Свадьба. Гарри (1/1)

Вечер наступает слишком быстро. Гарри меряет шагами кают-компанию, ероша рукой волосы на затылке, будто они и так недостаточно лохматые. Господи боже, он ещё в жизни так не волновался! Уверенность в себе подводит его полностью, и он чувствует себя идиотом, а коленки у него дрожат. Ему нужно, очень нужно перестать нервничать, но даже тепло деревянных стен ?Леди Энн?, всегда дарующее успокоение, сейчас не помогает. Пусть возлюбленный галеон и не ревнует Гарри к Эйвери, но и помочь впервые не в силах. Гарри делает глоток вина прямо из горла бутылки. Совсем небольшой, он же не хочет, чтобы от него разило пойлом, пусть и недешевым, из запасов Коуэлла?Луи, наверное, прав,?— Эйвери согласилась выйти за него замуж, а значит, она этого хочет. Гарри хорошо изучил её и знает: она скорее смирится с неизбежностью смерти, чем с клеткой и нелюбимым мужем. Это всегда было в ней, даже в момент, когда она, смело глядя ему в глаза, согласилась оставить себя в заложницах у него и у команды. И, хотя её спокойного отношения к смерти он не понимает, это ему больше не мешает.Господи, через несколько минут он женится! У Гарри внутри щекочет от волнения, а ещё?— тепло расходится, будто круги по воде, и сердце бьется об исцарапанные изнутри ребра. Он смотрит на свои руки, на пальцы в серебряных тяжелых кольцах, и выбирает одно?— широкое, но простое, другого у него просто нет. Он носит его на мизинце, и он вовсе не уверен, что кольцо с хрупких пальцев Эйвери не свалится, но думает: весь этот символизм ничего, на самом деле, не значит, важно лишь стремление связать свою судьбу и свою жизнь с конкретным человеком.Ведь так?Ему кажется, что ворот рубашки душит, и Гарри расстегивает несколько пуговиц, натыкаясь на подаренный когда-то матерью серебряный крест. Подносит его к губам и думает: что сказала бы его мама сейчас? Энн и подумать бы не могла, что её сын, её Гарри, однажды женится на девушке из высшего света. Смотрит ли мать на него с небес? Гарри уверен, что Энн попала в рай, ведь она так мучилась и страдала перед смертью, да и жизнь её не была легкой, хотя Энн всегда смеялась, что дети озарили её существование. Она была на удивление светлой и неунывающей женщиной… пока не слегла.Гарри чувствует, как сердце давит невидимым обручем.—?Надеюсь, я не разочаровываю тебя, мама,?— бормочет он.Дверь открывается, и Луи заходит в кают-компанию, окидывает Гарри взглядом:—?Я смотрю, над тобой хорошо поработали,?— почему-то он не зовет Барта по имени, но это наблюдение лишь проходится по разуму Гарри легкой царапиной, не особенно оставляя следы. —?Ты даже прилично выглядишь. Молодец, Мидлтон!—?Отвали к чертям морским, Томлинсон,?— огрызается Гарри. Нервы звенят, будто струны инструмента какого-нибудь бродячего музыкантишки. —?Не смешно, богом клянусь!—?Разве? Я у лучших учился,?— усмехается Луи, кладет ему руку на плечо и слегка сжимает. —?Всё будет в порядке.Но Гарри его фразы уже не слышит?— в помещение заходит Эйвери, и у него воздух в легких кончается, настолько она потрясающе красива, обворожительна и ещё сотня дурацких комплиментов, над которыми Гарри когда-то смеялся. Он скользит жадным взглядом по её фигуре, затянутой в то самое платье, в котором он её впервые и увидел, и думает, что, дьяволы морские, она согласилась выйти за него замуж, как это могло случиться вообще?Лиам передает Эйвери ему почти с рук на руки, отходит в сторону и ободряюще подмигивает. Гарри думает, что, возможно, должен был поговорить именно с ним о свадьбах и семейной жизни, но ничего не может поделать?