Ruminations (1/1)

Асока находилась в смятении. Она действительно, действительно была очень смущена.Она не понимала, как ей относиться к этому человеку. Пожалуй, это была самая большая загадка в её жизни: таинственная чёрная фигура, прячущая за чёрной маской свою такую же чёрную душу. Хотя насчёт чёрной души Асока уже была не уверена.Смятение поселилось в её голове ещё в момент… А, собственно, когда?Она и сама толком не могла себе ответить на этот вопрос, возможно, когда он сознался, что у него никого нет? Или когда, будто неловко и неуверенно подойдя к ней, спросил, не нужно ли ей что-нибудь?Её уже давно об этом никто не спрашивал.Или в момент, когда… Асока не могла думать о том моменте без смущения. Но что-то сдвинулось в тот момент в Силе, она ощущала.Да, что-то в нём было определённо… Не так.И вот сейчас, когда его не было в замке, Асока ещё больше не знала, как поступать ей.Ей хотелось свободы, да, безусловно, но вместе с тем ей нравилось блаженное состояние спокойствия от неведения. Это был словно долгожданный, заслуженный отпуск от постоянной отвественности, борьбы и побегов. Было так приятно… Просто находиться в чьих-то руках. Асока никогда не думала, что это может быть приятно. Всю жизнь она была предоставлена сама себе и всегда привыкла полагаться только на себя, перекладывание отвественности не входило в черты её характера ещё с самого детства. Наверное, именно поэтому сейчас это было столь прекрасно: вкусить незнакомый плод странного расслабления, своим дурманом притупляющий бдительность и отклоняющий всё дальше и дальше от курса её изначальной истинной цели.Тогрута не могла не оценить комфорт своих условий. Асока привыкла жить в бегах, в постоянном стрессе и даже не знала, как может быть по-другому. Сейчас же, лишенная всяких возможностей сопротивления, она не могла не отметить, не без стыда упрёка со стороны самой себя конечно же, что ей даже начинало немного нравится её положение.В каком-то извращённом плане это было почти похоже на то, когда о тебе заботятся.?О да… Эдакая золотая клетка?,?— невесело подумала она.Заметив, что всё реже думает о других, она ощутила прилив паники. Он, даже само его присутствие что-то сдвигало в ней, и она не была уверена, что ей нравилось в какую сторону она менялась. ***?В глубине души я считаю это своей виной.?Внутри сознания стоял неприятный звон повторяющихся бесконечно слов. Чёрная фигура находилась наедине со своими мыслями, но внутри этих мыслей навязчиво копошилось слишком много других противоречивых фигур.Часть его испытывала невероятный стыд, смущение и боль от того, что он сделал.Другая часть одобряла все жестокие действия, поддерживая отсутствие любых привязанностей.Как там завещали джедаи?Никаких привязанностей, контроль эмоций и только долг цели? Он мог бы сейчас рассмеяться над этой Иронией. Что же, он действительно стал образцовым джедаем. Все заповеди были выполнены и до недавнего времени ничто не могло их пошатнуть. Он стал расчётливее, холоднее и научился контролировать свои эмоции. Он научился отпускать привязанности и полностью посвящать себя службе. Он больше ничего и никого не любил и действовал всегда исходя из стремления служить Высшей Цели. Не это ли хотели сделать из него джедаи? Сейчас можно было сказать, что они преуспели.Какая забавная жизненная ирония.Возможно, так называемая Судьба была на самом деле трикстером, постоянно наблюдающим из ниоткуда и отовсюду за разумными и их мелочными страданиями. Возможно, все шутки Судьбы обуславливались Иронией, и понять её юмор было возможно лишь выйдя за пределы своей маленькой ничтожной жизни; ведь находясь внутри пузыря собственных трагедий и страданий сложно было смеяться, и лишь посмотрев на всё со стороны можно было в полной мере оценить Шутку.Возможно, Судьба стояла даже над Силой, ведь Силе был важен лишь конечный результат, Судьба же направляла действия и создавала маршрут. Порой вещи становились настолько трагичными, что над ними можно было даже посмеяться, но Дарту Вейдеру сейчас не хотелось смеяться. Он был занят более насущными вопросами.Да, а ещё одна часть его… Неистово боялась.Страх говорил: ?Ты разрушаешь всё, к чему прикасаешься, ты уничтожаешь всё, что любишь?, и Страх был прав. А потому любой объект, имеющий риск быть любимым Вейдером, мгновенно подвергался опасности смерти. Душа же самого Вейдера подвергалась опасности быть разорванной на ещё более мелкие кусочки.Больше всего на свете он стремился отпустить прошлое, но прошлое никак не хотело отпускать его. И как бы он не отрицал это, оно имело на него самое сильное непосредственное влияние.—?И ты это знаешь,?— шепнул знакомый голос. —?Нет никакого смысла это отрицать. Какой смысл бежать сейчас от собственных чувств?—?Никогда. Никогда и никого я не полюблю так, как любил её.—?Любить можно по-разному,?— ответил ему Дракон.