Глава 15. Филипп де Селонже. Воспоминания (1/1)
В этот день, десятого ноября, маленькому графу де Селонже?— пятилетнему Филиппу?— нечего было даже помышлять о том, чтобы выйти погулять на улицу вместе со старшим братом?— одиннадцатилетним Амори. К немалому огорчению мальчиков, так любивших удить рыбу, сидя с удочками на берегу реки, носиться сломя голову по окрестностям Селонже вместе с детьми вассалов их родителей или крестьян, гулять в лесу.Всему помеха отвратительный ливень.Хотя, Филипп особо и не думал огорчаться тому, что выбраться поиграть на улицу сегодня не получится. Шумное веселье, движение, беготню очень любил всегда Амори, тогда как его младшего брата больше влекли тихие виды досуга: играть с деревянными лошадками и рыцарями, слушать сказки бывшей кормилицы и теперешней няни Амелины.У этой же Амелины выпросить почитать большую и толстую книгу рецептов лекарственных травяных отваров, или же сидеть за книжками о дальних странах и приключениях. Для своих пяти лет младший из детей графа Гийома и графини Вивьен уже довольно неплохо умел читать, считать, писать. Так что у Филиппа не возникало трудностей в понимании написанного, когда он выпрашивал у своей няни Амелины её книгу с рецептами лечебных снадобий из различных растений.И вот сейчас Филипп как раз и занимался тем, что сидел на подоконнике в коридоре замка и вдумчиво изучал книгу Амелины. Иногда мальчик недовольно сдувал лезущий ему в глаза длинный чёрный локон и протирал кулачками свои светло-карие глаза.В этот раз интерес ребёнка носил более пристрастный характер?— Амелина в последнее время стала часто жаловаться на боли в спине, а ведь ей всего тридцать шесть лет, правда, она являлась матерью пятерых детей?— двух мальчишек и трёх девчонок.Искренне беспокоясь о здоровье и благополучии любимой няни, которая всегда заботилась о нём как о своём ребёнке, Филипп надеялся найти в книге что-нибудь из советов по лечению болей в спине.Но на окне он просидел недолго в тишине, изредка нарушаемой снующими туда-сюда по делам слугами.Со стороны кухни мальчик всё же смог различить звяканье и лязг разбиваемой посуды, грохот упавшей мебели, бранящиеся мужской и женский голоса?— которые обменивались взаимными проклятиями и пожеланиями гореть в Аду.Филипп от этих криков резко вздрогнул и поёжился, как от зимнего холода?— голоса родителей он узнал сразу, потому посчитал разумным в данный момент взять книгу подмышку, спрятаться за тяжёлую портьеру на стене и сидеть тише воды, ниже травы, чтобы не попасть под руку отцу и матери в момент их дурного расположения духа.Вивьен и Гийом продолжали швыряться какими-то предметами, выливая на головы друг друга ушаты ругани, оскорблений.Слегка попозже Вивьен и Гийом де Селонже сменили место дислокации?— перейдя в коридор, так что теперь спрятавшемуся за портьерой Филиппу стало отчётливо слышно, о чём ругались отец и мать.—?Я сказал, что моя тётя Розали прогостит в Селонже ровно столько, сколько сама посчитает нужным! Это не обсуждается! —?прогремел на весь коридор голос Гийома?— мужчины средних лет с проседью в чёрных волосах и налившимися от гнева кровью светло-карими глазами.—?О да, ты всегда был тёткин племянничек! Всегда её слушался! —?исходила на ядовитый и злобный сарказм Вивьен?— ровесница своего супруга, белокожая женщина с гневно горящими чёрными глазами и волосами цвета плавленого золота. —?Твоя тётка даже после своего замужества норовит тебе сопли подтирать! Как она ещё третьей в нашу кровать не пролезла?..—?Выбирай выражения, когда говоришь о моей тёте Розали, она святая?— вырастила меня после смерти моих родителей! —?защищал Гийом свою родственницу.—?И при этом она вечно искала поводы меня чем-нибудь попрекнуть, когда ещё жила с нами после нашей свадьбы?— и книги расходные с хозяйственными я не так веду, и прислугой управлять не умею, авторитет у наших вассалов неправильно завоёвываю… После рождения Амори и Филиппа вечно стремилась меня уязвить, что она куда лучшая мать, чем я! За это я должна любить твою тётку-деспотшу?!—?А ты умеешь вообще быть благодарной, Вивьен? Тётя Розали стремилась тебе помочь, облегчить задачи, пусть не всегда умело, старалась помогать тебе растить наших сыновей! —?не полез за словом в карман Гийом.—?Да, хороша забота?— вечно меня третировать! Да я только с облегчением вздохнула и словно крылья расправила, когда твоя тётя вышла замуж и наконец-то переехала к мужу! Вот когда у меня в жизни светлая пора настала! —?Вивьен издевательски засмеялась.—?Заткнись, закрой рот! —?взревел Гийом, замахнувшись на жену и сжимая в кулак ладонь, но Вивьен успела подставить локоть и блокировать эту атаку. В пылу гнева Вивьен успела наградить мужа парой длинных царапин на щеке от её ногтей.—?Папа, нет, не смей! Прекрати! —?с ужасом выкрикнул Филипп, выскочив из-за портьеры, даже думать забыв о том, чтобы переждать за укрытием тяжёлой ткани ураган родительских скандалов. Не заботясь о том, как это отразится на нём самом, мальчик вклинился между отцом и матерью, отталкивая Гийома от Вивьен и теребя за рукав дуплета. —?