: — Я понимаю, как ты чувствуешь себя. И у меня остались снаружи те, о чьей судьбе я беспокоюсь. — На этих словах он на мгновенье погрустнел: ему вспомнилась запись, судя по которой дела команды шли совсем плохо без лидера, но он быстро мотнул головой, отгоняя неприятные мысли, и вновь улыбнулся. — И всё же я уверен, что Тау просто играет на наших чувствах. Нам нельзя сдаваться. Нужно продолжать двигаться дальше, чтобы убедиться, что с близкими всё в порядке, и помочь им, если что-то случится в дальнейшем. Ёшики усмехнулся. После того, как он высказал всё, что было на душе, ему стало намного легче. К тому же, у Минато была удивительная способность заражать решимостью и верой в светлое будущее. — Ты определённо прав, — улыбнулся Ёшики. Минато улыбнулся в ответ. Видя, что ему верят, он и сам начинал верить в свои слова. "Да, мы действительно сможем выбраться, — подумал он. — Это именно тот путь, по которому я должен идти... верно?"*** Войдя в столовую, Дэймон застал немного странную картину. Хотя в том, что Хитаги и Марти сидели вместе за одним столиком друг напротив друга, не было ничего особенно примечательного. И всё же Дэймона слегка смутило, что Хитаги практически лежала на скрещенных руках, скрывающих выражение её лица, а её плечи слегка вздрагивали. Марти сидел спиной к выходу, опустив голову, поэтому по его виду также ничего нельзя было понять. Напрашивалось два вывода: либо Супер Барабанщик довёл Хитаги до слёз, либо вызвал у неё приступ смеха. И, подойдя чуть ближе, Дэймон убедился, что произошло всё-таки второе: плечи девушки содрогались из-за едва слышного хохота. В этот момент Марти обратил внимание на присутствие Супер Мечника и резко отвернулся. Хитаги же не замечала ничего вокруг, и, наверное, пролети поблизости вертолёт, она бы не обратила внимание и на него. Именно поэтому Дэймон, прежде чем обратиться к ней, легонько тронул её за плечо, и только тогда участливо поинтересовался: — Эм... что произошло? Хитаги подняла своё раскрасневшееся от смеха лицо и явно хотела ответить на вопрос, но каждый раз, как она пыталась заговорить, вновь сгибалась в приступе хохота и утирала выступившие слёзы, бормоча что-то нечленораздельное. Оставив надежду добиться от неё толку, Дэймон взглянул на Марти, но от того явно тоже не стоило ждать помощи: Супер Барабанщик, кажется, решил изображать статую какого-то мыслителя, опершись на руку, которой он также закрыл рот, и смотрел в сторону, хмуря брови. Дэймон закатил глаза, отчаявшись понять, что тут вообще происходит. Внезапно он почувствовал какое-то прикосновение к боку. Опустив глаза, он увидел, что Хитаги настойчиво тычет в него каким-то листочком бумаги. Только в этот момент он обратил внимание, что на столе раскиданы письменные принадлежности. Взяв у сестры бумажку, Дэймон опустился на стул и пробежался глазами по строчкам. Верхнюю часть листа занимали несколько перечёркнутых предложений, записанных полностью катаканой, а дальше шёл ряд выведенных неуверенной, словно детской рукой иероглифов. Но самым примечательным было содержание: чем дальше Дэймон читал, тем выше поднимались его брови и тем труднее было сдерживать улыбку. Марти всё это время кидал на него косые взгляды. Наконец, Супер Мечник больше не смог сдерживаться и поинтересовался: — Что это, домашнее задание младшеклассника или записки шизофреника? Марти поперхнулся и в мгновенье ока густо покраснел. Хитаги накрыло новой волной смеха, и она сквозь хохот выдавила: — Э-это... д-диктант... Дальше говорить она не смогла и лишь мотнула головой в сторону Марти. Тот сидел красный, как рак, закрыв лицо руками, но это всё равно совершенно не скрывало предательского румянца — к тому же, у него заалели даже уши и шея. Дэймон некоторое время смотрел на него серьёзным оценивающим взглядом, но быстро не выдержал и также прыснул со смеху. Двоих хохочущих Хицугири Марти вытерпеть не смог и раздражённо процедил: — Я же говорил, что лучше сразу всё объяснить, а проверять мои знания японской письменности — плохая идея... — Ну почему же? — оживился Дэймон. — Это стоило сделать хотя бы ради строчки: "Есть будет раскрыто сильно дверь, молчание цапля пропал". — Дэймон