Часть 1. Вместо. Глава 1. Аннигиляция (1/1)

Искорёженные стальные листы загрохотали на ветру и, лишившись устойчивого центра тяжести, стремительно заскользили вниз. Диб, увидев, что на него с откоса валятся бритвенно-острые железяки, едва успел отпрыгнуть и вцепиться в ржавую балку, торчащую из бетонной опоры. Мусор под ногами разъезжался, идти становилось всё труднее, ботинки то и дело проваливались в пустоты между истлевшим хламом и проеденным коррозией металлом. Порывы шквального ветра во все стороны рвали полы плаща, цеплявшегося за всё подряд. С трудом одолев очередную гору, Диб осмотрелся вокруг. На фоне закатного, обложенного серо-багровыми тучами неба далеко впереди виднелся знакомый силуэт, легко передвигающийся по неустойчивому осыпающемуся ландшафту на металлических паучьих ножках. Слишком быстр, не догнать. Чуть не навернувшись на очередной груде истлевшей мерзости, Диб лишь чудом удержался, чертыхнулся про себя и полез дальше. Чёртова свалка. Надо было подготовиться, но ненавистный пришелец не давал ему ни минуты покоя. Можно хоронить себя здесь, среди гнилья, плесени и ржавчины. Ни к чему эта гонка не приведёт. Что толку? Даже если в этот раз и получится одержать победу, что уже маловероятно – завтра всё начнётся снова. Новый день, новая битва, и нет этому ни конца, ни края. Новые злодейства, новые диверсии – по кругу и до бесконечности. В отчаянии хотелось кричать и проклинать небеса, пославшие, может быть, единственному человеку на Земле, по-настоящему готовому и всю жизнь мечтавшему о первом контакте, о звёздном мосте и дружбе цивилизаций, представителя той единственной инопланетной расы, которая была помешана на безумных идеях о захвате и уничтожении всего сущего. И, похоже, Дибу достался самый безумный и помешанный её представитель. Если логика вселенной была такова, что лишь тот, кто ни на миг не усомнится в угрозе, сможет спасти тупое человечество, то этой вселенной место в аду. Почему вообще одинокий подросток, которого давно считают сумасшедшим, должен спасать планету? Он хотел исследовать паранормальные явления, искать привидений, снежных людей, бугименов, а не гоняться за полоумным пришельцем, который в любой момент может его прикончить. Столько времени уже приходится гоняться, что это становится привычной работой. Не было бы в его жизни Зима – был бы Диб обычным гиканутым школьником, смотрел ТБВ, изучал науку, гуглил полтергейстов штата, читал фантастику. Коллекционировал судебные запреты на приближение к ведущим "Загадочных загадок". Изобретал не самую полезную технику. Может статься, отец бы даже гордился им. Маловероятно, конечно. Но сейчас о нормальной жизни оставалось только мечтать. Взорвавший тишину лазерный залп подвёл черту под всеми самокопаниями – похоже, Зим нашёл то, что искал. Квантовый сканер безошибочно привёл его по остаточному инерционному следу, и времени на страдания больше не осталось. Вообще ни на что не осталось. Диб с трудом перевёл дыхание и, велев разрывающимся лёгким заткнуться, побежал быстрее. На этот раз дело обстояло ещё хуже, чем обычно. Чёртов пришелец узнал об одной старой и как всегда недооценённой разработке Мембрейн Лабс – ионно-волновых энергетических системах, прозванных в обиходе мифриловыми банками. Корпускулярные накопители обеспечивали реакцию, по мощности не уступающую ядерному синтезу, а уникальный сплав оболочки надёжно оберегал топливные элементы от негативного воздействия внешней среды. При этом каждая банка выходила размером всего лишь с человеческое предплечье, а весила от силы 3 фунта, но, как всегда бывает, революционное изобретение не вызвало у государства особого интереса. Профессор, впрочем, никогда не унывал и верил, что придёт день и его детище оценят по достоинству, а пока и другой работы хватает. В итоге накопители благополучно разошлись по некоторым городским предприятиям, тем дело и кончилось. По нормам безопасности отработанные конденсаторы нуждались в специальной утилизации, но в реальности