Часть 5 (1/2)

Дикий жар, от которого невозможно спрятаться, обжигает каждую клеточку кожи. Глаза слепит от яркого пламени, грозящегося поглотить любого на своём пути. А дым забивается в лёгкие и душит своей тяжестью и горечью. Сбежать невозможно, кричать невозможно, никто не поможет.

Голос девушки, такой напуганный, но родной. Она плачет, громко и навзрыд. Зовёт Чанёля. Чанёль? Кто такой Чанёль? Весь мир сужается до огня, до беспощадного, убивающего огня. Голос парня. Он пытается увести девушку дальше, но она не хочет, она сопротивляется. Что происходит? Кто эти люди? Почему везде только пламя?

“Ты должен убить их”, — слышится в голове.

Неизвестные голоса отдаются эхом, всё словно в вакууме, давление разрывает голову, но тело отказывается слушаться. Что происходит?

Что происходит?

Что про---— БЭКХЁН, ВСТАВАЙ! — от орущего над его ухом Лухана Бэк вскакивает с кровати и не сдерживает испуганного вскрика. — С тобой всё хорошо?

Сердце Бёна колотится с бешеной силой, и парень даже не успевает хватать губами воздух, задыхаясь.

— Эй-эй-эй, дыши, друг, — взволнованно лепечет старший, хоть как-то пытаясь вернуть соседа в нормальное состояние. — Что случилось?

Прикрыв глаза, Бэк глубоко задышал. Со своими страхами и паникой он умел справляться, всё-таки не зря учился в медицинском. Голова кружилась от дыхательных процедур, но сердце успокоилось, и парень рухнул обратно на кровать, не смея открыть глаза. Картинки пережитого во сне ужаса накладывались друг на друга, снова раскаляя кровь, и единственное, что понимал во всём этом Бэк, — он узнал голос девушки, но не мог вспомнить кто это.

— Наверное, впечатлился вчера так сильно, что теперь снятся кошмары, — пробормотал парень запуская пальцы в волосы.

Каждое движение почему-то отдавалось ноющей болью во всём теле, как будто он вчера выступал с акробатическими номерами, а не Кай. В ушах звон и голос той девушки, которая умоляла кого-то перестать. Что перестать? Кого убить? Почему так много огня?

Бэк сильно зажмурился и покачал головой — ему явно необходимо принять душ, чтоб вернуть себе здравое мышление и попытаться забыть этот сон. Но в планах всегда всё идеальнее, чем на деле.

— О! Ты проснулся? — дверь в их с Луханом домик распахнулась, и на пороге появился свежий, как роса по утрам, Чанёль. — Собирайся скорее, мы идём к Чоа. Бэкхён завыл, накрываясь подушкой и матеря весь мир за то, что никто в этой реальности не позволит ему выспаться. Никогда. А Лухан замер, уставляясь своими оленьими глазками на друга.— Привет, — осторожно начал блондин, привлекая внимание к себе, и по ошарашенному взгляду Чанёля стало ясно, что он ругает себя за то, что не обратил внимание на присутствие Лухана сразу.

— Лулу! — сорвался с места огромный лопоухий бугай и крепко обнял парнишку, который явно не ожидал такого проявления чувств к своей персоне. — Я так скучал, ты просто не представляешь! Блондин засмеялся в объятиях своего друга и взлохматил медовые волосы Пака. Он всё прекрасно представлял. Когда Чоа сказала, что Чан больше не сможет принимать участие в номерах, и запретила кому-либо искать любые встречи с ним, для Лухана это стало ударом. Только несколько дней назад они постоянно были вместе, а сейчас им запрещено даже видеться. Ни попрощаться, ни объясниться — ничего.

— Давай дадим Бэку немного поспать, а я тебя пока покормлю, поболтаем, обсудим всё. Мы так давно просто не общались, Чанни, — жалобно пролепетал Лу, и Пак просто не нашёл в себе сил, чтоб отказать.