фыркнул, готовый рассмеяться вновь. — Это ещё не самое шедевральное, — вставила Хитаги. — Ты уже дочитал до... — Enough, please! — взмолился Марти, хватаясь за голову. В этот момент дверь в столовую с шумом распахнулась. Марти рефлекторно отвернулся, весь сжавшись и прикусив нижнюю губу, а Хицугири повернулись на источник звука. На пороге стояла Марибель. Её дыхание участилось, вид был совершенно запыхавшимся, девушку трясло. Она была крайне встревожена и полным паники взглядом озиралась в поисках чего-то. — Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовался Дэймон, охваченный неприятным предчувствием. Марибель взглянула на него, словно впервые увидела, и на выдохе вопросительно произнесла: — Арисато-сан?.. — Я только что видел, как он заходил в свою комнату, — проговорил Дэймон и хотел было повторить свой вопрос, но Марибель уже и след простыл: девушка мгновенно сорвалась с места в направлении комнат. Все оставшиеся в столовой переглянулись. Беззаботный настрой как рукой сняло, и его сменило предчувствие чего-то нехорошего. Не сговариваясь, они поднялись со своих мест и поспешили за Супер Мечтательницей. Они столкнулись в коридоре как раз в тот момент, когда Марибель буквально тянула за руку недоумевающего Минато и торопливо бормотала что-то про крышу.*** В тот день Акихико понял, что они тратят время впустую. В его голове уже некоторое время зрел план, который был направлен на то, чтобы выбраться, но Супер Боксёр терпеливо выжидал. Чаша его терпения переполнилась, когда он осознал: в ближайшее время метель не прекратится. Тогда он решился привести свой план в действие. В сопровождении Ёшики он поднялся на крышу и завёл разговор издалека. "Можно ли добиться помощи извне?" — спросил он. Уже это и то, что боксёр вышел на улицу без массивной куртки заставило Супер Хулигана насторожиться. И всё же до Ёшики слишком поздно дошло, что задумал Акихико. Он осознал, к чему ведёт Санада, лишь тогда, когда тот начал действовать. Ёшики в ужасе наблюдал, как Акихико забрался на хлипкий сетчатый забор, как перемахнул через изгородь и как оказался снаружи. — Ч-что вы делаете, Санада-сан?! — испуганно спросила побледневшая Марибель, которая вышла на крышу подышать свежим воздухом и немного привести мысли в порядок. — Что-что... Пытаюсь нас всех отсюда вытащить! — проворчал Акихико, сосредоточенный на цели спуститься. Спуститься с крыши пятого этажа на землю по стенам школы. Он уже долго примеривался к планировке карнизов и прикидывал наиболее безопасный маршрут хотя бы на начало пути (потому что дальше половины здания просто не было видно), прежде чем решиться на эту отчаянную затею. Он прекрасно осознавал все риски, и всё же его решимость не пошатнулась. Акихико упрямо передвигался по краю крыши, с осторожностью делая каждый шаг и стараясь игнорировать острые уколы снежинок. И то, как Ёшики уговаривал его одуматься и вернуться, ничуть не помогало сохранять равновесие, а наоборот отвлекало. В какой-то момент он краем глаза заметил, что с крыши исчезла Марибель и вместо неё там оказалась Эрика. В отличие от буквально прилипшего к решётке Ёшики, Супер Детектив стояла у дверей и насмешливо наблюдала за его действиями. Акихико сердито щёлкнул языком и продолжил путь. Он не боялся холода — от физического напряжения и чувства опасности ему стало даже жарко. Пальцы цепко удерживали сегменты сетки, ноги двигались медленно, но уверенно. В целом пока всё шло хорошо. Акихико спустился по трубе. Его ноги почувствовали твёрдый надежный карниз, и он осторожно ступил на узкую поверхность, а затем взялся за оконную раму и двинулся дальше. В этот момент сверху послышался новый шум: кажется, на крыше собрались все одноклассники, и теперь там мешался гул их голосов. При желании можно было различить множество тонов: чей-то обеспокоенный, чей-то напуганный, раздражённый тон Марти и презрительный Эрики. Особенно выделялся самый привычный голос. — Санада-семпай, не делай глупостей! Акихико усмехнулся. Он знал, что Минато обязательно будет здесь, и догадывался, что друг стоит у изгороди и наблюдает за ним. Вот только поднимать голову, чтобы в этом убедиться, было слишком