этим, естественно, никто не заморачивался, и разряженные банки обычными мусоровозами свозили на свалки, где им предстояло бы гнить до конца вечности, отравляя почву непонятно чем, если бы вчера из очередного дырявого кузова, подпрыгнувшего на ухабе, не вывалился один полумёртвый накопитель. И, конечно же, по роковому стечению обстоятельств на него наткнулся именно Зим. Удивительно быстро он сообразил, что это за штука, смог её вскрыть и перенаправить ионный поток в конденсаторе для энергоподачи настолько мощной, что это казалось невозможным. В результате сегодня по улицам, распугивая людей, носился неуправляемый чудовищный терминатор, притягивающий к себе всю окружающую металлическую технику, которая неведомым образом переплавлялась и становилась его частью. Носился он минут пятнадцать, после чего израсходовал выделенную ему крупицу заряда и заглох, развалившись на куски. В кусках смутно угадывались очертания тостеров и велосипедов, так что доказать что-либо оказалось нереально – улик просто не осталось, а единственный пробегавший мимо репортёр мгновенно лишился своей камеры, объявил произошедшее микроскопическим ураганом, и вместо криминальной хроники это светопреставление лишь мельком упомянули в прогнозе погоды как прелюдию к вечерней грозе. В бредовом заявлении никто даже усомниться не посмел – сказанному из телевизора верили, как матери родной. И что там на фоне вопил об инопланетянах какой-то подросток, нормальных людей не волновало. Ладно бы на этом дело и кончилось, но Зим объявил рассыпавшуюся железяку победой – ведь всё сработало, пусть и немного криво. Завоевание началось! Просто надо чуть больше энергии – этой прекрасной энергии, которой тупые человеческие особи так опрометчиво разбрасываются, не думая о последствиях. Из чисто практических соображений новые устройства его не интересовали, связываться с их кражей – себе дороже. Да и зачем, если тысячи отработанных валяются прямо под ногами? Пересобрать их, довести до ума – и будет готова самая мощная батарейка на свете. А если посидеть ещё немного, то, может быть, даже удастся создать квази-ионный реактор. Диб ещё не успел высказать вышибале на телестудии всё, что думает о его шансах на выживание в случае широкомасштабного вторжения, а пришелец уже вооружился состряпанным на коленке сканером и ускакал по инерционному следу накопителей. Диб, естественно, тут же ломанулся за ним, и началась безумная гонка по бескрайним просторам детройтской свалки, грязной, вонючей и труднопроходимой. Восхитительное завершение дня. Очень хотелось плюнуть и вернуться домой, но нельзя, потому что очевидно, какой апокалипсис тогда устроит этот инопланетный идиот. Хотя Диб понимал, что Зим на самом деле идиотом совсем не был, и сегодняшний ужас – лишнее тому подтверждение. Надо обладать поистине сверхъестественным интеллектом, чтобы раз за разом мастерить такие чудеса техники из металлолома и палок. У отца была огромная лаборатория, полная самого современного оборудования, штат помощников и господдержка. А у Зима – только сам Зим. И кое-какая машинерия, которую удалось воссоздать на земных ресурсах. Ну и кто в итоге смог выжать из пустой мифриловой банки в 100 раз больше, чем предполагалось по плану? Этот сверхъестественный интеллект проигрывал потому лишь, что был абсолютно невменяемым и не мог просчитать последствия своих озарений и помрачений. Но с таким источником энергии будет уже совершенно не важно, хорошо или плохо продуман план – город просто снесёт. Зима во что бы то ни стало надо остановить. По зыбкому склону последнего мусорного кургана Диб едва взобрался, то и дело оскальзываясь на хрустком пластике и размокшем картоне. Но стоило подняться на вершину, как взгляду открылась соседняя циклопическая гора стального хлама, вывезенного походу с одного из фордовских заводов. Ощетинившись во все стороны металлическими балками, как старый ржавый дикобраз, этот рукотворный холм застыл зловещим мемориалом гибнущей человеческой цивилизации: руины станков, гидравлические прессы, дырявые баллоны, переплетения труб, кабелей, искорёженная электроника и покрывающее всю поверхность стальное крошево вперемешку с налетевшим отовсюду мусором. И посреди этого индустриального хаоса неистовствовал Зим, круша лазерами ржавые напластования, ставшие препятствием, не пускавшим к цели. Видимо, накопители, к которым привёл сканер, завалило давным-давно, и подобраться к ним так просто не получалось. Пришелец бесился из-за проволочки, орал на неподатливый хлам и не замечал ничего вокруг. Диб с облегчением выдохнул – хотя бы не опоздал. Представшее глазам зрелище было довольно забавным, а в следующий миг холодная капля упала на лицо – похоже, дождь всё-таки начинался. Кому-то сейчас станет вдвойне весело. Подобрав из-под ног смятую алюминиевую банку, Диб швырнул её во врага – не попал, конечно, но Зим отвлёкся на человека, расчищенное пространство тут же засыпало новыми обломками. – Проклятый червяк! – завопил пришелец и запустил в ответ диском от циркулярной пилы, но Диба на прежнем месте уже не было. Увидев рядом прогнившую доску, он перекинул её между мусорными грудами и по ненадёжному импровизированному мосту быстро перебежал на другую сторону. Наконец они оказались лицом к лицу. Шансы на победу возросли. Открытая схватка всегда проще погони за снарком, хоть и травмоопаснее. Зим убрал телескопические конечности в пак, но гибкие манипуляторы с лазерами по-прежнему извивались над его головой. – Глупый человек! – пришелец самодовольно осклабился. – Ты проделал такой путь, только чтобы увидеть мой триумф? Играет на публику, чтобы не показывать слабостей, – понял Диб и почувствовал, как на его щёку упала ещё одна капля. – Какой триумф? Это сегодняшний кусок металлолома ты называешь триумфом? Да более жалкого зрелища я в жизни не видел! Лучшая тактика, когда ты безоружен – это тянуть время. Всего несколько минут подождать – и начнётся обещанная гроза. Как вовремя. Враг будет вынужден позорно бежать, опасный миг отложится до будущих времён, а может, и навсегда – завтра Зима переклинит на чём-нибудь новом, и мифриловые банки окажутся забыты. – Наглый кусок мяса! – взвизгнул Зим и ударом стального щупальца впечатал Диба в склон мусорного холма, тут же противно задребезжавшего. – Да ты хоть способен оценить мой совершенно прекрасный гениальный разум? Нет! Потому что ты всего лишь жалкая земная букашка! Ты не сможешь осознать величие человекопокорительских планов Зима, даже если их тебе разжевать! Ты настолько тупой, что не додумался бояться их! Бойся Зима! – экзальтированный вопль резко сменился саркастичным смешком: – Потому что он сейчас оторвёт тебе твою огромную тупую башку. Так тебе, недалёкой земной обезьяне, понятнее? – Не очень, – с полной невозмутимостью ответил Диб. – Повтори ещё раз, я слишком тупой. Зим хотел предсказуемо возмутиться, но не успел, потому что в следующий миг ветер швырнул в него целую россыпь холодных, мокрых и обжигающих, как кислота, капель, вынуждая отступить, заслоняясь руками и отмахиваясь абсолютно беспомощными против беспощадной стихии манипуляторами. – Ааа! – он принялся яростно тереть лицо перчаткой. – Я тебе это припомню! За каждый мерзкий дождь, под который я попал на этой отвратительной планетке, ты мне заплатишь дополнительной вечностью страданий! – Ага. Разбежался, – фыркнул Диб. – Страдай сам. И ничего моя голова не большая! И он принялся мстительно засыпать с таким трудом пробитую в металлоломе дыру, скидывая в неё носками ботинок валяющийся вокруг хлам. – Мои батарейки! – тут же кинулся прогонять его Зим. – Ноги прочь от батареек Зима! Диб легко уклонился от острых стальных когтей на концах манипуляторов, бесцельно рассекавших воздух. Они хаотично хлестали во все стороны, пока пришелец, шипя, извивался в попытке размазать по себе воду. И это дождь пока даже не начинал идти как следует. Ещё немного – и враг вынужден будет ретироваться. Они двигались, обходя друг друга по спирали, на маленькой