20/12/1997: лисий морок (1/2)

После знакомства с Одагири встречи с ним стали случаться чаще.Тяжело было назвать реальную причину. Можно было сетовать на случайности, а можно было предположить, что хитрый старик организовывал их специально, хотя никакого смысла в этом не было. Жизнь медленно текла своим чередом, планы с Оцуки строились, Нагато продолжал свою травлю, и, казалось бы, жизнь наладилась и достигла того пика, когда все более-менее устраивало. Ну, почти.

Даже удивительно.

Учитывая окружающие обстоятельства это было странно, но думать как-то не хотелось. Главное, что Нагато чуть-чуть, но сбавил обороты, что позволило не просто находиться в комнате бригады спокойно, но даже иногда спать там до отбоя — а раньше позволить себе подобного Ичиджо не мог, зная, что Нагато не упустит шанса сделать что-нибудь во сне, когда бдительность была снижена до нуля. Находиться в комнате, конечно, от этого проще не стало, а потому прачечная осталась базой отдыха, но это был приятный бонус.В последнее время Нагато ходил мрачный и угрюмый, он не шутил и не плевался ядом, а если и делал что-то, то не сыпал больше мерзкими шуточками. Как будто бы что-то случилось, но он не признавался что конкретно. Это было бы подозрительно, но Ичиджо было слишком плевать на него. Главное, что травля стала чуть-чуть потише. Почти.

Впрочем, инциденты все еще случались — но в сравнении с началом, их было так мало, что можно было считать комнату бригады более безопасным местом, чем коридоры. А там...Ну, неважно.

Главное, что синяк на руке начал заживать. После него наверняка останется шрам, довольно заметный, но это можно было пережить. Это было не смертельно — в отличие от кашля. Пока что эта напасть не дотянулась до него, слишком мало времени он провел под землей, но Ичиджо понимал, что это было лишь вопросов времени.

Все задыхались. И его черед маячил где-то там на горизонте.

Все было в порядке, все было в порядке, все было в порядке...

Доживет ли он до него?.. До этого горизонта?Надо было выбираться раньше, чем этот ответ на этот вопрос стал бы более явным.Пока что все шло своим чередом; достаточно нормально, терпимо, даже немного успешно. Деньги копились, Ичиджо поджидал момента, чтобы повторить подвиг одного патлатого придурка и заработать так много, чтобы точно хватило хотя бы на полторы недели отпуска на поверхности. Кайдзи сумел сделать это за рекордные полгода, но у него была поддержка едва ли не пяти человек, а у самого Ичиджо был лишь он сам — он не хотел полагаться слишком сильно на других людей, потому как товарищи часто обладали привычкой вонзать ножи в спину.

Сомнительно было, что, например, так поступит Изуми — он был молодым идеалистом, наверняка верил во все лучшее, раз уж начал общение. Поначалу доверять ему было трудно, но постепенно их отношения достигли того предела, когда Изуми доказал, что он не верная пешка Нагато. Хотя Ичижо все равно опасался, а потому деталями плана с ним не делился — один раз по глупости сболтнул о полезном знакомстве с Оцуки, но когда, спустя неделю, Нагато ничего не узнал и не попытался их рассекретить, понял, что, возможно, Изуми доверять можно.Пусть и осторожно.Они часто — к счастью — оказывались рядом во время работы, как и сейчас.Оставшись наедине с тяжелой тележкой — Нагато явно думал чем-то иным, а не мозгами, раз доверил тащить ее двум не самым сильным представителям бригады — они понемногу переговаривались. О разном. Ичиджо старался абстрагироваться от мысли, что ему доставляло удовольствие общаться с этим малолеткой, нельзя было привязываться к потенциальным противникам — доверие-то Изуми заслужил, но кто знал — но...Остановившись, чтобы перевести дух, они оба тяжело отдышались. Потная майка прилипла к телу, и Ичиджо с омерзением оттянул ворот. Иногда он скучал по чистым и приятно пахнущим рубашкам, все было лучше, чем это. Но на нем она хотя бы не висела мешком, как на Изуми.Хотя весьма относительный плюс, конечно...

