Почти как дома (1/1)

И нас теченьем далекоОт дома унесло ?Л. КэрроллI. Эта странная девочка просто обожала раздваивать себя, становясь двумя девочками одновременно. ?Алиса узнала её по собаке.Она думала, что таких, как они, легко выделить из толпы. Что их окружает какая-то неведомая атмосфера. Аура. Что они носят с собой груз, другим недоступный.　Девушка, сидевшая за барной стойкой, не несла с собой ничего, кроме тёмной корзины, из которой выглядывал блестящий собачий нос. Она была одета, как тысячи других обитателей Ирвинга, затерянного в срединных степях страны — так порою бывают затерянны целые миры. Во внешнем мире об Ирвинге не вспоминали до тех пор, пока в соседнем городе кто-нибудь не выспрашивал о нём у дальнобойщиков. Тогда толпа желающих подзаработать выстраивалась вдоль ближайшей пивнушки. Самые умные тут же подгоняли свои тарахтящие грузовички, отравляющие воздух натужным металлическим чиханием. Один из таких грузовичков остановился этим утром у бара, который мог называться и "Гадкий утёнок", и с тем же успехом — "Гадкий увалень". Вывеска стёрлась до такой степени, чтобы нельзя было быть уверенным наверняка.Что ж, это чувство было Алисе знакомо. Она до сих пор ни в чём не была уверена наверняка, а также всегда знала, когда нужно делать книксен. От привычек, приобретённых вдали от дома, трудно было избавиться.Ещё пару дней назад она пила чай в пустом доме по другую сторону океана и пялилась в зеркало. Её отражение пялилось на неё в ответ и, Алиса была уверена, ухмылялось всякий раз, когда она подносила кружку ко рту. Она могла бы кинуть чашку в зеркало, расплескав горячий чай вместе с копившимся в ней гневом, но легче ей бы от этого не стало. Разве что на пару мгновений.Поэтому она не стала разбивать зеркало и испытывать судьбу. Семь лет несчастий — это слишком много.Алиса просто поднялась, вытащила из-под кровати давно собранный чемодан на колёсиках и заказала такси.А теперь она стояла посреди прокуренного бара, в котором яркий свет, похоже, был запрещён под страхом смерти, и пыталась понять, что она сделала не так.Алиса представляла себе Дороти Гейл вечно улыбающейся и цветущей. Она не была готова увидеть долговязую девицу в узких джинсах, клетчатой рубашке, повязанной на животе узлом, с пустыми глазами и диким беспорядком на голове. Что ж, по крайней мере, последнее гармонировало с беспорядком внутри её головы.　— Назовёшь меня "Дотти" или "Долли", и я натравлю на тебя Бизона, – Дороти отхлебнула пива. Она даже не повернулась к Алисе — только скользнула взглядом, не отвлекаясь от выпивки.　— "Бизон"? Что, "Тото" уже не в моде? — Алиса поддержала юбку, пытаясь вскарабкаться на высокий стул рядом с Гейл. Только сейчас она в полной мере осознала, как нелепо смотрится в своём платье в самой середине нигде в забытом временем городе с именем шотландского проповедника.— Тото звали его деда, — Дороти запустила руку в корзину, и пёсик радостно заурчал, принимая поглаживания. — Этот вырастет в Бизона. Все же рано или поздно вырастают.Алиса вспыхнула бы, если б ей вдруг не стало обидно. Притащилась на другой конец света, и зачем? Чтобы смотреть в спину Дороти Гейл — единственного человека, который, как и сама Алиса, провёл детство совсем не здесь, а где-то в загадочном там?Вместо этого Алиса заказала стакан молока — странно, что в таком месте вообще подавали молоко – и решила, что будет называть Дороти по фамилии.II. Любое приключение должно с чего-либо начаться... Банально, но даже здесь это правда. ?Они познакомились в Сети.　Алиса скрывалась там от внешнего мира, пытаясь воскресить в памяти баобабочек и изумрудную листву Забытого леса. Дороти согласилась бы остаться в таком лесу навсегда: она мечтала забыть о своих приключениях. Четыре раза – это слишком много.Канзас больше не казался ей лучшим местом на свете, а Волшебная страна никогда таковым не была... Дороти потерялась. Алиса искала.Они поверили друг другу. Сначала в шутку. Потом всерьёз.　Дороти никогда не отзывалась о Волшебной стране плохо. В конце концов, там жили и умерли её друзья.　Алиса не особенно распространялась о том, как ей хотелось вернуться в Страну Чудес. В конце концов, в Англии у неё была семья.И обеим хотелось поговорить не через пиксельные строчки.　Когда у Алисы не осталось ничего, кроме пустого дома и дразнившего её отражения, она решилась. Какой смысл был в том, чтобы оставаться в Лондоне, если путь в Страну Чудес исчез навсегда?"Вот я и в Канзасе", — подумала Алиса Лидделл, выходя из аэропорта навстречу новой дороге.Она верила, что Дороти Гейл, понимающая и участливая, находит тайные пути лучше самой Алисы. Ведь Волшебная страна открывалась перед ней целых четыре раза.III. — А как же ты можешь разговаривать, если у тебя нет мозгов?

