Часть 1 (1/1)

?Урод! Придурок! Скотина! Я тебя люблю!? — так начинается каждое мое письмо тебе на протяжении этих бесконечных часов, затем я либо рву бумагу в мелкие клочья, либо стираю из мессенджера до заедания кнопки delete. ?Нет! Я тебя ненавижу! НЕНАВИЖУ! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!? — продолжаю вываливать чувства, переполняющие меня до краев, всё равно не попадет к адресату.День первый. Я нахожусь в темной спальне, занавесив все окна в квартире. Рядом лежит бутылка вина и наше порезанное совместное фото. Мне больно дышать, кажется, что с каждым вздохом мои сломанные ребра впиваются в лёгкие; больно двигаться. Экран телефона постоянно мерцает от пропущенных сообщений и звонков. Когда я снова вижу твоё имя и рядом красное сердечко, то нервная система дает сбой — кидаю аппарат в стену, затем открываю вторую бутылку. Говорят, через год можно будет посмеяться над любой ситуацией, которая происходит сейчас, но я всегда буду хотеть удушить эту суку, которая была на тебе; а вот затем посмеюсь от всей души, ублюдки.День второй. Я ощущаю опустошение, будто вынули жизненно важный орган для починки и забыли вставить обратно. Появились слёзы, которые беспрестанно лились по моим щекам, оставляя влажные полосы. Я не знаю, чем заслужила такое, и начинаю искать проблему в себе. Неправильно себя вела? Не уделяла внимания? Представляешь, до чего я докатилась? Ведь изменил мне ты. Всё ещё лежу, всё ещё пью и не выхожу на связь с внешним миром. Кажется, ты приходил и просил об аудиенции у королевы, но думаю я просто сошла с ума и время вызывать скорую помощь. Эту девочку уже не спасти.День третий. Я наконец-то смогла встать и дойти до ванной комнаты, из зеркала на меня смотрел загнанный в угол зверёк со спутанными волосами, будто выдохнули всю жизнь. Я разозлилась, ведь вспомнила как ты обожал мои длинные белые волосы и, когда я расчесывала их, подходил, наматывал на пальцы и целовал в шею. Поддавшись импульсивному решению, побежала на кухню за ножницами. Пряди хаотично падали на пол, пока я остервенело стригла больше половины длины. Рваный срез теперь доходил едва ли до плеч. Сойер, здесь больше нечего любить.В тот же вечер волосы приобрели голубой оттенок, а я решила наконец-то взять себя в руки и попробовать жить дальше. Нас с тобой ожидает новое начало, научившись обходиться друг без друга.***— Сходишь со мной вечером на одно мероприятие? Там будет много продюсеров, может и твою группу оценят по достоинству, — поджимаю губы и подсознательно съёживаюсь от колючего взгляда, направленного в мою сторону. — Тогда нам может стоит расстаться? — гробовая тишина повисает между нами, могу её ощутить подушечками пальцев или порезать ножом. Я боюсь услышать любой ответ, ведь с тобой так сложно, но одновременно существовать без тебя уже не имеет никакого смысла.— Когда мне кажется, что всё под контролем, я впускаю менеджера в свой дом, её пугают мои изменения, ведь, помимо нового имиджа, за неделю сбросила от стресса и недоедания около пяти килограммов. Я, не глядя, подписываю контракт на выступление на ближайшем опен эйре, ведь работа — лучшее лекарство, но если бы я смогла включить свой мозг, то прочитала бы список артистов хотя бы, увидев там и твоё блядское имя. Ты везде заблокирован и добавлен в чёрный список. Никаких шансов. Как и Мирна, которая прислала мне видео, как вы трахаетесь, и которая являлась моей подругой. Да я собрала всю коллекцию покемонов. Два из двух! Может, я уже давно ходила с рогами? И она не первая с кем ты обжимался по гостиницам и барам. Ты же рок-звезда; секс, наркотики, рок-н-ролл и смерть в двадцать семь. Напомни, сколько тебе?Выкинула все твои шмотки из окна, затем почувствовала стыд перед соседями, спустилась, собрала и сожгла на заднем дворе. Ты не должен засорять экологию ещё больше, достаточно, что ты вообще по земле ходишь.От Эды не было вестей уже неделю. Целую неделю её телефон для меня был недоступен, а все отправленные сообщения так и оставались непрочитанными. Где-то на второй день я догадался — она закинула меня в чёрный список — но действовать не спешил. Я знал, ей нужно время. Побыть наедине со своими мыслями, сжечь мои шмотки. К этому времени я уже осознал свою ошибку и, кажется, был готов её принять и попытаться всё исправить, но каждый раз, когда я собирался сесть в тачку и заявиться к ней домой, что-то останавливало меня. Какое-то капризное чувство, осевшее в стенках желудка. Видимо, гордость.