ровной площадке, расчищенной иркеном на склоне железного холма. Зим всё сильнее нервничал, руками он только втирал воду в лицо, но остановиться не мог, кожа горела, парик сбился набок. И отступить он тоже не мог – не сейчас, когда цель так близка. Заполучить бы эту земную энергию – и уже ночью планета падёт на колени перед лучшим захватчиком империи! В кои-то веки появился реальный шанс доказать, что он лучший – как Высочайшие будут им гордиться! Но этот мальчишка опять всё портит! – Диб, вонючий ты огрызок! Как же ты мне надоел! – Ты мне надоел больше! И воняешь ты сейчас ничуть не лучше. Забыл, где мы находимся? – А ну, с дороги! – Зим бросился наперерез в попытке прорваться к полузасыпанной дыре – генераторы должны быть где-то там, совсем близко, хватило бы и нескольких секунд, чтобы их достать – но человек в очередной раз ловко увернулся, поднырнул под хлестнувшими щупальцами и успел напоследок сделать пришельцу подсечку, из-за чего тот налетел на торчащий угол покрытого мусором станка.

От новой боли Зим зарычал, и в этот момент весь его облик показался Дибу настолько пугающим, что по коже продрало морозом от ощущения неминуемой катастрофы. Он не уйдёт отсюда живым. Не на этот раз. – Когда я захвачу Землю, этот бесполезный шар грязи, я весь его превращу в такую свалку! И вы, человеки, будете бегать по ней и драться с крысами за колбасные обрезки! А потом – драться друг с другом за крыс! – Ты псих, – проговорил Диб, всё яснее осознавая, почему вообще ввязался в эту бессмысленную одинокую войну, а потом крикнул, сам не понимая зачем: – Только через мой труп! Зим резко прекратил смеяться и коротко ответил: – Как скажешь. Он стремительно рванул к Дибу, тот едва успел уклониться, но одно из лезвий пропороло рукав плаща, и Диб отвлёкся на секунду, всего лишь на секунду отвёл глаза, понимая, что делать этого не следует ни в коем случае. А когда снова поднял их, то увидел оскаленную в яростном отчаянии пасть и наливающиеся малиновым огнём лазеры на манипуляторах. Диб с криком отшатнулся, лазерный заряд уже летел в лицо, когда попавшийся под ноги кабель обвился вокруг ботинка, опрокидывая навзничь, и обжигающая волна, лишь чудом не задев голову, врезалась в груду металлолома за спиной. Железная гора содрогнулась. А потом всё резко посыпалось вниз. Зловещая индустриальная башня оплывала под собственным весом, огромный, стоящий на боку металлопрокатный стан, заменивший конструкции скелет, разделил смертоносный поток, отведя большую его часть чуть в сторону, но Диб чувствовал, что устойчивой поверхности под ним больше нет, и возблагодарил судьбу, что уже лежит. Отползя кое-как под спасительное укрытие одной из граней станка, он вцепился в тянувшийся вдоль края стальной поручень. Этот поручень сейчас казался ему единственной надёжной вещью во вселенной. Всё это произошло за какие-то мгновения. Зим, в момент обвала стоявший на самом краю уступа, успел только собрать манипуляторы, после чего стальное крошево под его ногами поплыло и вся дальняя сторона площадки стремительно рухнула вниз. Иркен перевернулся в полёте, ударился головой о так некстати подвернувшийся барабан парового котла и продолжил падение уже бесчувственной куклой. Пак тут же перешёл в аварийный режим, попытался выпустить стальные конечности, чтобы самортизировать удар, но не успел – высота была недостаточной даже для того, чтобы развернуть их до минимального рабочего состояния. Зато раздвижные клапаны оставили устройство незащищённым, и в следующий миг в приоткрытое центральное гнездо пака с хрустом вошёл вертикально торчавший из земли кусок арматуры. Диб с трудом заставил себя распахнуть до боли зажмуренные глаза и с облегчением убедился, что очки не пострадали. Гора под ним снова застыла в неподвижности, наполовину осыпавшись в сторону. Дождь накрапывал всё сильнее, и это значило, что на сегодня миссия выполнена, пусть чуть ли не ценой собственной жизни. Зима нигде не было видно, и Диб смутно помнил, что его вроде как накрыло