— Не знаю, но те, у кого нет мозгов, очень любят разговаривать. ?— Ты пялишься, — сообщила Дороти, перехватывая поудобнее корзину с собакой. Бизон недовольно гавкнул — тряска ему не нравилась. — Закрой рот, не то Бармаглот залетит.Алиса скрипнула зубами. Она частенько так делала: Чеширский кот говорил, что это гораздо эффективнее, чем укоризненные взгляды. Так на тебя обращают больше внимания.— Скрипишь, как старое пугало, — пробормотала темноволосая девушка, а потом добавила, уже громче: – Но у тебя вроде есть мозги.— Чего ты огрызаешься? — выпалила Алиса и тут же припомнила уйму советов, которые кричали, что в такой ситуации лучше промолчать, не то окажешься вдруг на улице. Или в дурацкой ирвингском мотеле.　— Я не огрызаюсь, — откликнулась Дороти. Это было неправдой. Она, конечно, показывала зубы. Так завещал ей Трусливый Лев, а у него-то мозги имелись. — А ты, похоже, ожидала увидеть вовсе не такую Дороти.Алиса фыркнула.— Фэйсбук выдал около двух сотен подходящих Гейл. Я думала, ты похожа на Джуди Гарленд.— Я не тяну даже на Рут Александер*, — Дороти остановилась, поставила корзину на землю и выпустила нетерпеливого Бизона. Пёсик, ещё совсем маленький, с тёмной вьющейся шёрсткой и умным взглядом тут же ринулся за кошкой, показавшейся из-за угла.Алиса не знала, кто такая эта Рут Александер, но почему-то решила не спрашивать. Она и так казалась себе наиглупейшей девчонкой на свете. Девчонкой, у которой осталось немного сбережений, пустой дом и безумное желание послать всё это к чертям. Или хотя бы к Брандашмыгу.—– Ладно, — Дороти хлопнула себя по коленкам и выпрямилась. — Пойдём, покажу тебе мою ферму.И они пошли по маленькой улочке, которая перетекла в сельскую дорогу, а после — в тропинку меж колосящейся пшеницы, по которой ветер гонял блестящие волны.Дом Гейлов был старым и тёмным, пережившим несколько ураганов и одну призрачную войну. На веранде висели качели. У бункера, построенного дядей Дороти, висело на жерди одетое в синий костюм безликое пугало. За амбаром ржавела ветряная мельница, которая теперь была никому не нужна, кроме грозовых молний и голодного дождя. Солнечный свет отражался в оконных стёклах, и казалось, что домик светится изнутри. Словно его посетили божественные вестники, да так и остались на чашку чая.— Чай? Кофе у меня дрянной совсем, — Дороти прошла в кухню, не оглядываясь на жалкие попытки Алисы завезти упирающийся чемодан в дом. Бизон остался во дворе гоняться за своим хвостом.— Чай тоже дурной, в общем-то, — признала Дороти, достав из шкафа жестяную банку. — Зато молоко в наличии.Алиса, красная от натуги, села прямо на пол, едва втащила свою ношу в коридор. Ну и тяжесть. Ей казалось, что хотя бы часть своих проблем она оставила дома. Видимо, только казалось.— Молоко... наливай... сначала... — отдышавшись, Алиса поднялась, опираясь на видавший виды диван, и завязала свои вьющиеся волосы в высокий хвост.Удивительно, но чай Дороти всё-таки умела готовить. Или она наврала про дрянную заварку, или она была тайной чайной волшебницей. Второй вариант Алису устроил бы гораздо больше.— Что ж, Гейл, — Алиса опёрлась на краешек стола и теперь возвышалась над второй девушкой, словно снова съела печенье-растишку. — Как поживаешь?Дороти фыркнула, и звук этот потонул в счастливом лае Бизона и порыве ветра, прошедшемся по ржавеющей крыше амбара.— Словно во сне, — ответила Дороти и поморщилась, отхлебнув чая из своей кружки. — Чай вот только дрянной.И потом обе засмеялись. Безо всякой на то причины.IV. Все живые существа испытывают страх в минуту опасности. Храбрость – это умение побеждать свой страх. ?Они говорили — каждая о своём, и вместе — о странах, снах и границах. Чаще всего обо всём этом вместе.Дороти с нежностью отзывалась о своих друзьях. Таким голосом, тихим и умиротворённым, с тенью улыбки, обычно говорят о мёртвых. Раньше Алиса и подумать не могла о том, что Волшебная страна может нести смерть. Да и история о рухнувшем на ведьму домике всегда казалась ей смешной.