— он всегда доверял Томлинсону чуть больше, чем остальным, не боялся раскрыть перед ним свои эмоции и опасения. Может быть, потому, что Лиам обычно говорит, что все вокруг усложняют всё, а эти слова Гарри не помогли бы.Он не усложняет. Он, черт возьми, женится!Ладонь Эйвери в его руке холодная и влажная, и Гарри понимает, что она тоже нервничает. Как нервничает и Луи, откашливающийся в рукав.—?Всё хорошо,?— шепчет Гарри, склоняясь к уху Эйвери. —?Всё будет хорошо.Верит ли он в это сам? Господи, он сам себе всю несуществующую плешь проел происходящим, но когда Эйвери молча сжимает его руку в ответ, Гарри понимает, что да, верит и надеется, что прав. И что всё будет хорошо не только на словах. Луи говорит что-то вступительное, хорошо хоть Библию не цитирует, а выдает несколько общих фраз от чистого сердца. В ушах у Гарри шумит морским прибоем, и этот шум означает перемены, обратить которые он не сможет… да и не захочет.Никогда не захочет отпустить Эйвери. Но отпустит, если она сама попросит об этом. Разве не в этом смысл? Давать человеку, которого ты любишь, то, что он просит. Даже если твои ребра готово выломать болью.—?Согласна,?— говорит Эйвери тихо, но уверенно и четко.Гарри открывает рот и понимает, что в горле у него пересохло. Ему срочно нужен глоток рома или вина, но тащить ему бутылку никто не будет. Сглатывает, пытаясь смочить горло слюной.—?Согласен,?— произносит он хрипло прежде, чем Луи успевает что-то сказать. Томлинсон закатывает глаза.Кольцо ожидаемо великовато, и Эйвери смущенно крутит его вокруг тонкого пальца. Когда она берет руку Гарри, чтобы надеть на его палец кольцо, поданное Луи, то Гарри видит, как решительно она закусывает нижнюю губу и поднимает на него взгляд. В её глазах, возможно, и скользит тень сомнений (правильно ли она поступает?), но она отбрасывает их и улыбается, обводит кончиком пальца камень на кольце.Луи говорит, что теперь можно и целоваться, но разве капитану Стайлсу хоть когда-то бывает нужно разрешение, пусть его лучший друг и говорит от имени как минимум английского святого духовенства. А, к черту, хоть от имени самого Бога!У Гарри в голове туман и плеск волн, когда он тянет Эйвери к себе и целует?— осторожно, памятуя о присутствии Паулы в кают-компании. Губы Эйвери с готовностью раскрываются навстречу, и она льнет к нему, обнимая за шею. Гарри кажется, что его мир только что раскололся на части и сложился заново, только как-то по-новому. И он знает, что ничего не будет, как прежде.?Я люблю тебя?,?— слова остаются невысказанными, но Гарри думает, что ещё успеет их сказать. Лишь бы она была готова услышать.—?Так здорово! —?радуется Паула и бросается обнимать Эйвери.Луи хлопает Гарри по спине, Лиам треплет его по макушке. Если они и думали, что так все закончится, то держат это при себе. Как и советы, которые в любой другой ситуации уже могли бы раздать.—?Один уж точно есть,?— хмыкает он весело. —?Найл, ты следующий, или как?—?Пошел ты к дьяволу,?— беззлобно откликается Найл.* * *—?Капитан, что вы делаете на палубе? —?хохочет Джон. —?Вы хотите заставить молодую жену скучать?Гарри обсуждает с Полем курс ?Леди Энн,? когда пошлые шуточки наконец достигают его ушей. Громкий голос Джона, который мог бы переорать даже Эрколе, если бы постарался, слышно даже на квартердеке, и,?— Гарри уверен?