лавиной, но сомневался, что несколько упавших железяк испугали бы пришельца, в отличие от грозы. Вот теперь можно домой. Накопителей под этими завалами наверняка больше не найти, а даже если и получится их отыскать, то все раскопки придётся начинать заново. Осторожно отпустив поручень, Диб огляделся. Расчищенной площадки, на которой он сражался ещё минуту назад, больше не было, вместо неё теперь шёл к земле крутой склон, в основании которого что-то краснело. Диб сперва не поверил своим глазам, попытался вытянуться, чтобы рассмотреть, не удержал равновесия и соскользнул вниз, чуть не ободрав ладони. И лишь спустившись таким нелепым способом, лишь лёжа на земле в каких-то нескольких шагах, он осознал, наконец, что это ему не мерещится. Это не обман зрения. Всё было реально. И одновременно ужасало своей сюрреалистичностью. В неверном свете опускающихся на город ненастных сумерек темнел силуэт Зима, насаженный паком на какую-то трубу. Он неподвижно парил в полуметре над осквернённой землёй, выгнув спину под неестественным углом, раскинув руки и ноги с пугающей для него беспомощностью. Металлические конечности нелепо скорчились, одна из паучьих лапок слабо скребла по осколкам стекла, внося завораживающую иллюзию жизни в это неожиданно развернувшееся перед глазами полотно смерти. Парик слетел с головы и валялся в стороне. Диб всё стоял на коленях и смотрел, не в силах пошевелиться. Что произошло? Как так получилось? Радоваться! Ему следовало бы радоваться, кричать от счастья, звать репортёров, звонить отцу – пусть увидит, пусть поверит, наконец, что сын не сумасшедший. Радоваться... Это победа. Война окончена, враг повержен – может быть, насовсем. Диб сидел и смотрел, глотая ртом воздух, радость была последним, что он сейчас чувствовал. Разум начала сковывать леденящая паутина ужаса. Да, он мечтал одержать победу, мечтал загнать своего противника за последнюю черту, мечтал увидеть страх в его глазах, услышать мольбы о пощаде из его уст. Всё должно было окончиться победой – планета не простила бы ошибки – но не такой победой. Не так внезапно и неотвратимо. Не смертью. Он никогда раньше не думал, как это может быть, как это будет выглядеть. Наденет на пришельца наручники? Свяжет? Позовёт правительство? Пусть заберут, изучают. А его пригласят наблюдать, помогать, делиться опытом и собранной информацией. "Загадочные загадки" признают свою неправоту и возьмут интервью у героя. А что теперь? Внезапно оборвавшаяся история победы? Слишком внезапно... Что делать? Это смерть перед его глазами – прямо здесь и сейчас. Назревающее предчувствие неотвратимой катастрофы не подвело. Но кто знал, что всё обернётся вот так? Смириться с угрозой собственной гибели намного проще – в неё никогда не веришь до конца. А что делать сейчас? Что делать? Как жить, когда мир прямо перед тобой раскололся на части? Диба начало трясти, нереальность происходящего захлёстывала удушливыми волнами паники. С трудом поднявшись на ноги, он медленно, шаг за шагом, приблизился к Зиму. Дождь лил уже в полную силу, шипя на зелёной коже. И никто не пытался смахнуть его, никто не кричал от боли. Кричать хотелось Дибу. От ужаса. Что делать? Что вообще тут можно сделать? Позвать кого-то? Но кого? Оставить как есть и убежать в привычный нормальный мир? Диб не мог. Он просто не мог. Эта война не должна была закончиться вот так, не оставив после себя ничего. Не должна была закончиться физическим уничтожением. Разум отказывался это принимать. Ты мог сколько угодно считать себя защитником планеты, единственной преградой на пути инопланетного вторжения и храбрым исследователем паранормальной нечисти, но перед лицом смерти в один миг всё превратилось в детские игры, а ты сам – в перепуганного мальчишку. Перед лицом настоящей смерти, которая не на словах, которая перед глазами, которая навсегда и тебя заберёт с собой, похитив рассудок. Последняя битва закончилась всеобщим поражением. Диб чувствовал, что сам перестаёт существовать. Что