Когда Гейл рассказывала о том, как на протяжении многих часов слышала только дикий свист ветра и треск раздираемого им дерева, а потом — грохот от столкновения с землёй и леденящий душу крик, Алисе самой хотелось кричать. Дороти тогда было сколько... Десять? Двенадцать? Какой же ужас должен был поселиться в её детском сердечке? Что она должна была подумать, когда толпа маленьких людей принялась славить её за убийство? Как принимала из их рук рубиновые башмачки, ещё несколько минут назад принадлежавшие хладному трупу?Страшилу распотрошили последователи культа крылатых обезьян. Дровосека лишили последней капли человечности, и, в конце концов, он стал балкой на мосту через реку Горгон. Лев был очень уж притягательной добычей для охотников. И да, охотники рано или поздно появляются повсюду.Алисе было почти неловко рассказывать о том, как она скучает по мягкой шерсти кота и совсем не скучает по своим братьям и сёстрам. В конце концов, никто из них ей не верил.Между кроличьей норой и ураганом не было ничего общего, кроме того, что оба привели двух маленьких девочек туда, куда им не следовало приходить. Одна оставила в Волшебной стране своё сердце, а другая — свои надежды. Одна повзрослела, а вторая навсегда осталась ребёнком. Одна вышла оттуда воительницей, а вторая... вторая не хотела уходить.Ферма Гейлов в Ирвинге, штат Канзас, при желании могла сойти за ферму на краю света. Отсюда до ближайшей кроличьей норы было так же близко, как и в Лондоне – по крайней мере, для Алисы. Отсюда до ближайшего магазина было так же далеко, как до другой стороны Земли, где люди ходят вверх ногами.Алиса ходила в город пешком, истаптывая свои кожаные туфли. Жители маленького степного городка наловчились видеть её издалека: невысокую девчушку в платье и с зонтиком от солнца, которая приехала к этой нелюдимой Гейл. Город сплетничал. Алиса прислушивалась к разговорам и улыбалась, как настоящая Чеширская кошка. Она старалась не приседать в реверансе, потому что довольно много думала, и призрак Красной королевы с бесценными советами преследовал её по пятам.Люди продолжали шептаться. Люди всегда шептались. К этому Алиса привыкла.V. Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется. ?— Ты же старше. Сама бы разбиралась со своим дерьмом, — Дороти падает на продавленный диван и закидывает ноги на кофейный столик. Всё равно кофе она не пьёт. — Чего ты тут забыла, насквозь английская девочка в платье?Алиса стоит посреди комнаты, ощущая себя не просто не в своей тарелке — не в своей Вселенной. А она ведь думала, что здесь всё будет по-другому. Она думала, что хотя бы тут найдёт... что-то.— Меня могли бы назвать Мариной, — вот что она говорит, хотя внутри неё рождается крик, а она не позволяет ему вырваться наружу. — Я могла бы выйти замуж за какого-нибудь крикетиста и родить ему трёх сыновей. Назвала бы их Алан, Лео и... Кэрил. Прожила бы восемьдесят лет и встречалась бы с принцем. Ему нравились бы лодочные прогулки. А мне — нет.Дороти, совершенно ошарашенная, произносит только:— Почему нет?Алиса разводит руки в стороны, а потому упирает их в бока:— Гейл, ты, блин, видишь здесь хоть что-нибудь, кроме степи? Какие уж тут лодки!Дороти хихикает и запускает в эту нелепую девицу, щеголяющую своими платьями и обладающую поразительным талантом к фермерской жизни, расшитой изумрудами подушкой.— Кто тебя укусил? Явно не муха, — Алиса намеренно растягивает слова, и её акцент теперь слышен, наверное, даже в соседней галактике.— Бизон, — Дороти всё ещё хихикает, и кличка собаки вырывается из её рта тоже смешком.— Хорошая попытка, но он тебя в жизни не укусит. Он же от одного твоего грозного взгляда немеет.Они продолжают болтать о чепухе, ведь Алиса знает, как полезна бывает чепуха. Особенно, если грядет буря.VI. И я теперь наказана за это и, чего доброго, утону в собственных слезах. ?