Голова жутко болела, но обезболивающее тут стоило дорого; стиснув зубы, Ичиджо терпел. Это длилось уже неделю, но выхода у него не было. Он никому не говорил и не собирался, уж слишком опасно тут было демонстрировать слабости.

— Как ваши дела с Оцуки? — вдруг поинтересовался Изуми.Его вряд ли действительно интересовало это, но он не знал, как еще разрядить обстановку. Это умиляло — то, как их отношения от холодной незаинтересованности эволюционировали до подобия дружбы за несколько месяцев. Теперь нельзя было сказать, что Ичиджо был сам по себе, Изуми помогал ему... или, во всяком случае, просто был рядом.

Он смотрел на Ичиджо с нескрываемым любопытством, и тот закатил глаза в раздражении. Как были дела с Оцуки... описать было тяжело. Они готовили новый обман, воспользовавшись опытом из предыдущих игр — что игроки тут были настолько невнимательны, что так и не увидели кубы с одинаковыми гранями пока им на это не указали, и задействовав опыт Ичиджо по обману клиентов. Если раньше Оцуки использовал кубики с одинаковыми гранями, то теперь (с помощью Ичиджо, конечно же, который такую дрянь даже на коленке собрать мог) они заложили внутрь плоский магнит. Достать его было легко, их поставляли в сухих завтраках, достаточно плоский и легкий, чтобы не перевешивать кубик. Главной бедой было задействовать металл, который клался под тарелочку, в тот самый момент, когда очередь дилера доходила до них с Оцуки.Делали они это попеременно, играли часто вместе, чтобы выстроить образ простой удачи. Кубики с магнитом были отданы в руки отвечавшему теперь за игры другому бригадиру, чтобы не вызвать подозрений, но Ичиджо сомневался, что столь слабый магнит можно было вычислить так легко. Он тщательно подготовился к этому, а потому примерно рассчитал риски.

Проблема была в том, что если Оцуки обманывал пока лишь остальную шваль тут, то Ичиджо приходилось играть на несколько уровней выше, выстраивая иллюзию честности и перед Оцуки. Именно поэтому он запретил Изуми под каким-либо предлогом играть, не давая тому и возможности быть втянутым в их подковерные интриги.

Новая вспышка боли заставила его крепко сжать зубы, и, вымученно улыбнувшись — хотя под маской этого не было видно — Ичиджо пробормотал:— Ничего особенного. Организовали кружок ненависти к Кайдзи-куну.Технически это не было враньем.

— Ого, он вам здорово насолил, да?.. Увидеть бы его...Изуми мечтательно закатил глаза, и Ичиджо скривился еще сильнее. От воспоминаний о Кайдзи голова заболела еще сильнее, словно по ней били раскаленным молотом, и эта непрекращающаяся череда ударов была готова раскрошить ему череп напополам.

На мгновение в глазах потемнело, и, когда Ичиджо совсем было забылся в этой раздражающей боли, Изуми легонько ударил его по плечу и наклонился:— Все хорошо?Покачав головой, Ичиджо вяло улыбнулся.— Сойдет.Нет, не хорошо. Даже не сойдет. Но остальным это знать не обязательно.

— Тогда, думаю, нам надо продолжить работать, — Изуми покосился на тележку, — пока Нагато не начал придираться. Хорошо?Он протянул Ичиджо руку, и тот, чуть помедлив, схватился за нее.

Все же, он начинал понимать, почему Кайдзи удалось выбраться из подземелья и выиграть в ?Трясину?. С другими это было проще, не одному... Присутствие других людей как-то расслабляло.Но тележку они далеко не уволокли — через несколько метров боль в голове вновь усилилась, настолько, что в глазах потемнело, а живот жутко скрутило. Предугадав, что сейчас произойдет, Ичиджо оттолкнул от себя Изуми и сорвал маску с лица, после чего рухнул на колени рядом с тележкой. Ноги подкосились.