— на носу корабля тоже. Он силой заставляет себя следить за происходящим на палубе, хотя мысли его вовсе не с этой преданной ему шайкой матросни, а в каюте, где Эйвери готовится ко сну. Он чувствует, как за грудиной расползается диким плющом непрошеное счастье, понимает, что не должен его испытывать. Ведь он обещал Эйвери, что брак их станет настоящим только если она сама того пожелает. Пока что он просто пытается спасти её от собственных же пиратов, способных обернуться злодеями из страшных историй, если их обмануть.Счастью внутри него наплевать. Оно туманит мысли и задвигает здравый смысл подальше, оставляя только чистое желание. И поэтому Гарри уходит на палубу, стремясь дать Эйвери время?— знает, что если увидит её сейчас, то его благие намерения станут её личной дорогой в возможный ад. Он знает, что всё полетит к чертям, если он хотя бы не отвлечется.—?Зря вы так, капитан,?— вторит Джону Билли. —?Ваша очаровательная женушка может и найти кого-то, если будете ей пре…пренебр… тьфу! —?шутка теряется за бессмысленными попытками вспомнить умное слово.Гарри она всё равно как ножом по сердцу: как бы он ни пытался быть рыцарем, он просто пират и просто мужчина, который отчаянно желает собственную жену, но достаточно честен, чтобы сдерживать свое слово.—?Пренебрегать, Билли,?— фыркает Барт и добавляет:?— Не надо распространять на капитана свой личный опыт с женщинами! Зависть?— очень плохое чувство.—?Много ты понимаешь в личном опыте с женщинами,?— ворчит посрамленный Билли, но его ворчание теряется в общем хохоте. Гарри чуть улыбается, благодарный Барту за ловкий перевод этих пусть и добродушных, но все же насмешек. —?Хоть одна женщина-то у тебя была, малец?Они продолжают переругиваться, пока драят палубу. Гарри, закончив инструктировать Поля, предпочитает убраться на орлопдек, подальше от насмешничающей команды, в кои-то веки получивший реальный шанс поиздеваться над капитаном, но сталкивается с Лиамом.—?Сегодня, значит, в кости без тебя играем? —?интересуется тот, опираясь о стенку неширокого коридора.Гарри пожимает плечами.—?Проверю, как там Эйвери, и вернусь, возможно,?— Стайлс понимает, что ляпнул что-то не то, когда Лиам вдруг хмурится.—?Что случилось, Гарри?Ну, разумеется. Он ведь не должен проводить время с друзьями, когда только что женился. Это глупо и наводит на мысли.Рассказывать о таком глупом, но необходимом обещании совсем не хочется, но Гарри думает, что, может быть, совет Пейна ему бы пригодился. Он когда-то слышал фразу, что счастливые семьи счастливы одинаково, но он понятия не имеет, что это вообще такое?— счастливая семья. И ему кажется, что Эйвери тоже об этом не знает: одни воспоминания о её мамаше вызывают у него ноющую зубную боль, хотя зубы у него, на удивление, всё ещё в порядке, сказывается любовь к поеданию целой луковицы в обед. Как можно вообще быть счастливым рядом с такой фурией, как его новоявленная теща?Гарри вздыхает.—?Пошли на канонирскую палубу,?— произносит, наконец. —?Надеялся обойтись без твоего совета, но, кажется, не получится.Лиам выслушивает его молча, крутя в руках очередную заготовку для фитиля. На канонирской палубе полутемно, и Гарри радуется, что сумрак хотя бы частично скрывает его лицо. Счастье, развернувшееся внутри, тихо увядает, уступая место сомнениям.—?Я обещал,?— заканчивает Гарри, трет лицо ладонями. —?И я не могу нарушить обещание, не имею права. Я не знаю, быть может, она и вовсе не счастлива, просто была вынуждена… —?он вспоминает слова Луи, что Эйвери спалила карту, а, значит, смелости встретить свою судьбу лицом к лицу у нее бы хватило, и без её собственного желания замуж за Гарри она бы и не вышла, предпочитая положиться на волю Господа. И, может быть, Луи прав, но Гарри отчаянно нужно услышать совет Лиама, потому что Лиам женат, а, значит, чуть больше понимает женщин.