делать? Надо что-то делать! Если он будет так стоять, то назревающий внутри ужас просто разорвёт его. Полумрак этот. И дождь. Как назло именно сейчас дождь! И Диб рванул вперёд, неимоверным усилием снял Зима с железного штыря – освобождённый пак заискрился, и это показалось хорошим знаком. Он может ещё работать! Так и есть, две нижние паучьи лапки рывками наполовину втянулись внутрь, но верхние остались болтаться в вывороченном гнезде. А что если это не просто автоматическая реакция? Вдруг... вдруг он ещё жив? Диб заметался, нашёл в соседней мусорной куче кусок полиэтилена и накрылся им вместе с Зимом, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Пак выплюнул ещё несколько искр, но пульса не было, дыхание не прослушивалось. У них вообще есть пульс? Как они дышат без носа? Чёрт подери! Слишком мало данных! В любое другое время Диб наслаждался бы возможностью исследовать противника, со всех сторон ощупать его. Но не сейчас, когда каждая секунда решала всё, а ужас застыл в горле немым криком. Но вдруг ненароком тронутая антенна словно бы пошевелилась. Диб схватил её, как спасительную соломинку и... Так и есть! На самом тонком участке почувствовал едва прощупываемый рваный ритм биения крови. Жив! Он жив. Облегчение пронзило стремительно ворвавшимся в лёгкие потоком кислорода, моментально сметая онемелую заторможенность. Теперь точно надо что-то делать! Надо выбираться – оставаться здесь больше нельзя ни минуты. Не ожидая от себя такой силы, Диб завернул Зима плотнее в полиэтилен, стараясь подогнуть длинные стальные конечности, потом уложил в валявшуюся рядом тележку из супермаркета, кинул сверху чудом не забытый парик и со всех ног побежал с этой свалки, лавируя между вавилонскими башнями отбросов. Город встретил его пустыми улицами, ливень переходил в ураган, ежесекундно сопровождавшийся ударами грома. Люди попрятались по домам, и никто не видел странного мальчишку в порванном плаще, спешащего куда-то с магазинной тележкой, из которой всё дальше вылетали искры, тут же гаснущие в дожде. Шквальный ветер сбивал с ног, очки заливало водой, а в голове глухо бился главный вопрос: куда бежать? К себе домой? Попытаться что-то сделать в своей лаборатории? Или на инопланетную базу? Да, конечно, так будет лучше – если где и найдётся нужное оборудование, то лишь там. Больше всего он боялся, что Зим не дотянет, что пак откажет, но тот продолжал искрить, а медленно чернеющий полиэтилен запотел от дыхания, и Диб, не обращая внимания на усталость бесконечного дня, бежал всё быстрее. В двери маленького дома он ворвался, раскидав дёрнувшихся по привычке робородителей. Компьютер попытался включить защиту, но не успел, Диб уже принялся звать Гира. Тот явился из кухни и открыл рот для приветствия, но Диб и ему не дал ничего сказать. – Гир, он умирает! Сделай что-нибудь! Чёрт подери! Сделайте кто-нибудь хоть что-нибудь! Как ни странно, и вечно глючащий робот, и домашний компьютер отреагировали мгновенно. Отодвинулся холодильник, обнажив находящуюся под ним лифтовую платформу, и Диб, перетащив на неё из опрокинутой тележки всё такого же неподвижного Зима, в сопровождении Гира поехал вниз. Перепутанные стальные конечности мешались и царапали руки. Стеклянные глаза Гира хаотично мигали зелёным и красным, всю дорогу он молчал и неотрывно смотрел на пак, искр из которого больше не вылетало. Компьютер успел развернуть на подземных уровнях медотсек, переплетение проводов и кабелей под потолком завораживало, из него тут же высунулись механические манипуляторы, готовые приступить к работе. Освободив Зима от нескольких слоёв обугленного полиэтилена, Диб под руководством голоса, раздающегося из невидимых динамиков, начал отсоединять пак. Потайная кнопка для аварийной расстыковки никак не находилась, торчащие робоноги мешались, и тут ещё Гир вышел из режима боевой готовности. Осмотревшись, он испуганно пискнул: – Хозяин? Что ты сделал с хозяином? Почему он не шевелится? Ааа! Я думал, ты друг! – Это был несчастный