Его вырвало; завтрак был скудным, а потому в основном желчью, но ощущения были отвратительные. В глазах все плыло, подняться сил не было, и, упершись в землю руками, чтобы не упасть, Ичиджо мутным взглядом уставился в землю. Он с трудом осознал, что все это время волосы ему держал Изуми, и, когда тошнота прошла — просто потому, что блевать было уже нечем — тяжело завалился на бок и сжался в клубок.

Живот болел. Голова болела. Во всем теле разлилась неприятная мерзкая слабость.Как же херово, как же херово, как же херово, как же херово...Когда на лицо чем-то побрызгали, а затем несколько раз ударили — несильно, но неприятно, отчего головная боль пусть и перестала быть столь монотонной, но не уменьшилась — Ичиджо неохотно раскрыл глаза и уставился на Изуми. Тот держал в руках чайник с о стаканом, явно выпрошенным у Нагато, и, увидев реакцию, озабоченно нахмурился.Он выглядел таким беспокойным, это было даже забавно... Что ему было не плевать.— А говорили, что сойдет.Сил ответить нормально не было, и Ичиджо лишь вяло улыбнулся ему в ответ.Вода пришлась очень кстати, она смыла мерзкий желчный вкус и чуточку приободрила. Даже голова после этого начала болеть меньше, и, проморгавшись, Ичиджо медленно сел, после чего попросил еще немного — чтобы не чувствовать себя настолько выжатым, как тряпка.Хотя не очень сильно помогло, если честно. Руки все равно тряслись, живот крутило, а головная боль пусть и стала меньше, но все равно ныла на фоне крохотным молотком, бившим по самому неприятному месту.

И видя, как сильно он побледнел, Изуми наклонился вперед и схватил его за руку.— Я могу сказать Нагато, и мы отпросимся в медпункт...Нагато был тем еще ебланом, конечно, и наверняка не упустил бы повода использовать эту слабость, но даже ему, кретину эдакому, хватало мозгов, чтобы не трогать то, что держалось на грани, как, например, здоровье самого ненавистного им человека — в этом-то Ичиджо не сомневался. И отправиться в медпункт было неплохой идеей, только вот это стоило денег, а деньги были нужны для иного. Там, на поверхности, он мог хоть раз сто поправить здоровье, тут же все ресурсы должны были идти на выигрыш.

— Не надо, — оборвал его Ичиджо и резко зажмурился. — Дай руку.Ладонь и Изуми была прохладной, ну или ему так казалось, но когда он приложил ее ко лбу, то стало чуточку полегче. Это был странный, наверное, жест, но Изуми даже с места не сдвинулся, лишь более ожесточенно поджав губы.

— Вы себя погубите, если ничего не сделаете, — с нажимом произнес он, после чего выразительно посмотрел на Ичиджо. — Я скажу...— Нет.

Изуми зло нахмурился, но потом покачал головой. И потряс чайником:— Еще плеснуть?— Да... пожалуйста.Изуми слабо улыбнулся и потянулся за чайником. Он отвернулся к Ичиджо спиной, и в тот момент, когда он наливал в стакан воду, Ичиджо заметил кое-что. Что-то, что не должно было привлекать его внимание, но все же... Он резко нахмурился и рванул вперед, протянув руку, после чего резко дернул майку вверх. Изуми взвизгнул.Из-под края задравшейся майки вдруг показалось что-то фиолетовое, большое, и Ичиджо сузил глаза. От неожиданности Изуми дернулся так сильно, что едва не отскочил в сторону, буквально. Вода едва не расплескалась, и он с ужасом уставился сначала на стакан, а затем на Ичиджо.А тот анализировал увиденное.

— Что у тебя на спине?..Он соврал бы, скажи, что не понял. Это было так же очевидно, как и то, что небо голубое, а Хедо — мудак галактических масштабов.Огромный синяк. Фиолетовый, значит свежий — иначе пожелтел бы на краях. Не требовалось большого ума, чтобы примерно догадаться, кто его оставил, а учитывая мрачное настроение Нагато в последнее время, поразительней было лишь то, что тот выместил весь свой гнев лишь на безобидном Изуми, а не на любимой игрушке для битья. Может, это случилось вчера? До этого Нагато вымещал все свое неудовлетворение жизнью именно на Ичиджо, но прошлым днем тому удалось избежать участи попасть под раздачу.

