32 (2/2)
—Позволю себе полюбопытствовать и спросить о Вашем отношении к Фредерику Цоллеру. Всё то, что Вы скажете, останется сугубо между нами.
—Если я скажу, что не хочу отвечать на этот вопрос?
—Ан-нет, —Ланда пожурил Т/И указательным пальцем, тихо посмеиваясь, —такой ответ я от Вас не приму.
Девушка, к своему собственному удивлению и сама не редко задавалась этим вопросом, так ни разу и не прийдя к какому-то однозначному ответу. Если бы Ланда задал этот вопрос хотя бы пару месяцев назад, Т/И без зазрения совести, могла бы сказать, что мечтает о смерти Цоллера. Нет, конечно, Гансу она бы такое не ответила, но практически наверняка, подумала бы об этом. А теперь? Теперь она и близко не понимала собственных эмоций по отношению к снайперу. Любить она его не стала, но и прошлой ненависти, уже и подавно не было. Наверное, это можно было бы назвать своеобразным смирением с обстоятельствами, но это никак не отвечало на вопрос: Как Т/И относится к Фредерику Цоллеру? Она ни то, что полковнику, даже самой себе не могла ответить.
Конкретно сейчас, Т/И очень ждала его возвращения, просто для того, чтобы скорее избавиться от общества Ланды. Значит, соответственно, именно в этот момент, она точно могла сказать, что не желала смерти Цоллеру. Что с ней будет, если он умрёт? Станут ли сами нацисты, перекладывать смерть снайпера, на плечи Т/И? Ведь даже без объяснений австрийца, девушка понимала, что в Париже сейчас происходит что-то нехорошее и что сама Т/И (даже не зная всей сути дела), как-то с этим связана.
Девушка настолько глубоко погрузилась в собственные мысли, что кажется даже забыла о том, что находится в комнате не одна. Вопрос, который задал Ганс, на самом деле волновал её, и волновал уже не первую неделю. Она всё пыталась вспомнить, когда именно, начала так спокойно относиться к Фредерику, но у неё ничего не выходило. Постоянно вспоминала слова немца о "симпатии", пытаясь анализировать, что именно он имел в виду, под фразой: "Ты мне нравишься", которую снайпер, за всё время знакомства, произносил очень часто. Ведь если бы он сказал, чёткое "люблю", никаких вопросов в голове бы не возникало. Но в "нравишься" можно вложить абсолютно любой смысл: лёгкую симпатию, физическое влечение, любовь, интеллектуальный интерес, романтические чувства, страсть и т.д. Поэтому, это "нравишься", не выходило из головы девушки, довольно продолжительное время. А теперь, Ланда хотел знать, как она сама относится к Фредерику...
Нравился ли он ей? Т/И даже на этот вопрос не могла ответить. С одной стороны, он её взял силой, с другой, после того случая, никогда не позволял себе подобного... Да и можно ли было назвать насилием то, что тогда сделал Цоллер? Т/И уже и на этот счёт очень сильно сомневалась. Да, она ничего не хотела, пыталась его остановить, но Фредерик был с ней настолько нежен и внимателен, для стереотипного насильника, что девушка терялась в собственных ощущениях. Это не было похоже на типичное изнасилование и потому, путало девушку, а её разум, кажется, напрочь отказывался воспринимать произошедшее, как что-то очень страшное (хотя по факту, оно именно таким и было).
—Вы настолько углубились в мой вопрос, что выпали из реальности? —беззлобно, смеясь, прервал её мысли Ланда. —Признаться, я ожидал услышать от Вас гневные пожелания скорейшей смерти, нашей главной звезде Германии. Но точно не то, что Вы с таким усердием начнёте анализировать. Мне теперь вдвойне интересно услышать ответ.
—Я не желаю ему смерти, —наконец, "выныривая" из собственных мыслей, ответила девушка.
—Поразительно! —Ганс картинно распахнул глаза в удивлении. —И когда же случилась эта перемена? Помнится, не так давно, Вы приходили ко мне с целью извести Цоллера до страшных последствий, а какие-то несколько минут назад, просили, чтобы я помог Вам бежать... И вот теперь, говорите мне, что не желаете ему смерти? Я обескуражен! В самом хорошем смысле этого слова.
—Всем свойственно совершать ошибки. Возможно, я поторопилась с выводами.
—Значит, у Вас больше нет к нему ненависти или других отрицательных эмоций? —уточнил полковник.
Т/И не понимала зачем Ланда так усердно старается вытянуть из неё подробный, развёрнутый ответ, но также догадывалась, что австриец делает это не просто из праздного любопытства. Поэтому, не отвечать, было просто нельзя.
—Нет, определённо, нет. Месяца два-три назад, я относилась к Цоллеру максимально негативно. Но не сейчас. Возможно, я просто начинаю привыкать, что он постоянно рядом и это перестало вызывать во мне бурную отрицательную реакцию, —девушка пожала плечами, не зная, что ещё может ответить.
Ганс, с каким-то очень довольным лицом, откинулся на спинку кресла, а в следующую секунду, девушка почувствовала, как кто-то позади, накрыл её веки ладонью.