случай! – пристыженно крикнул Диб. – Это не я! А ведь совсем недавно он всё готов был отдать, лишь бы повергнуть заклятого врага. И что теперь? Спасает его, потому что смерть показалась вдруг страшнее жизни на вулкане иркенской угрозы, чем-то совершенно невыносимым, невозможным для этого мира. Помотав головой, Диб отбросил нежелательные мысли. Сейчас некогда об этом думать. Как бы то ни было, он уже сделал свой выбор. Возможно, потом он будет об этом жалеть. Возможно, будет жалеть уже завтра. Но сейчас надо сделать то, что казалось единственно правильным. Нужная кнопка наконец отыскалась. Кто бы мог подумать, что это окажется и не кнопка даже, а тугая скоба, под которую надо поднырнуть двумя пальцами, причём, в таком странном месте? Хотя именно под этим углом носитель мог бы любой рукой снять с себя внезапно отказавшее устройство. Два кабеля выскользнули из спинальных портов, а четыре толстых стальных спицы по бокам, выйдя из-под рёбер, попытались задвинуться внутрь пака, но не смогли и застыли на полпути. И тогда компьютер начал действовать. Тут же, не теряя времени, он подхватил гибкими манипуляторами тело пришельца, сорвал с него прямо в воздухе грязную одежду, даже не забыл вытащить из глаз линзы – всё это попадало на пол. После чего две связки толстых кабелей вошли в порты на спине, подключая организм к внешней системе жизнеобеспечения. Диб ещё не успел ничего разобрать в полумраке, а компьютер уже погружал Зима в регенерационную капсулу, заполненную слабо светящимся розовым сиропом. Гир бросился к ней и несколько секунд исступлённо рыдал, а потом, видимо, забыв, из-за чего рыдает, принялся пересчитывать пузырьки воздуха в лечебном геле. А Дибу пришлось под руководством компьютера заняться паком, для тонкого ремонта которого нужны были живые чувствительные пальцы. Умная машина могла лишь помогать своими роборуками да выводить на экраны рабочие схемы. Искорёженный пак едва разложили на лабораторном столе. Диб так давно хотел покопаться в нём. Кто бы мог предугадать, что всё обернётся таким образом? Теперь главное, чтобы Зима удалось подлатать и он смог снова нацепить на себя эту штуку. Диб попросил развернуть на боковом экране мониторинг диагностики из капсулы и долго читал список повреждений: перелом рёбер, позвоночника, ещё кучи разных костей, даже черепа, с ума сойти, как это было возможно, ушибы вообще всего, обширные ожоги, кислородное голодание. Но процесс восстановления медленно полз вперёд. После этого занялись паком. Даже Гир вернулся и по мере сил и концентрации пытался ассистировать. Раскрыв корпус, отсоединили стальные ноги, щупальца манипуляторов, инерционные движки джета, топливные элементы, детали визора, коммуникатора и множества других устройств, по большей части безнадёжно убитых. Странные механизмы, полностью переходящие в рабочее состояние за секунду и потом собирающиеся в компактные модули, казались вышедшими из какой-то изощрённой фантастики. Металл, из которого они были сделаны, представлял собой ряд сцепленных друг с другом тонких цилиндрических звеньев или плоских чешуек, от формы которых зависела гибкость поверхности. Одним из устройств, извлечённых наружу, стал треклятый сканер, рассыпавшийся на мелкие осколки. С микросхемами дело обстояло ещё сложнее, многие из них находились под центральным двигательным узлом и превратились в месиво. Даже под руководством компьютера и его наглядных инструкций это оказалась кропотливая работа, занявшая два часа. Под конец Диб не чувствовал пальцев, а глаза слезились от напряжения. Гир несколько раз бегал на склад за новыми деталями, не всегда правильными, а Диб со всей осторожностью перепаивал тонкие контакты и внимательно слушал каждое слово, стараясь запомнить всё. Увиденное же вдвойне поражало его исследовательский разум – иркенские технологии не были похожи на земные, напоминая, скорее, хтоническую технократию, спроектированную безумным пауком. Восстановить в итоге всё равно удалось только необходимый