Увиденное не понравилось Ичиджо.Он не ощущал вину за подобное, никогда — по работе иногда приходилось играть в крысу и подставлять коллег, а потому, если кто-то пострадал из-за него, он не чувствовал никакого угрызения совести. Но то было обычно, не сейчас — а в эту секунду где-то внутри заныло чувство разочарования.

Непричастный к ситуации Изуми пострадал из-за того, что связался с Ичиджо.

Столь странное незнакомое чувство почти пугало, и Ичиджо уставился на синяк с таким грозным видом, что даже его хозяин слегка забеспокоился и отполз назад, протягивая стакан с водой.

— Ну, я же все же ваш товарищ. Мы общаемся, я не ненавижу вас. Людям такое не нравится.Изуми слабо улыбнулся, но вполне себе искренне.— Я считаю, что это глупо. Зато я рад помочь вам.

— Это глупо, — согласился Ичиджо.

Второй стакан желанного облегчения, как первый, не принес, и Ичиджо устало провел рукой по глазам.

Голова болела, но теперь к собственным заботам добавилось еще и это. Что он должен был делать? Отвадить Изуми от себя? Почему тот вообще принимал подобное спокойно? Любой другой сбежал бы, и был бы прав!— Почему ты мне помогаешь?— Почему?..Открыв было рот, чтобы ответить, Изуми вдруг замолчал. Он шокировано уставился на Ичиджо, словно это могло помочь найти ему ответ, но так и не сумел ничего из себя выдавить, в конце лишь неопределенно пожав плечами.

— Просто мне хочется. Я не разделяю чувства остальных по отношению к вам, а вы не такой плохой чело...— Прекрати ?выкать?. Я не настолько старше тебя, — угрюмо прервал его Ичиджо, резко отведя взгляд. Головная боль вновь усиливалась. — Если ты говоришь так, то можно перестать делать это настолько уважительно. Всего-то пара лет разницы...— Не слишком старше, но опытней, разве нет?Изуми по-лисьему улыбнулся, и Ичиджо вдруг подумалось, что эту улыбку он скопировал у него.

Нагато говорил ему об этом — о том, что внутри под симпатичным лицом скрывается лишь поганая лисица, несущая с собой чуму и болезни. Поначалу такое оскорбление казалось немыслимым и смешным, но чем дальше шло время, тем больше это походило на правду. Ведь так и было.Но не сейчас. До этого. Лишь в этом Нагато ошибся.

А теперь Изуми копировал его манеру. И понимая, что добром это не кончится, Ичиджо потряс головой.— Тебе надо прекратить со мной общаться. В самом начале ты был прав, не надо было даже заговаривать со мной.Это было так глупо.

У Изуми совсем не было причин помогать ему и терпеть это. На его месте Ичиджо давно оборвал бы все связи с источником таких огромных проблем и зажил бы счастливой спокойной жизнью в стане ненавистников — как тот и собирался в самом начале. Но Изуми улыбался, говорил, что все нормально, что он делает это просто так!.. Но это звучало так нереалистично и абсурдно, что Ичиджо отказывался верить в это.

Почему он вообще беспокоился о ком-то? Когда он успел отринуть принцип, что беспокоиться следовало лишь о себе?Он разрывался между желанием оставить все как есть, и осознанием, что это лишь навредит Изуми. Что это было неправильно, нехорошо, отвратительно.

Ему было лет двадцать, может даже меньше, совсем еще молодой —и эту глупую юную доверчивость Ичиджо собирался погубить собственными руками ради банального удовлетворения желания пообщаться? Ради себя жертвовать чужим здоровьем? Раньше он ни за что бы не усомнился в подобном решении, но Изуми был хорошим и добрым человеком, он бы добр именно к нему, к Ичиджо, а таких людей тот ценил. Как того же Мураками.Их надо было держать рядом с собой, в своей маленькой коробочке счастья.