рискованно, так что Акихико остановился в более-менее надёжной позиции и прокричал: — Тебе меня не переубедить, Арисато! Я решился спуститься вниз и позвать помощь снаружи — я это сделаю! Больше Акихико говорить был не намерен. Он решил сосредоточить силы на спуске. Остальным оставалось лишь тщетно пытаться докричаться до него и с трепетом наблюдать за ним. Акихико хорошо всё просчитал, так что мог бы пробираться даже вслепую. И всё-таки он со всей осторожностью делал каждый шаг, проверяя прочность карнизов, труб, оконных рам и выступов, и внимательно глядел вперёд, старательно игнорируя залепляющий глаза снег. Он не делал лишних движений и уверенно продвигался к низу здания. Постепенно одноклассникам начало казаться, что ему действительно удастся добраться без приключений. В глазах некоторых он уже стал почти что героем, со своими ловкими и точными движениями. К тому моменту, как он достиг третьего этажа, во многих сердцах вовсю горел огонь надежды на счастливый исход. Всё шло как нельзя лучше. Пока надёжный карниз, на который ступила нога Акихико, не оказался внезапно скользким. Супер Боксёр предусмотрел многое, но не смог предугадать того, что часть пути будет полностью покрыта льдом. Нога сорвалась, и Акихико едва успел ухватиться за тянущуюся параллельно карнизу трубу, буквально повиснув на ней. На короткое мгновение у него всё внутри похолодело и перехватило дыхание от мысли, что всё кончено, но, к счастью, обошлось. У многих наблюдающих едва не остановилось сердца от страха. Акихико начал осторожно подтягиваться, чтобы вновь встать на более-менее безопасную часть карниза и продолжить путь. В этот момент вскрылось ещё одно несовершенство его плана: он не учёл, насколько хлипкие трубы с внешней стороны школы. Он практически смог встать на карниз, когда труба, за которую он держался, оторвалась от стены и перечеркнула все его усилия. Почувствовав, что теряет всякую опору и заваливается назад, Акихико беспомощно взмахнул руками, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, но всё было тщетно. Пальцы скользили по гладкой стене, и Акихико понял: на этот раз точно всё. За короткое мгновенье он испытал целую гамму эмоций: леденящий ужас, отчаянное отрицание, горькое чувство вины перед товарищами... "Как же всё это бессмысленно..." — с горечью подумал он, глядя на унылое серое небо, с которого сыпались белые хлопья снега, и чувствуя небывалую лёгкость падения...*** Всё это время Минато наблюдал. Наблюдал, как уверенно Акихико двигается вперёд; наблюдал, как решительно пытается вернуться на твёрдую поверхность; наблюдал, как безнадёжно срывается вниз. И, будто чтобы поиздеваться, метель слегка сбавила силу, отчего стало видно землю вдалеке и тело Супер Боксёра, безвольно распластавшегося на снегу, а также быстро растущую под ним лужу крови... Минато на ватных ногах отошёл от изгороди и, взъерошив волосы, бессмысленным взглядом уставился в бесконечную серость вокруг здания. Он не мог поверить, что всё происходящее реально. Какой-то внутренний барьер не давал ему осознать смерть друга до конца. Внезапно его охватило чувство, будто он сейчас спит и видит кошмар. Но, ущипнув себя за щёку, Минато не пробудился ото сна; чувство доказало ему, что всё это случилось на самом деле. — До чего же нелепая смерть, — презрительно фыркнула тем временем подошедшая к изгороди Эрика, скрестив руки на груди и холодно глядя вниз. Остальные молчали. В повисшей тишине особенно чётко прозвучал безразличный голос возникшей из ниоткуда Тау. — И совершенно бессмысленная: даже если бы Боксёр-сан смог без происшествий спуститься на землю, ему бы пришлось блуждать по снежной пустыне и умереть где-то в неизвестности от обморожения или голода, — проговорила кукла. На её лице появилась жуткая улыбка, и она издевательски объявила: — В конце концов, вокруг этого места во всём измерении ничего нет. Так что выбраться без моего посредничества просто невозможно. Слова Тау приводили в ужас, но Минато не понимал их смысла. Сейчас для него существовала лишь одна разрывающая сердце и приводящая в отчаяние мысль. Его друг мёртв. Санада Акихико, Супер Боксёр, разбился, сорвавшись с карниза.