А потом всё утихло. Нас позвали выступить для каких-то студентов и алкоголиков, хотя какая к чёрту разница, и мы согласились. Я вдруг почувствовал, что, возможно, открывается новая дверь, возможно, это наш шанс, и изнемогал от нетерпения. Пацаны меня не понимали, говорили, что я слишком много ставлю на кон. Подумаешь, концертик. Подумаешь, на главной опен эйр площадке штата. Я-то знал: они соскакивают с темы. Ленятся, как и всегда, включают заднюю. Поэтому репетировал я за всех — после наших вечерних разогревов в гараже оставался допоздна, раздирал свою гитару в клочья. Думал, что всё дело в великой цели, но на деле оказалось, что я всего лишь не хотел, чтобы Эде было стыдно.Всё снова возвращалось к ней, циклилось и раздражало. Мне приходилось глотать идиотский коктейль эмоций, от которого тянуло поблевать. Последнее время я жил только на энергетиках и сигаретах и почти перестал узнавать себя в зеркале, но был уверен — дело не в этом, дело в чёртовой Эде, которая решила меня бросить.Я злился, долго и много. Бросал в стену предметы, неудачно попадавшиеся мне под руку, срывался на мать, которая периодически мне звонила. Пару раз по старой привычке хватался за лезвие, но так и не доводил дело до его начала, потому что мысленно прокручивал её слова, а потом там же, в голове, возникали её грустные большие глаза, переполненные страхом и слезами, и я сдавался — долбил кулаками бетон и только потом успокаивался. Засыпал и просыпался всего через несколько часов только потому, что и там снова была она.В конце концов, я позвонил Мирне. Наверняка она знает, что говорит Эда, она же её лучшая подруга; мне показалось это логичным.— Какие люди в Голливуде. Че надо, Сойер?— Я тебя понял. И сама ты сука.Только потом я понял, что это было опрометчиво — звонить этой стерве, но, во-первых, я пытался вести себя по-взрослому, признавать в случившемся и свою вину тоже, даже несмотря на то, что был ужран в хламину, а во-вторых, звонок ей не был одной лишь трёпкой моих нервов. Теперь я знал, где искать Эду. Я был уверен, что на нейтральной территории у неё просто не будет шансов мне отказать. По крайней мере в разговоре.Я должен был подготовиться, но время каким-то образом пронеслось мимо меня. За репетициями и попытками выспаться, я не заметил, как наступила суббота. Я был не собран, даже ребята заметили, что мысли мои где-то не здесь. Мне же казалось, что в моей голове пусто, и я боялся, что забуду не то, что слова, а забуду аккорды. Весь день был пыткой; на площадку мы приехали слишком поздно, чтобы успеть перевести дух, и наш менеджер кое-как добазарился на один прогон. Я осмотрелся, вдруг Эда где-то рядом, и мы принялись играть. Потом начали подтягиваться люди, принесли распечатку с очередностью выступлений. Мы были почти в самом начале, и это меня успокоило: возможно, она ещё не появится к этому времени.Но я забыл, что пунктуальнее человека, чем Эда, в этом мире нет.Я увидел её за кулисами, когда мы вышли на сцену и я набрасывал гитару на плечо, и не сразу узнал. То ли потому, что момент был совершенно неподходящий, то ли потому, что она выглядела по-другому. Её выдали огромные зелёные глаза и, встретившись с моими, она сразу же отвернула голову. В итоге всю партию я думал о том, что я не согласен. Она моя, ничья больше, и я выбью все зубы тому, кто попробует её у меня отнять.Кажется, я слажал, но вроде бы повезло — малолетки ничего не заметили — и мы под шум пьяных оваций быстро слиняли со сцены. Я думал её найти, но меня перехватил фронтмен другой уже отыгравшей группы, и через пару минут я нашёл себя сидящим на капоте импалы за стадионом и раскуривающим один на четверых косяк. Когда мне всё же удалось слиться, был перерыв. На сцене никого не было, половина толпы разбрелась по фудкорту. Я искал Эду и нашёл, правда, не в лучших обстоятельствах.— на пару минут. — не дожидаясь одобрительной, а другой не приветствую, реакции холёного артистика, беру Эду под локоть и увожу. Надеюсь, я ждал достаточно, и она не будет устраивать сцену.