Однажды Дороти заплакала. И не так, как плачут от тоски — она зарыдала, словно её заключило в свои объятия отчаяние.Сквозь всхлипы и грудной не то рык, не то рёв Алиса слышала болезненные барабаны войны, которую Дороти всегда таскала на себе. Она не была так откровенна в переписке: даже в те немногие дни, когда доползала до компьютерного зала в Ирвинге, налакавшись пойла с непроизносимым названием. Алиса подозревала, что в Ирвинге запасы алкоголя остались ещё со времён сухого закона.За окном собиралась буря, внук Тотошки выл, глядя куда-то за горизонт, маленький домик Гейлов с надёжным фундаментом трясло, а Дороти плакала, и совсем не так, как плачут обычно дети.Алиса не умеет обращаться с чужими слезами. Она и в своих когда-то давным-давно чуть не утонула. И потому она просто гладит Гейл по голове, прижимается сухими губами к её виску и шепчет, что они снова в Канзасе.VII. Странные вещи происходят со всеми нами на нашем жизненном пути, и мы не сразу замечаем, что они произошли. ?— Ты в самом деле думала, что я приведу тебя в Волшебную страну? — глаза Дороти комически округлились, и Алисе захотелось провалиться под землю. Желательно, через кроличью нору, но она больше не может найти к ней дорогу, она пыталась.— Совсем голову потеряла? — продолжила Дороти и тут же заткнулась, потому что... ну, что за неудачная формулировка.Алиса молчала. Что она могла сказать, когда Гейл всё равно её не послушает? Она никогда не слушает, если чувствует себя преданной. А, судя по её лицу, так она себя и чувствовала.— Что ж, ладно, — Дороти схватила Алису за руку и потянула за собой, к двери, ведущей в залитый алым закатным солнцем двор. — Хорошо.Алиса не сопротивлялась. Никакого от этого не будет толка, пока Гейл не остынет. Лидделл уже привыкла к Гейл настолько, что выучила её нелепые привычки. Привычки, которые похожи на её собственные — как бывают похожи близнецы, один из которых вырос в лесу, а второй — в королевском дворце. Привычки, вынесенные из пылающей войны в стране Оз.— Вот, — Дороти отпускает руку Алисы, и той почти жаль, и хочется самой схватить Гейл за руку.Под ногами у Алисы лежала протоптанная дорожка, исчезающая в море пшеницы.— Пойдёшь по ней и рано или поздно выйдешь на дорогу из жёлтого кирпича, — голос Гейл звенел от боли и резонировал в груди Алисы.И она бы соврала самой себе, если бы сказала, что ей не хотелось сделать шаг, потом второй, потому утонуть в золотистых волнах и позволить им вынести её в Волшебную страну...— Слепая ты, Долли Гейл, — Алиса взяла Дороти за руку, аккуратно, как брала бы раненую пичужку. — Слепая и очень глупая.0. Чего ты сейчас хочешь, приключений или чаю? ?— Веришь этому Питеру? — Алиса кивнула в сторону раскрытого ноутбука, который они недавно с грехом пополам приобрели. Из поездки в большой город вышло целое приключение — куда уж там какому-то походу по шахматной доске! Даже битва за цвет нового забора не была такой яростной.Дороти потянулась всем телом, и улыбнулась.— Узнаем. Я его пригласила.Брови Алисы взметнулись вверх.— Если он будет спать с нами, я тебя убью. Мне и Бизона в ногах хватает.— Брось, Эл.　— Ничего я не брошу! Устраиваешь из своей... из нашей фермы коммуну какую-то! Кто следующий? Была там какая-то девчонка из Японии вроде? Которая прошла не через ту арку?— В её истории, по крайней мере, нет пиратов.Алиса не ответила. Она вспомнила, как когда-то хотела вернуться в Страну Чудес, и не было ничего более важного в её маленькой тусклой жизни.А теперь... Сплошная степь кругом. И совсем нет лодок.И как Ирвинг стал пределом её мечтаний?Алиса потянулась за банкой с чаем, которую Гейл утром оставила на столике, и признала:— Всё-таки неплохое местечко этот твой Канзас.

_________________________*Рут Александер — женщина-пилот родом из Ирвинга, штат Канзас.