Призраки прошлого (1/1)

Она не видела его больше. Словно чёрный призрак в доспехах, он растворился в хитросплетениях замка, избегая её внимания. Со стороны могло даже показаться, что он стыдился её присутствия.?Какая глупая мысль?,?— одернула себя Асока. Кто бы кого ещё стыдился…Она знала, что он был в замке. Но по всей видимости, он просто не хотел её видеть. Вчера она что-то сказала не так?Или сделала?Ну конечно. Кто бы мог подумать о том, чтобы проявить с ситху сочувствие?Как наивно и глупо, как жалко и ничтожно.Приверженцы Тьмы презирали сочувствие. Сочувствие заслушивали лишь слабые, а слабость презиралась, как некое дно, на которое мог опуститься разумный. Жалкие создания, не рискнувшие покуситься на власть, что являлась конечной целью, финальным продуктом всех действий приверженцев Тёмной Стороны Силы.Но Асока была сторонником Света, и потому не могла понять устройство ей противоположных.***Дарт Вейдер не знал, что делать. Он испытывал невероятное смятение?— сродни тому, которое ощущал прямо перед решением помочь Палпатину, что на тот момент был единственным, казалось, понимающим его человеком. Мельком погрузившись в воспоминания тех дней, он усмехнулся. Он был столь наивен и глуп.Давно забытая связь, казалось, начала восстанавливаться, и он не знал, радоваться этому или разочаровываться. Он мечтал обрубить все нити, связывающие его с прошлым, но хотел ли он этого на самом деле? Было ли это его истинным желанием, или банальным результатом того, что у него просто никого не осталось?Всё чаще его посещали леденящие душу осознания, и дракон, с его ядовитыми речами, лишь набирал силу. Вейдер отчаянно цеплялся за иллюзию своей хладнокровности?— личность, созданная убивать, чтобы защитить, в первую очередь собственную израненную душу. Ему не нужна была любовь?— только Сила, власть и мощь. И всё же…И всё же душу, которую давно заволокло тёплым одеялом Тьмы, сейчас согревало осознание: где-то во Вселенной было моё близкое существо, последняя ниточка, связывающая меня с прошлым.И как бы он не отрицал это, тонкая ниточка с каждым днём становилась всё крепче. ***Асока чувствовала, что это существо было очень одиноким. Она чувствовала, что это существо отчаянно нуждалось в чьей-то компании, и, возможно, любви??Это можно будет использовать?,?— подсказывал разум.?Это нельзя использовать!?,?— кричала совесть.Асока не хотела признавать, но в глубине души она испытывала к нему сочувствие. Ей виделось, что за маской пряталось лицо?— человека, который внутри был действительно несчастен и одинок.Что будет, если снять эту маску?Ей не хотелось об этом думать. Её цель была одна?— использовать слабости врага против него самого; выжить самой и помочь выжить другим. На ?войне? не было места сантиментам.?Но если помочь ему…?,?— подало голос сопереживание.?Разберёмся по ходу дела!??— прервала их пререкания интуиция.***За пределами своей комнаты Асока услышала шаги. Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием респиратора, пока наконец тишина не была окончательно разрезана низким гулким голосом:?Я хотел узнать… Не нужно ли тебе чего-то. Книги, новая одежда, что-то… Для себя??Это было так странно. Слышать подобные вещи от него…Асока встрепенулась, некоторое время не зная, что ответить.?Нет, мне ничего не нужно?,?— наконец выдавила она.?С-с-спасибо?,?— добавила тогрута.Он замер в дверях. В момент, когда Он уже собирался развернуться, чтобы быстрыми шагами устремиться прочь, она практически крикнула:?Знаешь! У меня ведь тоже никого нет.?Это было рискованно, неосмотрительно и достаточно глупо?— говорить подобное Ему, но внутренний моральный кодекс чести и справедливости тогруты не позволял ей оставлять добро без добра, искренность без искренности, помощь без помощи. Она привыкла отплачивать разумным той же монетой: вчера он был искренним с ней по любым причинам, и она не могла оставить это без ответа.?К тому же?,?— добавил рассудок. ?Это может отлично послужить нам для сближения с этим человеком.?Это было полу-правдой. Да, у неё были разумные, за жизни которых она беспокоилась, но кто-то по-настоящему близкий…Всю жизнь она служила истине, но истина оказалась сломанной и переписанной на другую, а какой смысл был бороться в уже проигранной битве?Риски были, но небольшие: в конце концов, он мог просто отреагировать раздражением на её ностальгические сантименты и снова закрыться, но это стоило того, чтобы попробовать.?Всю жизнь я служила Ордену, и по сути, у меня больше ничего и никого не было. Но потом они отреклись от меня, и я осталась предоставлена лишь сама себе. Это произошло рано, мне было всего пятнадцать лет. Так я впервые поставила под сомнения свои идеалы…?Он не отвечал, и она решила продолжить.?Ещё у меня был учитель. Пожалуй, помимо мастера, принёсшего меня в Орден, это было единственное существо, которое я по-настоящему любила…?Грудь Вейдера практически ощутимо стиснуло болезненной ностальгией. На секунду его сердце дрогнуло, но тогрута, казалось, не заметила колебания в Силе, поскольку продолжала:?Но он умер. И я ничего не могла сделать… В глубине души я считаю это своей виной. Но сейчас это уже не имеет никакого значения, поскольку это прошлое, которое невозможно исправить.?Тишину в помещении рассеивал лишь равномерный звук респиратора. Прошло некоторое время, прежде чем он, наконец, сказал:?Жизнь кажется намного легче, когда можно что-то исправить. Но если бы всем давался второй шанс исправить свои ошибки, то этот Мир был бы слишком хорош для таких, как мы.?Он уже давно ушёл, когда она всё ещё размышляла над его словами.