Не трогай её, она же слабее тебя… убьёшь ведь, папа!—?Паршивец! Тебя кто приучил в разговоры старших лезть?! —?перенаправил Гийом свой гнев с жены на ребёнка, толкнув сына так резко, что тот отлетел на несколько шагов и упал, больно ударившись локтем при падении. —?Ты кому это указывать вздумал?! Отца будешь тут по струнке строить?! —?удар пятерни Гийома обрушился на затылок и спину всхлипнувшего ребёнка.—?Папа, вовсе нет, я только не хотел, чтобы ты и мама ругались,?— еле слышно проговорил Филипп, сдерживаясь с трудом, чтобы не дать волю слезам,?— мне всегда страшно, когда вы кричите и замахиваетесь друг на друга…—?Тебя вообще учили, что лезть в разговоры взрослых?— это дурной тон? Тебя спросить забыли! —?Вивьен стремительно подошла к сыну и отвесила ему ощутимую оплеуху. —?Весь в папину тётку?— вечно лезешь, куда не просят! Характер такой же противный! Лучше бы я тебя вообще не рожала!—?Мама, но ты так не думаешь, не думаешь ведь… —?отчаянно замотал головой Филипп, зажмурив, что есть сил глаза, чтобы не показывать слёз родителям, но всё равно несколько капель бежали по щекам.Пытаясь справиться с той бурей бессилия и боли, поднявшейся в душе после слов матери, Филипп крепко прижал к себе книгу, которую до прихода родителей читал, словно прося у неё прибежища.?— Боже милостивый, что тут было?! Вы с рассудком вообще дружите? —?запыхавшаяся Амелина, прибежавшая на крики и мгновенно оценившая обстановку?— завидев своего забившегося в угол и плачущего воспитанника, заслонила собой мальчика, чтобы не допустить дальнейшего физического насилия над ним. —?Вы считаете, это нормально?— ребёнку такие слова говорить, бить его, доводить до слёз?—?Амелина, ты нянька Филиппа?— вот и занимайся своими прямыми обязанностями, сделай так, чтобы этот сопляк не лез?— куда его не просили,?— в раздражении и злобе бросил Гийом.—?Амелина, я хорошо отношусь к тебе, но ты забываешься?— мальчишек воспитывай, а не нас,?— процедила сердито Вивьен.—?При таком вашем отношении к детям?— Амори и Филипп вряд ли захотят досматривать вас обоих, когда вы старыми будете, и будут правы! —?гневно Амелина окинула взглядом супругов Селонже, подхватила на руки Филиппа и крепче прижала к себе, касаясь губами макушки, шептала ребёнку нечто успокаивающее и ласковое. Плакать Филипп не прекратил, только обвил одной рукой, которой он не держал книгу, шею Амелины.Амелина унесла воспитанника к нему в комнату и немного утешила его тем, что читала вслух так любимые мальчиком книги со сказками из его шкафа.Немного позже, после ухода Амелины, когда Филипп немного отошёл морально после той безобразной сцены с родителями, проведать младшего брата зашёл Амори?— прихватив из кухни пару лепёшек, которые тут же отдал малому.—?Что, мелкий, под раздачу попал? —?сочувственно проронил Амори, ласково взлохматив волосы Филиппа и похлопав по плечу.—?Угу, всего лишь не хотел, чтобы папа с мамой дрались и ругались,?— грустью и бесцветностью отдавал голос Филиппа, сидящего на своей кровати и обнимающего тряпичного зайца. —?Я всегда очень боюсь, когда они кричат, замахиваются друг на друга…—?Дай угадаю?— ты снова полез разнимать родителей,?— звучал уверенно и утвердительно голос Амори. Филипп в ответ только кивнул. —?Эх, братишка… не зря говорят, что двое дерутся?— третий не лезь. В итоге тебе же и досталось.—?А как я мог просто смотреть?! —?разозлился Филипп, светло-карие глаза его вновь заволакивали слёзы. —?А если бы папа ударил маму или забил до смерти?!—?Филипп, если бы папа рискнул ударить маму?— она бы сделала его самым несчастным человеком на свете. Пора бы привыкнуть, что у родителей скандалы?— как форма развлечения, для остроты в браке. Сейчас они милуются в кухне среди разгрома и всех оттуда выпроводили,?— поделился последними событиями в замке Амори с Филиппом. —?А вот тебя мне очень жаль, мелкий. Ты же за своё благое намерение пострадал, выходит. —?Амори уселся на кровать брата рядом с ним, усадил к себе на колени и обнял.—?Так папа с мамой точно друг друга не поубивали? —?с опаской и недоверием Филипп глядел на старшего брата.—?Да живы-здоровы папа с мамой. Чувствую, прислуга ещё не скоро попадёт в кухню…—?Фууух,?— вырвался из груди Филиппа вздох облегчения.А потом Филипп де Селонже подскочил на кровати, как поражённый молнией, и огляделся вокруг себя. Его спальня, выделенная ему во дворце Бельтрами. Рядом стоит детская кроватка, где мирно спит и тихонечко посапывает малышка Флавия, под боком у него безмятежным сном праведницы спит Фьора?— чему-то улыбается во сне.—?Я не дома, родителей нет, и я не ребёнок… как хорошо,?— тихо прошептал с улыбкой на губах Филипп, с облегчением придвинувшись ближе к жене и крепко её обняв. Фьора невнятно что-то пробормотала, не просыпаясь, и уткнулась носиком мужу в грудь.Что-то подсказывало ему, теперь уж точно больше не будет больно и плохо.