минимум, некоторые схемы были слишком сложными, а некоторые – самопальными, и даже компьютер понятия не имел, что Зим наворотил на своей спине. Конструкция паков в принципе позволяла осуществлять настройку и персонализацию под личные нужны, но некоторые явно не знали меры. Для многих пострадавших микросхем просто не нашлось аналогов, но поскольку к главной цели – ремонту автономных систем жизнеобеспечения – они отношения не имели, компьютер посоветовал их выкинуть. Систему регенерации тоже удалось починить. Информационный чип сильно пострадал, но у него был дублёр. А оружием Диб заниматься не стал принципиально. В конце концов, Зим в состоянии будет закончить ремонт своей смертоносной машины самостоятельно. И пусть благодарит, что для него сделали хотя бы это. Хотя какая от него благодарность? Не набросился бы в первую же секунду – и то ладно. Компьютер протестировал пак и остался доволен, после чего дал сигнал на переподключение. Гир моментально принёс откуда-то простынку, завернул в неё извлечённого из капсулы Зима. Уже на лабораторном столе от него отсоединили внешние кабели, и Диб, с трудом сдерживая волнение, поднёс к открытым портам пак. Тот отреагировал на родной магнитный заряд в клеммах и быстро состыковался с организмом. Компьютер кинул с потолка очередной кабель, велев воткнуть в один из разъёмов внутри – чтобы проконтролировать контакт с нервной системой. Успех. Старт автономного жизнеобеспечения. Успех. Подхват процесса регенерации. Успех. Каждое сообщение Диб с Гиром встречали выдохом облегчения и радостным воплем соответственно. Компьютер продолжал проверку, находя время от времени какие-то ошибки, но критичных среди них не было. Наконец, удовлетворившись результатом, он отсоединил кабель, и пак начал аварийное пробуждение. По сути он послал в Зима такой разряд, что того просто подбросило на столе. Гир снова что-то закричал, а Диб собрался в напряжённом ожидании. Ждать можно было действительно чего угодно. То, что пришелец жив, ещё совсем не значило, что он будет рад такому спасению. Зим открыл глаза, сел на столе и тут же обхватил голову руками – судя по тому, как его шатало, голова кружилась неимоверно. Диб смотрел, ждал и сходил с ума от нетерпения. Вот сейчас пришелец оклемается, поймёт, что на его базе всё это время находился человек, трогал его пак, видел его в беспомощном состоянии. Поймёт, что враг спас ему жизнь, и не сможет этого так просто оставить. Ни за что не смирится с этим и устроит кровавое возмездие прямо здесь. А отсюда, из подземных лабораторий, так просто не сбежать. Одно слово компьютеру – и всё, конец. Глупо было рассчитывать на что-то иное, знал ведь кого спасает. Во имя всей земной науки, зачем?! Зачем он в это ввязался? Диб внутренне кричал от безысходности: Ну давай, сделай это, прояви свою сущность! Заставь меня пожалеть о милосердии! Оскалься перед броском, дай понять, что я совершил ошибку. Дай увидеть масштабы ошибки, чтобы больше никогда не позволять себе таких слабостей! Готовый к любой атаке, Диб решительным шагом подошёл к Зиму, который уже перестал хвататься за голову и теперь сидел в своём коконе из простыни, какой-то подозрительно тихий. Может, ещё не отошёл, но, скорее всего, это уловка. Максимально небрежным тоном Диб осведомился: – Ну что, пришёл в себя? И надеялся, что тяжёлое перепуганное дыхание его не выдаст. Зим поднял на него свои огромные и ничего не выражающие глаза, посмотрел несколько секунд, а потом вдруг выпалил: – Ты кто такой? Пока Диб ошарашено молчал, на стол успел забраться Гир, даже не подумавший ни на что обращать внимания. – Хозяин! Ты в тоге! Хочешь, я приготовлю блинчики с клубникой и машинным маслом? Сливочное закончилось, я им угостил белку – ту, которая с утра лежит под деревом и не шевелится! Зим перевёл взгляд на него, рассмотрел, как рассматривают причудливый экспонат в музее. – А ты кто? Диб и Гир переглянулись. А Зим задумался ненадолго, а потом снова спросил: – И кто я? Повисла напряжённая тишина.