Лиам долго молчит, и молчание начинает пугать. Затем ухмыляется и хлопает капитана по плечу.—?Я женат на Шерил уже три года, но не так уж сильно приблизился к пониманию женщин, знаешь. Но кое-что я о них знал всегда, и, наверное, это справедливо и для Шерил, и для твоей Эйвери, и вообще для любой женщины, созданной Богом. Когда их не связывают долгом, они поступают так, как чувствуют. Выходить за тебя замуж Эйвери не должна была, тем более, что вполне мог найтись и другой способ её уберечь. А, значит, у неё есть чувства к тебе, а ты влюблен в неё, и вы оба с этим справитесь. Прекрати всё усложнять, Хазз.Гарри морщится, услышав старое прозвище, но ему кажется, будто с его плеч падает груз, который он таскал, даже не подозревая о нем.—?Прозвучу, как идиот,?— продолжает Лиам,?— но просто дай ей время. И прекрати уже ухмыляться так, будто тебя по башке огрели, я же завидую!Они оба хохочут, и для Гарри этот смех означает освобождение, пусть и не до конца, от собственных страхов. Они ещё какое-то время сидят на канонирской палубе, потом Гарри возвращается на орлопдек. Дверь собственной каюты его гипнотизирует. За ней не слышно ни звука, и он не понимает, хочет ли, чтобы Эйвери уже заснула, или мечтает, чтобы она ещё не спала. Он не знает, что сейчас сделает, не рухнут ли все его планы и убеждения, стоит увидеть её, и шлет все опасения к черту, просто толкает дверь.Эйвери сидит на сундуке и изучает обрывок карты. Услышав стук двери, подскакивает и оборачивается.—?Прости, я… я тебя напугал,?— Гарри закрывает дверь и чувствует себя каким-то школяром. —?Почему ты не спишь?—?А ты? —?возвращает Эйвери его собственный вопрос.Гарри думает, что ответить, и в итоге отвечает правду:—?Хотел дать тебе время.?Леди Энн? мягко качает на волнах. Эйвери поднимается с табуретки и подходит к Гарри, а ему кажется, что в его каюте слишком тесно, и, Господи, он задыхается, глядя в её глаза, сияющие звездными искрами. Счастье снова разворачивается внутри, до спазмов в грудной клетке. Даже если она не захочет быть его женой… по-настоящему, он всё равно счастлив, что хотя бы на время может обеспечить ей безопасность.Эйвери утыкается головой в его плечо.—?Спасибо,?— бормочет она. —?Только мне не нужно это время.Гарри не понимает. Он хмурится, касается её плеч ладонями и отстраняет от себя.—?О чем ты?Эйвери смотрит на него, и её взгляд скользит по его лицу, будто выхватывает черты, которые она раньше не замечала, прикусывает губу в таком знакомом ему жесте.—?Я не знаю, что значит ?настоящий брак?,?— тихо произносит она. —?Мама говорила, что брак состоит в том, что женщина должна терпеть и делать всё, что говорит мужчина, ради его собственного удовольствия. И я не очень понимаю, о чем она говорила. Но я думаю… —?она зажмуривается на мгновение, потом распахивает глаза решительно. —?Думаю, что я готова терпеть,?— выдыхает, будто в омут с головой кидается, ну, или в палубы прямо в море, в объятия Дейви Джонса.Только Гарри Стайлс?— не Дейви Джонс. Он сначала непонимающе моргает: что значит?— терпеть? Что именно терпеть? О чем она? Потом до него доходит: миссис Клементс, не сильно-то счастливая в своем вынужденном браке (слова Луи о мире, где долг и маски важнее чувств и искренности запали ему в душу), объяснила дочери свое видение супружеской жизни. И забыла упомянуть, что так бывает не всегда и не у всех.Гарри тоже не очень-то понимает, что такое счастливый брак, но он видит Лиама и Шерил, и он чувствует, что женщина, которую любят, не будет ?