II. (1/2)
Давя тяжёлыми колёсами грязь, скрипя и завывая, машинка доехала до центра города. Вильгельмине был хорошо знаком дом, возле которого припарковался неразговорчивый водитель. Они с папой часто бывали здесь.
А всё дело в том, что это был дом хорошего папиного знакомого, который приходился другом и для Вильгельмины. Он всегда дарил девочке книги и объяснял, почему жить в шоколадном домике - непрактично. Ганс, очень обаятельный и добрый мужчина, всегда любил Вилли и радовался, когда Аугуст приводил с собой дочку. Брумхильда была уверена, что он примет её и после его смерти, о которой сама Вилли догадываться не могла. Она не единожды умоляла его взять малышку под опеку в случае чего, шепча, что чувствует что-то нехорошее.
Она лгала о предчувствии, потому что знала и участвовала в убийстве Аугуста Шёфера двадцать седьмого сентября тысяча девятьсот тридцать четвертого года, но безгранично любила Вильгельмину и хотела обеспечить и себе, и ей хорошую жизнь.
- Зачем мы приехали к Гансу? - Вилли нахмурилась и снова сжала ручками спинку сидения.
- Это твой новый дом. Вылезай. - фыркнул водитель. - Вылезай, пока я не вышвырнул тебя сам.
Дождь к тому моменту кончился. Виллиприкусила губу и ступила из машины прямо в лужу. Она уже закрыла за собой дверь, но вдруг вспомнила о мишке - но только она потянулась обратно, авто тронулось с места.
- Мой мишка! - она очень расстроилась и опустила голову.
По девичьим щекам опять покатались слёзы. Она медленно развернулась и вошла в парадную. Её взору тогда же открылось множество одинаковых дверей в теплом свете лампочек. Одна из них противно мигала почти в такт широким шагам. Девочка покрепче сжала ручку чемодана и поднялась на второй этаж; где-то здесь должна была быть квартира Ганса. Из-за какой-то двери слышались ругательства, другая вовсе не была закрыта и, пошатываясь из стороны в сторону, на третьей красовалась большая цифра с номером, а у последней, той, что в самом конце, аккуратно лежал коврик. Вильгельмина тихо постучала в неё три раза и поспешно поправила воротник своего платья. Ленточка под ним немного давила на шею. Вилли хотела было её ослабить, но не успела: дверь открылась и по ту сторону показался крайне удивленный Ганс. Вилли молча протянула ему влажную записку. Буквы, написанные Брумхильдой в спешке, расплылись по бумаге нечитабельными пятнами, но Ганс понял, в чем дело. Если Вильгельмина здесь, значит, с Аугустом что-то стряслось. Видимо, Хильди была права, - подумал он и выдохнул. Побегав глазами по сторонам, он провел девочку в дом.
- Что случилось?
- Я не знаю. Брумхильда сказала, что пора ехать, и... меня привезли сюда. Она передала Вам письмо, - она кивнула на вновь сложенный лист бумаги на комоде. - Вон оно.
- Ох, да... Я прочёл. - Ганс натянул улыбку. - Думаю, с твоим папой всё хорошо и ты скоро сможешь поехать домой.
- Откуда вы знаете про папу?
Сказать прямо, что у Вилли, кроме отца, больше никого и нет, Ганс просто так не мог. Вместо этого он объяснил, что, поскольку Вилли живёт с папой, то она должна вернуться именно к нему. Вилли не совсем поняла, что он хочет этим сказать, но ещё раз кивнула головой. Серез четверть часа они уже сидели на кухне и пили горячий чай. Вильгельмина переделась в шорты и домашнюю Гансову рубашку. Она была мягкая, в клеточку, и немножко пахла табаком. Пуговки карамельного цвета, похожие на маленькие леденцы, так и хотелось укусить.
- Брумхильда сказала, что надо ехать скорее, - девочка держала кружку двумя руками и старалась не смотреть на Ганса. Ей было безумно стыдно за неудобства, с которыми ему пришлось столкнуться сейчас. - Простите.