— в смысле, тебе идёт. Я это имел в виду. — не уверен, что выгляжу так же симпатично: как обычно небрежно зализанные назад волосы, тёмные тени под глазами, мрачный прикид. Но не помню, чтобы Эда когда-нибудь противилась моему стилю, хотя, возможно, я просто никогда не спрашивал её мнения, что, конечно, не ново.— Не важно. Мне кажется, нам надо поговорить. После. Что скажешь?Правда, не обещаю, что разговор будет дельный, ведь я уже всё для себя решил.И для тебя, Эда.Размазываю по лицу пальцами толстый слой тонального средства, пытаюсь нарисовать себя заново, чтобы не пугать людей. Чуть-чуть румян для свежести, корректор под глаза, чтобы скрыть следы нарастающей, как гул самолета на взлетной полосе, бессонницы; яркая помада, чтобы сконцентрировать внимание на чём-то одном. Пытаюсь улыбнуться себе в зеркало, но выходит лишь натянутая гримаса, давайте на чистоту, я так и не пришла в себя, как бы не силилась доказать миру обратное. Пару раз порывалась достать тебя из черного списка и позвонить, мне казалось, нам нужно поговорить, или я себя просто обманывала и искала поводы, чтобы упасть в родные объятия; так или иначе подавляла в себе все симптомы тем видео, мазохизм не иначе. Знаешь, даже после десятого просмотра больно как в первый. Тренировка гордости, все есть мышца, пусть и ментальная.Я не буду искать Сойера.Я не буду искать Сойера.Я не буду искать Сойера.Проговариваю много раз про себя, пока еду в машине. Лелеяла надежду, что мы даже не пересечёмся, ведь площадка просто огромная, а тайминг мероприятия порядка пяти часов. Уверяю себя, что в любом случае все под контролем, мы же взрослые люди. Сама дура, сама виновата, надо читать любой контракт, который суёт под нос менеджер; никто ведь до сих пор не в курсе о нашем разладе, кроме Мирны, конечно. Прогоняю от себя моментально мысли, что она может поехать за тобой на концерт или то, что вы могли стать парой. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, я точно придушу эту тварь, если она когда-нибудь встретится на моем пути.Лучшая подруга. Только сейчас я начинаю вспоминать все те странные её выпады в сторону тебя, многочисленные касания как бы в шутку, да, мы все посмеялись. Оказывается, при виде тебя она просто текла, как подзаборная шалава при виде бутылки горячительного.Саундчек проходит успешно, звук настроен идеально, так ещё и в связи с тем, что мой трек попал в чарт шазама Лос-Анджелеса дают прайм тайм, публика уже будет разогретая и тепло принимать любого артиста, хоть в чём-то мне повезло.Когда всё начинается, я трусь рядом со сценой в толпе других музыкантов, пытаюсь реагировать на их шутки, подпевать уже известным песням. Хватит себя хоронить. Вскоре слышу название твоей группы, выпиваю шот виски из протянутой руки доброго самаритянина, и ноги сами несут за кулисы; когда наши взгляды встречаются, у меня складывается ощущение, что с ног до головы пронзила молния, не иначе сам Зевс со своего Олимпа решил вмешаться, отвожу взгляд и ухожу из поля твоего зрения. Ты хорошо выглядишь, точно лучше, чем я. Столько неуёмной энергии в одном человеке, сердце болезненно сжимается и спешу ретироваться до того, как ты меня захочешь отыскать. План трещит по швам. Хотя на что я надеялась.На мне белые велосипедки и лиф, украшенный жемчужинами, ты бы точно не одобрил подобный выбор костюма, и мы бы спорили до хрипоты в голосах. Полтора года вместе и только сейчас задаюсь вопросом: как смогли продержаться так долго? Можно ли назвать любовью или созависимостью? Как много вопросов и, к сожалению, ни одного ответа.Он представился Кристофером и начал моментально закидывать меня кучей информации из своей жизни. Их приглашают в тур по Америке собирать кабаки по вечерам, ещё немного и миллионы долларов польются из золотой чаши, он, совершенно кстати, абсолютно свободен и не обременен отношениями. Спустя десять минут самолюбования я пытаюсь сказать, что мне пора, и тогда парень буквально вступает в атаку.— А у тебя кто-нибудь есть? — ого, сразу и по больному.— Серьезно? Прежде чем найти меня, ты еще успел и обдолбаться? Посмотри на свои болты, Сойер! — у тебя еще хватает смелости спрашивать с кем я общалась, на твоё счастье с редкостным долбоёбом.— Как вас много сегодня! — толпа приветственно ревет. — Я не в порядке, Сойер! Ясно?! — кричу, что есть духу и пугаю окружающих.— Он тебе надоедает? — гитарист с которым я выступаю подходит, чтобы защитить меня. А вот это ты зря, парень, он же ненормальный.