I. (1/1)

Старинный дом Шёферов помещался в глубине кольца зелёного сада на Юге цветущей своими красками и великолепием Вены. Здесь часто бывали гости - у отца маленькой Вильгельмины было много друзей. И у неё тоже. Все они приходили лишь с той разницей, что дети перебрались через прутья чугунной решётки с заднего двора, опасаясь большой собаки у главных ворот. Собака была добрая, но действительно очень большая и пугающая видом острых белоснежных клыков и строгого ошейника.

В доме её не боялся только Аугуст Шёфер, крупный предприниматель, не думавший практически ни о чём, кроме своей фирмы и дочери. После её рождения он размахнулся так, что его заводы и предприятия имели место почти в каждом уголке Австрии и за её пределами. Каждый вечер по субботам и воскресеньям он приглашал к себе ужасно строгого вида господ и разговаривал с ними часами напролет, в сладком ожидании шурша какими-то бумажками. Их визиты Вильгельмину расстраивали, потому что, стоило гостю перешагнуть порог, в силу вступало железное правило ?свою комнату не покидать и заруби себе на носу?.

В комнате у Вильгельмины было очень много книжек, которые она читала со смешными круглыми очками на носу, но эти книжки до того приелись, что девочка на них даже несмотрела. Она надевала очки по привычке, ложилась на кровать и считала: одна минута, две, три, час. Играть на скрипке ей тоже не разрешалось. Отец предпочитал абсолютную тишину за столом, к тому же, девочка только училась игре и перспектива слушать трещащие завывания пародий произведений Баха не радовала никого.

Сегодня в начищенной до блеска столовой сидели отец, трое мужчин и какая-то дама по имени Бриджит фон Хаммерсмарк. Рядом с отцом стояла служанка Брумхильда. Вильгельмине тоже разрешили поприсутствовать, но лишь с тем условием, что она будет вести себя тише воды и ниже травы. Она всё время глядела на Бриджит: актриса оказалась безумно красивой. Светлые локоны ложились на её плечи мягкими облаками, а молочный цветок над ухом, инкрустированным сияющими радугой бриллиантами в золоте, подчеркивал нежность и альпийскую свежесть её лица. Томный взгляд всё скользил по Аугусту. Он не был красавцем, зато карманы трещали по швам, преисполненные деньгами. Мужчина по левую руку от молодой актрисы представился Эрнстом, а того, что справа, все называли герром Цигельманом. Третий тоже был ниже воды, ниже травы и совсем не разговаривал, а только кивал и тыкал вилкой в безвкусную капусту-брокколи с сыром на тарелке.

- Брумхильда, отведи Вилли в её комнату, - Аугуст сделал паузу в своей речи, посчитав, что ребёнку больше нечего делать здесь. - И возвращайся побыстрее.

Вильгельмина поднялась из-за стола, поклонилась и отправилась к себе вместе со служанкой, крепко держащей её под руку.

Вилли осталась одна. С полки на неё смотрел своими глазами-пуговицами большой плюшевый медведь. Она аккуратно достала его и села на край кровати.

На окне темнели капельки дождя. Ветки дерева хлестали по стеклу. Вильгельмина знала, что через час или два папа освободится и они вместе обязательно попьют чай, почитают главу-другую новой книги из его кабинета, подурачатся и лягут спать. А пока отдыхать будет только Вильгельмина. Она улеглась на прохладную подушку в обнимку с медведем и закрыла глаза.

Когда она проснулась, - это было в районе девяти часов вечера, - стояла тишина. Она посмотрела на часы, отбивающие ритм серебристым маятником, и удивилась, почему папа ещё не пришёл. Она вышла в коридор и прислушалась. В доме было тихо. Отчётливо слышалось даже тиканье часов и свист ветра за окном. Наверное, он у себя, - пожала плечами девочка и засеменила к отцовскому кабинету. Она следовала по длинной ковровой дорожке, повинуясь изгибам коридоров и целому подъему вверх по лестнице.

Дверь была приоткрыта. На пол падала оранжевая полоса света. Вильгельмина подбежала к ней, но, вопреки ожиданиям, увиденное её шокировало, но совсем не порадовало. По кабинету папы кто-то разбросал бумаги, разбил о паркет рамку фотографии и зачем-то открыл окно. У Вилли перехватило дыхание. Она шагнула внутрь и подняла с пола перепачканный свежими чернилами листок бумаги. Нечитаемый готический шрифт заставил её недовольно сощурить глаза.

- Папа? - она подняла голову. - Пап!

Девочка выбежала на балкон. Ветер трепал каштановые волосы, неприятно бил прямо в лицо. Сквозь дождь она смогла разглядеть у ворот вторую машину. Без помощи Джека это вряд ли бы удалось - он грозно лаял на незнакомое ему авто. Фары светились жёлтыми кошачьими глазами. Вильгельмина понеслась вниз. Она запнулась и кубарем полетела с лестницы, ударилась спиной о перила и расплакалась. Но у неё хватило сил, чтобы встать. Она поглядела на разбитые коленки. Картинка не хотела фокусироваться: голова шла кругом и всё плыло. Она снова завопила в зове к отцу.

Никто не отозвался. Вилли шмыгнула носом.

- Вильгельмина! - в коридоре показалась фрау Брумхильда. Она быстро зашагала к девочке, крепко сжимая в руках подол своего платья. - Вильгельмина, милая.

Та бросилась к служанке. В ноге предательски выстрелило болью, и Вилли скорчилась.

- Вилли, собирайся. Пора ехать. - женщина ласково провела ладонью по растрепаным волосам.

- Куда ехать? Куда? - та растерянно захлопала ресницами и отпрянула. - Куда?

Брумхильда попросила не задавать вопросов. Вилли подумала, что папа уже ждёт её где-то, например, в другом доме, и постаралась собрать вещи как можно быстрее. Она не складывала их, а грубо пихала в кожаный чемоданчик. Голова продолжала кружиться. Девочка шмыгала носом. Она в последний раз оглядела свою комнату, схватила вдобавок футляр со скрипкой и медвежонка и выбежала на улицу. Мужчина, что не сколько часов назад сидел вместе с Вилли за столом, что-то рявкнул и запихнул её в машину.- Куда мы едем? - девочка вцепилась пальцами в переднее сидение, но её вопрос проигноривали.

Брумхильда кивнула ему и велела отвезти её к старому другу Аугуста, начиркала адрес на листке, исписанном чёрной ручкой, и сунула прямо в руки. Она ещё долго стояла на улице, провожая автомобиль взглядом.