терпеть? и страдать. Он знает, что женщины тоже могут испытывать удовольствие в постели, просто, кажется, мужчины из высшего общества не очень-то озабочены счастьем собственных жен.Это кажется ему глупым.Он склоняется к её лицу и осторожно целует. Их губы обжигают друг друга, ниже пояса у Гарри эмоции скатываются в горячий тугой узел, подобно морскому. Он скользит ладонью вдоль талии Эйвери к бедру, и его пальцы нащупывают под тканью платья что-то жесткое и непривычное.—?Что это? —?Гарри отстраняется. Эйвери смотрит на него непонимающе, потом соображает и негромко смеется:—?Корсет.—?Господи, для чего? —?он не уверен, но ему кажется, что в таком приспособлении, должно быть, очень трудно дышится. Почему женщины так мучают себя? Все эти… корсеты? Нижние юбки, рубашки, косметика, шпильки в волосах. Ему всё это кажется лишним, оно только мешает. Гарри очень хочет избавить Эйвери от этой ненужной ерунды.—?Для красоты,?— она снова смеется, но тут же грустнеет. —?Впрочем, мать говорила мне… —?она запинается. Гарри не хочет слышать окончания фразы, он и так догадывается, что могла наговорить старая гарпия.Он ведет кончиками пальцев по щеке Эйвери, наслаждаясь нежностью её кожи, слегка тронутой загаром?— жизнь на корабле не проходит даром. Гарри не умеет говорить комплименты, ему это в жизни не приходилось делать, но ему очень хочется сказать ей, что женщины красивее он не видел и уверен, что не увидит. И всё в ней дорого ему, он не хочет любить никого больше. Но слова рассыпаются и опадают пеплом, потому что он не в состоянии выразить свои чувства.Эйвери похожа на сирену или на морскую нимфу, и сердце Гарри пропускает удар.Каков идиот, а?—?Не нужны тебе эти штуки,?— наконец, выдает он. Гениально, Гарри, просто великолепно. —?Ты… —?он сглатывает. —?Вот же морские черти,?— шепчет, утыкается лбом в её лоб, задыхаясь от совершенно бешеного восторга, что Эйвери?— его, наконец-то его. И он не должен так радоваться, ведь обещал ей, что не тронет и пальцем, но… —?Я хочу тебя,?— выпаливает Гарри как на духу, как на чертовой исповеди.Эйвери смотрит на него, широко распахнув глаза.?Клятый корабль-призрак, она действительно боится,?— думает Гарри, и в животе у него становится скребуще-неуютно. —?Кто меня тянул за язык??В глотке у него пересыхает от страха. Вдруг он испугал её? Эйвери не отстраняется, и это дает ему надежду, что она хотя бы не разозлилась на него за откровенность.—?Я хочу тебя,?— повторяет Гарри. —?Но я обещал, что не трону тебя и пальцем, и я… —?он хочет сказать, что сдержит обещание, но Эйвери зажимает ему рот ладонью.—?Не надо,?— другой рукой она осторожно касаются его татуированного торса. —?Ты обещал, но я не говорила, что не хочу этого.Гарри встряхивает головой: ему, наверное, кажется? Или он спит? Сладкое напряжение, скручивающееся в узел в паху, ощущается уже почти болезненным. Эйвери приподнимается на цыпочки и целует снова, несмело проводит языком по его губам. Они просто целуются, как уже целовались, но Гарри в этом поцелуе чудится освобождение. Он отстраняется, берет лицо Эйвери в ладони и ведет большим пальцем по её щеке.—?Твоя мать не права,?— хрипло произносит он. Их лица совсем близко, и дыхание смешивается. —?Нет ничего страшного или греховного в том, чтобы заниматься любовью.Эйвери внимательно вглядывается в его глаза, пытаясь понять, не обманывает ли он её, затем тихо отвечает:—?Ты мне покажешь?И Гарри знает, что готов показать ей всё, что она захочет, лишь бы его Эйвери была сама готова к этому путешествию. Он улыбается, и мучительно-обжигающее тепло лижет его изнутри.—?Тебе понравится.