Последние несколько дней прошли для него, как будто он излечился от тяжёлой болезни. Парень не чувствовал никакой тяжести, никакого пламени, что сжигало его изнутри. И, что самое главное, голоса больше его не тревожили. Ему необходимо было только всегда таскать с собой Бэкхёна, и парень очень надеялся, что тот не настолько глуп, чтоб тайно куда-то сбежать, иначе последствия могут быть страшными.

Дружба с Луханом была чем-то мягким и лёгким. Если сравнивать, то, наверное, первым на ум приходит сахарная вата. Какое удовольствие вы получаете, когда во рту тает что-то приятно сладкое, а останавливаться не хочется. Пальцы, губы, лицо — всё невозможно липкое, но радость и восторг вместе с сахаром отпечатываются нежно-розовым воспоминанием на сердце.

Когда их ещё подростками познакомили, они постоянно ссорились. Тринадцатилетний вспыльчивый Чанёль и нежный, словно крылья бабочки, но боевой, как танк, десятилетний Лу готовы были драться до ноющих суставов, до сломанных носов и до рёва. А причины-то были совсем глупыми. Место на качелях или заброшенный на дерево мячик.

Только со временем эта детская борьба превратилась в крепкую мужскую дружбу. Чанёль, внутри которого жила твёрдая уверенность в том, что он обязан защищать Лухана, всегда был рядом, готовый пробить черепушку любого забияки. Блондин лишь недовольно морщил нос — он тоже мог постоять за себя, и не нужен ему был такой телохранитель.

Когда ближе к 17 годам в Лухане начали проявляться его способности, Чан был первым, кто спас его. В то утро парнишка проснулся из-за уткнувшегося в потолок носа. Это было не больно, но ужасно страшно. Подумав, что всё ещё находится в плохом сне, Лу ущипнул себя. Паника накатывала, а возможности спуститься обратно на землю блондин не видел. Проснуться, по непонятной причине левитируя над своей комнатой, — не самое безопасное удовольствие. А что, если для того, чтоб рухнуть на пол, ему всего лишь нужно чихнуть. Или крепко зажмуриться? Любое его действие или бездействие могло навредить ему, могло стоить ему жизни.

Схватившись за гардину, Лу попытался опустить себя чуть ниже, чтоб хотя бы зацепиться ногами за подоконник. Он не смог справиться со своими способностями и снова рухнул на потолок, морщась от неприятной боли в спине.

— Лухан? Ты проснулся? — весело позвал его Чанёль, постучавшись в дверь.

Это и спасло юношу. С ним могло случиться всё, что угодно: если бы тот попал в открытое окно, из стратосферы никто бы не стал его вытаскивать. Да и надолго бы его хватило? Иногда Хань сам задумывается об этом, но проверять, конечно же, не хочет.

Историю о своей жизни Чан рассказывать от и до не собирался, но, когда ворчащий на болтовню этих двоих Бэкхён ушёл в душ, Пак поделился с другом своей главной новостью.

— Но это абсурд, Чан, его занесло сюда случайно, в нём не может быть ничего особенного, — Лу не верил в чудесное восстановление и обнадёживать друга не хотел.

— Я управляю огнём, ты не можешь коснуться пола и в любой момент улетишь в космос, если потеряешь концентрацию, моя сестра — сурок, в какой период жизни ты перестал верить в чудо? — с характерной только ему усмешкой проговорил Чанёль, а Лу покачал головой, узнавая манеру лучшего друга.

— Она не сурок, а песец, — видимо, это единственное, что возмутило Ханя.

— Вообще-то белая куница, — появившийся в комнате Бэк решил вмешаться в болтовню парней, которые, казалось, вообще ничего не смыслили в животных. — И ладно песец, он хотя бы белый, но сурок? Пак Чанёль, ты хоть одного сурка в жизни видел?

Пристыженный Ёль набрал в лёгкие воздуха, чтоб максимально обиженным тоном ответить на такую наглую реплику Бэкхёна, но его перебил заливистый смех Лухана. Блондина прорвало надолго. Неужели он лет пять до этого вообще не смеялся, чтоб сейчас загибаться до такой степени?— Вот это тебя на место поставили, мистер, — из глаз Лухана уже текли слёзы, но остановиться он никак не мог.